СЕРГЕЙ ГЕРАСИМЕЦ: «БАЗИЛЕВИЧ СПРАШИВАЕТ: ТЕБЕ КВАРТИРА НУЖНА? ОТВЕЧАЮ: НЕТ, У МЕНЯ ЕСТЬ»


Сергей Герасимец. Фото: sport-weekend.com

Машину предложили — говорю: не умею водить…

Как мы сообщали, недавно бывший нападающий «Зенита», а ныне футбольный эксперт и автор нашей газеты Сергей Герасимец отметил 50-летний юбилей. Это хороший повод, чтобы оглянуться назад и поделиться с читателями «Спорт уик-энда» перипетиями своей богатой спортивной биографии. Герасимец — выпускник школы киевского «Динамо», поигравший впоследствии в Донецке, Минске, Израиле и Калининграде, ставший игроком сборной Белоруссии. С 1997 по 1999 год судьба занесла его в Санкт-Петербург…

Впрочем, обо всем по порядку.

Фоменко — один из лучших учеников Лобановского

— Как вы оказались в киевском «Динамо»?

— Четверых наших ребят из юношей пригласили тренироваться в дубль. Мы пришли туда, как слепые котята, абсолютно ни к чему не готовые, и нас там нещадно били и топили (смеется).

— Дублем руководил Михаил Фоменко, который уже три полных года руководит сборной Украины. А он был членом команды Лобановского?

— Люди не из команды Лобановского просто не могли при нем работать в киевском «Динамо»! Тем более — возглавлять какой-то участок. Весь тренерский путь Фоменко — это следование урокам Лобановского: и в тренировочном процессе, и в методике занятий. Можно даже сказать, что Фоменко — один из лучших учеников Валерия Васильевича.

— Могли предположить, что Фоменко дойдет до уровня наставника сборной?

— Меня больше удивляет то, что Михаил Иванович долгое время не был востребован. Во-первых, это был великий футболист. Защитник, равных которому было мало по уровню самоотверженности, концентрации и технического мастерства. Профессионал высшей пробы. Если говорить о его тренерской работе, то это квалифицированный и думающий специалист. Уже в середине 80-х дубль киевского «Динамо» под его руководством неоднократно выигрывал чемпионат СССР. Фоменко — очень строгий тренер, но мог и научить, и подсказать. Он сам участвовал с нами в тренировках. К слову, тогда все тренировки проводились по системе Лобановского. То, что делал основной состав, точь-в-точь повторял и дублирующий. Тренировки проводились хоть и на разных полях, но по соседству.
Морозов и в киевском «Динамо» двигал молодых

— В 1983 году Лобановского сменил в киевском «Динамо» Юрий Морозов. Вы помните его работу?

— То, что делал Юрий Андреевич, никогда не происходило в киевском «Динамо» при Лобановском: ротация была очень большой, и много молодых игроков привлекалось в основной состав. Естественно, Морозов приходил на наши тренировки, смотрел, что-то подсказывал. Это я запомнил.

— О работе Морозова в роли главного тренера «Динамо» ходят противоречивые мнения. Олег Блохин сказал, что он распустил команду. А вот Леонид Буряк отметил то, что Морозов, столкнувшись с непрофессионализмом некоторых игроков, сумел подтянуть нескольких молодых футболистов к основной команде. Кто прав, как вы думаете?

— Мое мнение не будет объективным — мне было тогда 17 лет. Но сошлюсь на результат, а при Морозове киевское «Динамо» выступало крайне неудачно. Я же помню только, что он сильно кричал на футбольном поле, чего Лобановский себе никогда не позволял.

— Судя по всему, возвращение Лобановского из сборной в клуб восприняли с радостью?
— Даже если бы Морозов выиграл первое место, то возвращение Лобановского восприняли бы с восторгом. Ведь Валерий Васильевич для киевского «Динамо» был в то время, как Ленин для советской власти.

В 18 лет меня отправили в Ирпень

— Почему вы не задержались в киевском «Динамо»? И как попали в клуб второй лиги — «Динамо» (Ирпень)?

— Это было не мое решение — меня туда отправили. Лобановский или Фоменко, мне неизвестно. В «Динамо» был очень большой наплыв молодежи, потому что школы очень хорошо работали. Мне исполнилось 18 лет. Я уже имел опыт игр за дублирующий состав, забил несколько мячей, становился чемпионом СССР. «Динамо» (Ирпень) — было дочерней командой киевлян, которую возглавлял Виктор Каневский. На момент моего перехода находилась внизу турнирной таблицы, и меня отправили, можно сказать, для оказания помощи. Несмотря на такой замысел, для меня это стало большим психологическим ударом. Переход я воспринял очень негативно, не понимая, что в какой-то степени это было благо для меня, необходимый этап становления футболиста. Лишь через несколько лет я это понял.

— Виктор Каневский был знаменитым игроком. А что он представлял собою как тренер?

— Очень мудрый человек. Одно дело работать в системе, когда у тебя команда — отлаженная машина, и совершенно другое — в деревне, когда в распоряжении ограниченное число игроков разной квалификации. Он быстро понимал цену каждого. Именно под его руководством я понял, что мое призвание — атака. Для того чтобы я проявил себя в полной мере, «подо мной» должны были действовать футболисты оборонительного плана. За те годы, что я играл в Ирпене, у меня, можно сказать, крылья распустились. Я такие матчи выдавал! Не всегда забивал, но «возил» соперников так, что мне сделали приглашения все украинские клубы высшей лиги!

«Иди на левый фланг, там Давыдов еле ползает…»

— Хороший был повод вернуться в «Динамо», но ваш выбор пал на «Шахтер»…

— Я ведь два года был на виду у киевского «Динамо», и за это время ни слуху, ни духу — никакого интереса. Ирпень находится в 30 км от Киева, за моей игрой была возможность наблюдать, и можно было найти какие-то контакты. «Шахтер» же, который возглавлял Базилевич, настойчиво мною интересовался. Хотя Каневский рекомендовал мне перейти в «Металлист», но сыграл свою роль авторитет Базилевича.

Хотя решение принимал чисто интуитивно, но с командой мне повезло. В ней играли настоящие бойцы. Ну и какая еще нужна мотивация, когда на стадионе в Донецке сидели 40 тысяч? И еще на терриконах сидели порядка 3–4 тысяч. Из них — много чумазых от угля (улыбается). Главным для меня было — играть в основном составе. Помню, приехал в команду, а меня Базилевич спрашивает: тебе квартира нужна? Я говорю: нет, у меня есть. Машину предложили, а я говорю: нет, не умею водить. На меня смотрели, как на идиота. Сейчас мне самому смешно, честно говоря.

— Как работалось с Базилевичем?

— Очень интеллигентный человек. Первый матч, который я провел в высшей лиге, был против «Спартака» в Лужниках в 1986 году. Помню, нас так «повозили», что ощущения были жуткими. Мы 0:2 проиграли. Вообще, каждый матч тогда был запоминающимся: и праздник, и событие. Помню, как первый раз вышел на поле в Минске, а затем — в Ленинграде. В городах, где впоследствии довелось поиграть.

— В Ленинграде вас поставили играть против Давыдова…

— Да, Базилевич, выпуская на поле, сказал: иди на левый фланг, там Давыдов еле ползает. Знал бы Олег Петрович, до которого возраста Анатолий Викторович потом доиграет (улыбается).

Коньков меня выжил из «Шахтера» — я передал ему спасибо

— Уход Базилевича из «Шахтера» стал для вас неприятным сюрпризом?

— Мне кажется, его Коньков убрал. Он находился в штабе, а затем сам пришел на тренерский мостик.

— Почему у вас не сложились отношения с Анатолием Коньковым?

— На эту тему уже много сказано. Насколько он был великим футболистом, бойцом до мозга костей и настолько же бездарным тренером и руководителем. Впрочем, через некоторое время после ухода из «Шахтера» я даже передал ему спасибо за то, что моя судьба круто изменилась.

В Грузии мог заработать мешок денег

— Между Донецком и Минском у вас возник вариант с Ланчхути, куда вас позвал возглавивший в ту пору «Гурию» Михаил Фоменко. Чем это было привлекательно, кроме финансов?

— Ничем. Впечатляли только нереальные по тем временам деньги, которые там сулили. Однако мне хотелось играть в настоящий футбол. Когда возник вариант с «Динамо» (Минск), я даже не раздумывал. Это высшая лига, главный тренер — Эдуард Малофеев. Поэтому я туда как на крыльях полетел. Хотя по деньгам «Гурия» платила в 10 раз больше (и это в первой лиге).

— Олег Блохин в одном из интервью, обсуждая договорные матчи, вспоминал, как «Гурия» выходила в высшую лигу…

— Я не знаю, как «Гурия» выходила, но в каждом домашнем матче в высшей лиге в 1987 году она обязательно била пенальти в ворота соперника. В том числе и в матче с нами, только неудачно.

— Но ведь Фоменко собрал в Ланчхути известных игроков…

— Не спорю, но я прекрасно понимал разницу между «Гурией» и минским «Динамо». Отдавал отчет, что если заиграю в Минске, у меня будут очень хорошие перспективы. В Грузии же мог только заработать мешок денег. Уже с позиции прожитых лет могу сказать, что все правильно сделал: я попал в команду, которая была чемпионом СССР. В ней был квалифицированный тренерский штаб во главе с Малофеевым, условия для тренировок, общение с классными игроками, как Алейников, Гоцманов, Метлицкий и Зымантович. Ну, а города сопоставимы разве?

Помню, приехали мы в Ланчхути и заселились в гостиницу (единственное трехэтажное здание на село), куда все время бегали грузины и спрашивали: «Адидас» есть?», «Ботас» есть?», «Пума есть?» Гостиница пахла цементом — видимо, ее только построили. Я вышел на балкон. Внизу была лужа в середине двора, в которой лежала большая свинья (смеется). В селе жило 5 тысяч зрителей, но стадион был на 30! И первый в Советском Союзе — чисто футбольный стадион! Но это еще не все. Когда мы вышли на игру, произошла задержка матча из-за того, что у нас совпадал цвет формы: у нас, и у них была белая. А тогда должны были подстраиваться хозяева поля. Игру задержали минут на 15, пока «Гурии» не привезли другую форму. Она была красной, но без номеров. В итоге номера стали писать мелом. Через три минуты, как только они побегали и вспотели, номера начали расплываться. Одним словом, цирк (смеется). Хорошо, что с Фоменко у меня была договоренность, что если я получу приглашение из высшей лиги, он мне не будет чинить препятствия и порвет мое заявление. И свое обещание он выполнил!

Малофеев — великий тренер, но как о человеке, о нем говорить не хочу…

— Однако «Динамо» (Минск) выступало куда слабее, чем в предыдущие годы. Что же помешало команде и дальше претендовать на успех, который был в 1982 году?

— Шла смена поколений. Тот чемпионский состав практически сходил с дистанции. Уже не играли Боровский, Курненин, Янушевский, Кондратьев, Гуринович, Кистень и Вергеенко. На их места Малофеев брал молодежь. И я был в числе тех, кто должен был прийти на смену. Даже наличия таких игроков, как Метлицкий, Гоцманов, Алейников и Зыгмантович, оказалось мало. Когда идет смена поколений в таком чемпионате, как союзный, это не могло не сказаться. Малофеев же нервничал, что вносило еще больший дисбаланс в команду. На следующий год после моего прихода мы и вовсе чуть не вылетели. Так что объективно бороться за высокие места с киевским «Динамо», «Спартаком» и «Днепром» было сложно: те команды по составу и по уровню были сильнее.

— Тем не менее «Днепр» в Минске в 1989 году получил 1:4…

— Мне пришлось над этим потрудиться (смеется). Одна из самых запоминающихся встреч 1989 года и моя лучшая игра за «Динамо» в чемпионате СССР. Белорусские газеты после матча писали, что я играл так, как будто принял допинг.

— О Малофееве слышно много противоречивых мнений. А что лично вы о нем думаете?

— Неординарная личность! Я со многими великими тренерами общался и работал под их руководством, но больше всего почерпнул у Малофеева. Я считаю, что это выдающийся тренер по организации и проведению учебно-тренировочного процесса. И когда я увидел, как он его проводит и что в него внедряет, мне надолго запомнилось. Он — мастер работать с молодыми игроками. Как никто другой может доверять им, подвигать на брольшие свершения легендарными речами и тренировочным процессом. Однако насколько он хорошо работает с молодыми игроками, настолько у него проблемы со зрелыми футболистами. Но об этом мне сегодня не хотелось бы говорить.

— Олег Блохин вспоминал, что как заряжать, Малофеев рассказывал, а как играть — нет…

— Блохин — тот футболист, который тоже оказал на меня большое влияние. Ни Пеле, ни Марадона, а именно Блохин. Но обратите внимание, он и Морозовым был недоволен. И с Лобановским имел проблемы. Могу только сказать, что Малофеев не оказывал на молодых никакого психологического давления, и я был абсолютно раскрепощен. В то же самое время он умел подготовить оптимально к игре. Правда, создавать условия игрокам не умел и не всегда выполнял то, что говорил.

— Какие его установки больше запомнились: со ссылками на Пушкина или Горького?

— Разные были. И с теми, кого вы упомянули. Однако все были красочными, эмоциональными и подвигающими!

— С Малофеевым вам удалось поработать и в тренерском штабе — ассистентом в питерском «Динамо»…

— Да, но это было не его приглашение, а решение руководства клуба. Проработав с Малофеевым сезон в питерском «Динамо», свое мнение о нем, как о тренере, не изменил, но как о человеке… говорить ничего не хочу.

После распада Союза был жуткий период

— Наверное, желание уйти из Минска возникло сразу же после распада Союза?

— Конечно, те события воспринял очень тяжело. Я думаю, что так переживали везде — в Минске, в Грузии, спартаковцы и динамовцы… У всех был такой жуткий переход. Вчера ты играл со «Спартаком» и киевским «Динамо», а сегодня посещаешь Лиду, Солигорск или Речицу. Куда мы только не ездили! На Украине хоть сохранилось 6 команд, а что делать было минчанам, которые начали играть против недавних коллективов физкультуры и второй лиги. Нужно было держать себя в руках и сохранять свой профессионализм. Многие начали уезжать за рубеж, и мне начали поступать предложения, но выиграв первый чемпионат и Кубок Белоруссии, мы попали в Кубок чемпионов, где хотелось сыграть. Я дождался матчей с «Вердером», принял в них участие и лишь затем уехал.

Белькевич тоньше всех чувствовал игру

— До сих пор перед глазами тот штрафной, который вы исполнили в домашней игре с «Вердером», когда подкинули мяч Белькевичу, а тот пробил и забил гол…

— Домашняя заготовка. Приятно вспоминать, когда был розыгрыш штрафного, с которого мы в чемпионате Белоруссии только несколько мячей забили. Когда я уехал в Израиль, встретив его потом, спросил: ну что, Валик, тот штрафной разыгрываете? А он в ответ: так никто подкинуть не может (смеется).

— А был ли шанс пройти «Вердер», руководимый Отто Рехаглем?

— Были! В Минске мы повели 1:0, имели еще два выхода один на один, но в конце пропустили с пенальти. Обидно! В первой игре при счете 0:2 я забил мяч, и счет сократился. Но снова пропустили! Были проблемы в обороне. И все равно никак мы не должны были проигрывать — 2:5. Будь результативное поражение хотя бы в два мяча, можно было отыграться. Ну, а так, остались лишь приятные воспоминания: полные трибуны в Бремене и в Минске.

— Угадывались ли тогда в Белькевиче задатки будущего лидера?

— Я вообще считаю Белькевича самым талантливым футболистом из тех, с которыми довелось играть. Взаимодействовать с ним было одно удовольствие. Ну и такое тонкое понимание футбола, как у Белькевича, редко у кого встретишь. Ты еще не успеваешь подумать, а уже получаешь от него передачу. Гениальный игрок!

В сборную Украины меня не звали…

— Михаил Фоменко позвал вас в киевское «Динамо». Почему же не состоялось возвращение домой?

— Как сейчас помню, наш разговор состоялся в Киеве, «Динамо» только что проиграло «Барселоне», потому Фоменко был расстроен. Вроде бы нормальный разговор, но я не почувствовал нужного восприятия с его стороны — он относился ко мне, как к тому пацану, который играл у него за дубль. А я уже не был тем 17-летним мальчиком, которого помани пальцем и побегу, куда скажешь. Я был лучшим футболистом Белоруссии и мог рассчитывать на какие-то серьезные условия. Плюс ко всему, я хотел, чтобы какую-то компенсацию получило минское «Динамо», которое заслужило ее. Я там провел 5 лет, получил квартиру и автомобиль. Не каждый футболист в те времена мог похвастать такими благами. Не сложилось — я уехал в Израиль и не жалею. Познал для себя новую страну, чемпионат, друзей, познакомился с футболистами-соотечественниками. Хотя свою давнюю мечту — сыграть за основной состав киевского «Динамо» — я не осуществил.

— Почему же решили играть за сборную Белоруссии?

— Да со мной никто не разговаривал из сборной Украины. Я же инициативу сам проявлять точно не собирался. В Белоруссии создавалась сборная, и Михаил Вергеенко мне настойчиво говорил: давай, давай. На первый сбор я не поехал. А потом, когда посмотрел, что параллельно уже существует сборная Украины, в которую меня не зовут, то подумал: почему не играть за ту национальную команду, которая в тебе заинтересована?! И, несмотря на то, что по крови я украинец, стал играть за сборную той страны, которая из меня сделала игрока.

… А с Белоруссией я забил ван дер Сару

— Наверное, матч против сборной Голландии 1995 года, в котором белорусы победили 1:0, а вы забили единственный мяч, стоит особняком?

— Конечно.

— После гола вы побежали к трибунам…

— На стадионе 40 тысяч зрителей сидело, эмоции переполняли. Я и не думал, куда бегу. Потом уже смотрел много раз, ко мне сначала мальчик подбежал, затем — какой-то мужик. Потом уже — Зыгмантович. Самое главное, что этот гол оказался победным. Хотя костяк той голландской сборной был составлен из игроков «Аякса», которые за 2 недели до этого матча выиграли Лигу чемпионов.

— Думаете, они вас недооценили?

— Может быть, но это их проблемы! Ведь и тех, которые недооценили, нужно тоже было уметь обыграть. У нас в составе было 7 человек из чемпионата Белоруссии.

Вадим ФЕДОТОВ. «Спорт уик-энд», 19.10.2015