ЮРИЙ БАСКАКОВ: «ТОЛСТЫХ УКАЗЫВАЛ НА КОЛЫМУ»


Российская зарплата Роберто Розетти (справа) в 24 раза превышала оклад его заместителя Юрия Баскакова. Фото: sport-express.ru

Рекордсмен среди судей по количеству матчей в премьер-лиге написал книгу. Футбольные мемуары скучны, но у Юрия Баскакова все вышло иначе. Если прежде письма звали в дорогу, то сейчас позвала книжка. Пробежав глазами первые страницы, мы немедленно набрали его номер и напросились на интервью.

— Даже после судейства жизнь у вас насыщенная?

— Очень. Хоть и не хожу с утра на работу, не сижу от звонка до звонка. В Московской федерации воспитываем молодых арбитров. В 2012-м открыли Межрегиональный центр по подготовке судей. Каждый год выпускаем 70 — 80 человек. Кроме меня занимаются центром Валентин Иванов, Сергей Зуев, Станислав Сухина, Владимир Енютин, Сергей Французов, Наталья Авдонченко…

— Вы еще инспектируете?

— Да, и не только в России. Я инспектор УЕФА и ФИФА. Раз в месяц езжу на международные игры.

— В судейском департаменте вы были заместителем Розетти. Почему ушли?

— Президентом РФС стал Толстых, и через полтора месяца я написал заявление. Работать с этим человеком невыносимо. Сейчас читаю про ордынский период Руси, монгольское иго. Чингисхан говорил: «Власть стоит на двух ногах — строгость и справедливость. Если одна нога короче другой, долго не удержишься». Вот это — про Николая Александровича.

— У вас и прежде были сложные отношения?

— Наоборот! А тут изо дня в день слышу: «Нет ли желания расстаться?» Очень скоро желание появилось. Но, увидев мое заявление, Толстых раскричался: «Да я тебя сгною, жизни не дам, о тебе забудут!»

— Ответили?

— Молча развернулся и вышел. Сегодня могу Николая Александровича поблагодарить. Многое в жизни переосмыслил, пообщавшись с Толстых. Хоть я по натуре и добрый человек, ловил себя на мысли, что иногда ничем от него не отличаюсь. Так с людьми нельзя. Зайдите завтра в РФС!

— Что обнаружим?

— Открыты настежь все двери. Улыбки, музыка. А что было? Бастилия. Окна задраены, тишина, как в покойницкой.

— Конфликт с Толстых сказался на ваших международных делах?

— Я был член судейского комитета УЕФА. Через месяц отозвали, отправили Николая Левникова. Я считал, что надо это место отдать Валентину Иванову. Левников слабо владеет английским. Огромный минус!

— Но прежде-то это не слишком отражалось.

— Когда Левников первый раз работал в судейском комитете УЕФА, там заседала старая гвардия. Вопросы можно было решать body language. Принести бутылочку, черного хлебушка, икорки — посидеть и обо всем договориться. Сейчас другое поколение: Коллина, Хью Даллас, Марк Батта… Серьезные люди!

— С такими не посидишь?

— Исключено. У них все четко, профессионально, по спортивному принципу. Николай Владиславович там потерялся.

— Как решились ваши проблемы с инспектированием?

— Помог Иванов. Два года я не инспектировал международные матчи — за это время Валентин пять раз ходил к Толстых! Все-таки уговорил!

***

— Розетти сделал что-то полезное?

— Едва пришел, сказал: «Юра, наша работа будет видна года через три-четыре!» Вот сейчас можно смотреть. В премьер-лиге 17 судей. Из них 12 — те, кого Розетти лично отыскал в первом и втором дивизионах. Благодаря ему создан задел лет на семь!

Розетти раскрепостил ребят. Были эпические ошибки, после которых судьи могли закончить карьеру. Женя Турбин ни за что выгонял Халка. Игорь Федотов показал вторую желтую не тому футболисту. За ситуацию Чорлука — Шишкин в Петербурге Ольга Смородская хотела Мешкова съесть живьем. Розетти всех отстоял, парни до сих пор судят!

— Русский так и не освоил?

— Записался на курсы, регулярно посещал. Но язык не давался. Запомнил несколько слов — например, «говнюк»… Иногда даже к лучшему было, что не понимает. Высказывания Толстых ему в переводе смягчали.

— Николай Александрович итальянца шокировал?

— С первого собрания. Начал с привычного: «Я вас всех пересажаю», — и приблизительно в том же ключе продолжил. К Толстых заходишь в кабинет — у него карта. Сразу указывает на Колыму: «Ваше место там!»

— Как Розетти отзывался о Толстых?

— Говорил так: «Удивительно интеллигентный человек». Розетти в России первым делом нанял для арбитров специалиста по физподготовке. Заставил РФС купить систему Polar, которая отслеживает все. А то кто-то из судей с пузом, другой сколиозник…

— Легенды ходят про его московскую зарплату.

— Мой оклад был — 100 тысяч рублей. То, что я получал за год, ему платили примерно за полмесяца. Вот и считайте. Но Розетти не сам же выпросил эти деньги! Предложили контракт — согласился. Да любой согласился бы. Хосе-Мария Гарсия Аранда работал советником — так приезжал в Россию на три дня в месяц. А Розетти здесь жил, объехал всю страну. Как-то на двух автобусах все судьи отправились на семинар. Въезжаем в Рязанскую область, ребята говорят: «Нужно освежиться». Притормаживаем у кафе. Там бабуля в чепчике. Розетти: «Уно эспрессо». «Экспресс на Рязань? — переспрашивает она. — Через два часа…»

— В книжке вы описали, как в 2006-м покидал КФА Левников.

— Это в интервью Николай Владиславович уверял, что ушел красиво. Могу рассказать, что было на самом деле. Коллегия футбольных арбитров располагалась на первом этаже здания ОКР. Левников вернулся с исполкома, где ему единогласно выразили недоверие. Громко произнес: «Пошли вы все на х…!« — схватил портфель и хлопнул дверью. В портфеле лежали документы, ключи от сейфа, печать КФА.

***

— Много критикуют сегодня арбитра Матюнина. Кто-то предлагает просто убрать такого судью.

— Я знаю, откуда растут ноги. Трое молодых судей рвутся в лист ФИФА: Москалев, Матюнин и Левников-младший. Посмотрите, на кого идут атаки и кому это выгодно. Включаются пиар-акции. Вот и всё. О чем говорить, если у нас о судействе высказываются такие «эксперты», как Левитин…

— Мы не можем вспомнить такого арбитра.

— Раневская говорила: «Чем скучнее жизнь, тем длиннее мемуары». Откуда он всплыл — непонятно. Был когда-то ассистентом в первой лиге. Высшую точно не судил. Прославился одним случаем. В Грузии после матча болельщики гнались за бригадой, та убегала с поля. Какой-то гражданин свесился с трибуны в проход, ухватил Левитина за волосы. Тут же свалился с обширным инфарктом — решил, что сорвал скальп. Волосы остались в руке!

— Ох.

— А просто товарищ Левитин для блезиру надевал на матч парик. Уже был лысый. Кто-то запоминается судейством матчей в Европе, а кто-то вот таким.

— Как вы думаете, Матюнин действительно мог сказать Халку: «Ненавижу негров»?

— Да нет, что вы… Я молодым судьям говорю: «Ребятки, читайте книги, развивайтесь интеллектуально, учите языки». Иначе будут возникать ситуации, как с Халком. Тому-то простительно, в фавелах вырос. Ничего не понимает. Но Матюнин-то!

— Вы представляете, что за диалог у них приключился с Халком?

— Как заметил Андрей Бутенко, разговаривали слепой с глухим. Халк ему на ломаном английском: «Может, ты не любишь негров?» Этот, ничего не понимая, поддакивает: «Йес, йес…» А то, что всё раздули, вписывается в схему, о которой я рассказал. Убирается конкурент.

— Любой человек упускает шансы подняться в жизни еще выше. Самый обидный из ваших шансов?

— Четвертьфинал Лиги чемпионов, «Милан» — «Бавария». Назначил в ворота немцев пенальти, который казался железобетонным. Да они и не спорили! А выяснилось, Лусиу сначала сыграл в мяч, потом уж сбил Кака. Сделай я два шага влево, момент увидел бы по-другому. Как раз тогда шел отбор судей к чемпионату Европы. Котировался я неплохо — но после такой ошибки из списков вылетел.

— Цитата из вашей книжки: «Алексей Спирин в 40 лет завершил судейскую карьеру по причине нарушения этических норм: отчитался за одни и те же командировочные расходы в двух местах — в России и УЕФА». Как арбитр высокого полета сгорел на такой ерунде?

— Есть поговорка: «Жизнь висит на нитке — а думает о прибытке…» Развивать тему не хочу. Кто знает Алексея Николаевича, тот поймет.

— Хусаинов три года назад сказал в интервью: «У меня есть информация — до сих пор клубы „страхуются“, на судейскую бригаду дают в районе 300 тысяч».

— Чего?

— Долларов! Причем не для того, чтоб помогали. Лишь бы не мешали.

— Бред, и близко ничего похожего. Если б такое было — каждый из нас владел бы как минимум виллой в Майами. У нас все работают с судьями, да судьи об этом не знают. Живут от зарплаты до зарплаты.

— Видели мы арбитра Тюмина на BMW X5.

— Не думаю, что это новая машина. Он дружит с Сашей Гвардисом, тот раньше занимался автомобилями. В Калининграде подержанный «немец» идет по цене новых «Жигулей».

Могу сказать про себя — в 33 года появился первый автомобиль, семилетняя «Нива». Потом «Шкода-Фелиция». Время спустя пригнали трехлетнюю «Тойоту-Карину». Новый автомобиль, «Короллу», купил, когда исполнилось 42. Не видел, чтоб наши судьи ездили на крутых «Мерседесах». Про меня говорили, будто имею недвижимость за границей. Никогда не было!

— Хотя доходы позволяли.

— У наших судей 12 лет не менялась зарплата. Когда начинали платить 90 тысяч рублей за матч, мы были в пятерке по Европе. Нынче — в четвертом десятке. Норвежцы получают больше, 1700 евро за матч.

— Лидеры — англичане?

— Да, там средний судья зарабатывает около ста тысяч фунтов за сезон. А хороший — под двести!

— На уровне чемпионата Катара, где вы судили.

— Там платили 6 тысяч евро за матч плюс 200 евро суточных.

***

— Отец, знаменитый в прошлом арбитр Валерий Баскаков, за границей не работал вообще?

— Был невыездной. Из-за романа с американкой на фестивале молодежи и студентов в 1957-м. Вроде оттепель, а вон как получилось.

— Извиняемся — она была белая?

— Настолько белая, что можно назвать блондинкой. Отца вызвали на Лубянку, культурно попросили докладывать обо всех ее шагах. Папа вскипел, отказался. В итоге за границу не мог выехать до 1989-го. Были назначения на матчи — но дальше Старой площади не проходил.

Зато в Союзе судил самые горячие матчи. «Арарат» — «Нефтчи», «Динамо» Тбилиси — «Арарат». Коммуникабельность выручала. Он два года отыграл в дубле тбилисского «Динамо» с Зурабом Соткилавой, неплохо выучил грузинский. Кладезь юмора, историй…

— Например?

— Во Владикавказе был инспектором матча «Автодор» — «Факел». Судил Павел Стипиди, который на последних минутах отменил гол хозяев. Закончили 1:1. Разъяренные болельщики прорвали кордоны, бригада, включая отца, укрылась в судейской. Туда ломились оборотни, как в фильме «Вий», дверь вот-вот слетит с петель. Отец повернулся к Стипиди: «Сейчас открою. Ничему не удивляйтесь, спасу всех. Но без обид!»

— Спас?

— Открыл, ввалилась толпа. Отец крикнул: «Стойте! Я — инспектор матча, имею полномочия казнить и миловать. С арбитром разберусь по-мужски». Развернулся и кулаком Стипиди в ухо! Тот перелетел через стол, рухнул на пол. В тишине кто-то шепотом произнес: «Инспектор — красавец. Валим отсюда…»

— Что Стипиди?

— Очухался. Ни травмы, ни обид. За матч хорошая оценка. Кто из нас хоть раз не получал по физиономии? Это лучше, чем лежать на погосте…

— Арбитра Колобаева, кстати, возили на погост. Если не врет.

— Не врет! Это было в Чите. Александр Евгеньевич и без того человек нервический, а представьте, что с ним творилось после такого. Встретили, усадили в джип, везут в отель. Проезжают мимо кладбища на окраине. Вдруг заворачивают туда, человек копает могилу. Спрашивают: «Сашенька, знаешь, для кого могила-то?» Колобаев напрягся: «Нет». — «Да для тебя же, Сашенька. Если завтра не выиграем».

— Еще судей на кладбище привозили?

— В советские годы Андрея Бутенко затащили куда-то в горы под Душанбе. Показывали на арык, куда сбросят. Это было перед игрой с Владикавказом.

— Не только отец, но и вы судили армян с азербайджанцами.

— Да, их единственный матч на постсоветском пространстве. «Пюник» и «Нефтчи» попали в четвертьфинале на «Содружестве». На следующий год история повторилась, но армяне отказались играть.

— К вам претензий не было?

— Мимо судейской проходил кто-то из армянских футболистов — крикнул ассистенту Енютину что-то матерное. Все! А перед игрой нас колотило как никогда. После матча «Пюник» с «Нефтчи» приехали в гостиницу «Космос» — и устроили побоище в холле. Дрались футболисты, тренеры, массажисты, физиотерапевты. ОМОН приезжал!

— Папа ваш умер внезапно.

— 9 марта 2008-го я судил в Суперкубке «Локомотив» — «Зенит». Меня признали лучшим арбитром предыдущего сезона, а лучший автоматически получает игру на Суперкубок. Накануне с супругой Ольгой были у отца на проспекте Мира, посидели, хлопнули по рюмочке. Когда уходили, папа сказал: «Юрочка, будь повнимательнее…» Помолчал и добавил: «На футбольных полях». Смотрел матч, в перерыве пошел в туалет. Нет и нет, сестра стучит — ни звука… Я отсудил, приехал на банкет. Вдруг звонок, сестра в слезах: «Еле-еле открыла дверь, папа мертвый». Оторвался тромб. Похоронили рядом с дедом на Долгопрудненском кладбище.

— Сколько вы после этого не судили?

— Должен был ехать на матч «Спортинг» — «Болтон», 1/8 Кубка УЕФА. Отказался. На поминках держался, ни грамма не выпил. Всё как в тумане. А где-то в мае до меня стало доходить, что папы нет. До этого-то он звонил постоянно, по пять раз в день! Вот тогда я сорвался, и очень серьезно. Ездил на кладбище, сидел на лавочке, чокался с могилой. Это длилось до сентября.

— Как же работали на матчах?

— С похмелья. Обычно концентрируешься на игре, забываешь обо всем. А здесь бегал и думал: скорее бы закончилось. В холодильнике все стоит, прямо в судейской! Даже форму иногда не снимаешь — раз, накатил…

— Судили на автомате?

— Вот именно. Ошибок вроде не было. Потом угодил в аварию. Нога застряла между педалями, сломал две плюсневые кости. Поначалу неправильно поставили диагноз, сказали — ушиб.

— Неужели не чувствовали?

— После игры выпьешь — не болит. Словно под анестезией. На матче «Рома» — ЧФР в Лиге чемпионов нога была синяя, как слива. А все понятно стало в Нальчике. В перерыве врач взглянул на мою стопу: «Юра, это перелом!»

— Как удалось выйти из пике?

— Супруга помогла. Сказала: «Сколько можно?» Да и перелом что-то в сознании прояснил. Вообще-то я никогда по ходу сезона не выпивал. Вот декабрь «мой» — Кисловодск, отдых по полной программе. А тут — срыв на четыре месяца. Если честно, мне уже по фигу было все вокруг. Попал на чемпионат Европы, не попал… Отец звал, ночами снился!

— Ужас.

— Тормозит машина, он за рулем. Открывает дверь: «Садись, отвезу». За ногу тащил. После совет дали: раз зовет к себе — надо все его фотографии убрать…

— Убрали?

— Да. Не знаю, чем бы это закончилось. А так — все упокоилось. Сейчас фотографии снова на месте.

***

— К вам какие методы устрашения применялись?

— 1999 год, три дня до золотого матча «Динамо» — «Спартак». Ставлю автомобиль в гараж. Мимо идут два парня. Резко поворачиваются ко мне, толкают внутрь гаража. От неожиданности падаю. А они лупят ногами по ребрам.

— Но не по лицу?

— К лицу не прикасались. Сломали три ребра. Соседка увидела, подняла крик. Те убежали. Я еле дышал. Три месяца потом шарики надувал, восстанавливал легкие.

— Могли забить насмерть?

— Едва ли. Это была «педагогическая» мера. Чтоб я пришел — и у них же попросил помощи. Так строились отношения: «Хочешь жить спокойно? Мы будем твоей крышей!»

Утром звонок в дверь, на пороге незнакомый гражданин. Пригласил на встречу, объяснил — уже существует некий «кооператив» для судьей.

— Поехали?

— Да. Но прежде набрал один номер, все рассказал. Явившись на встречу, позвонил по тому же номеру, передал трубку. За минуту вопрос закрылся раз и навсегда: «Инцидент исчерпан».

— Звонили человеку из ФСБ? Или из таких же криминальных структур?

— Государственно-частная структура. На сходке побывали, думаю, многие судьи. Потому что за столом сидел известный арбитр, до сих пор при футболе. Сомневаюсь, что у всех нашлись покровители, как у меня. Кто-то наверняка оказался под прессом.

— Выработали для себя стратегию отказа?

— Посулы случались регулярно, но соглашаться нельзя было. Даже если ты сказал: «Да-да, посмотрим…» — это уже все. Катастрофа. Если отвечаешь: «Нет!» — люди понимали.

Помню, в 2001-м судил матч «Анжи» — «Алания». Перерыв, гости ведут 1:0. Дорогу в судейскую преграждает амбал. Настоящий Шрек. Лысый, уши сломаны, в потолок упирается не головой — спиной! Рычит: «Ты как судишь?» Отвечаю: «Не нервничай, брат». — «Шакал тебе брат!» Кое-как просочились мимо него в судейскую, заперлись стулом, как засовом.

— По вашим ощущениям, человек мог двинуть, если пойдет что-то не так?

— Другим-то двигали! Сидим бледные. Я закурил, говорю: «Всевышний пришлет нам пенальти». Точно! В самом начале второго тайма защитник «Алании» заваливает в штрафной игрока «Анжи». Железный 11-метровый. Следом «Анжи» еще дважды забил с игры и вырвал победу.

— В 2007-м вам доверили золотой матч «Зенита» в Раменском.

— Там наша бригада едва не закончила с судейством. Две ошибки против «Зенита»! Но ни о какой предвзятости или ангажированности не было и речи. Моменты трудные, я не разобрался, а ассистенты не подсказали. Сначала Тихон Калугин прозевал игру рукой в своей штрафной защитника «Сатурна» Нахушева. Затем Антон Аверьянов не увидел, что Игонин свалил Погребняка и нужно назначать пенальти.

— Вы-то куда смотрели?

— За все отвечает главный. Правда, есть установка: если не успеваешь к месту событий, решение принимает ассистент. Разглядеть руку Нахушева в толчее после прострела я не мог. С Погребняком еще сложнее. Пошла быстрая контратака, непонятно, где сфолили — то ли в штрафной, то ли до нее. Когда на последних секундах Домингес головой вынес мяч из пустых ворот, с ужасом подумал: «Если б не он, нам хана!» Слава богу, «Зенит» выиграл, стал чемпионом, и о наших ляпах не вспоминал.

— Тренеров из-за ваших ошибок не снимали?

— Матч «Спартак» — «Москва». В Пасху. Сразу две результативные ошибки! Назначил пенальти в ворота «Спартака» за снос Адамова, плюс из-за офсайда отменил гол Павлюченко. На поле со мной никто не спорил. После игры, которая завершилась 3:3, в судейскую зашел Александр Старков: «Христос воскресе! Ребята, выпить есть?» Мы еще переодеться не успели. Но вытащили из холодильника запотевшую водочку, рюмочки. Старков выпил и выдохнул: «К вам претензий нет. А меня пять минут назад сняли с работы». Через полчаса заглянул Владимир Федотов.

— Зачем?

— Начал, как Старков: «Христос воскресе! Выпить есть?» Опять разлили. Федотов сообщил: «Меня только что назначили главным тренером!» Дома решил пересмотреть игру и обомлел. Адамов упал в полуметре от линии штрафной. Павлюченко забил чисто — в пассивном офсайде был Пьянович, на него ассистент Владимир Бобык и среагировал.

— Выходит, приложили руку к отставке Александра Петровича?

— На следующий день через газету принес извинения «Спартаку», болельщикам, попросил инспектора матча, не созывая экспертно-судейскую комиссию, поставить мне «двойку». Но перед Старковым все равно неловко. Он интеллигентный, вдумчивый, порядочный. Еще игроком «Даугавы» получил два высших образования — редчайший случай в советском футболе!

— Арбитры из поколения вашего отца могли и выпить, и в тот же день отсудить.

— Совсем другие времена! Если не пьешь — в судейство можно было не соваться. Ты либо подлюка, либо стукач. Спросите Тихона Калугина, его взяли судить 14-летним, в пионерском галстуке. А в 16 он уже стакан водки жахнул — потому что надо соответствовать. Это был тест.

— С легендарным Шмоликом знакомы?

— Конечно! Вместе начинали в СССР. Он из Бреста, отличный судья. А эпизод в Витебске в 2008-м… Сергей не был датый. Просто с похмелья. Стояла жара, кто-то надоумил взбодриться элеутерококком. Энергии препарат добавляет, но с алкоголем лучше не мешать. Шмолик же, говорят, засадил целый пузырек. Все на старые дрожжи — и повело.

— Тумилович сказал про Шмолика, с которым в Белоруссии встречался регулярно: «Клянусь, ни разу его не видел трезвым».

— Утром-то просыпается, наверное, трезвым…

— Самый жаркий ваш матч?

— В Катаре. Играют там после захода солнца, и вдруг начало — в 15.00! Да еще Кубок, команды ушли в дополнительное время, потом серия пенальти. Пять килограммов за матч потерял!

— На чемпионате мира в Катаре будет ад?

— Летом? Не то слово! Смущает не только жара. Болельщикам, особенно девушкам, придется несладко. Страна мусульманская, все женщины — в хиджабах. Даже руки закрыты, кольца надевают на перчатки. В юбках, шортах, коротких топиках на улице появляться запрещено.

— И сухой закон.

— Да нет. В Дохе селили в отеле, где на 21-м этаже в ресторане продается алкоголь. 100 грамм водки или бокал пива — 150 долларов!

***

— С талантливыми симулянтами сталкивались?

— Лазович — профессор! Стоит впереди защитника, хватает рукой за майку, тащит за собой. Тот теряет равновесие и падает на него. Или такой трюк: бежит, чувствует, что сзади защитник — резко по тормозам. Тот заваливается на Лазовича. Дважды меня провел — в матчах «Зенита» против «Сатурна» и «Ростова». На общем плане смотришь — стопроцентный пенальти, желтая защитнику. Только с седьмой камеры под определенным ракурсом можно разглядеть, что было на самом деле. Но частично Данко вину искупил.

— Каким образом?

— Узнав о моем прощальном матче, вручил гигантскую бутылку вина. Сказал по-русски: «Извини, братан…» На мой взгляд, именно с появлением балканских игроков в наш чемпионат хлынула грязь — симуляции, удары исподтишка, зацепы, плевки. Больше скажу — сейчас на закрытых тренировках отрабатывают эти приемы!

— С Романом Адамовым у вас, кажется, отношения особые?

— Парень с гонором. Однажды заявил в интервью: «Баскакова, Сухину и Колобаева я бы закатал в бочку с бетоном и утопил!» Адамова пришлось «подлечить».

— Как?

— На поле его били все кому не лень, а я не свистел. На третий год Адамов сообразил, что происходит. Подошел, извинился.

— Колобаев и Сухина тоже его «лечили»?

— Это у них спросите. А с Сухиной вспомнил случай. Одним из руководителей «Томи» был Борис Вайнштейн, царство небесное. Милейший человек, но эмоции перехлестывали. «Томь» проиграла дома, судил Сухина, помогали Глот и Целовальников. Заходит Вайнштейн — указывает пальцем: «Ты Сухина — х…ина. Ты Глот — х…еглот!» Смотрит на Целовальникова. Тот бывший вратарь, мужик под два метра, приподнимается — и Вайнштейн отступил к двери: «А ты вообще иди на…»

— С вами в таком тоне общался?

— Как-то был раздосадован, явился: «Ты — рыжий х…» Отвечаю: «Борис Гаврилович, покиньте судейскую. Когда извинитесь, продолжим общение». Через пять минут возвращается: «Ладно, ты не рыжий х… Ты просто х…» Мы полегли от смеха.

— Хоть раз видели, чтоб судья вписал в протокол все оскорбления в собственный адрес дословно?

— Обычно ограничиваются формулировкой — «нецензурные выражения». Но однажды читал объяснительную записку судьи. Начиналась так: «Перед игрой позволил себе лишнего. Захотелось женской ласки. Попросил администратора посодействовать в получении услуг интимного характера. Услышав отказ, самостоятельно приложил усилия…»

— Ваши истории прекрасны.

— Тогда еще несколько — без фамилий. В первом дивизионе накануне матча руководитель клуба устраивал на базе собрания. Приходили все — тренеры, игроки, повара, уборщицы. Руководитель поднимался на трибуну: «Дорогие товарищи! Как известно, завтра нас ждет матч. Команда гостей предлагает отдать игру за 7 тысяч долларов. Кто „за“ — прошу голосовать». Если хоть один повар «против» — играют честно.

Одного судью футболист обозвал п…м. Тот не растерялся. Подзывает, вытаскивает красную карточку: «Двум п…м на поле делать нечего».

— Восхитительно.

— Есть у меня друг, бывший судья премьер-лиги, регулярно попадал в переплет. Вот представьте: его, нетрезвого, забирают в милицию. Ночует в обезьяннике. Утром старшина выпускает, выдает назад вещи. А у него часы «Ракета», бабушка подарила. Спрашивает: «Где мои часы-то позолоченные, „Ракета“?» — «Улетела на х… твоя ракета».

Потом приезжаем в Красную Поляну. Там наверху глинтвейн, на лошадках можно покататься. Наш персонаж глинтвейном накидался прилично. Потянуло к лошадям. Хозяин предупреждает: «Ни в коем случае не пришпоривайте эту лошадь!» — «Не учи меня, я с четырех лет кубанский казак…»

— Все-таки пришпорил?

— Да. Проскакал метров двадцать — и затормозила лошадь у громадной навозной кучи. Точно воткнула арбитра в середину. Насилу отмыли. Поехал со всеми на кипрский сбор. Притянул приключения и там. Он большой любитель картошки. И мама ее обожала. Нам рассказывает: «Ах, какая на Кипре картошка! Как синеглазка тамбовская, рассыпчатая!» Купил мешок, взял с собой в самолет. Еще заказал торт небывалой красоты, с сердечками: «My mother with love from Cyprus».

— Трогательно.

— В самолете опять хватил лишнего. Картошку там и забыл, а на торт сел. Каждый самурай проходит свой путь.

***

— Владимир Петтай каким вспоминается?

— Луч света в темном царстве. Его так и называли — Лучик. Всегда на позитиве. И это не дежурная американская улыбка. У него дети, Матвей с Катей, солнечные, улыбчивые.

— Накануне вы тоже были на юбилее директора «Алании» Александра Стельмаха?

— Нет. Это Петтай с ним дружил. Поздравил, прилетел из Владикавказа в Москву. Смерть шла за ним по пятам. Взял билет домой на поезд, опоздал. С арбитром Володей Рогулевым понесся на машине в Домодедово. В кассах билетов нет. Петтай говорит: «Ну и ладно, переночую в Москве, поеду следующим поездом». На выходе из аэропорта объявление — в связи с наплывом желающих самолет в Петрозаводск заменяется более вместительным, билеты в продаже. Выскочи он на улицу минутой раньше — никуда бы не полетел. Рогулев последним видел его живым.

— Петтай страдал аэрофобией?

— Нет. Но в Петрозаводск старался возвращаться поездом. Аэропорт древний, слабое освещение. Трагедия произошла из-за того, что пилот в тумане перепутал взлетную полосу с шоссе.

— Из 52 человек на борту погибли 47.

— Кто выжил — вывалились из самолета, когда тот раскололся. Может, были не пристегнуты. Аэропорт рядом. Услыхав грохот от падения самолета, все, кто встречал московский рейс, на машинах помчались туда. В том числе Надя, жена. Просека. Надя там ходила по колено в керосине, кричала: «Володя! Володя!» К полыхавшему самолету подойти было нереально. Только стоны доносились — многие сгорели заживо.

— Петтая хоронили в закрытом гробу?

— Нет. Рука обгорела, а лицо не пострадало. Хочется верить, умер сразу, не мучаясь… В Петрозаводске ежегодно проводится турнир памяти Володи. В октябре снова приедем. Надя, по профессии экскурсовод, предлагает на пароходике съездить в Кижи, обещает все показать.

Прошло четыре года, но у нее никого нет. Даже не мыслит себя с другим мужчиной. Дома кабинет Володи сохраняет нетронутым. Там всё, как при жизни. Автомобиль он не водил, Надя была за рулем. Рассказывает: «Я в машину рядом никого не сажаю, это место Володи. Еду, с ним разговариваю…»

— Среди арбитров вашего поколения много трагических судеб.

— Анатолий Киселев, Олег Антошкин, Виктор Ярыгин… Киселев судил зимой в Сокольниках коммерческий турнир. После банкета шел через лесок от манежа к трамвайной остановке. То ли сморило, то ли плохо стало. Упал в снег. Утром женщина гуляла с собакой, услышала, что из сугроба звонит мобильник… Антошкин продавал «гербалайф», какие-то биодобавки. Нам постоянно предлагал. Видно, подсел на них — и это ударило по здоровью. Сгорел за месяц.

— Ярыгин умер в нищете?

— В полной! Да, ошибся в матче «Динамо-Газовик» — ЦСКА. Но скандал раздули, а его как судью уничтожили. Запил на годы. Жена умерла. И по наклонной. Был красавец, а превратился в бомжа. На рынке грузил арбузы.

— Встречали его в последние годы?

— Как-то приходил он на матч «Ротора» — тяжелое зрелище. Мы, судьи, скинулись, передали Вите деньги. У него осталось трое маленьких детей.

— Как полагаете, что-то принципиально новое появится в судействе лет через десять?

— Технологии развиваются стремительно. Кто недавно мог представить, что телефоны будут тоньше сигареты? Не удивлюсь, если однажды судье прикрепят камеру, чтоб в режиме онлайн все смотрели, под каким ракурсом он оценивает момент. Или еще что-нибудь придумают. Уверен в одном — судью никогда не заменят роботом. Он не сможет управлять игрой.

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ. «Спорт-Экспресс», 18.09.2015