РИНАТ БИЛЯЛЕТДИНОВ: «ОЗДОЕВ СМОЖЕТ БЫСТРЕЕ ВЫРАСТИ В «ЗЕНИТЕ»

На «сбитого летчика» Билялетдинов-старший уж точно не похож. Ни тени растерянности, в глазах — привычный огонь, в оценках — знакомая ирония, в выводах — конкретика и уверенность. Все так, будто завтра на сбор со своим «Рубином». Тем самым, который при нем играл весело, в охотку, открывая нам новые имена. И который ему с болью в сердце пришлось все-таки оставить. Почему? Возможно, вы сами это поймете из почти полуторачасового разговора.

Мы — поняли.

СЕЙЧАС БЫ ВЗЯЛ В «РУБИН» ДРУГИХ ПОМОЩНИКОВ

— Чем занимается профессиональный тренер, оставшийся без работы?

— Учился на лицензию категории Pro в Академии тренерского мастерства вместе с Булатовым, Парфеновым, Бесчастных, Точилиным, Радимовым, Черевченко и другими. В октябре у нас была сессия в Ньоне, потом — итоговая сессия в Москве. Кроме того, принял участие в симпозиуме Альянса тренерских ассоциаций в Сочи.

Параллельно работал в бизнес-структуре, чтобы голова была чем-то занята, да и что-то зарабатывать нужно было. Некоторый опыт имеется — мне доводилось этим заниматься в течение примерно полугода после ухода из «Локомотива» и до работы в штабе второй сборной. Тогда была недвижимость, теперь — инвестиционный медицинский проект. Двоюродный брат меня ориентирует. Переключать мозги полезно, но полностью в эти дела окунуться тяжело, так что работаю в свободном графике.

— Футбольные трансляции наверняка смотрите?

— Футбол не отпускает. Вечером посмотришь — и как-то легче. Заодно изучил, что произошло в международном футболе: кто куда перешел, где какие тренерские перестановки. Ведь пока был занят в «Рубине», немного отстал. За отдельными клубами интересно следить в каждом чемпионате, кроме французского, потому что в нем есть одна команда, а остальные только подыгрывают.

— Поступали предложения от клубов?

— Они звучали, но в общих чертах. «Давайте предметно разговаривать», — отвечаю. В Индию? Пожалуйста, соберусь и полечу.

— Неужели в Индию приглашали?

— Да. А почему бы и нет? Говорят, что опасно для здоровья, а оно одно, и им не разбрасываются. Но где не опасно? Было предложение и из более дальних краев.

— Словом, зовут за рубеж?

— Имелись и российские варианты. Но я не люблю стоять в очереди и ждать, когда кто-то оступится. Это в советское время приходилось отмечаться в очереди за мебелью. Обивать пороги и высиживать назначение не по мне.

— Есть ли шанс, что вы вернетесь к работе уже зимой?

— Не знаю, хорошо это или нет, но я человек старой закалки и по головам идти не умею. Когда пошли разговоры о моем возможном назначении в молодежную сборную, я пребывал в легком шоке. Дима Хомуха как никто был достоин этой работы. Он настоящий профи, с которым мне, к слову, довелось вместе учиться на тренерских курсах.

— Обидно, что пришлось так резко расстаться с казанским клубом?

— По горячим следам все кажется обидным. А потом проходит время, и, когда эмоции схлынули, начинаешь анализировать. Вместе с тем важно не увязнуть в самокопании, потому что, двигаясь вперед и в то же время постоянно оглядываясь назад, рискуешь лоб расшибить. Поэтому я разобрался в общих чертах, сделал зарубочку на память — и все. Век живи, век учись.

— Какой уход дался тяжелее — пять лет назад из «Локомотива» или теперь из «Рубина»?

— В «Локомотиве» за три-четыре месяца до конца сезона все было ясно. С августа начались перестановки. Основной и молодежной командам дали доиграть до конца сезона, но Юрий Семин уходил, да и у меня заканчивался срок действия контракта, который даже не хотелось продлевать.

В «Рубине» же думал, высшему руководству хватит терпения. Так было ранее, когда я логично разъяснял ситуацию, рассказывая, как развивается команда и каковы ее цели на ближайшую и дальнейшую перспективу. Но на этот раз терпения, видимо, не хватило.

— Если бы была возможность вернуться назад, что бы вы сделали иначе?

— Взял бы других помощников. Таких, которые не были бы наблюдателями-статистами. Это мой прокол, потому что я слишком доверчивый человек. Мне кажется, если с кем-то были добрые отношения «-дцать» лет назад, то они сохраняются. Оказывается, жизнь может человека поменять. Да и не стоило слишком откровенничать с людьми, которых видишь в первый раз.

— Помощники ждали вашей отставки?

— За них не буду ничего говорить. Задания давал — вроде выполняли. Вообще, когда команда одерживает пять побед подряд, все целуются — перед нами звездный путь. Как только начинается пробуксовка, поднимается пена. Ты ее не ждешь, хотя жизнь учила, что к ней надо быть готовым. Впрочем, прошлое не буду ворошить.

— У вас не складывалось впечатления, что в Казани далеко не все с радостью восприняли ваш приход в клуб?

— Конечно. Еще толком с командой не работал, прилетел с ней из Севильи после сборов и первого матча в 2014 году, а негатив уже пошел волной.

— В чем это заключалось?

— Перед ответным матчем с «Бетисом», когда шел мимо трибуны, два сектора молчали, зато третий заряжал кричалки.

— Может быть, это потому, что вы гость из Москвы?

— Может быть. Были лозунги типа: «Что ты приперся? Казань обворовывать?» Еще матч не начался, как по козырьку над тренерской скамейкой стукнула «сидушка» от кресла — кто-то отметился.

— Вас приняли в штыки сторонники прежнего тренера?

— Для части публики я определенно оказался незваным гостем. И так им и оставался. Что ни сделаешь, все плохо. Поэтому социальные сети не читал. В этом потоке дезинформации искать правду — только время терять.

— А как вас воспринимало клубное руководство?

— С ним проблем не было. Говорили, что все нормально, что есть кредит доверия. Мне обрисовали общую ситуацию и поставили узкие финансовые рамки. Я не участвовал ни в каких трансферных сделках, не вел переговоров с агентами и не обсуждал суммы контрактов. Выразить пожелание мог — мне отвечали, что этот игрок слишком дорогостоящий.

— Были случаи, когда вы твердо заявляли: «Этот человек должен играть у меня в команде»?

— Категорически — нет. Не подходит — значит, будем искать другого. Я должен был работать с тем материалом, что есть. Вместе с тем не было такого игрока, о котором я мог бы сказать, что он мне однозначно нужен. «Рубин» же не приобретал звезд. Мне сразу сказали: «Никаких двузначных цифр не будет, забудьте об этом». Зимой 2014 года из-за санкций УЕФА деньги появились только тогда, когда ушел Рондон. Случилось это 30 января. И мы остались без нападающих. На вырученные деньги успели приобрести Бурлака и буквально «на флажке» — Девича, которого я выбрал из трех предложенных кандидатур.

— А потом у вас с ним возникли проблемы?

— Девич, несомненно, освежил игру. К тому же рядом с ним удачно действовал Азмун, которого я принялся включать в стартовый состав. Связка получилась неплохая. Но как только Девич сдал функционально, появился брак.

— Этот нападающий не любит тренироваться?

— У меня есть ряд жестких требований, и они для всех одинаковые. Дашь слабину — на шею легко сядут. Никто не требовал поднять за сбор 10 тонн или пробежать 150 километров. Подход всегда был индивидуальный. Но работа бывает «невкусной», и это приходилось не по душе не только Девичу. Футболист же хочет поиграть в «дыр-дыр» или «теннисбольчик», а утром поспать и завтрак пропустить. И вдруг тренер устраивает перед завтраком занятия, потому что есть план, который необходимо выполнить. И мы выполняли его на сборах.

«Не важно, что чемпионат перешел на систему «осень—весна». Есть календарный год, которому подчиняются биоритмы. В январе — феврале поработаете, и у вас будет заложен функционал до декабря. Летом же лишь подкачаем чуть-чуть колеса. Поэтому терпите и бегайте», — объяснял я игрокам.

Кузьмин это воспринял, как и Гекдениз, которому на днях исполнилось 36 лет. На сборах в Турции он вообще хотел по два тайма играть и даже условия ставил. Да и летом приставал: «Дайте работу».

Если игрок хочет сачкануть, прикрывшись травмой, мне это видно. Некоторые же, как Набиуллин или Канунников, наоборот, скрывали мелкие болячки. Таких людей надо останавливать.

Девич старался выполнять требования, но не тянул. Между тем летом 2014 года у нас оказалось пятеро нападающих, и объективно первым номером стал Портнягин, вторым был Азмун. Дядюна перевели на фланг, а Ливая сел на лавку.

— А теперь Девич номер один…

— У каждого тренера свой вкус. К тому же Портнягин получил перелом руки.

НЕ ОБНАРУЖИЛ, В ЧЕМ СЕБЯ МОЖНО УПРЕКНУТЬ

— Сейчас нет ощущения, что в предсезонной подготовке были допущены какие-то ошибки?

— Копался в этом вопросе, но, в чем себя упрекнуть, так и не обнаружил. Команду подкосило участие в Лиге Европы. Мы отыграли в августе четыре «лишних» матча, чтобы попасть в группу. Чемпионат тогда уже стартовал, и постоянные перелеты накладывали свой отпечаток. Футболисты только выходили из-под летних нагрузок на сборах. В прошлом году «Рубин» тоже начал сезон плохо, оглушительно проиграв «Спартаку». Но во втором туре команда побежала. А при таком графике, как в этом году, быстро набрать форму не удалось. Плюс кадровый вопрос: в 2014 году в команде было на три футболиста больше, а игр меньше. К сожалению, не удалось сохранить в команде Сесара Наваса, привлечь Могилевца, хотя договоренность с ним была еще зимой.

— Навас из-за чего ушел?

— Ситуация была такая. В последнем туре мы сыграли с «Уфой» в Саранске, я ребят в раздевалке поблагодарил за сезон. Сказал, что пятое место, учитывая ситуацию, в которой мы были, — это успех, хотя жаль, что не удалось добраться до еврокубков. Тогда про отстранение «Динамо» еще не было известно. Спрашиваю у Наваса: «Остаешься? Ты нам еще как минимум на год нужен». Он кивнул. Выходя из отпуска, он попросил еще два дня по семейным обстоятельствам. Потом приезжает, приходит на тренировку в гражданской одежде. Я подумал, он к врачам собирается или в бассейн. Смотрю, его нигде нет. «А где Навас?» — спрашиваю у одного из руководителей клуба. Мне отвечают: «Уехал. Его больше в команде не будет. Это вопрос решенный». С Могилевцем тоже неясная ситуация. Футболист был не против перехода, но ответа на вопрос, почему трансфер не состоялся, я так и не получил.

— С Азмуном тоже какая-то странная история была.

— Темная история. То он остается, то уходит — никакой ясности. На зимний сбор в Турции привез с собой целую свиту: агенты, родители и прочие. Заявляет: «Я ухожу в аренду в «Ростов». Дело было за два часа до закрытия трансферного окна. Я звоню клубному начальству: «Мне нужен этот игрок!» «Как футболист решит, так и будет, — отвечают мне. — Хочет уйти, пусть уходит». Я с Азмуном до этого беседовал, строили планы на будущее. Но, видимо, ему что-то близкие нашептали, он им и доверился. Проходит полгода, начинаются летние сборы. Азмуна нет. Выясняется, что он где-то заявил, что в «Рубине» больше играть не будет. В итоге вновь отправился в аренду в «Ростов». Так мы остались без трех ключевых игроков, на которых я очень рассчитывал.

— Приглашая сына Динияра, понимали, что идете на риск?

— Конечно. Его надо было доводить до кондиции. Приходилось давать минимальную нагрузку, чтобы он мог нормально играть. Но такие нагрузки эффект дают не слишком значительный.

— Одним словом, в начале сезона вам пришлось ломать голову над стартовым составом.

— В подготовке к стартовому матчу с ЦСКА не участвовали отравившийся Карлос Эдуарду, переболевший ангиной Портнягин и Георгиев, который в очередной раз лечился вне команды и не вылечился. Состав был крайне ограниченным, даже Билялетдинова еще не было. Однако сыграй мы чуть надежнее, вполне могли бы не уступить. Я тогда допустил ошибку, выпустил на замену Шарипова, который неудачно выбил мяч и организовал голевую атаку. Матч с «Амкаром» стоит особняком. Судья напортачил, но я не хочу в эту тему углубляться. Потом была игра со «Спартаком», тоже неплохая. Если бы не два спасения Реброва в конце первого тайма, картина была бы совсем иной. Причем вновь мы заканчивали вдесятером.

— Опять судейство?

— Судите сами. Кузьмин идет в подкат спиной вперед, мяч попадает в руку, и Лапочкин его удаляет. Через две минуты мяч попадает в руку Таски — свисток молчит. Кстати, мне этот момент даже Виталий Мутко напомнил, когда мы на чемпионате мира по водным видам спорта встретились. Сказал, что «Спартаку» «Рубин» не должен был проигрывать. То есть это были матчи, в которых мы вполне могли набирать очки. А пресловутый ноль с каждым туром давил все больше. При этом тактических провалов, я считаю, не было.

— На днях стало известно, что на чемпионате мира в России могут ввести видеоповторы. Как вы к этому относитесь?

— Боюсь, очень быстро этим начнут злоупотреблять. Вот, например, fairplay сейчас постоянно используется для затяжки времени. У меня в «Рубине» был один такой: упал и лежит как убитая лошадь. Не перевариваю такого, даже если это приносит пользу моей команде. Хочется подойти и спросить: «Чего разлегся?» Нас не так воспитывали. Конечно, случаются серьезные травмы, но в основном лежат, чтобы время потянуть. Я предлагал такой способ бороться с этим цирком. Если прервали из-за тебя игру, садишься на скамейку на три минуты. Секундомер включается не в момент падения, а как только страдалец покинул пределы поля. Шотландцы вообще предлагают десять минут, но это уже перебор. Видеоповторы тоже будут использоваться для того, чтобы сбить темп. Как в волейболе берут тайм-ауты перед подачей. Немцы из-за таких фокусов недавно полякам проиграли в отборе на Олимпиаду.

20 МЕСЯЦЕВ НЕ РАСПАКОВЫВАЛ ЧЕМОДАН

— В какой момент вы почувствовали, что придется уйти из «Рубина»?

— Слухи об увольнении доходили постоянно. Только успел освоиться, уже первая встреча с руководством состоялась, когда проиграли «Бетису» 0:2. Когда сгорели «Зениту» 2:6, думал: «Сейчас точно на выход попросят». К тому же следом и домашнее поражение от «Кубани» — 0:2. Та игра была какой-то фантасмагорией! 29 ударов по чужим воротам — это рекорд, который нескоро будет побит. Но Беленов тогда творил чудеса! А если вспомнить, что вслед за этим случилось еще и поражение от «Спартака» с невероятным по красоте голом Мовсисяна, то мысли посещали самые разные. Образно говоря, все 20 месяцев чемодан стоял нераспакованный.

— Но тот момент вы все-таки пережили!

— Голы Девича и Прудникова позволили обыграть нам на последних минутах «Спартак», и это дало фантастический заряд эмоций. Правда, в следующем туре, против ЦСКА, «любимый» Карасев поставил в наши ворота странный пенальти. Но даже это не сломило нас тогда. Я мог закончить еще в мае 2014-го. Но поддержку мне выразил сам глава республики Рустам Минниханов. А через год нам и вовсе аплодировали. «Рубин» впервые за пять лет попал в пятерку, умудрившись не купить при этом никого. Мы сэкономили для бюджета в тот момент несколько десятков миллионов долларов.

— Был ли хоть один матч, когда вы могли бы поставить под сомнение порядочность кого-то из футболистов?

— Пускай это прозвучит наивно, но я всегда привык доверять людям. По ходу матча я верю каждому своему игроку. А вот посмотрев повторы, иногда можно было заметить странные вещи. Ошибки есть всегда и у всех — это нормально. Может не хватать уровня. Но есть и совершенно особый вид ошибок, которые невозможно объяснить. И сказать, что таковых не было, значит, сильно слукавить. Но тем не менее, получив столь болезненный урок, я не потерял веры в людей. Даже при том, что доподлинно знаю: в команде были люди, скажем так, не все сделавшие для победы на решающем августовском отрезке.

— Были ли у вас конфликты с игроками?

— Особых не было. Были лишь некие моменты, связанные с дисциплиной. Поймите, я всегда старался пойти любому игроку навстречу. Будь то семейные обстоятельства или что-то еще. Когда человеку нужно было отлучиться, я никогда не был против. Надеялся на его порядочность в плане поддержания формы. Но при этом всегда мог безошибочно определить, делал ли человек в отпуске необходимый объем предложенных упражнений. Нет — я никого не штрафовал.

ВПЕРВЫЕ УВИДЕЛ ВТОРОГО ЧЕРЕНКОВА

— Вы приходили в бердыевский «Рубин», который был воплощением оборонительного стиля. При вас он стал одной из самых зрелищных команд лиги. В чем секрет?

— Это не было спонтанно. Я почувствовал скепсис, когда еще только начинал работать. Пошли разговоры за спиной. И негативный фон особенно усилился, когда ввел трехразовые тренировки. Многие воспринимали в штыки мои требования. Но это было только мое решение и мой выбор. В этот тяжелый момент меня очень выручила молодежь, на которую в плане перестройки игры я особенно рассчитывал.

— Вы имеете в виду кого-то конкретно?

— Все очень просто. В 15–16 лет молодежь нужна всем. В этом возрасте пацанов расхватывают агенты, предлагают контракты. К 18 они, как правило, попадают в дубль. А вот дальше у меня есть четкое убеждение: у игрока есть ровно два года, чтобы пробиться в команду. Пробиться или уходить в аренду за практикой. Страшно представить, сколько судеб ломается в этот момент! Ты либо выжил, либо скис — третьего не дано.

— Кто выжил из того дубля «Локомотива», с которым вы в свое время работали?

— Фамилий очень много, и все они на слуху. Это и Глушаков, которого высмотрели в «Нике» в 2005 году. Это и Смольников, чью карьеру чуть не сломала травма, но он выстоял в «Торпедо» и вышел на новый уровень. В Самаре играют Габулов и Чочиев. До сгубившей его травмы был очень хорош Минченков. Осел в Италии Милан Миланович. Камболов и Оздоев в «Рубине». А есть еще Полоз, Бурлак, Дьяков. Большие надежды возлагались на Макса Беляева, но пока что-то не получается. Среди вратарей нельзя не сказать о Коченкове, Саутине, Юрченко. Если кого-то забыл, то прошу не обижаться на меня. Список можно продолжать.

— А в «Рубине» кого из молодых можете отнести к открытиям?

— Помимо Набиуллина — Шейдаева. Правда, он воспитанник «Зенита». Жалко, что мне не удалось толком поработать с ним. Я ведь сразу, как Равиль пришел, в первом же матче бросил его в основной состав против «Ростова». Может, и напрасно рискнул, зря пустился в авантюру. Но больно уж хорошие данные у него!

Из воспитанников «Рубина» выделю Ахметова. Ему только-только 18 исполнилось. Очень способный, с незамутненным разумом. На тренировке как-то Сесара Наваса на пятую точку посадил на замахе. На него опытные партнеры иногда начинали шикать, а я их всегда останавливал: «Цыц, не бейте по рукам! Не нужно кричать, ограничивать, требовать меньше водиться и отдавать скорее передачу». Я лучше подойду к Ильзату и подскажу, почему он в ходе дриблинга потерял мяч. Может, просто уходить нужно было в другую сторону.

Этот парень никого и ничего не боится. Он, правда, обрезал нас однажды в матче с «Зенитом», и мы чуть не проиграли из-за этого. Начудил! При счете 1:1 играли в большинстве, и я сомневался, кого выпустить — Ахметова или Гекдениза. Решил, что все-таки дам шанс молодому, может, придумает что-то. Так он такую передачу отдал, что «Зенит» перехватил, Данни выскочил один на один, и только Рыжиков нас спас. Но по шее я ему даже и не думал давать. Просто объяснил, почему он ошибся: не прочитал расстояние, показал взглядом сопернику, куда последует его пас, вот и раскусили. Но он все равно очень нестандартный игрок. И нуждается в индивидуальном подходе, поскольку есть еще и кое-какие проблемы со здоровьем. В прошлом году отправляли его на обследование в Мюнхен и нашли причину болей: все идет от спины, определенные мышцы нужно прокачивать. Целый процесс. Бросить его сейчас в общий котел — быстро сломается.

И сейчас Ахметову обязательно нужно играть. Иначе скиснет. Я смотрел, как его выпускали в «Рубине» уже после моего ухода: то на семь минут, то на десять. При мне он получал больше практики… Я тут вспомнил еще, как он однажды кого-то эффектно накрутил на тренировке, и я воскликнул: «Во! Вылитый Черенков! Впервые вижу второго Федю!» И надо же тому случиться, что в тот же день Черенков умер…

— Кого из молодых отметите еще?

— Да много талантливых ребят: Кузнецов, Доронин, Шарафеев. Все — игроки юношеской сборной. Знаете, что обиднее всего? После сдачи экзаменов в ВШТ наводил порядок в своих бумагах. Нашел папку, которую потом выбросил с очень тяжелым сердцем. В ней были планы по развитию всех молодых футболистов с учетом индивидуальных особенностей каждого. От юного Шарафеева до более взрослых Оздоева, Канунникова и Камболова. С сентября 2015-го по май 2017-го все было расписано.

У СЫНА БЫЛ НА РУКАХ КОНТРАКТ С ЗАРУБЕЖНЫМ КЛУБОМ

— В последние дни появилась информация об интересе «Зенита» к Оздоеву. Видите шансы у своего бывшего подопечного заиграть в одной из сильнейших российских команд, учитывая наличие там на его позиции и Хави Гарсии, и Витселя?

— Вообще я больше сторонник недостаточной конкуренции, а не избыточной. Она иногда так давит на игрока, что рано или поздно может его «убить». Одно дело, когда в команде два человека на место, другое — когда трое или четверо. Футболисты не понимают, когда они будут играть, думают: «А какой смысл выкладываться на тренировках, если на поле все равно не выйду?»

Но Оздоеву бояться конкуренции не следует. Другое дело, что у него в характере есть моменты, которые нужно контролировать тренеру. Это эмоциональность, менталитет. Мне в принципе всегда удавалось работать с ребятами из кавказского региона, их было достаточно в молодежном составе «Локо». Всех их объединяет общая черта — если говорит старший, они сразу помалкивают. Оздоеву, когда эмоции у него зашкаливают, надо их помогать гасить. Я ему так и говорил: «Как только ты открыл рот — у тебя вылетел из головы весь футбол, обида идет впереди всего остального, ты перестаешь играть. А я, будь твоим соперником, специально пару раз умышленно бы тебя ущипнул, ударил исподтишка, чтобы вывести из равновесия. И ты, как Зидан в знаменитом эпизоде с Матерацци, заведешься и будешь со мной счеты сводить всю игру. И я победил. Пусть в твоих глазах стану низким и подлым человеком».

К чему я это? У Оздоева все это очень сильно проявляется. Когда он собран на игру — может абсолютно все. В «Зените» у него будут партнеры, состоявшиеся на высоком уровне, рядом с ними он сможет быстрее вырасти. Так что переезд в Санкт-Петербург мог бы стать для него хорошим вариантом уже сейчас. Да, Магомед рискует оказаться на скамейке. Но если переборет себя и ситуацию — станет футболистом более высокого класса.

— Вы признавались, что очень долго уговаривали сына Динияра перейти в «Рубин». Почему? И понимали ли, что его переход станет сложным моментом, многие начнут упрекать: «Разводит в команде семейственность».

— Конечно, понимал. Я в самом первом интервью после прихода в «Рубин» сказал, что Динияра у нас не будет. Чтобы не дать почву для всех этих разговоров, а то для критиков появился бы жирный кусок: «Вот, Билялетдинов сына привел». Но потом президент Татарстана на собрании спросил: «А что это Динияра до сих пор в команде нет?» В шутливой форме, конечно, но люди такого уровня, первые лица республики, просто так ничего не говорят. А потом, когда летом подводили итоги на заседании попечительского совета, он снова спросил: «Сын почему еще не здесь? Я думал, он уже в команде». Опять же в шутливой форме. Но президент клуба в тот момент находился рядом и потом сказал: «Раз глава Татарстана говорит, значит, нужно исполнять».

Я — к Динияру. А он мне отвечает: «Пап, у меня свои планы. В «Спартаке» до 31 декабря контракт, а сейчас на руках есть конкретное предложение от европейского клуба. Уже обо всем договорились. Меня ждут».

— О какой команде идет речь?

— О достаточно известной. Не суперклубе, конечно, но факт в том, что на руках у него был уже рабочий контракт. Клуб называть не стану — может, Динияр там еще и окажется. Говорю сыну: «Слушай, выручи меня. Никогда тебя не тянул сюда, но раз первый человек республики выразил заинтересованность, желательно пойти навстречу». «Тогда со «Спартаком» нужно договариваться», — отвечает. «Скажи им, что папу идешь выручать, в конце концов», — говорю с улыбкой. Предложил даже сам решить вопрос. Но в итоге Динияр сам все уладил и оказался в «Рубине». Хотя я все равно прекрасно понимал, что он станет предметом особенно пристального внимания. Казань — город, где все друг про друга всё знают, незамеченным остаться невозможно.

— Верите, что он еще сможет показать свой лучший футбол в «Рубине»?

— Да ему далеко до потолка еще. Он ведь слишком сыроват в плане функциональной готовности. Не занимался вместе с командой, не выполнил целый блок работы. Там для него целая программа была разработана. С учетом потенциала и любви к режиму Динияр без каких-либо проблем сможет играть на высоком уровне лет до 35. Он ведь всегда, еще юношей, отставал от ровесников, а потом рос и догонял. Здоровья у него сейчас вагон. Посмотрите, кстати, в каком порядке тот же Кузьмин. Другое дело, что у Динияра последние годы выпали в осадок — он не показывал и половины от того, что мог.

— Олег Романцев как-то сказал, что не видит возможности своего возвращения в большой футбол, поскольку в России тренер находится под постоянным давлением. Вы, после «Локомотива» и «Рубина», не потеряли интерес к профессии?

— Нет. Столько лет набирать опыт, набивать шишки и потом не в самом старом еще возрасте бросать все — не для меня. Интерес есть. Жалко просто, что проект «Рубина» по развитию молодежного сектора закрылся. Я понимаю, что преобладает над всем всегда результат. И не знаю, какие решения буду принимать теперь. Выпускать опытного футболиста, который с большей вероятностью обеспечит победу, и тем самым наступать на горло собственной песне. Или все же рискнуть и дать шанс понюхать пороху молодому. Однако дух авантюризма по-прежнему во мне, никуда он не делся. Я вижу тенденции и направления современного футбола, понимаю, к чему все идет.

Очень хочу помогать реализовывать себя юношам. В свое время Юрий Семин открыл путь в большой футбол моему сыну. Возможно, помня про это, я так опекал Оздоева, Канунникова, Набиуллина и Могилевца. У молодых всегда больше мотивации, чем у опытных, которые уже осознают свой потолок, которых приходится тормошить. Но у меня есть наработки в общении и с совсем юными игроками, и со зрелыми, и со средним звеном. Очень хочется снова попробовать.

— Что загадали в новогоднюю ночь?

— Чтобы были здоровы близкие. Если здоровье есть — шансы на все остальное всегда остаются.

Отдел футбола. «Спорт-Экспресс», 15.01.2016