ВИКТОР ФАЙЗУЛИН: «Я ДОВОЛЕН ТЕМ, КАК СКЛАДЫВАЕТСЯ МОЯ КАРЬЕРА»

Когда я готовилась к интервью с Виктором Файзулиным, то не могла не вспомнить существующие стереотипы о нем: закрытый, не слишком общительный… Темы, касающиеся футбола, полузащитник «Зенита» и сборной России действительно обсуждает очень осторожно — признается, что обжигался.

Но когда речь заходит о семье, путешествиях и планах на будущее, он начинает улыбаться и даже шутить. Воспитанный, вежливый, обожающий свою семью.

Мы поговорили о его возвращении на поле, карьере, любви к рынкам и азиатской культуре.

— Мне сложно сказать, в какой я сейчас форме. Такая история, что колено адаптируется после операции, оно может дать мне какое-то время потренироваться и поиграть, а потом внезапно появляется жидкость. Травма не дает мне в полной мере готовиться к матчам.

— Обидно, что я так долго не играл. То, что «Зенит» стал без меня чемпионом — это второстепенно. Мне хочется играть, вот и все. Полноценно играть и тренироваться.

— Думаю, что лимит пойдет на пользу сборной — это точно. И также точно он не пойдет на пользу российским клубам, особенно тем, которые борются за первое место и постоянно играют в еврокубках.

— У меня нет мысли, что сборная России не выйдет на чемпионат Европы, даже не допускаю ее. Тем более выходят две команды напрямую, а третья через стыки.

— В «Зените», который выигрывал кубок УЕФА, был русский костяк. А сейчас, наверное, больше костяк из иностранцев. Та команда была голоднее до побед, титулов, борьбы. В этом «Зените» тоже все это есть, но тогда, наверное, было на 120 процентов.

— В целом я доволен тем, как складывается моя карьера. Восемь лет прошло с тех пор, как я подписал первый контракт с «Зенитом». Мы много выиграли. Отдали, правда, два чемпионства. Хотелось бы подальше забираться в Лиге Чемпионов — вот этого не хватает «Зениту» и мне самому для ощущения того, что карьера была, есть и будет хорошей. В общем, ставлю себе четыре с плюсом.

— В СМИ я не говорю того, что может кого-то обидеть, ранить, как-то повлиять негативно. Вообще не люблю за спиной что-то говорить. А журналистам ведь интересно, они только об этом и спрашивают. Поэтому мои интервью часто получаются сухими. Да, я обжигался, когда был молодой, давал более резкие ответы — сейчас стараюсь этого не делать.

— Есть журналисты, которые, по моему мнению, разбираются в футболе — с ними всегда интересно беседовать. А о каких-то простых, обыденных вещах мне не хочется говорить.

— В жизни я, наверное, тоже такой рациональный, взвешенный человек. Пойти и прыгнуть с парашютом — это не про меня. Я не люблю экстрим.

— Я даже не представляю, что может вызвать у меня сильные эмоции. Порой что-то может меня сильно удивить или расстроить. Хотя сразу и не вспомню, что именно.

— Мнение некоторых людей для меня важно. Если близкие говорят обо мне что-то плохое, то, конечно, мне это неприятно. Мнение большинства, наверное, нет. Я читаю новости в интернете, в том числе о себе, практически каждый день. Воспринимаю их только как информацию.

— Я могу спокойно пройтись по Питеру, и меня никто не узнает. Но бывает и наоборот — придешь куда-нибудь, а на тебя сразу обращают внимание. Вообще я не люблю публичность.

— В Питере мы с супругой редко куда-то выходим. И точно не на светское мероприятие. Бывает, засидимся дома, хочется куда-то пойти. Это должно быть что-то необычное — например, азиатские направления в искусстве нас очень интересуют. Китайская, японская, вьетнамская культуры — все, что связано с Азией.

— Мы с супругой любим экзотические путешествия. Открыли для себя такой вид отдыха, как круизы. Нам очень нравится. Можно и отдохнуть, и посмотреть за две недели разные страны, необычные места. Плюс море, чайки, вкусная еда — все, что нужно.

— Больше всего мне запомнилась Амазонка. Это был наш первый с Вероникой круиз. Место опасное, но было классно. Там ловили пираний, а мы их ели, еще ездили на ночную охоту на аллигаторов. Отпуск обычно делим пополам, чтобы и вдвоем отдохнуть, и с детьми время провести.

— Когда приезжаю в другую страну, люблю бродить по базарам, рынкам, улочкам необычным. Архитектура и музеи меня мало интересуют. Вообще рынки — это достаточно экстремальная тема. Там опасно может быть, и запахи разные… Во Вьетнаме рынок очень колоритный: рыба, лягушки — представьте, запахи какие, жара же! Мы, конечно, не дегустируем, но смотрим, цены сравниваем — нам интересно. Нам такой отдых, который ближе к телу что ли, нравится.

— Когда есть свободное время, люблю собирать грибы. Под Питером их много. Это такая семейная история. И родные мои любят, и сын все время ждет, когда мы пойдем за грибами.

— Я тяжело себе представляю жизнь без моря. Путешествовать, наверное, все любят, а вот тяга к морю у меня совершенно точно потому, что я на нем вырос. Хорошо, что и во время отпуска можно съездить, и сборы часто проходят рядом с ним.

— Я уже думал о том, чтобы в будущем переехать в другую страну. Скажем, если бы Испания была российским полуостровом и там жили русские, мы бы сто процентов туда переехали (улыбается).

— Я был с командой на сборах в Кисловодске, а она приехала с мамой в этот же санаторий. Потом мы два года переписывались, звонили друг другу — конечно, было тяжело общаться на расстоянии. Когда я перешел в «Спартак-Нальчик», Вероника стала приезжать ко мне на поезде из Ростова. Я понял, что надо строить семью, и в Питер мы уже переехали вместе.

— Имена нашим детям мы выбирали красивые и звучные, ничего символичного в них нет. Севастьян — это славянское имя, а Мирра — древнееврейское, но есть его славянский аналог — Миропия, так мы ее и крестили. Называем дочку Мирра или Мироша.

— Сыну 6 лет, он уже занимается футболом. Это полностью его желание. Я, конечно, кидал ему мячик, но потом он сам начал просить отвести его на тренировки. Сейчас глаза горят, а там посмотрим.

— Через 20 лет я буду точно таким же, как сейчас. Мне будет 50? Да я себя постоянно чувствую 20-летним. Я и сейчас не ощущаю, что мне 29. Я точно буду много путешествовать, работать в футбольной сфере и растить детей — сколько Бог даст. Такая история.

Дарья АРСЛАНОВА. «Чемпионат», 16.09.2015