МУХСИН МУХАМАДИЕВ: «В МАРОККО ДВА ТУЛЬСКИХ САМОВАРА МЫ МЕНЯЛИ НА КОЖАНУЮ КУРТКУ»

Нападающий, который играл за три московских клубах и становился в «Спартаке» чемпионом. Форвард, выступавший за две сборные — Таджикистана и России — по одному матчу и забивавший в обоих играх. Менеджер, работавший спортивным директором «Рубина», когда Казань брала золотые медали…

«В Киеве предлагали играть под чужой фамилией»

— Ваша карьера началась в «Памире». Но первым большим клубом могло стать «Динамо» Киев?

— Уехал я в Киев в декабре 90-го, а 6 марта «Динамо» должно было встречаться в Кубке кубков, был тогда такой турнир, с «Барселоной». В соперниках — Стоичков, Лаудруп, Куман, мы их только по телевизору видели. Я уже предвкушал встречу, как вдруг выяснилось, что дозаявить меня не удалось.

— И вас попросили покинуть Киев?

— Вовсе нет. Сказали, что поиграю полгода за дубль под чужой фамилией, чтобы не терять игровую практику, а потом как-нибудь да заявят. Я долго думал. На полгода, по сути, оставаться без футбола — неприемлемо. В Киеве я увидел другой уровень, перспективу, другое отношение к игрокам. Расставаться с этим было очень тяжело. Все же сами, например, форму тогда стирали, с собой кусок хозяйственного мыла везде возили, а в «Динамо» это делал персонал! Но не смог я остаться без большого футбола, вернулся в «Памир»…

— И как приняли назад?

— Никаких проблем. И ребята, и тренер тепло встретили. При этом первое время на поле я себя чувствовал, словно на мотоцикле! Пройдя подготовку с «Динамо», просто летал, не замечая соперников. Месяца через два только отошел (улыбается).

— А в Киеве с пониманием к вашему возвращению отнеслись?

— Они в шоке были. Обиделись, наверно. Ведь они были уверены, что в итоге смогут решить вопрос с моей заявкой. Даже миллион рублей предлагали.

— Вам?

— Нет. Как трансферную плату «Памиру». Тогда вообще с трансферами интересные были истории. Вот, например, «Ювентус» киевлянам в качестве доплаты за Заварова выделил автобус «Скания» — большой шик по тем временам. Мы-то на простых автобусах ездили, а тут телевизоры внутри! Мы такое только за границей видели. Ведь ничего не было: ни бытовой техники, ни телевизоров, ни магнитофонов.

— Ну, футболисты на сборах в Европе или Америке этим затаривались.

— Не только. Мы, скажем, ездили в Иран, куда возили продавать, не поверите, обычные лампочки — самый ходовой бизнес тогда! В Бирме были, в Африке.

— Что там, в Африке, покупать? Бананы?

— Почему же? В Марокко у «Памира» была, допустим, суперпоездка. Везли с собой самовары. И менялись.

— С кем?

— Смотрите, приехали мы в Касабланку. Под впечатлением: вид из отеля просто потрясающий, до моря метров 50, волны огромные. Нас везут на экскурсию. Мы выходим со своими баулами. Переводчик объясняет, что мы живем в этой гостинице, что вещи с собой забирать не надо. А мы грузим их в автобус и грузим. Тогда он нам уже настойчивее: «Не надо с собой ничего брать, я что, по-русски плохо изъясняюсь?» А мы все грузим — на продажу же везли. Он плюнул в итоге. Потом переводчик нам объясняет, что сейчас туда-то поедем, потом — туда-то. А мы спрашиваем: «На базар как попасть?» Он: «Нет-нет, поездка на базар запланирована на завтра, сегодня по памятным местам поездка». А мы: «Да зачем нам твоя экскурсия? На рынок поехали». Спорили-спорили, а потом тренер не выдержал и говорит: «Все, вези на базар». Через час-другой на базаре нас уже все знали, сами подходили, спрашивали, что есть. Мы самовары тульские с собой привезли тогда. Он стоил у нас 54 рубля, а куртка кожаная шла по 700. Так мы два самовара на куртку меняли. Представляете, какой навар? В семь раз!

— Как с местными торговцами договаривались? Через переводчика?

— Да мы сами с помощью жестов на всех языках изъяснялись отлично.

— А зачем марокканцам наши самовары?

— Сам до сих пор задаюсь этим вопросом. Нет у меня ответа.

«В Афганистане по улицам ходили люди с автоматами»

— С какими государствами еще налаживали отношения не только футбольные, но и коммерческие?

— В Афганистан ездили два года подряд — в 1987-м и 1988-м.

— Не страшно в Афгане было?

— По улице ходили люди — и даже юные — в касках, с автоматами. Мы старались быть незаметными. Свет в гостинице постоянно выключали — светомаскировка.

— Боимся спросить, что же вы оттуда привозили…

— Там продавался материал, отрезы которого (один отрез — 3 метра) женихи в Таджикистане и Узбекистане обязаны дарить невесте перед свадьбой. Она потом выставляет их на обозрение, родня приходит, оценивает. Так вот, отрез стоил тогда в Союзе около тысячи рублей. Огромные деньги, зарплата нормальная 120 рублей была. Жаль только, больше 15 метров ввозить через таможню мы не имели права.

— В спортивном плане те экзотические поездки были полезны?

— Интересные игры порой получались. Играли, помню, со сборной Марокко. В первом матче вели 3:0, но в итоге — 3:4. В следующем — все наоборот: «летели» 0:3 на центральном стадионе, но выиграли. В то время в клубе из Касабланки работал советский тренер Юрий Севастьяненко. И так мы ему с Васей Постновым — ныне, увы, покойным — понравились, что нам предложили контракты подписать. Сумасшедшие деньги — по 3 тысячи долларов в месяц!

Но наш тренер решил, что у него проблемы будут. Предложил обождать полгода. А буквально через месяц Советского Союза уже не стало. Какие команды в каких чемпионатах будут играть, было непонятно. В итоге в московском «Локомотиве» мы с Васей немного вместе поиграли, а потом пути разошлись. Постнов уехал и выиграл с марокканским клубом африканскую Лигу чемпионов, а меня Семин отговорил тогда от переезда. Кто знает, может, и к лучшему… А 3 тысячи долларов были огромной суммой. Мы с бумажкой в 50 «зеленых» заходили в валютный магазин на Кутузовском проспекте в Москве как в музей. Разглядывали дорогие вещи, а потом покупали пару шоколадных яиц — на большее наших премиальных не хватало.

— Но Россию вы в итоге покинули. Отыграли первый круг в сезоне-1993 за «Локомотив» и в Турцию рванули…

— Тогда же все хотели уехать за границу. Не было у нас даже близко таких условий. И вот как раз Валерий Непомнящий пригласил в «Анкарагюджю».

— В Турции в то время работал Курбан Бердыев.

— Да, в «Генчлербирлиги». Его сам Валерий Кузьмич посоветовал, когда уходил оттуда в «Анкарагюджю». Мы и раньше были знакомы, но подружились именно там. Постоянно семьями друг к другу в гости ходили.

— И как вам уровень чемпионата Турции в то время?

— Союзное первенство было посильнее, а вот о российском я бы такого не сказал. Тогда в Турции очень сильное поколение футболистов во главе с Хаканом Шукюром подрастало. Клубы были очень приличные, хотя тот же «Спартак» «Галатасарай» обыгрывал в еврокубках. «Фенербахче» еще был сильным клубом.

— Кто популярнее — «Галатасарай» или «Фенербахче»?

— «Фенербахче» мне напоминал «Спартак» той любовью, которой пользовался. Сейчас-то два этих клуба приблизительно одинаково популярны, а тогда «Галатасарай» отставал по этому показателю.

«Мы не могли понять, что за парень накручивает Канчельскиса. А это был Роберто Карлос!»

— Как вам жилось в Анкаре?

— Мне нравилось. По сравнению со Стамбулом город, конечно, не самый большой — даром что столица. Но там было удобно жить. Без машины, правда, в первое время приходилось тяжело. Мне от стадиона до дома идти минут 20 надо было. После тренировок уставал, тяжело. А потом и машина появилась.

— Вы, наверное, быстро турецкий освоили.

— Через неделю пребывания в стране заговорил свободно. Понял язык так быстро, словно всегда его знал. Хотя турецкий гораздо больше похож на азербайджанский, ближе к туркменскому или узбекскому, а не к моему родному таджикскому.

— Страна, город, язык, зарплата — все вас устраивало и радовало. Так почему не задержались надолго в Анкаре?

— Валерия Непомнящего уволили. Точнее, он сам ушел. И мне стало уже не так интересно.

— Новый турецкий тренер своих игроков привел?

— Нет, он на меня рассчитывал — до конца того чемпионата я играл. Контракт был подписан еще на год. В отпуск после сезона я поехал в Москву, где у меня еще со времен «Локомотива» была квартира. Ее дали, чтобы в Марокко тогда не уехал. Это был 1994-й. «Спартак» должен был играть товарищеский матч с бразильским «Палмейрасом», а игроков не хватало — половина команды на чемпионат мира уехала. Вот меня и пригласили. Сначала на предыгровую тренировку. После нее Романцев сразу поинтересовался, не хочу ли я перейти в «Спартак». На следующий день играли с «Палмейрасом», у меня была пара отличных моментов, попал в штангу.

— Удивили бразильцы?

— Больше всего запомнился тот факт, что на нашем правом фланге какой-то юнец постоянно накручивал Канчельскиса, которого тоже пригласили сыграть в этой игре за красно-белых. Мы тогда еще не знали, что Роберто Карлос вырастет в звезду мировой величины. Всю игру недоумевали: как это он самого Канчельскиса «возит»?

— Андрею-то в «Спартак» перейти не предлагали?

— Нет, что вы, у него был контракт с «Манчестер Юнайтед». А я согласился.

— На этот раз проблем с переходом не возникло?

— Будете смеяться, но турки довольно долго не высылали бумаги. Им за меня уже заплатили, а они все тянули. В итоге меня удалось заявить лишь за несколько часов до первого официального матча после паузы. Я дебютировал в «Спартаке» в игре с «КамАЗом», вышел во втором тайме на замену и сразу забил.

— Быстро освоились в «Спартаке»?

— Играл постоянно, первый сезон прошел удачно. Начало сезона-1995 и вовсе выдалось ударным: оформил хет-трик в первой же игре, в 6 матчах — 6 голов, возглавил список бомбардиров. Но тут пошла череда травм: сломались Онопко, Никифоров, Пятницкий (вся центральная ось). Пошли поражения, уступили «Алании», «Ротору»… Владикавказу я очень обидный мяч не забил!

В середине первого круга в команду пришли Юран, Кульков, Черчесов, Шмаров… Получалось, что в заявке у нас аж восемь нападающих набралось. Ближе к Лиге чемпионов стало понятно, что Романцев делает ставку на пару нападающих Юран — Шмаров, даже Колю Писарева в полузащиту перевели на левый фланг, а Андрей Тихонов отправился на правый. Конкуренция сумасшедшая, на тренировках, поверьте, было тяжелее, чем в официальных играх.

«Борман мог говорить по 8 часов и не повторяться»

— Вы тогда не очень много играли.

— Попасть в стартовый состав в «Спартаке» было крайне сложно. Но обид на тренерский штаб у меня не было — они создали выдающуюся команду, которая потом продемонстрировала силу в Лиге чемпионов, выиграв шесть матчей из шести. То, что уступили чемпионский титул «Алании» в том году, считаю стечением обстоятельств. Не буду говорить, что владикавказцы выиграли случайно, но «Спартак» был сильнее. И если бы не повальные травмы ведущих игроков, мы бы свое не упустили.

— В итоге вы ушли из «Спартака».

— Олег Иванович советовал не торопиться: мол, несколько месяцев — и заиграешь. Но откуда я знал, что и Юран, и Шмаров уйдут скоро… Не мог я ждать. Хотя сейчас понимаю, что не стоило торопиться. А тут как раз на горизонте появился тренер Валерий Овчинников.

— Знаменитый Борман!

— Да, пригласил в Нижний Новгород. Я не очень хотел переходить, поэтому выдал: «Я очень дорогой игрок». Он спрашивает: «Сколько хочешь?» Я от фонаря назвал огромную сумму, чтобы отвязался, а Овчинников в ответ: «Согласен, по рукам!» Думал, что это шутка, а он спрашивает: «Тебе когда подъемные нужны?» Отвечаю, что в декабре вернусь из Душанбе. Он: «Отлично, деньги в аэропорту будут ждать тебя». И вот Овчинников, пока я был в Душанбе, сумел каким-то непонятным образом узнать мой номер телефона. Звонил. И эта настойчивость привела меня в итоге в Нижний.

— После «Спартака» не уровень…

— Не поспоришь, но и здесь я играл довольно успешно. 11 мячей забил за сезон, а мог и больше. Самое забавное, что мне по контракту в случае, если забью 15, полагались огромные премиальные. И Овчинников потом признавался, что боялся, что я норму выполню, — а где деньги такие брать? И он меня очень часто стал менять по ходу матчей. Я переживал. Но вообще хорошее время было, приятно вспоминать. Овчинников оказался очень тонким психологом. Часто говорил: «Я вам и так деньги плачу. И что, еще тренировать вас должен?» Общаться с ним можно было на любые темы. Он мог говорить 8 часов и ни разу не повториться.

— А еще Борман мог перед игрой сказать, что премиальные зарыты в чужой штрафной…

— Не совсем такими словами, но бывало всякое. К сожалению, нам было трудно совмещать игры в чемпионате страны и Кубке Интертото. На международной арене складывалось все прилично, а вот здесь были проблемы. Вылетели по итогам сезона из высшего дивизиона, хотя команда была приличная. И большинство игроков разошлись по другим клубам. Я в Австрию отправился — Рашид Рахимов помог, который уже играл в этой стране.

— Но там не пошло.

— Именно не пошло, бывает такое: не твоя команда — и все. Меня постоянно ставили крайним полузащитником. В атаке-то сыграл пару матчей, забить не удалось — и стали переводить на позиции все дальше от ворот соперника. А на фланге надо большой объем работы выполнять, много бегать. Я физически не был готов к таким нагрузкам, это не мой футбол. И тут поступило предложение от «Торпедо», которое я с удовольствием принял.

— Тогда в «Торпедо» еще работал великий Валентин Козьмич Иванов. Каково жилось под его началом? Настоящим тираном, говорят, был?

— Что вы, мне он запомнился мягким и интеллигентным человеком. Быть может, он раньше и был очень жестким, но во время нашей совместной работы я от него ничего подобного не видел.

«Бердыев в Ростове всерьез и надолго»

— После «Торпедо» вы успели сменить еще пять клубов, пока в 2003-м не стали тренером подольского «Витязя», где и заканчивали карьеру.

— Еще в «Торпедо» задумывался о том, как жить после завершения игровой карьеры. С «Витязем», где закончил играть, и начал работать: неплохой был опыт, успешно, считаю, дебютировал, в итоге вышли в первую лигу.

— Вам довелось поработать под руководством таких тренеров, как Романцев, Семин, Непомнящий… От кого взяли больше всего?

— Мне близок романцевский футбол. Многое взял и у Валерия Кузьмича. А поработав спортивным директором в «Рубине», немало почерпнул у Курбана Бердыева.

— Курбан Бекиевич — едва ли не самый закрытый человек в нашем футболе. Как вы с ним подружились, а потом и сработались?

— Это он на людях только такой закрытый и нелюдимый, ему так удобнее, наверное. Нет, с ним прекрасно можно и пошутить, и поговорить на любые темы. Интересный человек! Его кажущаяся замкнутость? Он просто выбрал определенную линию поведения, которой следует.

— Вы могли себе позволить давать ему советы?

— Курбан Бекиевич всегда внимательно слушает. И когда я работал в «Рубине», обсуждали в том числе и тренерские вопросы с ним. Он хороший слушатель, хотя, конечно, окончательное решение Бекиич всегда принимает самостоятельно.

— Когда «Рубин» одержал свою самую громкую в истории победу, обыграв на «Камп Ноу» «Барселону», вы находились на тренерской скамейке?

— А что мне там делать? Вот смотрю иногда на спортивных директоров, которые на скамейке сидят, и думаю: ты чем там можешь быть полезен? Это желание покрасоваться перед камерами? Директора должны сидеть на трибуне, в ложе. А на том матче я сидел совсем недалеко от Лапорты, тогдашнего президента «Барсы».

— Наверное, забавно было наблюдать, как меняется по ходу игры его лицо?

— Знаете, я за игрой больше следил. Потрясающая была атмосфера. Мы забили в самом начале, Рязанцев попал удачно. Потом они сравняли, но Гекдениз вырвал победу. Но главное — тренерский штаб до мельчайших деталей разобрал игру каталонцев. Это и принесло результат.

— Сейчас Бердыев тренирует «Ростов». Для него это переходный этап, реабилитация после Казани?

— Он не очень любит перемены, склонен к постоянству. Так что вряд ли он сам рассматривает работу в Ростове-на-Дону как временную, промежуточную.

— Почему не смогли договориться Бердыев и тогдашний президент «Рубина» Дмитрий Самаренкин?

— Считаю, что этот дуэт мог бы получиться очень продуктивным, но не хватило дипломатичности, готовности идти на компромисс.

«Горжусь тем, что в „Рубин“ перешел Кверквелия»

— За время на посту спортивного директора «Рубина» что запомнилось больше всего?

— Это была довольно напряженная работа: переговоры, встречи, контракты. Очень сильно расстроились, когда не смогли заполучить Сейду Думбия. Мы долго за ним следили, сделали просто фантастическое предложение его тогдашней команде «Янг Бойз» и ему самому. До сих пор не понимаю, почему его переход в «Рубин» не состоялся. Подозреваю, что Сейду мечтал играть в Англии — и ему в ЦСКА пообещали, что проложат ему дорожку из России в «Челси». А условия личного контракта, который мы предлагали ивуарийцу, в несколько раз превосходили предложение армейцев!

— Каким переходом гордитесь?

— Соломон Кверквелия сейчас основной защитник, а тогда в него не все верили. Мне позвонил мой друг, предложил посмотреть на его юного воспитанника, который играл за дубль «Зенита». Посмотрели — понравился, но информации было недостаточно. Пригласили на зимний сбор, а один из тренеров после первой же тренировки заявляет: «Не подходит». Как, спрашиваю, за одну игру можно определить такое?
В итоге убедил, что ставить крест на игроке рано. И когда надо было принимать решение, оставлять или нет, решили расстаться. Там были организационные проблемы. Международный отдел, видимо, не хотел заморачиваться с визами для грузина, но я убедил Бердыева, что парня надо взять. И, как видите, не зря.

— Как удалось затащить в Казань Романа Еременко?

— Я в Киев много раз ездил. Но уверен, что если бы не личное вмешательство главы Татарстана Минниханова, этот трансфер не состоялся бы.

— Ваше последнее место работы — сборная Таджикистана…

— За два года, считаю, проделал большую работу. Болельщики признавали, что у сборной появился свой почерк. К тому же отмечу, что занимался не только национальной командой, но и молодыми ребятами, которых отсмотрел очень много. Думаю, многие из них потом заиграют в сборной. Надо было чуть больше времени, чтобы ощутить отдачу от проделанной работы.

Алексей ЛЕБЕДЕВ, Александр ПОКАЧУЕВ. Еженедельник «Футбол», 04.02.2016