«ПОЧЕМУ Я БОЛЕЮ ЗА СЛУЦКОГО»

Обозреватель «Спорт-Экспресса» — о новом главном тренере сборной.

Игорь РАБИНЕР

Пять лет назад мы сидели дома у Слуцкого на юго-западе Москвы. Его мама угощала нас чаем, сынишка Дима являлся в образе человека-паука, а мы с тренером беседовали для книги «Секреты футбольных маэстро» и прокручивали ретроспективу его на тот момент еще даже не сорока лет. Он полгода работал в ЦСКА, вывел армейцев в четвертьфинал Лиги чемпионов — но трофеев на его счету тогда не было.

— Ставите ли вы перед собой задачу однажды возглавить сборную России? — спросил я.

— Безусловно. Думаю, что высший уровень в нашей профессии — это тренировать свою национальную команду. Но, во-первых, сейчас мне настолько комфортно, что я хотел бы, чтобы нынешняя ситуация продолжалась как можно дольше. А во-вторых, пока все-таки я специалист далеко не того уровня, который должен возглавлять сборную.

— Чего вы должны добиться, чтобы посчитать себя готовым к этому?

— Титулов.

Титулы — и в приличных количествах — придут. Для этого, правда, придется изрядно потерпеть. Пройти через первый выигрыш Кубка страны, омраченный инцидентом с Аланом Дзагоевым. Через заявление об уходе после бронзового сезона-2011/12 (к счастью, Евгением Гинером не принятое). И, что не менее важно, — через завоевание умов и сердец игроков, многие из которых стали победителями Кубка УЕФА и чемпионатов страны с Валерием Газзаевым — тренером совсем иной стилистики. Заставить таких прожженных парней себе, ничего к моменту прихода не выигравшему, поверить — это задачка похлеще любого титула.

И она была выполнена. А тот самый Газзаев, который, понятное дело, оценивал своих преемников в ЦСКА по высшему разряду, в июле 2013-го пришел в редакцию «Российской газеты», где новоиспеченному чемпиону Слуцкому вручали приз лучшему тренеру сезона. И начал свою речь так, что все сомнения в ревности отпали даже у самых завзятых скептиков: «Дорогой Леня!»

И вот Слуцкий возглавил сборную России. Ставя себе такую долгосрочную цель, он совершенно не рвался к ней так быстро, в столь форс-мажорной ситуации, да еще и на условиях совмещения. Еще на днях говорил: «Без меня женили». Но, как говорится, «партия сказала: «Надо»! А при таких обстоятельствах в современной России отказываться не принято.

На прошлой неделе я писал, что на месте Слуцкого поставил бы жесткое условие для своего нынешнего прихода в сборную — подписание трехлетнего контракта вплоть до ЧМ-2018 вне зависимости от результатов отборочного и, даст бог, финального турниров Euro-2016. И без всякого совмещения. Поскольку ему, как никому другому, есть что терять — и если уж рисковать со сборной, то нужны какие-то гарантии.

Но это нам с вами легко рассуждать и советовать. Судя по всему, Слуцкий оказался в ситуации, когда повести себя столь бескомпромиссно не мог. Не зная всех вводных (которых в переговорах между Виталием Мутко и Евгением Гинером могло быть вагон и маленькая тележка), не имею права заподозрить его в недостаточно жестком отстаивании собственных интересов. В конце концов, это его жизнь, и IQ у него находится на таком уровне, что все возможные последствия своего шага он знает, будьте покойны, получше нас с вами.

Однако думаю, что не только давление сверху, но и природная интеллигентность тренера стала одной из причин, почему исход всей этой шахматной партии оказался именно таким.

***

К тому же Слуцкий всегда был человеком, для которого родная страна — не пустой звук. Два года назад он рассказал мне, как ходил с сыном в кинотеатр на «Легенду № 17»: «Фильм меня захватил, я смотрел его на одном дыхании и с огромным удовольствием. И был горд за соотечественников. У меня и так высок уровень патриотизма, а тут он просто зашкаливал. Читал разные рецензии. Но это не документальный фильм! И лично мне, когда я его смотрел, было абсолютно не важно, болел Брежнев за „Спартак“ или за ЦСКА, Тарасов являлся главным тренером сборной или Чернышев, могли ли игроки висеть на тросах в Чебаркуле на огромной высоте или нет. И сыну, кстати, очень понравилось тоже. На нем, 8-летнем, интересно было проверить впечатление. И он переживал, хлопал, когда наши забивали голы… А дети на фальшь не среагируют».

Тут я спросил: «Мечтали когда-нибудь стать прототипом тренера-героя суперкассового фильма, как герой Олега Меньшикова в „Легенде № 17“?» Ответ был абсолютно в духе Слуцкого: «Ой… Как можно даже думать о таком?» Показалось, что он даже покраснел.

С повышенным, как у всякого интеллигента, чувством рефлексии (он по сей день после иного матча задается вопросом, что неправильно выбрал профессию), с прекрасной самоиронией, он всегда сомневался и будет сомневаться в себе. Может, это ему и мешает, и тем, кто прет как танк, будучи абсолютно убежденным в своем величии, жить куда легче.

Но Слуцкого не переделать, и, мне кажется, именно эта готовность объяснять публике каждое свое решение, корректность оценок, умение смеяться над собой сделали отношение к ЦСКА со стороны, нет, не фанатов, а здравомыслящих болельщиков клубов-конкурентов гораздо менее непримиримым. Ведь команда всегда ассоциируется со своим тренером — а тот, выступая в таких телепрограммах, как «КВН» или «Хорошие шутки», демонстрируя прекрасное чувство юмора, привлекал к себе много новых поклонников.

В уже упомянутой мною многочасовой беседе со Слуцким весной 2010-го трудно было не оценить масштаб рефлексии молодого специалиста, ведь на вопрос, в какой момент у него появилось ощущение, что он готов работать в топ-клубе страны, он отреагировал моментально: «А оно у меня и сейчас еще не появилось».

И это, повторяю, уже будучи тренером-четвертьфиналистом Лиги чемпионов! Последним, к слову, в России по сей день…

А насчет самоиронии — вот какая история. Когда они первый раз встретились с Гинером и тот предложил ему возглавить ЦСКА, 38-летний тренер усмехнулся: «Вы знаете, как я себя называю? „Черная вдова“. Посмотрите на то, что стало с „Ураланом“ и „Москвой“ после того, как мне оттуда пришлось уйти. Так что здесь два варианта. Либо меня нельзя приглашать в клуб, но если уж пригласили — нельзя увольнять. Потому что, когда я работал во всех этих командах, они существовали. А не стало их уже после моего ухода».

Может, вспомнив эти слова, Гинер и порвал заявление Слуцкого об уходе летом 2012-го? Получив на выходе два чемпионства кряду…

***

За Слуцкого радостно и тревожно одновременно. Радостно — потому что поста этого он заслужил больше кого-либо другого в стране. Он на данный момент дольше всех непрерывно работает в премьер-лиге — с лета 2005 года (то есть ровно десять лет). Даже у таких мастодонтов, как Юрий Семин, Гаджи Гаджиев и Курбан Бердыев, за это время случались перерывы. Он единственный российский тренер во втором десятилетии XXI века, который выигрывал чемпионат страны, причем дважды. И делал это вопреки всему — то у него единственным нападающим в команде был краек Муса, и ему надо было устраивать переквалификацию на ходу; то отставание от «Зенита» измерялось километровыми величинами, и приходилось выигрывать десять матчей подряд… И после победы над «Локомотивом» в последнем из них очень хотелось спросить на карпинский манер у людей, некогда наклеивших на Слуцкого ярлык тренера, не умеющего побеждать в решающих матчах: «Ну и?»

Тревожно — потому что не в такой ситуации виделся приход Слуцкого в сборную. И гарантий, что он сможет разорваться на две части и от совмещения не пострадают ни сборная, ни клуб, — никаких. И что после всего этого он сам не останется у разбитого корыта…

Он вполне себе заслужил право спокойно отработать, например, двухлетний отрезок перед ЧМ-2018, по кирпичику возводить здание своей команды — и представить готовую постройку к российскому мировому первенству. Сейчас же ему придется отвечать за чужие ошибки. К слову — за ошибки человека, с которым Слуцкий не раз и не два ужинал и подробно говорил о нюансах профессии.

Может, эти беседы с Капелло сейчас тоже вспомнятся и пригодятся ему. Как и разговоры с Жозе Моуринью, который поразил всех игроков ЦСКА весной 2010 года тем, что перед матчем на «Сан-Сиро» с «Интером» (а тренировались красно-синие на базе «нерадзурри») прислал к Слуцкому человека с презентом — упаковкой с тремя бутылками вина под названием «Моуринью». Это стало результатом нескольких их разговоров, во время которых российский тренер удивил Особенного своей страстью к познанию.

Жозе-то не был в курсе, что Слуцкий окончил школу с золотой медалью, а Волгоградский инфизкульт — с красным дипломом. Он всегда хотел учиться. Хочет и сейчас.

А как была потрясена группа российских тренеров, отправившихся на стажировку в «Челси», когда Моуринью увидел их всех — а единственным, к кому подошел с рукопожатием, оказался Слуцкий! Что скрывать — поначалу ведь было немало тех, кто относился к нему скептически…

Пока эти люди смеялись и бодрым матерком гнали по тренировочным полям своих игроков, он читал книги Бориса Аркадьева — тренера, который, кстати, разговаривал с футболистами на «вы». Приезжая в Москву, тут же шел в магазинчик возле стадиона «Динамо», где всегда можно было купить важные для молодого тренера книги и диски. Там вроде бы и приобрел видеокассету с пособием Арриго Сакки о зонной системе обороны. Вся Россия тогда еще играла с либеро и «персоналкой».

И Моуринью, и Грант, с которыми мне доводилось говорить о Слуцком, подмечали в нем главное. Он — из тех, кто всегда хочет учиться и никогда не считает, что уже знает в футболе все.

***

Слуцкому всегда приходилось ломать стереотипы. В глазах коллег-тренеров Слуцкий начинал не с нуля, а с минус бесконечности. Потому что не играл в футбол профессионально, а в России этому всегда почему-то придавалось особое значение. В тренерскую тусовку из-за этого его приняли далеко не сразу.

А теперь вдумаемся: Слуцкому удалось стать первым тренером в истории сборной, который не зарабатывал деньги игрой в футбол. Тоже ведь — революция.

Осенью 2009-го мне довелось участвовать в необычном интервью с Моуринью, которое брали мы с комментатором «НТВ-плюс» Денисом Казанским и… со Слуцким, тогда главным тренером «Крыльев Советов». Разговор между Моуринью и «нашим Моуринью» (кто запамятовал, напомню: Слуцкого так надолго прозвали с подачи президента «Москвы» Юрия Белоуса) как раз и зашел о том, что они оба не были футболистами-профессионалами. Жозе воскликнул:

— Благодаря тому, что вы не играли, у вас было больше времени учиться! У игроков, выступающих на высшем уровне, нет ни времени на учебу, ни порой, к сожалению, мозгов для этого!

У Слуцкого и времени, и мозгов было более чем достаточно. Его кандидатская диссертация ныне в распоряжении ВШТ и всех начинающих специалистов: ему нечего от них скрывать. Он самостоятельно тренирует уже 22 года. Ровно половину из своих 44. Тогда как большинство футболистов начинает тренерские карьеры ближе к 40.

Сейчас из серьезных действующих специалистов неприязни к Слуцкому не испытывает никто. Этот человек настолько позитивен и внутренне чист, что негатива не заслуживает. Так же считают и футболисты, отношения с которыми для Слуцкого — ценность выше результата. «Если бы завоевание титулов означало тяжелые отношения с игроками, которые Олег Романцев обозначил термином „резать мясо“, то, наверное, я бы не сделал выбор в пользу титулов». Эта его фраза из нашей беседы 2010 года — ключевая для понимания сути его личности.

Есть ли у него недостатки? Конечно, есть — как и у любого живого человека. Мне, например, кажется, что из-за своего принципа: «Главный матч для тренера — следующий», Слуцкий порой излишне осторожничает по части взгляда в будущее своих команд. Создается впечатление, что некоторый консерватизм не позволяет ему резче идти на обновление состава и рисковать, доверяя молодым. Впрочем, разве многих самых успешных тренеров России вроде Олега Романцева и Курбана Бердыева не упрекали ровно в том же?

Страшный атмосферный столб предматчевого волнения, который накатывает на Слуцкого, тоже известен всем. Он признавался: «До ЦСКА волнение порой было таким высоким, что хотелось одного: закрыть глаза, затем открыть — и увидеть итоговый результат на табло. Причем не важно какой».

С опытом это, конечно, ушло — да не совсем, иначе мы не видели бы знаменитого «маятника Слуцкого» на скамейке, который так похож на то, как мерно качался Лобановский. Разве что выражение лица киевского мэтра было непроницаемым, а Слуцкому свое волнение скрыть не удается.

«Не могу по-другому! И теперь уже понимаю, что не хочу, — признавался он мне два года назад. — В каждый матч должен вкладываться на сто процентов, и если этого не происходит — это плохие ощущения, противоестественные. Бронзоветь — самое страшное! Да, для здоровья и нервов, может, и было бы лучше относиться ко всему более бесстрастно. Но это будет означать, что я недорабатываю. А в любой творческой профессии, и в тренерской в том числе, это недопустимо».

Думая о феномене Слуцкого, понимаю: для меня очень важно, что результат — это не единственное, что имеет для него значение. Психофизиолог Неверов, сотрудничавший с тренером, отмечал: «Слуцкий относится к категории людей, для которых важна не только цель, но и средства ее достижения».

Зная Слуцкого, не сомневаюсь, что это действительно так. И вспоминаю древнюю японскую мудрость, которую вычитал у Бориса Акунина: «Благородный муж терпит поражение, только если перестает быть благородным мужем».

Такие поражения для него куда более существенны, чем те, что случаются на футбольном поле. За это его и уважают.

***

Слуцкому пришлось пройти сквозь многое. Никому не пожелал бы, например, провести 18-летним парнем год в 20-местной палате волгоградской больницы конца 80-х. Да еще когда ты из-за многочисленных переломов не способен первые полгода вообще вставать, а три месяца — переворачиваться со спины на бок.

В начале тренерской карьеры Слуцкий в «Олимпии» так врезал с правой «судье продажной», что подвергся многомесячной дисквалификации. Президент клуба в той ситуации предал его, и тренер ушел. Но не сломался.

А отставка из «Москвы» после четвертого места, оставшегося высшим для клуба в недолгой истории, — после которой команда в полном составе ушла вслед за ним с послесезонного банкета? А печальной памяти матч «Терек» — «Крылья», где все было в приказном порядке решено намного выше, но Слуцкий, не будучи в силах что-то сделать, не «соскочил» с выезда, чтобы его игроки потом не предъявили ему: нас, мол, бросили под танк, а сами — во всем белом? «Наверное, это было испытание, — говорил мне позже Слуцкий. — Возможно, если бы не было матча „Терек“ — „Крылья“, не было бы в моей жизни и четвертьфинала Лиги чемпионов, и ЦСКА вообще… Главное — как я живу с самим собой. И здесь моя совесть абсолютно чиста».

Совсем недавно Слуцкий признался, что хочет поработать за границей и согласился бы даже на первый английский дивизион. Жизнь повернулась совсем по-другому, и никому пока не дано знать, что несет новый поворот. Тем более что он всегда подчеркивал: не может представить себя не работающим каждый день. В этом смысле несколько месяцев совмещения, может, и к лучшему: все пройдет постепенно.

Хорошо, что «Спарту» ЦСКА суперволевым способом все же одолел — и в сборную Слуцкий приходит на позитивной волне. И символично, что победный мяч чехам забил тот самый Дзагоев, с поведением которого был связан один из самых болезненных моментов в карьере Слуцкого — в первом победном финале Кубка. Пройдет время, и Алан назовет своего тренера «человеком большой души».

Вспоминаю еще такой момент из нашего разговора летом 2013-го:

«Я вот чего боюсь… Еще когда только начинал работать в „Москве“, мы однажды встретились с Валерием Овчинниковым, много лет возглавлявшим нижегородский „Локомотив“. И он сказал: „А ты, наверное, с игроками беседуешь, индивидуальные разговоры проводишь?“ — „Да“. — „Поверь, через несколько лет уже не будешь. Удачу за хвост поймаешь и станешь совсем другим. У тебя будет, как у всех“.

Услышал это — и меня охватил такой ужас!.. Я ведь был еще совсем молодым тренером, а Валерий Викторович говорил со мной искренне, по-отечески, действительно хорошо ко мне относясь. Всегда помнил ту его фразу — и по-прежнему этого боюсь. Но, слава богу, поползновений к тому пока не вижу».

Не видят и все, кто хорошо Слуцкого знает. Он и к критике по-прежнему относится толерантно: титулы не вздернули его нос до небес. Набравшись тренерского опыта, он как человек не изменился — вот что главное. И если при Капелло я переживал за сборную России, потому что это — наша сборная, то теперь буду болеть за нее еще и лично из-за Леонида Слуцкого.

«Спорт-Экспресс», 08.08.2015