СБОРНАЯ РОССИИ ПО ФУТБОЛУ | СБОРНАЯ СССР ПО ФУТБОЛУ | ОФИЦИАЛЬНЫЙ РЕЕСТР
МАТЧЕЙ
ОБЗОР ПРЕССЫ / НОВОСТИ
СПОКОЙНО ЗА ТЕХ, КТО СТАРШЕ
Илья
КАЗАКОВ
Помню, как мы сидели на каком-то футбольном вечере и привычно судачили
о последних новостях и слухах. И опять в какой-то момент разговор
свернул на избитую тему: есть ли смена Игнашевичу и Березуцким в
сборной?
Я молчал. Я в таких спорах всегда молчу.
— Помнишь, твой коллега года три назад требовал, чтобы в сборной
вместо них играла пара Попов-Белоруков? — спросил меня тренер.
— Не помню, — сказал я.
Хотя помнил. Три года где-то на дне памяти лежало это воспоминание,
не подавая признаков жизни, в вот сейчас он выудил его на поверхность.
Другой тренер, из представителей более молодой волны, не выдержал
и хохотнул.
— Ты что? — спросил я.
— Вспомнил, как Онопко из сборной провожали. Его чествуют, автомобиль
подарили. А он говорит: вообще-то я уходить никуда не собираюсь.
Он с ним играл, в сборной. И никогда от него я не слышал резких
слов в адрес Онопко. Даже критики.
— А вот ты скажи мне, — попросил я. — Онопко сильнее был Игнашевича
с братьями? Или нет?
— Вместе взятых? — прищурился он. — Или каждого по отдельности?
— Вместе взятых, конечно, — сказал я.
— Тогда сильнее.
— А по отдельности?
— Думаю, примерно одинаково.
— Ему долго смены не было, — сказал я. — Как любой другой звезде,
даже постаревший. Помнишь, как без него попробовали и пришлось вернуть?
Он кивнул. А тренер, тот, что постарше, посмотрел на происходящее
под своим, профессиональным углом зрения.
— Ты мне можешь сказать, когда Игнашевич последний раз из-за травмы
выбывал?
— Конечно, — сказал я. — Когда он мизинец сломал. Несколько лет
назад. В ЦСКА тогда за неделю сразу двое мизинцы сломали. Уникальная
травма и вдруг такое совпадение. Слуцкий удивлялся очень.
— А еще?
— Все.
— Вот видишь. О чем это говорит? Человек суперпрофессионал. С возрастом
не только скорость теряется. Рваться начинаешь, иногда на ровном
месте. А он в порядке. Почему? Питается правильно, режимит, разминается-заминается.
Это критерий.
— Профессионализма? — спросил я.
— Профессионализма тоже, — сказал он. — Но в первую очередь того,
что организм еще «не наелся». Что есть запас прочности.
— У Сережи еще и личная мотивация высокая, — сказал я. — Не спрашивал,
но уверен на все сто, что у него внутренняя задача есть. Побить
рекорд Онопко. Сто четырнадцать матчей за сборную сыграть и тогда
уже думать о будущем.
— Почему нет? — сказал тренер помоложе. — Кержаков рекорд Бесчастных
побил. Игнашевич свой рекорд тоже заслужил.
***
Мы помолчали. Подумали. Точно те бойкие старички у Ильфа с Петровым,
обсуждавшие Керзона и прочую политическую братию.
— Я бы сказал, братья тоже заслужили, — сказал я. — Шутка ли, под
сто пятьдесят матчей за сборную у обоих. Не было такого. И не знаю,
когда будет.
— Я уверен, Леонид Лешу в сборную вернет, — сказал тренер постарше.
— То, как он на Евро-2012 сыграл, когда Вася выбыл — это просто
фантастика.
— Кстати, не понял, почему его на матч с Австрией не вызвали, —
согласился тот, что моложе.
— Я тоже не понял, — повторил тренер постарше.
Я снова промолчал. Сказать, что понял, не мог. А повторяться еще
раз не хотелось.
— Удивительное дело, конечно, — сказал я о другом. — Сколько вратарей
не получило шанс, попав на эпоху Акинфеева. И сколько защитников
не раскрылись до конца, угодив под Игнашевича и братьев. К ним могли
быть какие-то претензии у тренеров, но они долгое время были объективно
лучшими. С точки зрения хотя бы стабильности. А возраст был такой,
что омолаживать защиту сборной не было необходимо.
— Как и сейчас, — сказал тренер постарше. — Вот придет скоро Слуцкий.
На совмещение до конца отборочного цикла.
— Может, не Слуцкий, — попробовал возразить более молодой, но от
него просто отмахнулись.
— Да Слуцкий, Слуцкий. И ведь у него и близко не может быть задачи
играть эти матчи с прицелом на домашний чемпионат мира. Только одна
цель: выходить на Евро. И он будет играть своими.
— Да я вообще не думаю, что стартовый состав сборной поменяется,
— развил мысль молодой тренер. — Согласен?
Я поморщился. Так, что гримасу можно было толковать как угодно.
Но они ждали, поэтому пришлось сказать:
— В двух позициях сомневаюсь. Что там без перемен обойдется.