АРТУР ЮСУПОВ: «В МОСКВЕ ЖИВЁМ СО СЛУЦКИМ В ОДНОМ ПОДЪЕЗДЕ»


Фото: rsport.ru

Полузащитник «Зенита» Артур Юсупов — о том, кто его зомбировал при подписании контракта с «Динамо», о ставшем почти родным городке под Барселоной и ситуации, в которой нынешний главный тренер сборной России сказал: «Это твоя жизнь».

ЕДИНСТВЕННЫЙ МЯЧ ВО ДВОРЕ

Общаясь около часа с Юсуповым, мы поймали себя на мысли: да это же вылитый другой бывший динамовец! Игорь Симутенков — только чуть моложе!

— Если честно, вы не первые, кто мне об этом говорит, — улыбнулся Юсупов, — хотя первые сравнения услышал уже в «Зените». А раньше — не замечал. Трудно себе представить, что ты на кого-то похож. И потом, мне кажется, что это не совсем так.

— Кого в «Зените» считаете своими земляками — москвичей Артема Дзюбу с Сашей Рязанцевым или самарца Сашу Анюкова?

— Оба эти города для меня родные. Поэтому земляками считаю и волжан, и москвичей.

— С Анюковым в Самаре успели пересечься?

— Нет. Встретились случайно только этим летом. Поздоровались, немного поговорили…

— Анюков для Самары — футбольная икона? Или на Волге его уже считают петербуржцем?

— Кто в Самаре знает футбол — тот знает Анюкова. Он своей игрой это заслужил.

— Давайте вернемся в ваше самарское детство. Ваши родители рассказывают, что без футбольного мяча вы не засыпали.

— Я не помню этого. Мне был годик или два. Но фотография такая есть. Мяч больше меня. Смешно выглядит.

— Правда ли, что в детстве вы были совсем не худеньким?

— Даже полненьким! Это — помню. Ел все подряд. И щечки были, и живот. Но зато потом, лет в девять, с весом стало легко. Хотя по-прежнему себя ни в чем не ограничивал. Вообще никак. Все в рост пошло и в кости (улыбается).

— Еще одна история от ваших родителей: пацаны звали Артура играть в футбол, потому что у него был самый классный мяч во всем дворе.

— Не самый классный, а единственный! Жизнь тогда была немного проще. Ни богатых, ни бедных — все жили одинаково. У других ребят были другие увлечения, а у меня — футбол. Я очень его любил, и все, что мне требовалось, — это мяч. Но во дворе из-за этого я действительно оказывался в центре внимания. Гулять за мной все время заходили.

— Не обижало, что только из-за мяча?

— Ну, это вы утрируете. Просто так сложилось. А вообще у меня во дворе были очень хорошие друзья. Мы часто играли в футбол. Потом, кстати, и у других ребят мячи появились. А когда мой был единственным, могли попросить оставить его на некоторое время, чтобы еще поиграть.

— Давали?

— Бывало. Но потом в окно следил, чтобы не порвали (смеется).

— Когда вы поняли, что хотите стать футболистом?

— В какой-то момент отец отдал меня в футбольную секцию, где все стало получаться. Потом перешел в лучшую самарскую школу. А когда мы два раза подряд выиграли детскую футбольную лигу, стало понятно, что надо серьезно к этому относиться. Так футбол встал на первое место. Родители сознательно разрешили пожертвовать многим другим. Поэтому я и школу мог пропустить, и домашнее задание не сделать, и двойку получить. Меня за это не ругали.

— И это при том, что ваша мама — учитель русского и литературы?

— «Делай что хочешь — только в футбол играй», — такого, конечно, не было. Но когда футбол стал № 1, относительные школьные неудачи мне прощали.

— Тем не менее, говорят, вы были отличником. До какого класса?

— В начальной школе хорошо учился, старался. Тогда делал акцент на учебу. А с пятого класса уже начал запускать. Совмещать школу и футбол стало трудно.

— В какой-то момент пришло письмо из «Спартака» с просьбой отпустить вас в Москву, так?

— Когда мы выиграли ДФЛ, я стал лучшим в двух номинациях. А через какое-то время пришло приглашение из «Спартака». Поехал, но в Москве не остался. Мне тогда лет девять было.

— Ваш отец рассказывает, что в Москве вы ему прямо сказали: «Если оставите здесь — все равно сбегу домой».

— Что-то такое было. Ну, а вы в девять лет оставите своего ребенка в огромном чужом городе? Это сейчас есть мобильные телефоны и любая связь. А тогда — абсолютно ничего. И денег, по сути, тоже.

С КОКОРИНЫМ ЗНАКОМЫ С ДЕТСТВА

— Через пару лет вы все же оказались в Москве, но уже в школе «Локомотива». Так?

— Надо было прогрессировать. Вот и решился на переезд.

— Отец говорит: вы сами попросились в столицу.

— Да. Хотелось чего-то большего. Попасть в хорошую команду, потому что в Самаре определенный уровень уже перерос.

— Трудно было одному в Москве?

— Очень! Но потом освоился.

— Родителям, наверное, звонили каждый день?

— Мобильных телефонов по-прежнему не было. Стационарный — один на весь интернат. По нему не очень-то поговоришь. Спасал футбол. По утрам, как правило, ходили в школу. Иногда прогуливали. А вечером — на тренировку. Так сутки и проходили. Как в фильме «День сурка».

— В школе «Локомотива» вы с познакомились с Александром Кокориным.

— Так и есть. Правда, наш класс был на два года младше, но жили в одном интернате. Не могу сказать, что мы были друзьями не разлей вода, но знакомы с детства.

— Когда оказались вместе в «Динамо», вспоминали те времена?

— Бывало, конечно.

— А расскажите какую-нибудь историю.

— Однажды мы, еще совсем маленькие, пошли сами покупать билеты на поезд домой. Не с Сашкой, а с моим сверстником Сережей Власяном. Приехали на вокзал, встали в очередь. Час простояли, и тут нас забрала милиция. Мы говорим, что из футбольного интерната. А нам в ответ: «Ага, так вы, значит, сбежали. Едем с нами!» Подобных случаев было много.

— Что просили родителей привезти вам из дому?

— Два литра колы. Хотя можно было и в Москве купить. Но я маленький был — хотелось, чтобы родители приехали, и лимонад можно было бы выпить сразу. А еще в Самаре тогда кондитерская фабрика работала — возили шоколадки. Они в дефиците были.

ДО ТОЛЬЯТТИ НЕ ЗНАЛ, ЧТО ТАКОЕ САМОЛЕТ

— Через пару лет вы покинули Москву и оказались в Тольятти.

— В Москве не видели смысла оставаться. А в Тольятти открывалась академия. Во-первых, ближе к дому. Во-вторых, условия даже лучше, чем в столице.

До Тольятти я не знал, что такое самолет. А тут у меня за год — два загранпаспорта закончились — из-за штампов, и виз чистых страниц не осталось. Было очень интересно! Играли и с «Барселоной», и с «Реалом». Так что решение переехать было правильным на сто процентов.

— В детстве вы увлекались рыбалкой, а потом забросили, верно?

— Ездил вместе с родителями. Делать нечего было — вот и стоял тоже с удочкой. Не знаю, почему, но везло именно мне — доставались большие рыбы. Тогда мне нравилось.

— А сейчас?

— В Москве недавно выбирались с удочкой. За два часа ни одной поклевки. Но мне больше нравится не поймать и съесть, а сам процесс. Хотел во время отпуска в Самаре порыбачить, но вставать пришлось бы рано. Так что решил это дело отложить.

— Академию Коноплева вы восприняли как возвращение домой?

— Конечно! Самарская область. Сто км от дома. При желании можно было хоть каждый день ездить. Делал это только на выходных, но все равно чувствовалось, что на родной земле.

— А заграница вам понравилась?

— В то время все в лучшем случае в Турцию летали, а у нас были постоянные сборы в Испании. Городок под Барселоной, где мы базировались, знал как свои пять пальцев. Интересно, конечно, было. Сейчас во взрослом футболе все по-другому. Иногда хочется на какое-нибудь юношеское соревнование или турнир детский сходить. Небольшая ностальгия по тем временам есть. При этом связана она именно с Тольятти.

— Мы читали, что если выпускники Академии Коноплева не становились футболистами, то поступали в университеты.

— Мне трудно судить. Среди моих знакомых выпускников нет депутатов (улыбается). Есть менеджеры. Я над ними подшучиваю, говорю: «Как вы можете работать со своими мозгами? Не учились же». А вот в футбол играют очень многие. Не все, конечно, в премьер-лиге, но тем не менее. Некоторые ребята сами виноваты, что не заиграли. Было много талантов, могли спокойно оказаться в ведущих европейских клубах. Но не сложилось из-за собственных проблем с головой.

— Отношения с тольяттинскими однокашниками поддерживаете?

— Не скажу, что со всеми, но, конечно, общаюсь! Вспоминается многое, но не обо всем можно рассказывать.

— Вы наверняка общались лично с основателем тольяттинской академии, меценатом Юрием Коноплевым, который умер в 2007 году. Каким он вам запомнился?

— Не могу сказать, что часто с ним общался. Но очень жаль, что он умер. Царство ему небесное. Это человек, который просто любил детей и футбол. Он все делал для нас. Бывало, проиграем, а он все равно премиальные дает. Когда его не стало, пошло похуже. Но я думаю, что в Тольятти не бросили его дело из-за того, что он был очень хорошим человеком. В его честь и школу назвали, которая до сих пор работает. И новые футболисты там появляются.

— Ваше досье лежит на сайте Академии Коноплева до сих пор. Оно гласит: «выносливый, техничный, с хорошим ударом. Обладает хорошим игровым мышлением». Что сохранили в своем арсенале с тех пор?

— Когда я в хорошем состоянии и уверен в себе — все эти качества при мне. Но чтобы они проявились в «Зените» — надо работать. Уверен, со временем буду играть в Питере по-другому.

— То есть, чтобы раскрыться, вам нужно чувствовать себя в команде комфортно?

— Для меня это важно. Пока еще не могу сказать, что привык к городу. Но потихоньку с каждым днем чувствую себя в нем все лучше, а с каждой тренировкой — увереннее. Потенциал есть.

В МЕНЯ ПОВЕРИЛ СИЛКИН

— Расскажите, как вы оказались в «Динамо».

— Как раз после Академии Коноплева. В 18 лет у меня было три варианта — ЦСКА, «Крылья Советов» и «Динамо». Я, конечно, хотел в Самару. Именно на «Крыльях» же вырос. Уже пообщался с Леонидом Слуцким, который тогда тренировал команду, решили практически все вопросы. Но в последний момент на родителей сумело повлиять «Динамо». Они почему-то настаивали именно на этом клубе. И я как зомби полетел в Москву на медосмотр. А потом подписал контракт.

— Кто же вас так «зомбировал»?

— Наверное, родители.

— У «Крыльев» не было претензий?

— Конечно, вопросы были. Но я сам позвонил, объяснил ситуацию, извинился. Не было такого, чтобы Слуцкий воспринял все это как серьезную обиду. Просто сказал: «Это твоя жизнь». Потом мы с ним не раз пересекались. В Москве живем в одном подъезде, когда видимся — нормально общаемся.

— Дебют за «Динамо» у вас получился любопытным — сразу целый тайм против «Спартака» из Нальчика. Сильно волновались?

— Первый сезон в команде считаю провальным. Андрей Кобелев дал мне шанс, потому что та игра уже ничего не решала. Иначе, может, и не получил бы такую возможность. А так — вышел, отдал голевую передачу, мы выиграли. Но я понимал, что пока не готов к такому уровню, мне же всего 19 лет было. На следующий год ушел в аренду в первую лигу, в «Химки». Там забил семь мячей. 36 игр из 38 провел в основном составе. Получил хороший опыт, стал другим игроком и человеком. Начал думать по-другому. Спасибо за это Александру Тарханову! Он мне очень помог. После той аренды в «Динамо» все пошло иначе. Уверенно и хорошо.

— Кстати, Тарханов тогда говорил, что после первого сбора вы не произвели на него впечатления. Он даже думал, оставлять вас в команде или нет. Как удалось переломить ситуацию?

— О высказывании Тарханова узнал только где-то через полгода. На тот момент, считаю, выглядел сильнее других. И с первого дня был в основе. В дальнейшем у нас с Александром Федоровичем сложились отличные отношения. До сих пор всегда рады увидеться. В любой ситуации буду желать ему удачи в тренерской карьере.

— Вы дебютировали у Кобелева, при Тарханове в «Химках» стали игроком основы, в «Динамо» вас вернул Божович, а постоянно играть там вы стали при Силкине. Кто же из этих тренеров ваш на сто процентов?

— На самом деле возвращение в «Динамо» — интересная история. У Божовича была очень жесткая конкуренция в центре поля — около 10 человек. Мне говорили — шансов играть у тебя нет. Но я верил и работал. Знал, что буду играть. Хотя в конкурентах были Дуймович, Семшов, Мисимович… Кстати, всех, кто пришел из аренды, Миодраг потихоньку отсеивал. А меня оставлял и хвалил, держал в ближайшем резерве. А в конце последнего сбора сказал: «Юс, я не хочу, чтобы ты уходил. В первых играх сезона ты играть не будешь, но вообще я на тебя рассчитываю. Шанс будет, надо только подождать». Я очень обрадовался, потому что не хотел уходить — было желание что-то доказать. И вдруг после пятого тура «Динамо» проиграло в кубковом матче «Ростову», и Божовича уволили…

— Какие мысли были у вас в этот момент?

— Подумал: ну вот, опять все заново надо доказывать новому тренеру. А ведь при Миодраге мне оставалось совсем чуть-чуть, чтобы получить свой шанс. Даже мысль появилась: может, и мне надо что-то поменять.

— После Божовича команду возглавил Сергей Силкин.

— Поначалу он не обращал на меня внимания. Мы уже почти договорились с Тархановым, что пойду к нему в аренду в «Крылья». Но и там не повезло — Александра Федоровича уволили. И вдруг на сборах Силкин начал наигрывать меня в основе! Дал шанс в кубковом матче. Сказал, мол, если хорошо проявишь себя — будешь играть. Если нет, то — нет. Мы тогда выиграли 5:0 у «Мордовии», я отдал голевую передачу. И стал выходить в основном составе. И это в те, хорошие для «Динамо» времена с Ворониным, Кураньи, Семшовым! Тогда меньше трех голов дома никому не забивали.

Это были лучшие дни в моей жизни. С утра просыпался в отличном настроении, быстрее ехал на тренировку, а уезжать не хотелось. Команда реально была, как семья. Во многом благодаря этому мы и выигрывали, выходили даже на первое место. К чему я это говорю? Как раз Силкин и стал тем человеком, который поверил в меня на высоком уровне. Хотя мне всегда везло с тренерами, каждый что-то дал. Но Сергей Николаевич — чуть больше, чем все.

— Судя по вашему рассказу, целеустремленность — одно из ваших главных качеств?

— На самом деле в «Динамо» брали много игроков на мою позицию, а меня, что называется, «хоронили». Но такие ситуации делают сильнее. Я начинаю думать так: «А чем они лучше меня?» И сразу работаю упорнее, становлюсь сильнее, потихоньку двигаю конкурентов. За два-три года многих выбивал из состава за счет своего трудолюбия.

— То есть живете с постоянным чувством внутреннего вызова?

— И считаю, что это хорошо. Пусть конкуренты уходят, а не я.

— А если конкурент — ваш друг?

— Если команда выигрывает, конечно, буду рад. Но стараюсь делать так, чтобы самому помогать ей на поле.

ЧЕРЧЕСОВА МОЖНО ПОНЯТЬ

— Петреску и Черчесов чем запомнились?

— Совершенно разные тренеры, сильно отличаются.

— Черчесов — жесткий?

— Петреску тоже мог быть жестким. Все от ситуации зависело.

— В «Динамо» в свое время образовалась питерская диаспора — Денисов, Ионов, потом еще Губочан. Было ощущение, что питерцы какие-то другие?

— Они так хорошо влились в команду, что я только сейчас задумался о том, что все трое перешли из «Зенита»… В команде не было никакой разницы — из Питера ты или из Самары. Все равны. И общались между собой здорово.

— О «Зените» рассказывали?

— Бывало. Игорь Денисов вообще очень любит свой город. Часто летал на выходные в Питер. Такой коренной петербуржец. С Ионовым мы жили в одном дворе в Москве. Хороший парень, про Питер много хорошего рассказывал. Как и все питерцы. Сейчас понимаю — о Северной столице сложно говорить что-то другое. Кстати, когда пошел слух, что я могу оказаться в Питере, ребята из «Зенита», конечно, начали подкалывать. Говорить, что мне надо не в Новогорск, а в Удельную.

— С Денисовым в шахматы не играли? Ведь он в «Зените» был главным специалистом по этой игре, в свое время даже свел вничью партию с чемпионом России Петром Свидлером…

— Нет, не довелось. Я даже не знал, что кто-то еще из футболистов увлекается шахматами. Обычно предпочитают карты.

— Правда, что вас в какой-то момент достали вопросами про шахматы? Настолько, что даже пришлось скрывать это свое умение.

— Раньше чуть ли не каждое интервью было про шахматы. Не понимал, зачем меня об этом спрашивают, если я футболист. Может, дело в том, что у меня есть полный тезка — известный шахматист Артур Юсупов? Потом, правда, как-то упокоились, да и я стал меньше об этом говорить. Все же считаю, меня больше надо спрашивать о футболе.

— Тогда давайте вернемся к футболу. Каково вам было, когда Станислав Черчесов усадил вас на скамейку после информации о том, что летом вы переходите в «Зенит»?

— Его можно понять. Тренерский штаб не скрывал: на тех, кто не продлевает контракты, он не будет рассчитывать. Так что для меня это не стало чем-то невероятным. В то же время всегда был готов помогать «Динамо». И, кстати, через два тура меня вернули в состав — на матч с ЦСКА, мы выиграли 2:1. Трудно было, ощущал сильное психологическое давление. Но вроде справился, хорошо действовал, снова вклинился в состав. А потом снова что-то пошло не так… Ведь могли тот сезон очень хорошо закончить, даже «Зениту» составить конкуренцию. Вряд ли бы опередили, конечно. Одно время занимали второе место по потерянным очкам, вышли в 1/8 финала Лиги Европы. А потом посыпались — пошли конфликты один за одним, и, грубо говоря, бросили играть. В итоге — четвертое место. И то лишь благодаря очкам, заработанным первой части чемпионата.

— Что убедило Черчесова вернуть вас в состав?

— Я старательно тренировался. Тренер говорил, что видит это.

— Из «Динамо» многие уходят свободными агентами — это закономерность или случайность?

— Не хочу говорить плохо ни о ком, но очевидно, что это не случайность. Мне кажется, что к игрокам был не совсем правильный подход.

ДРУЗЬЯ ПИШУТ: «ОП, ДАВАЙ-ДАВАЙ»

— Вы уже забивали на «Петровском». Помните, при каких обстоятельствах?

— Помню. Выиграли 4:2, болельщики на поле выбежали. В тот день было много событий.

— Испугались, когда фанаты оказались на поле?

— Нет. Думал, что все без проблем пройдет. Уже потом узнал, что Володе Гранату попало. На поле казалось: «Ну выбежали и выбежали». Мимо меня прошли спокойно. Оказалось, так повезло не всем…

— Поражение в той игре стоило «Зениту» чемпионства. Новые партнеры по команде не припоминают тот матч?

— Надеюсь, они уже не помнят (смеется). Действительно, если бы «Зенит» выиграл тот матч — стал бы чемпионом. Мы же боролись за четвертое место. Победа была нужна, но не так, как сопернику. Может быть, поэтому нам было легче психологически. Просто вышли и играли.

— Дзюба уже успел оценить новую кричалку «Петровского» «Оп, давай-давай». Вам она понравилась?

— Мне уже друзья эсэмэски пишут: «Оп, давай-давай!»

— Кевин Кураньи когда-то говорил, что вы обязательно понадобитесь Фабио Капелло в сборной. Теперь итальянца в национальной команде нет. Это плюс для вас?

— Это для всей России плюс! При Капелло все шло не очень. Как смена тренера отразится на мне? Посмотрим… Надеюсь, тоже положительно.

— Нет опасений, что в сборной Слуцкий будет предпочитать армейцев всем остальным?

— Нет! Леонид Викторович — умный человек и тренер. Он объективно оценивает игроков. Кто сильнее на данный момент, кто нужнее — того и вызовет. Не будет смотреть на перспективу — 2018-й, 2020-й… Не знаю, почему Капелло принял решение привлекать игроков для ЧМ-2018. Чем Euro-2016 хуже? Туда тоже важно попасть и интересно там сыграть. Нужно рассчитывать на тех, кто сыграет сейчас. До «потом» еще надо дожить.

— Как думаете, сборной осталось сыграть 4 или 6 матчей в отборочном турнире?

— Не знаю. Лучше шесть, чем вообще не попасть на чемпионат Европы. Но, конечно, хотелось бы отправиться во Францию уже через 4 матча. Правда, ситуация очень сложная. Надеюсь, Слуцкий ее исправит и сборная России сыграет на Euro. Это очень важно.

— Вы в свое время выступали во второй сборной. Нужна нашему футболу такая команда?

— Это был неплохой проект. Кстати, там и Дзюба был. Мы все приезжали туда довольные. От жен сбегали — шучу (смеется). Отличный коллектив, Красножан — хороший тренер. Не скажу, что кто-то не хотел туда ехать.

— Чувствовалось, что это тоже часть национальной сборной?

— Конечно! Когда надеваешь майку с гербом — другая ответственность. Нужно честь страны защищать. Не важно — юношеская, молодежная, вторая или первая сборная.

ПРИГОТОВИТЬ ЯИЧНИЦУ? ЭТО ТЯЖЕЛО!

— Вы как-то стали героем кулинарной телепередачи. Какие впечатления остались?

— Я даже на двух таких программах был. Хотя повар из меня никакой. Хотел отказаться, но не получилось. И не скажу, что сильно понравилось. Сходил и сходил. Ни лучше, ни хуже мне от этого не стало. И готовить не научился.

-Только чайник вскипятить можете?

— Могу еще пиццу разогреть.

— А яичницу приготовить?

— Это уже с трудом. Хотя на кулинарном шоу пельмени делал. Правда, там мне подсказывали, что и как.

— Во время отпуска вы встретились с хоккеистами СКА Артемием Панариным и Максимом Чудиновым. Случайно?

— Панарина я знаю уже года четыре. Когда мы познакомились, он еще в «Витязе» играл. Я сразу понял, что Тема — хороший парень. Потом долгое время не общались. Увиделись уже во время отпуска во Франции. Там познакомился с Чудиновым. Дня три вместе гуляли. Они приходили к нам в отель, и мы ехали загорать. Сейчас переписываемся. Договорились меняться билетами на матчи.

— Планируете ходить на СКА?

— Я в Москве старался ходить на хоккей. Если будет время, конечно, выберусь и в Питере.

— «Зенит» ходит на хоккей почти всей командой.

— Мне рассказывали. Но когда с Чудиновым общались, я этого еще не знал.

— Тимощук в свое время менялся майками с Тихоновым. Шатов и Халк — с Дацюком. А вам кто из хоккеистов в этом плане интересен?

— Никогда об этом не думал. Будет интересно с кем-нибудь поменяться.

— А с футболистами менялись?

— Когда в Лиге Европы играли, старался обмениваться. Во время чемпионата России тоже. Так что дома целая коллекция. Но чтобы взять чью-то майку и спать с ней — такого нет. Кто попадется — с тем и поменяюсь.

— Ваша мама в одном телеинтервью пожелала вам любить футбол больше материальных благ. Следуете ее завету?

— Конечно! Даже не знаю, как жить без футбола. Только если бы вообще ничего не платили, стал бы искать что-то другое. Но вообще, если месяц не играю — на стену лезу. Не хочу думать о завершении карьеры, о том, что будет после нее. Думаю, даже в 45 лет буду играть с мужиками.

Татьяна КОПЫЛОВА, Сергей ЯРЕМЕНКО, Сергей ЦИММЕРМАН из Санкт-Петербурга. «Спорт-Экспресс», 28.08.2015