ДМИТРИЙ РЫБАКОВ: «ЗА НАРУШЕНИЕ РЕЖИМА САДЫРИН МОГ СНЯТЬ ТРИСТА РУБЛЕЙ»

Очередной герой рубрики «Спорта день за днем» — человек уникальный! Всю свою сознательную жизнь занимался спортом и наукой. Работал с различными командами, в различных видах спорта и доказывал результатами, что способности человека безграничны. Да и на собственном примере — почти в восемьдесят продолжает играть в гольф. Но самое, пожалуй, главное — Дмитрий Рыбаков оказался в нужное время в нужном месте — в 1984 году возглавлял комплексную научную группу, созданную при Институте имени Лесгафта, работая в «Зените» в тандеме с Павлом Садыриным. Сотрудничество принесло Ленинграду первое в истории золото чемпионата. Разумеется, мы начали нашу беседу в уютном пресс-центре СКК «Петербургский» воспоминаниями о том ярком периоде. А затем Дмитрий Петрович принялся бомбардировать нас различными научными терминами, временами вкрапляя истории о встречах с великими людьми из спортивного мира. Слушать профессора Рыбакова безумно интересно и познавательно.

Проверяющего из ЛОМО нейтрализовали самым доступным способом

— Дмитрий Петрович, какими судьбами вас забросило в «Зенит»?

— Работал я в сборной СССР по бадминтону и параллельно на кафедре спортивных игр при Институте имени Лесгафта. В 1982-м обыграли сборную ФРГ «по распоряжению» Сергея Павлова (председателя Комитета по физкультуре и спорту при Совмине СССР. — «Спорт день за днем»).

— По распоряжению?

— Утрирую, конечно. «Или обыгрываете немцев, или все вон из сборной» — Павлов всегда был категоричен. Обыграли (на чемпионате Европы в немецком Библингене наша команда заняла пятое место. — «Спорт день за днем») в тапочках «Красный треугольник» и ракетками, которые я сам вытачивал как бывший токарь. Один немецкий журнал опубликовал материал про меня. Затем даже пригласили в сборную ФРГ.

— Это в разгар холодной войны?

— Такое началось! Об этом прослышали в Питере и пригласили работать… с летчиками в Академию гражданской авиации. Я уже подал заявление из Лесгафта. Прыгал с парашютом, летал на планере, мне нравилось, хотел и дальше в этом развиваться. И тут Николай Михайлович Люкшинов (с 1963 по 1989 год возглавлял кафедру футбола и хоккея в Институте физкультуры и спорта имени Лесгафта. — «Спорт День за Днем») обратился к ректору Владимиру Ульяновичу Агеевцу. Мол, у нас нет в «Зените» научного сотрудника, который еще и сам бы двигался, находился в хорошей физической форме. «Дмитрий Петрович, а переходите к нам, на кафедру футбола, — сказал Люкшинов. — Учить бить с пыра у нас полно ребят, а вести научную тему — опыта нет».

— У вас был опыт?

— В Днепропетровске по договору с ракетным заводом «Южмаш» (многолетним спонсором ФК «Днепр». — «Спорт день за днем») четыре года работал в клубе «Метеор» по отбору детей, профориентации по всем видам спорта.

— Голова не закружилась: сборная ФРГ, летчики, «Зенит»?

— Отвечаю Люкшинову: «Я последний раз серьезно играл в футбол в 1945-м, остальное время только для поддержания моторики нижних конечностей…» Но приступил к работе. Написал цели и задачи исследований, был представлен старшему тренеру Павлу Садырину.

— До этого вы не были знакомы?

— Нет. Я общался с Юрием Морозовым. Это очень умный специалист. Сейчас немногие знают, что именно в «Зените» в 1976 году, еще при тренере Германе Зонине, первыми в Союзе запустили в команду КНГ. Морозов развил это направление, будучи тесно связанным с наукой. Но все пошло от Николая Люкшинова. Он был мудрым руководителем. И не мог не обратить внимание на результаты, которые при помощи науки появились в волейболе, бадминтоне. Там раньше в матчевых встречах против Голландии, ведущей страны в этом виде спорта, мы набирали пять очков. А потом стали голландцев обыгрывать. Вот Николай Михайлович и предложил. Перехватив меня в последний момент.

— Какие задачи перед вами стояли?

— Прежде всего проводил диагностику и работал с командой на сборах. Я тогда был в хорошей форме, выходил с ребятами на тренировки. Тестировали, определяли, какую нагрузку можно дать, чтобы они быстрее восстанавливались.

— Что вы вместе с Садыриным изменили в тренировочном процессе?

— Стали в нем учитывать индивидуальные показатели футболистов. Это было необходимо для повышения эффективности занятий. Ведь термин «общее состояние команды» — заблуждение. Каждый игрок чувствует себя по-разному. Соответственно и нагрузку ему следует давать такую, которая принесет пользу. Если, например, у нападающего перебои в кардиограмме, то смысла давать ему беговую работу или нагружать в длительных игровых упражнениях нет. Сделаем только хуже. Павел Федорович и раньше чувствовал, что давать одинаковую нагрузку всей команде бессмысленно. И хотел в этом убедиться уже с помощью цифр.

— Как вы тестировали состояние футболистов?

— Например, фиксировали скорость реакции и принятия решений на аппаратуре. Допустим, выпил игрок после бани немецкого пива, и на следующий день при выполнении технических приемов он будет заторможен. Кроме того, проводили тесты с мячами. При ограничении времени ребята выполняли простые действия — били в определенную зону ворот. Если попадает, значит, все в порядке. Если же с точностью перебои, то для выполнения серьезной работы человек сегодня ненадежен. В зависимости от полученных данных определяли направленность, интенсивность и объем нагрузки.

— Многие футболисты и журналисты вспоминают ноябрьский сбор в Сочи перед решающим матчем с «Днепром». Правда, что Садырин чуть ли не должностные инструкции нарушил?

— «Зенит» выиграл две тяжелейшие игры в Москве (в 1/8 финала Кубка страны у «Спартака» 3:0 и в чемпионате у «Торпедо», одного из преследователей, 1:0. — «Спорт день за днем»), после чего команда отправилась в Сочи, в ломовский пансионат «Нева». Кстати, я не сомневался, что мы дожмем «Торпедо» (Борис Чухлов забил победный мяч после передачи Юрия Желудкова на 89-й минуте. — «Спорт день за днем»).

— Это почему?

— Накануне звонил своим друзьям в Москву, получил разведданные: «Как торпедовцы готовятся?» — «По три тренировки в день проводят. Иванов прилично гоняет». Загнали! Это нам и сыграло на руку. Они потеряли концентрацию внимания в концовке.

— Так что все-таки произошло в Сочи?

— Расположились, провели тестирование. Подходит ко мне Миша Бирюков: «Дмитрий Петрович, ребята устали, мяч видеть не могут». И ведь данные тестирования подтверждали слова Бирюкова.

— Михаил Юрьевич подходил на правах капитана?

— Он был неформальный лидер коллектива, добрый, неагрессивный… Продолжу. Иду к Садырину, объясняю, доказываю, что нужно сменить нагрузку. Паша согласился, но как это осуществить на деле? В Сочи прилетел проверяющий от ЛОМО и обалдел бы, увидев, что футбольная команда тренируется без футбольных мячей (смеется).

— И сразу доложил бы наверх?

— В этом никто и не сомневался! Не так все просто в футбольной команде советских времен. Был план, а был еще второй тренер, Миша Лохов, трудолюбивый парень, но шел своим путем, очень узко мыслил…

— Проблема — скорректировать план? Команда — живой организм!

— Проблема?! Знаете, как раньше говорили: токарь, на том же ЛОМО, стоит у станка восемь часов, и никуда он от него не отойдет, нужно гнать план, устал ты или какие еще моменты… Футболистов считали такими же работягами! Проверяющий уже звонил в Лесгафта, сообщал, что профессор Рыбаков спер мячи (смеется). В итоге пошли на хитрость, нейтрализовали проверяющего самым доступным для советского человека способом…

— Проверяющий оказался падок на этот «способ»?

— Нашли ему компанию, начали плотно работать с утра, к вечеру он забыл, зачем приехал, и уже не мешал. Это же город Сочи! Мячи убрали, взяли в руки ракетки. Помню, как учил играть в бадминтон Юру Желудкова. Попросил администратора Матвея Юдковича купить ребятам мед для восстановления. Съездили на центральный рынок Сочи.

— Футболисты «Зенита» вам доверяли?

— Раньше у них снимала кардиограмму женщина. Ребята видят такую… матушку, они ей не верили. А когда с ними целый день крутишься, обучаешь чему-то и выигрываешь в бадминтон на одной ноге — отношение другое.

— Кардиограмма давала ответы на вопросы, чем футболист занимался накануне, как провел время?

— Конечно, если ритм нарушен — значит, и режим нарушил.

— Нарушали?

— Не без этого. Валера Брошин, вечная память, часто попадался.

— Чем все-таки завершилась история?

— Мячи вернули, полетели в Днепр и вернулись оттуда практически с золотыми медалями («Зенит» выиграл 1:0, и на финише оставались матчи с «Шахтером» и «Металлистом» под крышей СКК. — «Спорт день за днем»).

В «Жальгирисе» вчерашнее не использовали. В «Зените» — могли

— Вам кусочек славы «Зенита»-84 достался?

— Всем тренерам я говорил, и Вячеславу Платонову, и Владимиру Кондрашину, с которыми работал, и Садырину: «Вам — все пироги и пряники!» Меня интересовали только научные данные, их движение.

— А как пресловутый «материальный фактор»?

— Зарплату я получал на кафедре Института Лесгафта. Благодарность выразилась в том, что Павел Садырин нашу совместную работу запомнил и потом во все свои команды меня приглашал. Дважды в ЦСКА, в середине 1990-х опять в «Зенит», в «Рубин».

— В советское время все команды обязывали бежать тест Купера?

— Какой-то дурак спустил распоряжение! Возьмите музыкантов. Пианист, скрипач, виолончелист. Вроде бы везде музыка. Но направления-то абсолютно разные! И в спорте не бывает общей физической подготовки. В Союзе не понимали, что кроссы и подготовка футболиста — разные вещи. Использование методов легкой атлетики — только минус! Мы записывали на видео всю эту беговую работу. На следующий день говорю Садырину: «Паша, давай дадим ребятам мячи, и пусть пробивают на точность с линии штрафной». Тридцать процентов брака после всех этих тестов!!!

— Почему в 1984-м проиграли финал Кубка московскому «Динамо», хотя «Зенит» считался безусловным фаворитом?

— Определенные разногласия возникли. Получился неправильный подвод игроков с явным перебором в тренинге, у них были угнетены психофизиологические функции. В межигровом цикле нужно постепенно подводить к следующей игре. Система должна быть щадящая.

— Футболисты жаловались, когда их запирали на базе?

— Правильно делали. База в Англии — база отдыха, а у нас Удельную превратили в «карантин», слово-то какое! За рубежом, когда я приезжал с лекциями, меня часто спрашивали: «Почему в России побеждают в хоккее, а в футболе — нет?» В хоккей играют на рефлексе, в футболе другие временные параметры, там нужно включать мыслительный процесс, иметь наработки.

— Кто из той команды, «Зенит»-84, был самым режимистым, а кто, наоборот, проблемным?

— У Юры Желудкова, Бори Чухлова были отклонения в работе сердца, вызванные определенными причинами.

— И как Садырин на это реагировал?

— Штрафовал, мог и премию за победу снять — рублей триста.

— Вы участвовали в составлении меню для футболистов?

— Массажист Витя Михайличенко этим занимался. Бывало, напрямую подсказывали поварихам, что готовить: говядину или свинину. Клюквенный морс обязательно, он снимает блокаду печени, быстрее идет восстановление. Работать нужно по минутам, каждый день, как в балете работают.

— Постчемпионский сезон-1985 «Зенит» провалил, может быть, не хватило вашей методики восстановления?

— Там произошел конфликт. Ребятам обещали квартиры, а выделили выборочно. Это сразу отразилось на работе. Я же еще оставался в команде, на первом установочном сборе в Сочи. Бирюков подходит: «Вы на нас не обижайтесь, Дмитрий Петрович, мы к вам очень хорошо относимся, но мы ''исчезнем''…" Я успокаивал Пашу как мог, в бадминтон с ним играл.

— Кто еще работал с вами в КНГ? Случались конфликты?

— Сын Люкшинова, Володя, работал в группе, снимал параметры. Пришел на базу пьяным, мы пытались как-то сгладить, но Садырин его выгнал. Николай Михайлович просил вернуть, но Паша принципиальный был мужик.

— Зенитовцы той поры учились в Лесгафта?

— Все поголовно, но на лекциях они, разумеется, не появлялись. Числились заочниками. Мы вели эту группу вместе с известным комментатором Владиславом Гусевым.

— Почему все-таки ушли из «Зенита»?

— Я же работал по договору, на кафедре Института Лесгафта, доработал до 1985 года, а вскоре открыл первый в СССР кооператив «Олимп», на базе НПО «Дальняя связь». Нам очень помог гендиректор объединения Алексей Большаков. Страстный любитель футбола. Кстати, именно он должен был стать президентом России… Так говорили мне большие люди.

— С кем кооператив заключил договоры?

— С гандбольной «Невой», командами мясокомбината (позже он стал называться «Самсон») и с футбольным «Жальгирисом».

— Ничего себе! Литва же тогда пыталась восстановить суверенитет. Как чувствовал себя в Вильнюсе человек из Ленинграда?

— Прекрасно чувствовал! Два года к ним приезжал. Знаете, чем прежде всего различалась обстановка в «Жальгирисе» и в «Зените»? Ребятам было приятно приходить на базу, они воспринимали наши «карантины» не как повинность, а как подготовку к игре. Отношение тренеров к игрокам тоже отличалось, было помягче. На них не давили, не пытались загнать в рамки! Кстати, вы вспоминали об организации питания в «Зените». Тут тоже сравнение в пользу литовцев. Как у них все было продуманно! Вчерашнее масло никогда не использовали, только свежее!

— В «Зените» могли?

— Могли. За всем ведь не уследишь. Садырин в конце дня уже никакой был, сам мне признавался. Энергии не хватало. Потом его научили поднимать. Я всегда говорил: «Если ты двигаешься, никогда нельзя бросать динамику». Разработал комплекс восстановления для Федорыча, но ведь все время — игры, тренировки, напряженка, мозг не отдыхает. Отсюда и болезни. Рано ушел Паша, шестидесяти лет еще не было.

— Садырин вернулся в «Зенит» в 1995-м и сразу призвал вас на помощь? Правда, что вы помогли организовать сбор в Финляндии?

— Я был знаком с финским футболистом Ристо Микконеном. Из-за тяжелых травм в автомобильной аварии ему пришлось закончить карьеру. Финны его лечили хорошо, но до конца не вылечили. Я же помог Микконену полностью восстановиться. Так завязалась наша дружба. А когда Ристо стал директором многофункционального спортивного комплекса в пригороде Хельсинки, мы наладили и профессиональные связи. Я там работал со многими спортсменами. Финны все собрали для комплексной подготовки и диагностики их состояния — залы под одной крышей, аппаратуру.

— Прошло десять лет, столкнулись со старыми проблемами?

— Разработали упражнение «Обострение точности удара». Игрок должен был триста раз пробить по воротам. Валера Брошин выполнил 70 ударов, заболело бедро, пошел отдыхать. Мало кто справился с задачей — не готов опорно-двигательный аппарат. Серьезно поработать пришлось. В итоге «Зенит» вернулся в высшую лигу.

— Какое поколение «Зенита» по физическим возможностям было посильнее — чемпионское или из середины 1990-х, с Куликом, Зубко, Зазулиным, Боковым?

— Сравнивать не совсем корректно. За десять лет наука продвинулась далеко. В 1990-е мы точнее диагностировали футболистов, владели более эффективными средствами для их восстановления. Поэтому реализовать свой потенциал тем ребятам проще, чем плеяде из чемпионского состава 1984-го.

— «Рубин» и ЦСКА — последние команды Садырина, и там не обошлось без вашей методики.

— В Казани мы совсем недолго пробыли. Получилась не очень красивая история. Накануне (в августе 1998 года. — «Спорт день за днем») дефолт случился. Нам пытались заплатить по старому курсу — по шесть рублей за доллар, когда «зеленый» подскочил до двадцати пяти. Пришлось даже в суд подавать. В ЦСКА, это была последняя команда Паши, разработал упражнение для вратарей. С Игорем Кутеповым, Андреем Новосадовым, Юрой Окрошидзе работали. Предложил ловить теннисный мячик, у него скорость полета 40 метров в секунду. Ребята потом выходили на поле и говорили: «Пузырь-то этот еле-еле летит по сравнению с теннисными мячиками». По-научному это называется «воздействие на анализатор в игровых действиях».

— Помимо мужчин у вас есть опыт работы с женской футбольной командой.

— Не просто опыт, уникальный опыт! В Миннесоте проводился Кубок мира с участием 800 команд на 50 футбольных полях! Две недели мы работали с 13-летними девочками из клуба «Чертаново». С тренером у них случился конфликт, однообразие в тренировках, девчушки устали. Спонсор, который строил корпусные дома в Москве, попросил меня помочь. По две игры в день на протяжении одиннадцати дней! График сумасшедший! Мы взяли дорожки с модуляцией, на тот момент это была необычная система восстановления. В последний день выиграли у американок, они были на два года старше, и завоевали приз. И все в Америке сняли перед нами шляпы.

Тюрин думал, если проиграем, на меня все можно свалить

— В каких еще видах спорта руководители обращались к спортивной науке?

— Начиналось все еще в советские времена. Я курировал женский волейбол. Выиграли тогда у «Ничибо» — непобедимой команды из Японии, тренер Хиробуми Даймацу. Нам достали видеопленку с тренировками этой команды. По шесть часов в день. В зале — двести мячей. Потом в зал входит гуру и… усыпляет девчонок. Такой метод восстановления.

— И как же вы нашли противоядие?

— Гиви Ахвелидиани закончил работу в сборной СССР (в 1977 году. — «Спорт День за Днем»). Это же была эпоха! Грузин, красавец, настоящий князь! Девочки шли за ним в огонь и в воду. Его сменил Витя Тюрин.

— За ним уже не шли?

— И даже в теплую воду (смеется). Он хороший методист, но все время грустный, голова тяжелая, неопрятен. Женской команде нужен стимул. А вторым работал небезызвестный Николай Карполь, четырех девочек пригласили тогда из «Уралочки». Коля — математик, так, немножечко в волейбол играл, зато хороший организатор. Сибирские круги организовал, он впервые в отечественном волейболе отстроил базу под Свердловском на уровне футбольных команд!

— Благодаря Ельцину — первому секретарю свердловского обкома партии?

— Борис Николаевич любил волейбол, сам играл. Поэтому помог, конечно… Но мы отвлеклись. Тюрин смекнул, что можно отдохнуть. Пусть Рыбаков пашет и ответственность на себя берет. Проиграем если, будет на кого свалить. Мол, этот «чудак» профессор натренировал (смеется). Изучили скорость ударных движений вылета мяча у японок, увеличили свою. И опять же не обошлось без бадминтона. Ракетка весом сто граммов, плюс вибрация… Потом в одном из матчей партию 15:0 (!) взяли.

— Какой из видов спорта сложнее — футбол, волейбол, гандбол?

— Футбол сложнее. Это модель жизни. Есть судьи, которые принимают не всегда правильные решения, есть травмы. Волейбол разделен сеткой. В гандболе ребята мощные, но не такие скоростные.

— Вы упомянули, что пересекались с Владимиром Кондрашиным.

— Выезжал на сбор со «Спартаком». Владимир Петрович очень скромный человек. Старший тренер всегда брал отдельный номер, иногда люкс. А Петрович мог жить и с врачом, и с массажистами.

— С Александром Беловым были знакомы?

— Страшная трагедия произошла. Думаю, что саркому спровоцировало отлучение Саши от баскетбола, когда его задержали на таможне в Пулково. Потом Владимир Гомельский вернул в сборную СССР, но Белов уже ходил вялый по базе. Я в тот момент находился там с волейбольной командой «Буревестник», ребята с ним здоровались, а он уже не реагировал — отвратительно себя чувствовал. После смерти Саши Кондрашин брал его маму, Марию Дмитриевну, на сборы со «Спартаком». Она не могла пережить уход сына.

— С КНГ из других видов спорта обменивались опытом?

— На постоянной основе — нет. Общался с профессором Машинским, который работал с космонавтами. Он исследовал их состояние и открыл очень любопытную деталь — при воздействии вибрации функциональные возможности человека увеличиваются и быстрее восстанавливаются. На открытие центра Машинского даже Юрий Гагарин приезжал.

— Этот опыт нашел применение в футболе?

— Конечно. Была изобретена вибродорожка — с ее помощью восстанавливали игроков. Так подводить их в оптимальном состоянии к матчам гораздо легче. Сначала попробовали использовать вибродорожку в смоленском «Кристалле», когда его тренировал Сергей Ломакин. Дела команды быстрее пошли вверх. Потом с тем же Ломакиным применяли эту методику в питерском «Динамо». Начали еще с первенства КФК, а когда команда вышла во вторую лигу, победила в своей зоне в одну калитку. В общей сложности, применяя эту методику, «Динамо» прошло без поражений больше 50 матчей.

— В советское время вашими методиками интересовались тренеры, с которыми вы не сотрудничали постоянно?

— Да. Но тоже выборочно, под конкретный запрос. Когда работал с Садыриным в ЦСКА, на базе в Архангельском познакомился с великим хоккейным тренером Виктором Тихоновым. Он заинтересовался — попросил оценить функциональную подготовку ЦСКА.

— Каким запомнился Виктор Васильевич?

— Вежливым, интеллигентнейшим человеком. После того как я продиагностировал хоккеистов, внимательно меня выслушал, поблагодарил. Еще и фирменный спортивный костюм подарил (улыбается).

— О хоккейных нагрузках того времени ходят легенды.

— Что-то в тренировочных методиках было, конечно, неправильно. Перебирали с отягощениями, что вредило самому хоккею. Подробней узнал об этом от знаменитого игрока, двукратного олимпийского чемпиона Геннадия Цыганкова. Он был человек очень любознательный, специально приезжал ко мне в Ленинград, чтобы лучше разобраться в подготовке и проанализировать эффект от упражнений. Рассказывал, что на технику плохо влияла работа с «блинами».

— Почему?

— Хоккеистам на плечи вешали штангу, и они приседали. Цыганков говорил, что после этого выходил на площадку, а в мышцах рук — тремор (самопроизвольное сокращение мышц. — «Спорт день за днем»). В итоге клюшка и шайба не слушались, возрастал технический брак.

Великий Лобановский признавал ошибки, а нынешним тренерам не хватает знаний

— Вернемся к футболу. У Валерия Лобановского в киевском «Динамо» подготовка была построена в первую очередь на беговой и скоростно-силовой работе. Тоже перебор?

— Лобановский же сотрудничал с лабораторией Анатолия Зеленцова. Этими нагрузками по большому счету над футболистами ставились эксперименты. Все знают о двух-трех десятках игроков, которые в киевском «Динамо» заиграли на высочайшем уровне. Блохин и компания — люди с уникальным здоровьем. Но мало говорят о тех, кого в киевском «Динамо» якобы загубили, — они с футболом вообще закончили. А таких там было не меньше сотни, как посчитал ваш коллега писатель и журналист Аркадий Галинский.

— Давайте прямо, что, на ваш взгляд, Лобановский делал неправильно?

— Мы встретились в общей компании в Днепропетровске в конце 1980-х. И Валерий Васильевич признался, что, не выполняй они столько беговой работы, добились бы в Киеве гораздо больше. «Динамо» еще несколько раз еврокубок могло выиграть. Главное преимущество Валерия Васильевича было в умении подготовить команду функционально и опередить конкурентов в тактике. Сейчас мобильным футболом по всему полю и универсализмом игроков никого не удивишь. А Лобановский пришел к этому еще в 1970-е. Но он не учитывал, что не только физические, а в первую очередь психологические перегрузки на состояние футболистов влияют пагубно. Поэтому киевскому «Динамо» никак не удавалось избегать длительных спадов. Великолепно подготовить команду функционально Валерий Васильевич умел, а вот вовремя восстановить и добиться максимальной эффективности от каждого игрока — нет. Кстати, хотите мнение Беккенбауэра по этому поводу?

— Конечно!

— Он говорит после поражения сборной ФРГ от Голландии (в полуфинале Евро-1988, когда Кайзер Франц возглавлял бундескоманду. — «Спорт день за днем»): «Все разговоры о различных тактических схемах — например 4-4-2 или 4-3-3 — чушь! Мы безнадежно уступили сопернику потому, что голландские футболисты тоньше чувствуют мяч. Наши так не умеют. По какой бы системе они ни играли — о ней вообще смешно говорить. На мой взгляд, главная причина этого технического отставания — ошибки в начальной подготовке немецких футболистов. А именно — излишнее увлечение силовыми упражнениями, которые сводят на нет тонкие ощущения мяча и, следовательно, приводят к техническому браку».

— Разговоры ходили и о фармакологии, которая применялась в киевском «Динамо».

— Там тоже фармакологию применяли. Для восстановления вкалывали футболистам их же кровь, которую до этого замораживали.

— Но это же не допинг?

— Такой метод в то время не был запрещенным.

— В «Зените» при Юрии Морозове, единомышленнике Лобановского, подобное практиковалось?

— Не знаю. Но думаю, нет. При Садырине точно не было. У меня были на руках записи всех медико-восстановительных процедур, которые проходили футболисты.

— Многие тренеры говорят: «Вывести команду на пик формы…» Это реально — в одно время подвести двадцать разных футболистов к единому состоянию?

— В расшифровке выражение «пик формы» означает максимальную мобилизацию опорно-двигательного аппарата, наивысший уровень координации и психомоторики. Но чтобы добиться этого «пика» к определенной дате, надо ведь знать текущее состояние каждого футболиста и как оно меняется от тренировки к тренировке. В зависимости от этого выбирать их направленность и дозировать нагрузки. Подчеркиваю — для каждого игрока! При их правильном регулировании подводить всю команду в оптимальном состоянии можно к каждому матчу и даже серии матчей. А если тренер не имеет ни аппаратуры, ни знаний для измерения психомоторных функций, то как он выведет на «пик»?

— Не выведет?

— Это называется, делать винт для вертолета, не зная размер винта. Рассуждения большинства тренеров о «пике формы» — чепуха. Они просто не понимают, что говорят.

— Почему в Союзе сотрудничество науки с футболом было не столь тесным и регулярным, как в других видах спорта?

— Главную ставку власти делали на виды спорта, которые могут принести победу на Олимпиаде. Любой игровой вид — всего одна золотая медаль. Лыжи, плавание, легкая атлетика, гимнастика в этом смысле были гораздо перспективнее. В той же гимнастике одна девочка могла принести стране до восьми медалей. Поэтому и направленность ученых, и финансирование их работы в этих видах было соответствующим.

— На ваш взгляд как ученого, многие футбольные тренеры сейчас работают бездумно?

— В последнее время с ними общался мало. Но по тем, с кем беседовал, да и по своему предыдущему опыту знаю, что безграмотных тренеров, к сожалению, большинство.

— Приведите пример.

— Только без фамилий. Одного тренера спрашиваю: «Как вы определяете, можно ли сегодня футболиста нагружать? И если да, то в каком объеме». Так он даже представления не имеет, как это можно понять на основании показателей сердечно-сосудистой системы, по кардиограмме. Потом вижу — на тренировке футболисты с расстояния десять метров передают мяч в парах. Пытаюсь у него выяснить, знает ли он, сколько времени они тратят на передачи и как эти показатели соотносятся со вчерашними, позавчерашними.

Отбор с кондачка

— У вас в последнее время были контакты с «Зенитом»?

— Нет, никаких.

— Уже седьмой год клуб вкладывается в свою академию, но многие специалисты сетуют, что видимых результатов нет. Если говорить о детско-юношеском футболе в целом, то в чем системные ошибки на этом этапе?

— Первая ошибка уже на стадии отбора. Детские тренеры вообще не знают, как оценить способности ребенка к футболу, у них даже критериев нет.

— Как это нет?! Точно известно, что в одной футбольной школе детей отбирают, посмотрев, как они на конкретный момент играют, как быстро пробегут 30 метров и насколько далеко прыгнут с места.

— Это называется — отбор с кондачка. Информативность названных тестов — почти нулевая. Глядя на показатели бега, тренеры, видимо, пытаются оценить стартовую скорость. Но я как ученый могу сказать, что для этого надо смотреть, как ребенок бежит лишь первые десять метров. С помощью прыжков же тестируют взрывную силу мышц ног.

— Это со стартовой скоростью имеет определяющее значение для футбольных способностей?

— Нет. Ведь мальчишек отбирают не в легкую атлетику. Поэтому способные с виду ребята заканчивают заниматься футболом задолго до выпуска из футбольной школы. А другие попадают в профессиональные команды с большими изъянами в подготовке. Игровые виды — совсем другое. В них главные качества — скорость мышления, координационные способности, позволяющие управлять мячом в движении, какой потенциал тонкости мышечных ощущений. И как быстро все эти навыки развиваются. От них и зависят быстрота действий на поле с уровнем технического мастерства. Проверить это можно на специальной аппаратуре и, конечно, при обязательном участии специалистов, которые полученные данные могут правильно объяснить. Что мы делали, кстати, в Днепропетровске, где просматривали для футбола тысячи детей. Знаю, что во время отбора тренеры оценивают, как ребенок играет в футбол. Но и это не особо информативно. Всегда есть риск спутать более способного с более подготовленным. Это разные вещи. Один знакомится с футболом лишь на просмотре в спортшколе. А другой уже два года играет во дворе и натаскивается родителями.

— С подачи президента РФ Владимира Путина сейчас актуальна тема создания футбольных центров по всей стране. Вам в таком поработать интересно?

— Да. Я представляю, как можно там организовать работу, как обучить и детских тренеров, и тех, кто возглавляет профессиональные команды.

— Мы с вами общаемся в разгар Мемориала Гранаткина. С кем-нибудь из тренеров здесь разговаривали?

— Да. Сергей Ломакин познакомил и организовал встречу с главным тренером юношеской сборной России Михаилом Галактионовым и его штабом. Умные ребята, любознательные. Но я посмотрел игру их команды и увидел, что при хорошей моторике футболисты реализуют свой потенциал максимум на 30 процентов. Есть быстрые, техничные ребята, но надежности в игровой системе не просматривается. Могут один матч выиграть, но закономерности нет — велика роль случая. Поэтому на международном уровне нашим конкурировать очень трудно. Немцы, англичане, бразильцы, другие страны активно используют науку — работают более современно.

— Тренеры об этом знают?

— Знаний и понимания того, как они тренируют, им явно не хватает. Накануне матча важно укрепить опорно-двигательный аппарат — для снижения риска травматизма. Посмотреть, как футболисты выдерживают интегральную нагрузку на пульсе 180–200 ударов в минуту — именно такая нагрузка у них будет в игре. Еще обязательно нужны упражнения для улучшения чувства мяча. Вы же видите, что порой футболист выходит на поле, а его не узнать — мяч не слушается, постоянные ошибки в передачах. Все потому, что к матчу его подвели неправильно — переборщили с физической нагрузкой и тонкие мышечные ощущения загасили. Если у тренеров юношеской сборной будет интерес — с удовольствием с ними поработаю. Готов даже на сборы поехать. Подарил им свою монографию, надеюсь, эти знания принесут пользу нашему футболу!

|Личное дело

Дмитрий Петрович Рыбаков

Родился 14 мая 1936 года в Краснокаменске (Пермская область)

Профессор. Доктор технических наук

Мастер спорта по бадминтону

Кандидат в мастера спорта по волейболу

Призер чемпионата СССР по бадминтону

Выпускник Института имени Лесгафта по специальности «тренер по спортивным играм»

Доцент на кафедре спортивных игр в Институте Лесгафта — 1972–1986

Тренер женской сборной СССР по волейболу — 1974–1978

Старший тренер сборной СССР по бадминтону — 1979–1982

Возглавлял комплексные научные группы (КНГ) в футбольных командах: «Зенит» (1984; 1995–1996), «Жальгирис» (Вильнюс, 1986–1988), ЦСКА (1989–1991; 2000–2001); в гандбольном клубе «Нева» (Ленинград, 1986–1987)

Сотрудничал с футбольными клубами «Кристалл» (Смоленск, 1999), «Динамо» (Санкт-Петербург, 2000–2002); с баскетбольным клубом «Спартак» (Ленинград, 1975–1977)

В 1986 году создал кооператив «Олимп», занимавшийся исследованием резервов человеческих возможностей в спорте высших достижений

Директор компании «ТИСИ» (Тренажерно-информационные системы)

Сотрудничает со спортивной школой «Комета» (Санкт-Петербург)

Алексей ПАВЛЮЧЕНКО, Максим МИХАЛКО. «Спорт день за днем», 28.01.2016

Фото: sportsdaily.ru