ОЛЕГ ПАШИНИН: «ЕСТЬ АМБИЦИИ ОДНАЖДЫ СТАТЬ ГЛАВНЫМ ТРЕНЕРОМ»


Олег Пашинин. Фото: ftbl.ru

2015 год «Локомотив» потратил на то, чтобы вернуться в список топ-клубов российского футбола. Кубок России стал первым трофеем за последние восемь лет, а удачно проведенная осень вернула «Локо» в верхнюю часть турнирной таблицы. Еженедельник «Футбол» встретился с Олегом Пашининым, которого многие болельщики помнят еще в качестве игрока чемпионского «Локомотива» и который сейчас помогает Игорю Черевченко добиваться новых успехов уже в качестве тренера «железнодорожников». И узнал, чем может удивить Япония, почему в основе «Локомотива» почти не появляются собственные воспитанники и за что именно на него чаще всего кричал Юрий Семин.

Дикуль сказал: «Или инвалидность, или заканчивай»

— Как в моральном плане далось завершение игровой карьеры?

— То, что хочу остаться в футболе, понимал сразу. Потому что вся жизнь была связана именно с ним. И хорошо, что удалось, поскольку переключаться на любую другую сферу после футбольной карьеры очень тяжело, и многие в этой обычной жизни теряются.

Не могу сказать, что завершать карьеру было трудно. Когда тебе четко дают понять: или так, или инвалидность. Тут уже не будешь думать.

— А вопрос именно так ставился?

— Ну, если утрировать, то фактически да. У меня чувствительность руки пропала из-за проблем в шейном отделе. И Валентин Иванович Дикуль (руководитель российского медико-реабилитационного центра заболеваний опорно-двигательного аппарата. — Ред.) сказал: «Либо ты становишься инвалидом и я тебе помочь не могу. Либо могу, но ты бросаешь футбол, продолжая нормальную жизнь». Это не была какая-то единичная травма — все стало результатом многолетних нагрузок и особенностей строения позвоночника.

— Почему решили начать именно с работы тренера по физподготовке?

— Если честно, я в глобальном плане этого решения не принимал. Юрий Павлович Семин, когда вернулся в «Локомотив», видел, что я могу развиваться в этой сфере. Он сказал, что придет Винченцо Пинколини, и предложил стать его помощником. И это было интересно, поскольку знания в этой области всегда помогают тренеру независимо от специализации.

— Полученные знания сильно изменили отношение к организму и физиологии спортсменов?

— Конечно, было понимание, что, знай я это все раньше, может, и карьера продлилась бы дольше. Сейчас уже у нас в чемпионате стало много грамотных специалистов в этой сфере. Они следят за правильностью тренировочного процесса и за игроками в отдельности. К сожалению, у нас нет института обучения данной профессии. Хотя я слышал, что собирались создавать подобный факультет на базе ВШТ. Но дальше обсуждений вроде не пошло.

— Почему не получилось поработать в «Химике» — ушли всего через месяц после назначения?

— Я немного говорил об этой ситуации и пока говорить больше не намерен. Это были семейные обстоятельства, которые вынудили принять подобное решение.

— После всего полученного опыта поняли, что в должности помощника вам наиболее комфортно работать?

— Загадывать ничего нельзя, но есть амбиции однажды стать главным тренером. Но я понимаю, что для этого нужна команда единомышленников, которую не так просто собрать.

Выяснение отношений

— Футбол сильно поменялся за последние 15 лет?

— И футбол поменялся. И поменялось отношение к нему игроков и внутри коллектива между собой. Поэтому тяжело сравнивать.

— Вы сами видите общие черты между нынешним «Локомотивом» и командой начала 2000-х?

— Понятно, что мы с Черевченко и Оганесяном находились в той атмосфере, которая научила правильно относиться друг к другу, к работе. Мы стараемся, чтобы и сейчас эти принципы так или иначе соблюдались в команде.

— Та команда старалась играть в итальянском стиле, во многом копируя «Рому». Какие ориентиры у нынешнего «Локомотива»?

— Нет четкой ориентации на конкретный клуб. Стараемся учитывать те вещи, которые в нашем понимании подходят для «Локомотива». Тем более что сейчас Лигу чемпионов и другие матчи топ-клубов можно легко посмотреть.

— Все свои голы за «Локомотив» помните хорошо?

— Ну да. Их же всего два было. Есть защитники, которые умеют подключаться к атакам и много забивают. Я особо не стремился забивать много голов. Поэтому не так часто ходил вперед. Для меня самое главное было справляться с обязанностями в обороне.

Но против ЦСКА в 2005-м был самый важный гол в карьере. Из двух. Хотя сам матч назвать запоминающимся не могу.

— В «Локомотиве» были легионеры круче Лекхето?

— Круче не знаю. Но в одно время с ним был в команде Обиора. Мне кажется, это один из сильнейших нападающих, который играл тогда в команде. Характер — другой вопрос. Но его футбольные качества нам как защитникам стали понятны чуть ли не с первой тренировки. Приехал и сразу начал всех накручивать.

— Овчинников, Евсеев, Лоськов, Семин — все люди эмоциональные. Что творилось в раздевалке после поражений?

— Да все понимали прекрасно друг про друга, что эмоциональные. То есть все отдавали отчет, что вот то, что сейчас сказано или сделано, — это сгоряча. Поэтому и отношение было соответствующее. Ничего никогда не раздувалось, а у людей затем хватало мужества и сил признавать, что в какой-то момент это было на эмоциях. Отношения выяснялись, и все приходило в норму. Когда обе стороны понимают, что это эмоции, заканчивается все спокойно в итоге. Поэтому никаких скандалов или выяснений отношений не было. Главное, чтобы все друг друга понимали, и тогда проблем не будет.

— И даже не дрались?

— Драки, наверное, есть в любой команде. Но это никак не было связано с постоянным выплеском отрицательных эмоций на кого-то конкретного. Это больше эпизоды, которые надо было быстро гасить, давая понять, что подобное неприемлемо.

— Семин в гневе не следил, что говорит?

— Я не думаю, что он входил в состояние, в котором не отдавал отчета своим действиям. Но понятно, что эмоции перехлестывали здравый смысл. Это могло с непривычки восприниматься неверно. Но после нескольких лет работы с этим человеком ты понимал, что это все быстро пройдет. И сильно обращать на это внимание не стоит.

— Сенников жаловался, что во время матчей больше всех доставалось ему, Маминову и вам. Больше всех ошибались?

— Как вариант, потому что мы не позволяли себе эмоционально или резко на критику ответить. Были самые спокойные. Но и позиции — тоже. Мы с Сенниковым — два центральных защитника, ошибки которых могут привести к серьезным последствиям. А Маминов — опорная зона, в которой тоже нужно играть предельно внимательно. Да и, как говорят: «Если кричит, значит, нужен. Значит, к тебе неравнодушны».

— Сергей Игнашевич уже в «Локомотиве» был образцом футболиста в плане отношения к организму?

— Да, он уже тогда отличался очень серьезным отношением к режиму. Сергей понимает, на каком высоком уровне он выступает. Либо ты следишь за каждым своим шагом даже в быту и продолжаешь держать эту планку. Или футбольная жизнь у тебя будет намного короче.

— Из двух побед в чемпионате России (2002 и 2004 гг.) какая вызвала больше эмоций?

— Для меня — однозначно первая. Для любого человека первый подобный успех он всегда особенный. Плюс учитывая, как долго мы к этому шли… Сколько лет казалось, что все рядом. И кубок выигрывали. А когда добились — было незабываемо. Огромное напряжение было в том сезоне — с ЦСКА шли вровень. «Золотой» матч этот…

— Многие из той игры, кроме гола и результата, ничего не помнят.

— Про зрелищность, наверное, правда. Но этот матч у меня в первых рядах по степени важности. Поскольку на кону стояло очень многое и мы выиграли.

— По ходу сезона-2002 часто разговаривали о шансах на победу в чемпионате?

— Конечно, все понимали: за несколько туров до конца мы с ЦСКА начали идти вровень по очкам. То мы играли раньше, а потом ждали их результата. То наоборот. И это напряжение очень чувствовалось.

У нас же тогда не было развито общение через интернет. И мы часто собирались вечерами в номерах по 5–6 человек и просто общались. И чем ближе был последний тур, тем дольше были эти посиделки. Со сном происходили метаморфозы: из-за напряжения он у некоторых реально сбивался. Нервы были настолько напряжены, что лечь в 23 часа и заснуть ты не мог. В голове были мысли, что завтра игра. Что она, не дай бог, может решить судьбу всей этой борьбы. Как это важно и как это будет.

Борьба с Раулем

— Лоськов рассказывал, что ему Роналдо показался вблизи толстым, когда играл против него. Кто-то из футболистов топ-клубов Европы удивлял?

— Самое яркое впечатление было в матче против «Ювентуса» на выезде, когда «Локомотив» впервые играл в еврокубках — в 1993 году. У туринцев был защитник Жулио Сезар. И когда в туннеле перед выходом на поле я увидел его габариты… В России таких футболистов не было. Его мощь и физические кондиции были за гранью всего, что я тогда представлял.

— Кто из топ-нападающих доставлял наибольшее количество проблем?

— Роналдо и Рауль. Основная сложность была в том, что люди могли вообще не участвовать в эпизодах на протяжении длительного времени. Но каждое участие сразу превращалось в опасный момент. Кажется, что он просто ходит пешком. Под мячи не открывается. И концентрация пропадает. А потом любое действие — и сразу опасно.

— Самые большие премиальные дали за чемпионство? Или в Лиге чемпионов были больше?

— Ой, я даже сейчас и не отвечу. Может показаться, что для красного словца это говорю. Но тогда на самом деле не думали об этих суммах. Что после чемпионства, что после матчей Лиги чемпионов. На первом плане были именно футбольные вещи. Когда такие цели, как чемпионство, исполняются, все материальное уходит на второй план. Только о победе думаешь. То же самое с участием в Лиге чемпионов. Уже потом, когда все заканчивается, ты начинаешь вспоминать, что за это еще и наградят. В процессе об этом не думаешь.

— Провести практически всю карьеру в одной команде получилось легко? Или были предложения уйти?

— Со мной никто никогда не общался. Когда возникло желание сменить обстановку, я уехал по аренде в Японию. Тот вариант устраивал и меня, и клуб. Это была единственная подобная ситуация.

Командная «химия»

— Кто-то из молодежи, кроме Алексея Миранчука, готов появиться в основном составе «Локомотива»?

— Искусственно никого вводить в состав не будем. Но если бы они не были готовы, им бы не давали шансы. Если люди этого заслуживают, они находятся здесь. А как использовать, решение принимается уже непосредственно во время подготовки к каждой конкретной игре. Мы все хотим, чтобы в команде находилось как можно больше ребят из академии. Я этого хочу как воспитанник «Локомотива». К сожалению, не появляются каждый год суперфутболисты, готовые в 18 лет выступать за основной состав. Но постепенно они получают свои возможности. Тот же Баринов, например, выходил на поле против «Амкара» в Кубке.

Вдобавок у нас отсутствует полное понимание уровня этих ребят из молодежной сборной. Любую паузу, включая предсезонные сборы, они провели в национальной команде. И мы не могли их оценить в матчах подготовки к сезону, о чем очень жалеем.

— Сейчас, с нынешними игроками, возможно создать семейную атмосферу в команде?

— Все изменилось, я же говорю. Пятнадцать лет назад для создания подобной атмосферы надо было делать какие-то одни вещи, которые делались. Сейчас надо строить все иначе. Но такая, правильная, атмосфера должна быть в коллективе. Такая обстановка нужна команде, если она хочет добиваться высокого результата. Если внутри коллектива не будет правильного микроклимата, ничего серьезного не получится. Конечно, надо искать подходы ко всем и выстраивать отношения в коллективе. Чтобы люди правильно относились друг к другу, были заражены одной целью. И делали все для ее достижения.

— В последнее время стало намного меньше скандалов с участием молодых игроков. Они стали серьезнее относиться к своим карьерам?

— Мне кажется, что такие срывы были, есть и будут. Другой вопрос — количество таких инцидентов. Но такое будет в любом поколении. Талантливые ребята, которые не справляются с переходным периодом во взрослый футбол. С испытанием деньгами — оно очень серьезное на самом деле. К нему надо быть готовым, и справляются немногие, к сожалению. И поэтому мы теряем ребят: на время, если у них случается переосмысление и они становятся мудрее. Или люди просто ломаются и вообще пропадают.

Деньги на карту

— Первые впечатления от Японии какими были?

— Вообще, конечно, это другая планета. По уровню развития, по всему. Столько всего было в диковинку! Сразу наступило понимание, насколько далеко люди ушли в своем развитии и прогрессе. Я о существовании некоторых вещей, которые там были, даже подумать не мог. И только спустя несколько лет это начинало появляться в России.

— Телефоны мобильные?

— Да и они тоже. Но вот, например, банковские карты пластиковые. У нас о них никто не слышал, а нам тогда уже на них платили зарплату. И вроде получаешь деньги, но при этом их не видишь — на руки их не выдают. Там это было в порядке вещей, а в отдельных регионах России только сейчас развивается массово. И во всех мелочах было понимание, что люди живут на другом уровне.

— Суши впервые там пробовали?

— Да, но там популярны именно суши — когда рыба сверху риса. Все аскетичнее и проще, чем у нас. Но и кухня, и культура произвели большое впечатление. Мы по совету Непомнящего с семьей ходили в Парк мира (парк, расположенный на территории бывшего округа Накадзима, целиком уничтоженного в результате атомной бомбардировки города Хиросимы. — Ред.), видели разрушенную взрывом мэрию. Были в музее. Очень впечатлило.

— А какие-то культурные различия бросались в глаза?

— У них близкие контакты людей практически не предусмотрены. Когда после игры к болельщикам выходили, для них даже какое-то прикосновение к футболисту — сразу эмоции через край. И еще их постоянные поклоны. Везде и всегда. Первое время даже напрягало немного. Потом уже привыкаешь и не замечаешь — сам начинаешь в ответ кивать.

— Японский футбол тогда был на уровне двора?

— Нет, очень качественный и добротный. От российского он тогда отличался стремлением команд играть технично и комбинационно. Не было большого количества единоборств, плотности. Все позволяли играть сопернику и сами пытались. Это пошло от бразильских тренеров — их тогда было очень много в чемпионате.

— Как решали проблему языка?

— Я неплохо знал английский — выучил сам еще в школе. И сильного недопонимания не было.

— Те полгода в Японии какую-то пользу карьере принесли?

— Однозначно да. Я получил постоянную игровую практику, это помогло поверить в себя. И стало толчком для карьеры в «Локомотиве» после возвращения.

— Непомнящий вообще не повышает голоса?

— Нет, он всегда объясняет все спокойно. Даже когда игра не складывалась и не получалось добиваться результата, в раздевалке обстановка не менялась. Все спокойно, методично. Каждому указывали на ошибки и объясняли, как исправить ситуацию. Лишних эмоций не было вообще.

— Вокруг игроков всегда есть люди, готовые предложить им варианты выгодно вложить деньги. Ни разу не доверились?

— Нет, вообще не было ничего подобного. Мне это неинтересно, и я в такие разговоры сам никогда не ввязывался.

Легионер

— Почему Узбекистан?

— Постоянно спрашивают. Я сейчас уже и подробностей не помню. Тогда в сборной был Сальков, который позвал играть. Долго не думал, потому что за российскую команду тогда шансов играть не видел. Ни о чем сделанном я жалеть не привык, и об этом в том числе.

— Вам же паспорт гражданина делали?

— Да, тогда можно было иметь второе гражданство. Но сейчас я являюсь только гражданином РФ.

— Испытывает ли легионер особые эмоции, играя за сборную неродной страны?

— Конечно. В любом случае ты представляешь целую страну, и статус у игр особенный: ощущения были такими же как, наверное, у любого другого футболиста в момент матчей за сборную.

— Как относитесь к современной трактовке термина «легионер», по которой гражданин Белоруссии или Узбекистана приравнивается к представителю Конго или Бразилии?

— Я не хочу в это влезать — это политические вопросы, но в первую очередь статус легионера относится к человеку, который не может играть за сборную России. И если под этот статус футболист попадает, значит, так и должно быть.

— Учитывая, что вас в свое время натурализовали, как относитесь к привлечению иностранцев для сборной?

— Я считаю, что нужно проводить правильную политику воспитания своих футболистов. Чтобы вообще не обращаться к вопросу натурализации. Но если вопрос встает, то профессионал свою работу будет делать вне зависимости от команды, за которую он выходит играть. Но опять же определенное значение слово «патриотизм» имеет. И уже руководители должны определять, хотят они решать проблемы в сборной через натурализацию или нет. Но я для себя определяю так, что надо обращать внимание на воспитание своих, чем решать проблемы за счет иностранцев.

— Вы знаете для себя ответ на причины того, как именно у нынешнего тренерского штаба «Локомотива» получается добиваться успеха?

— Нет, не задумываемся и просто проводим ту работу, которая требуется. И стараемся делать все для достижения результата теми способами, которые мы считаем нужными для себя. И хорошо, что это приносит результат.

— Как часто спорите о стартовом составе?

— Дискуссии происходят всегда. Все окончательные решения принимаются главным тренером по итогам коллегиального обсуждения. Он же перед каждой тренировкой ставит передо мной и Оганесяном конкретные задачи, разделяя работу по зонам ответственности.

Павел ПУЧКОВ. Еженедельник «Футбол», 16.12.2015