АНДРЕЙ МОВСЕСЬЯН: «В ДЕТСТВЕ МЕЧТАЛ БЫТЬ ДАСАЕВЫМ»



Андрей Мовсесьян — выпускник спартаковской академии. В середине 90-х предпочел дубль «Спартака» основе ЦСКА. В нулевые был добротным нападающим середняков РФПЛ («Сатурн», ФК «Москва», «Луч»). Последние годы карьеры доигрывал в первой и второй лигах. Сейчас работает селекционером в ЦСКА. В интервью еженедельнику «Футбол» Мовсесьян рассказал о своей карьере, работе скаута, моде тренеров обвинять игроков в договорных матчах и о том, какая роль была у вора в законе Олега Шишканова в «Сатурне».

Страндберг, Алиев и Головин

— Как вы оказались в селекционном отделе ЦСКА?

— Я позвонил Антону Евменову, тогдашнему руководителю селекционной службы ЦСКА. Мы были знакомы по ФК «Москва». Он предложил попробовать вне штата, привести понравившихся ребят на просмотр. Потом Антон пригласил меня на собеседование — освободилось место селекционера. 4 августа было собеседование, а уже 6-го — моя первая командировка. С августа 2012 года я работаю в ЦСКА. На закате карьеры меня спрашивали, чем хочу заниматься. Тренером себя не видел. Хотелось попробовать себя скаутом.

— Какие у вас обязанности?

— Возраст — от 14 до 21, есть еще отдельные задания по главной команде. Уже работая в ЦСКА, получил тренерскую лицензию УЕФА категории B, окончил ВШТ. Мне нужны были определенные знания для работы селекционером — я их получил. Переходный возраст имеет определенные физиологические и психологические особенности. Нужно было понять сложности поведения подростков, особенности взросления. Это очень сильно помогает объективно оценивать ребяток.

— Агенты навязывают игроков?

— Если предлагают подростка, который представляет интерес, то общаемся. Если что-то неудобоваримое, не стесняюсь говорить, что футбол не обманешь. Бывает, предлагают иностранцев с громкими именами. Под клубную философию это не подходит. Нам интересны игроки, которые принесут пользу и в идеале будут проданы за хорошие деньги.

— Страндберг и Алиев — ваши кадры?

— В селекционной службе ЦСКА работают 6 человек, и занимаемся мы школой в том числе. Нет деления. Сразу говорю, что все трансферы — это работа всего селекционного отдела. Не может один селекционер все это сделать. Всегда все в обсуждении. Без обмена мнениями в нашей работе невозможно: велика вероятность, что ошибешься. У любого мальчика большой путь: от того, когда он попадает на карандаш, до перехода. Про Алиева поступили сведения извне. Кто посоветовал — закрытая информация. Проверили — получился Алиев.

Страндберга впервые заметил один из наших селекционеров на юношеском чемпионате Европы, когда ему было 17 лет. Дальше видели его на чемпионате мира в этом же возрасте — так он попал к нам на карандаш. Как только он стал играть среди взрослых — начали следить. Появилась потребность в нападающем — его купили.

Если говорить исключительно про мою работу — сейчас выходит на замену Александр Головин. Вот этого мальчика я нашел. Когда мне говорили, что в 16-летнем возрасте невозможно найти игрока, я доказываю вот этим примером, что на периферии есть 15-16-летние ребята, которые заслуживают внимания. Он из Кемеровской области. Причем еще тогда я спрогнозировал, что он дойдет до основного состава. Так и вышло.

— Последнее слово в трансферах всегда за Слуцким?

— Не совсем. Отсматривается много кандидатур. В конечном итоге шорт-лист дается главному тренеру, по нему он высказывает свое мнение. Потом это выносит на обсуждение с руководством, и принимается коллегиальное решение.

— Почему в России все плохо с молодежью?

— В России выпускной год — 17 лет. В Испании первый профессиональный контракт подписывается в 21 год. До 21 они играют за вторую команду. Приезжаешь за границу и рассказываешь иностранцам, что у нас выпускают ребят в 17 лет, — они всегда хватаются за голову. Обратите внимание на результаты: до 17 лет мы очень конкурентоспособны. Проблема в том, что у нас нет соревнований после 17 лет и до 21. Я сам прошел школу второй лиги — это необходимо.

Соревнования должны быть такие, чтобы было сопротивление. Об этом надо задумываться Российской премьер-лиге. Например, премьер-лига Англии делает соревнования для 18-летних и 20-летних. Очень редко 17-летний парень готов конкурировать с иностранцами, которые стоят по 5 миллионов.

— Молодежное первенство не выполняет эту роль?

— Если бы его дробили на две возрастные группы — до 19 и до 21, то было бы больше пользы. «Краснодар» искусственно омолаживает команду. У них-то все хорошо, они получают то, что нужно. 17-летние играют. Есть «Кранодар-2» во второй лиге. Другим командам нужно еще до 21 года игроков держать. А им уже неинтересно с младшими играть. Из-за этого ребята начинают уходить.

— В 17 лет игроки уже получают контракт?

— Да. Для того чтобы после выпуска из ДЮСШ заявить ребят на молодежное первенство, нужно подписать контракт.

— Суммы большие?

— С точки зрения ЦСКА, они минимальны. У нас продумано так, что все по заслугам: вышел на поле за основу, съездил на сбор с основой, сыграл столько-то матчей — твоя зарплата растет.

— Иван Соловьев в «Динамо» получал 35 тысяч рублей. Зарплата «молодежки» ЦСКА сравнима с этой цифрой?

— Да, это приемлемые деньги для игрока «молодежки».

Мечта стать Дасаевым

— В армейскую школу вас привела мама?

— Мама. Но перед этим тренер увидел меня в игре за школу. Раньше тренеры ходили по школам, искали таланты. Я говорю про общеобразовательные школы. Сейчас они этого не делают. Есть селекционеры.

— В детстве вы хотели стать вратарем.

— Мечтал быть Дасаевым. Периодически вставал на тренировках в ворота. Но тренер меня вратарем не видел. Однажды сказал мне: «Еще раз увижу в воротах — освобожу от занятий». Увидел — освободил на три дня. Я обиделся и больше не приходил. Был у меня перерыв два года, когда футболом не занимался.

Потом я вернулся обратно в школу, но уже в команду 1976-го. Раньше ребята, которые родились позже 1 августа, могли играть за младший возраст. С физиологической точки зрения считаю это правильным. Не могут осенние ребята соперничать на равных в детском возрасте с зимними.

— Ваш отец — болельщик «Спартака». Как он отнесся к тому, что вы обучались в академии ЦСКА?

— Терпимо, спокойно. Более того, позднее решение перейти в спартаковскую школу я принял лично. Он не оказывал никакого влияния. Единственное: он был очень рад. В спартаковскую академию перешел на два последних года обучения. Сейчас говорят, например: вот воспитанник «Спартака», ЦСКА. Я предлагаю давно всем отойти от этого, учитывая, как сейчас работает селекция. Давайте просто писать: «выпускник» — это звучит объективно. Пусть мальчик сам решает, где ему больше дали. Ну какой Денис Давыдов воспитанник «Спартака»? В футбол его научили играть в «Торпедо».

— Два последних года вы провели в спартаковской академии. Как это вышло?

— Собрали сборную Москвы. Там был тренер и 11–12 человек из «Спартака». Они у нас были чемпионами в Москве. Потренировался, сыграл пару турниров. Вернувшись в команду своего года, я понял, что тот тренировочный процесс, который есть в ЦСКА, ни к чему меня не приведет. Год закончился — сказал, что ухожу. Пытались всячески оставить. Говорили, что заберут в армию. На это я отвечал: «Поступлю в институт — и ни в какую армию вы меня не заберете». Так и случилось: поступил в институт физкультуры, там учился.

— Чем отличались тренировки в академиях «Спартака» и ЦСКА?

— Есть детский тренер сильный, а есть несильный — если говорить в общих чертах. Отдавая мальчика в школу, не нужно смотреть на ромбик или звезду, нужно смотреть, к какому тренеру вы идете. Два года в «Спартаке» дали больше, чем предыдущие годы в ЦСКА. Я пришел к Королеву Анатолию Федосеевичу. С моего выпуска вышли три чемпиона России: Джубанов, Мелешин и Титов. Мелешина, кстати, Анатолий Федосеевич пригласил за полтора года до выпуска из Щелкова.

— Вас привлекали к основе «Спартака»?

— Это было регулярно. Привлекали к основе, играл за дубль. Один раз посчитал: меня не было дома целый месяц. Занятия проходили в Тарасовке. Календарь был построен так, что дубль играл на следующий день после основы: чтобы ребята, которые не получили практику, сыграли за дубль. Был такой план: у дубля игра — у основы выходной, у дубля выходной — у основы тренировка. Вот так месяц из Тарасовки не уезжал.

— Почему ушли из клуба?

— Случилось так, что из «Спартака» многие ушли. Меня пригласили поехать с основой на сборы. Там предложили контракт на пять лет. Я говорю: «Да хоть на десять. Мне вот квартиру давайте — и я подпишу». На тот момент я жил с супругой с родителями. Нужно было иметь отдельное жилье, а на все остальное я бы заработал. Согласились, вписали в контракте, что в мае получу квартиру. Так случилось, что предпочтение сделали не в мою пользу. Очень много талантливых ребят заканчивали играть в дубле «Спартака» — это был известный кладезь талантов. Не хотелось быть еще одним таким же. Проведя с основой достаточно времени, я видел, что предпочтение отдавалось Александру Ширко. Обижаться не стоит. Романцев так выбрал. Потом оказалось, что не ошибся. Я расторг контракт и ушел.

Пришел к руководству, написал заявление. Выслушал от них много хорошего в свой адрес. Когда уходил из «Спартака», было три заседания КДК, и ни разу никто от «Спартака» не пришел. Контракт расторгли.

— Команду тогда уже тренировал Ярцев.

— С Георгием Санычем я познакомился еще до его назначения. Мы ездили в турне по Китаю. Было несколько человек из дубля и ветераны, в числе которых — Георгий Саныч Ярцев. Там мы и познакомились. Велико же было мое удивление, когда на первом построении нам представили его главным тренером. В Китае он ни сном ни духом об этом не обмолвился. У нас сложились очень хорошие отношения. Он мне говорил тогда: «Работай, доказывай». За дубль я провел 3 игры, забил 6 мячей. Меня в основу не вызвали. Понял, что терять время дальше не стоит.

Георгий Саныч пытался меня остановить: «Подумай, доказывай». «Георгий Саныч, у меня велико желание. Но правда такова: за 3 игры 6 мячей — и никакого вызова. Я сделал вывод, что основе не нужен». Он отнесся с пониманием. Его вины никакой нет, он ничего мне не обещал.

Защитник у Садырина

— В ЦСКА вас приглашал Тарханов?

— Что интересно, никто меня не приглашал. Понял, что нужно уходить играть: дубль перерос. Набрал Александра Федоровича и спросил: «Собираюсь расторгнуть контракт со «Спартаком». Я вам интересен?» — «Если расторгнешь, то интересен». Так и перешел в ЦСКА.

— У вас агента не было?

— У меня был агент только в последней команде премьер-лиги — в «Луче». Все остальное время сам. Сейчас, когда молодые люди не могут сказать за себя пару слов, очень удивительно: как же мы раньше могли сами вести переговоры?

— В ЦСКА сумма в контракте сильно отличалась от того, что давал «Спартак»?

— Отличалась, но деньги минимальные были для молодого игрока. Это было больше, чем в «Спартаке». Не будет ни для кого секретом, что Владимир Джубанов, став чемпионом страны, получал сущие копейки в сравнении с тем, что получали футболисты других команд.

— Квартиру ЦСКА предоставил?

— В контракте была прописана. Но ее я не получил.

— Почему?

— Сейчас уже не вспомню. Переходил, чтобы играть, а не сидеть на лавке. Не хотел заканчивать карьеру в 21–22 года.

— Вы застали раскол ЦСКА. Много игроков ушли за Тархановым в «Торпедо».

— Сменилось руководство. Александр Федорович ушел в «Торпедо», а с новым руководством пришел Садырин. Я должен был тоже уйти в «Торпедо», но, пообщавшись с Садыриным, решил остаться. Мне ничего не было обещано, просто сказали работать. И в «Торпедо» было много неизвестного. Помимо торпедовских нападающих туда приходил Янкаускас. Я только полгода в ЦСКА провел, забил два мяча. В «Торпедо» было 5 или 6 нападающих. Рассчитывать не на что. Говорили, есть интерес у Бышовца, когда он возглавил «Зенит». Но никакой встречи не состоялось.

— Но у Садырина играли защитником.

— В начале чемпионата я несколько игр провел в нападении — не убедил. Володя Кулик блистал в нападении, Алексей Герасимов. А получилось так. Максим Быков по карточкам пропускал одну игру. Павел Федорович ко мне подошел: «Андрей, сможешь сыграть крайнего защитника?» Не знаю, с чего это родилось. Я говорю: «Да, смогу». Более того, в первом наборе тренер меня ставил крайним защитником. Садырин предложил: «Сыграй за дубль на этой позиции — и будешь в основе».

Помню, за дубль забил и отдал две голевые. Поставили в основу, выиграли 1:0. Я попал в перекладину при стандарте, вывалился один на один — не забил. После этого матча ставили крайним защитником или полузащитником. В общей сложности сыграл 17 матчей на этой позиции.

— Не думали дальше играть на краю?

— Подошел конец сезона. Павел Федорович предложил играть дальше в этой роли. На что я сказал: «Я же авантюрист — подведу. У меня душа — в нападении». Он говорит: «Ну что ж. Все понятно». Пришлось расстаться. Об этом не жалел. Потом уже был вторым нападающим в оттяжке.

— Вы играли в Нижнем Новгороде у Валерия Овчинникова. Он только на пресс-конференциях так жег?

— Он острословил в окружении двух и более человек. Как только разговариваешь один на один — вполне серьезный человек. Потом удивляешься, что еще недавно он вел себя иначе. Может быть, у него была такая защита.

Работая с этим человеком, я понял, что нет предела человеческим возможностям. Ты думаешь, что не можешь бежать. Он тебе говорит: «Ты можешь, ты еще сейчас пробежишь». И ты действительно бежишь. Человеческий организм к любым нагрузкам может адаптироваться.

— Самая яркая история, связанная с ним.

— У меня мышечная масса большая. Занимался велоспортом, когда два года не играл в футбол. Рост у меня 182, вес — 82–83. Как-то неудачно сыграл. Он спрашивает: «У тебя вес-то какой?» — «Ну 83». — «Вот чтобы через неделю был 80». Я говорю: «У меня последний раз 80 килограмм было в 17 лет». Он мне: «79». Я открываю рот, а он продолжает: «Еще одно слово — и будет 78».

Пришлось сбросить до 79. Помню, жуткий дискомфорт это доставляло. Потому что моя манера игры была такая, что, располагаясь спиной к воротам, нужно было мяч корпусом укрывать. При 79 килограммах меня пальчиком сдвигали, хоть я и упирался. Тем не менее, кто платит деньги, тот заказывает музыку.

Домашнее судейство

— Играя во второй лиге, вы хотели закончить с футболом. Все было плохо?

— Не скажу, что тренировочный процесс был плохой. Все-таки Андрей Владимирович Лексаков преподавал в институте физкультуры, руководил кафедрой футбола в ГЦОЛИФКе. Проведя полгода там, я думал, что перейду на повышение, но не вышло. Был эпизод, когда Андрей Владимирович меня гонял палкой. У всех было две тренировки, а у меня три. Еще одна — утром на песке. Вопрос у него был такой: «Хочешь попасть туда? Тогда работай». Поэтому и гонял меня.

Забил в том сезоне 19 мячей и все-таки перешел в «Сатурн». В этом была его заслуга. Последний матч выиграли, заняли 4-е место — это тогда было высшим достижением «Спортакадемклуба». После того сезона я ушел, пара человек перешли в первую лигу. Лишнее подтверждение тому, что если к чему-то стремишься — тебя обязательно заметят.

— Низшие дивизионы в эти годы — действительно полный беспредел?

— Нет. Если ты даешь повод судье, чтоб он удалил или поставил пенальти, — это твоя вина. Сам судья просто так ничего не делает. Бывает, в конце матча руководитель или тренер бегает в истерике, кричит на судью: «Что ты делаешь?» А он ему: «Ну я же сам за них в штрафную не зайду».

— То есть судьи не боялись показывать предвзятость?

— А при чем тут «не боялись»? Приезжая на выезд, ты уже заранее готовился к тому, что будут посвистывать аккуратно. В этом нет ничего страшного. Это называется «домашнее судейство». Может, какие-то симпатии, трибуны давят на судью. Все это, если не чересчур, то нормально.

Вор в законе и контракт

— Как вам игралось в «Сатурне»?

— Приходил — было одно поколение. Потом оно дважды менялось. Когда Владимир Михайлович Шевчук работал в «Сатурне», команду боялись все. Не было ни одной команды, которая просто так нас обыграла. Если выигрывали, то соперники уходили перебитые либо измученные. По духу и исполнителям это была одна из самых сильных команд в истории клуба.

Мы заняли 5-е место в сезоне-2001 только по стечению обстоятельств. Там как-то странно игру перенесли, что пришлось играть последний тур с «Крыльями». Причину переноса не помню, но выглядело странно. Раньше не роптали: перенесли и перенесли. Все было в наших руках. Мы же проиграли 0:2.

— «Сатурн» часто называли чуть ли не бандитской командой. Не боялись туда идти?

— Когда я шел в «Сатурн» из второй лиги, один мой знакомый сказал: «Ты сошел с ума. Рассказывают случаи, когда очень серьезно говорят с игроками». Из второй лиги перейти в премьерку все равно стоило. Как было до меня в «Сатурне», не знаю. А когда я там играл, были исключительно уважительные отношения.

— Известный вор в законе Олег Шишканов был в «Сатурне»?

— Был. Ничего плохого о нем не могу сказать не потому, что боюсь. Более того, человек очень хорошо разбирается в футболе. Он хороший мотиватор: не угрозами, а словом. Например, настраивал хорошо на средние команды. Говорил: «Не со «Спартаком» же играем, чем они лучше нас?» Это очень сильно помогало. В тренировочный процесс он никогда не вмешивался.

С ним я обсуждал контракт. Дальнейшее повышение зарплаты он обеспечил — исходило это от руководства. Было время, когда мы играли с Сергеем Рогачевым в основе, а в это время новые ребята сидели на банке и получали больше нас. Это было исправлено. Все было в одностороннем порядке, клуб мы даже не просили.

— А какая у него была должность?

— Я думаю, официальной должности у него не было. Может быть, входил в попечительский совет, который был при клубе. Но в такие подробности я не вдавался.

— Вам было известно, что это вор в законе?

— Когда я только познакомился, то не знал. Когда продолжительное время находился в команде, то уже узнал. Хочу сказать, Олег Николаевич — это более чем приятный человек в общении. Второе: если и было что-то криминальное, то это не выходило на свет в общении с игроками. Всегда разговаривал на равных, что делает ему честь.

Обвинение в сдаче игры

— Самый крутой легионер «Сатурна»?

— Самир Муратович — это было качественное усиление нашей команды. Он отдавал передачи даже тогда, когда было неудобно для него.

— А Принс Амоако?

— Средний футболист. Он обижался по поводу цвета кожи. Попросил даже не обращать на это внимания. Он себя очень комфортно чувствовал в команде. Больше ничего интересного с ним не было.

— Почему перешли в «Торпедо-Металлург»?

— Юрий Белоус звал меня еще до моего официального перехода. Тренером был Алейников. Приехал к ним на встречу, выслушал их условия — остался в «Сатурне». Спустя полгода там работал уже тренер Валентин Иванов. Был действующий контракт с «Сатурном», но я не играл. Пошел на просмотр в «Торпедо», и меня взяли. Мы в 2003 году сохранили прописку в премьер-лиге.

— В тот сезон тренер Игнатенко обвинил игроков «Торпедо-Металлурга» в сдаче матча «Алании».

— Тогда очень было модно обвинять игроков в сдаче матча. Обвинения были настолько абсурдными. Включили запись и начали: «А почему ты здесь не так сыграл, а почему тут?» На что я ответил: «Издеваетесь? Если бы я так играл, то был бы в «Милане», а не в «Торпедо». Ну не такой я талантливый»

Всех, кого обвинили, вызвали к Белоусу. Начали общаться. Я говорю: «Вы меня хотите штрафовать за сдачу матча. У вас, во-первых, нет доказательств — это разговор вообще ни о чем. Во-вторых, если вы штрафуете за проигранный матч, то должны доплачивать мне за забитый мяч, голевую передачу. Так?» Белоус сказал: «Нет». «Тогда почему вы штрафуете нас за то, что мы проиграли, так как сдачи не было. Вы штрафуете тренера за то, что мы проиграли?» Белоус снова сказал: «Нет». «А почему тогда тренер прикрывается футболистами и на себя не берет ответственность за проигрыш?»

В том матче Саркис Овсепян остался один в воротах, подставился, не побоялся, под удар. Ему попало мячом в кадык, пришлось вызывать врача. Я показал на это и сказал: «Вы хотите сказать, что игрок, сдавая матч, будет вот так играть?» На этом разговор закончился.

— Вам предлагали когда-нибудь сдавать матчи?

— К счастью, нет.

— И как после этого вы продолжили играть у Игнатенко?

— Нас очень забавляло, когда он проводил тренировку и в это время разговаривал по телефону. Махал рукой — типа продолжайте без него. После выходного все вышли на пробежку с телефонами и разговаривали с родными.

— Это уже месть.

— Это не месть. Мы таким способом показывали, что нужно иметь уважение к людям. Отойди ты в сторону, а не разговаривай на футбольном поле по телефону.

Дальний Восток вместо Швеции

— Что изменилось после переименования клуба в ФК «Москва»?

— Стабильность пришла в выплатах зарплаты, игроки появились несколько иного уровня. Становление клуба шло по плану. Обидно было этот проект потом потерять.

— Зарплаты высокие были?

— Все было адекватно. Тот же Дмитрий Кириченко шел в ФК «Москва» из ЦСКА на понижение зарплаты.

— У Валерия Петракова был тогда конфликт с Тудором.

— У Петракова тогда был конфликт и с Мовсесьяном. Образно говоря, он специалист добротный, а как человек — непорядочный. На этом мой комментарий закончится. Отсюда его конфликт со многими другими, даже с теми, кого он приглашал в команду сам.

— Например?

— Нарвик Сирхаев. Когда он его пригласил в команду, а потом обвинил его в сдаче матча. Как это вообще?

— Предложение из-за рубежа поступали?

— Было предложение от шведской команды, шедшей в зоне вылета. У меня как раз заканчивался контракт с ФК «Москва». Но я продлил контракт за неделю до его окончания.

— Чем запомнился год игры в «Луче»?

— Перелеты 9-часовые в одну или другую сторону. Сажалось все: плеер, DVD. Энергия заканчивалась у всего, кроме людей. Мы жили неделю в Москве, неделю во Владивостоке. Перед игрой в европейской части не было смысла оставаться во Владивостоке. Останавливались в районе Мичуринского либо в Бору.

— В «Луче» сыграли всего один матч.

— С конца марта 2006 года мучился с травмой. Хотели так залечить, давали два выходных. Но при малейшей нагрузке появлялись боли. Выяснилось потом, что нужна операция на паховых кольцах. Жалко, что тянули с операцией. Сделали, восстановился к середине августа. Ни о каком составе уже не могло идти речи. Расторг контракт по обоюдному согласию и перешел в «Терек».

— Зарплаты в «Луче» высокие?

— Они выше, чем у команд того же уровня. Например, у «Крыльев» или «Амкара».

— Руслану Аджинджалу, с которым играли в «Луче», 40, а он закончил только сейчас. В чем его секрет?

— Вот смотрите на испанцев, как они играют. Вроде энергозатратно, но движение постоянное. Вот в такой же манере играет Руслан Аджинджал. Думаю, что в чемпионат Испании он вписался бы легко. По игре, философии, техническому оснащению, голове.

— Тихоновецкий тогда уже нарушал режим?

— Когда я играл — нет. Он одаренный парень, очень быстрый. Из-за скорости был подвержен травмам. Медицина не справлялась из-за бесконечных перелетов. Там игроков нужно не готовить к играм, а восстанавливать после перелетов.

— Тяжело было адаптироваться к жизни в Грозном?

— Мы жили в Кисловодске, домашние матчи проводили в Лермонтове. Грозный видел два раза. Первый раз — проездом из Махачкалы. Ваит Хамидович Талгаев пригласил посмотреть на ночной Грозный. Второй раз был на чествовании, когда вышли в премьер-лигу.

— Рамзан Кадыров часто навещал команду?

— За первые полгода — ни разу. Под занавес сезона это становилось чаще. Нужно было решать задачу с выходом. Он посещал команду: настраивал, мотивировал. Подарков не делал, все было спокойно. Команда набиралась возрастная для выхода. После решения задачи с 11 игроками сразу же расстались.

— Вы заканчивали с футболом во второй лиге. Она изменилась за 10 лет?

— Раньше было больше молодых ребят. Когда заканчивал, уже больше возрастных игроков. У нас в Подольске играли семь возрастных футболистов. Кроме меня еще Влад Дуюн, Алексей Зуев. С нами рядом четыре былопарня, которых мы всему учили. Их отправляли на смотрины первой лиги. Когда в других командах был максимум один игрок, искренне не понимал целесообразности всего этого.

Виталий ПОМОРЦЕВ. Еженедельник «Футбол», 01.07.2015