ОЛЕГ ШАТОВ: «НАДО ОБЪЕДИНИТЬСЯ ВОКРУГ СБОРНОЙ, А НЕ ПИСАТЬ КАЖДЫЙ ДЕНЬ О ЗАРПЛАТЕ КАПЕЛЛО»

Полузащитник Олег Шатов в чемпионском сезоне стал одним из ключевых игроков санкт-петербургского «Зенита» и прочно обосновался в составе сборной России. Хавбек дал интервью корреспондентам агентства «Р-Спорт» , в котором вспомнил о начале своей карьеры, объяснил, почему выбрал «Анжи», а не ЦСКА, Петербург, а не Казань, в чем заслуга Андре Виллаш-Боаша и как у него складываются взаимоотношения со звездными легионерами «сине-бело-голубых» — Халком и Данни. Также Шатов рассказал о причинах неудачи на чемпионате мира и в еврокубках, выразил уверенность, что футболисты заслуживают более благосклонного отношения, и призвал общественность сплотиться перед важнейшим матчем сборной России с командой Австрии в отборочном цикле Евро-2016.

Лужи, ворота из лавок и один мяч на всех

— Олег, вы родились в Нижнем Тагиле. Скажите, как там появляются такие футболисты, как вы? Вспомните, в каких условиях вам приходилось тренироваться?

— Раньше футбол в Тагиле был на более высоком уровне — во второй лиге играла команда «Уралец». Сейчас там ничего нет. Нам приходилось сложно, условия, которые были у нас, с теми, что есть в Академии «Зенита», не сравнить. Помню, мы ворота составляли из лавок, на всех один хороший мяч, и мы за неделю занимали очередь, чтобы им потренироваться. Но время хорошее, интересное. Наверное, в тех условиях самое главное было — желание стать футболистом. Если у человека была большая любовь к футболу, то у него в дальнейшем получалось. Ведь из Нижнего Тагила вышли Максим Канунников, Володя Обухов, который сейчас играет в «Спартаке-2». Трех футболистов 1990–1993 годов рождения, кто сейчас играет на определенном уровне, могу назвать.

— Если главным была любовь к футболу, то кто ее вам привил — отец?

— Первый раз на занятие меня привел друг после школы, когда мы еще учились в первом классе. Как сейчас помню, еще лежал нерастаявший снег, кое-где на площадке были лужи, стояли хоккейные ворота. Более опытные ребята, которые знали, что надо делать, навязали на ноги пакетики, чтобы не промокнуть. На мне же была только форма, в которой я ходил в школу, и кеды, которые купил отец. Но мне понравилось, и я сказал папе, что хочу заниматься футболом. Уже позже мой тренер Сергей Юрьевич Овечкин, который был в хороших отношениях с моим отцом, сказал, мол, у Олега получается, ни в коем случае не останавливайтесь. Футбол к тому времени прочно залез в мою душу, сердце — в итоге тренировался по три раза в день, не только со своим, но и старшим возрастом. После школы приходил домой часа в два, быстро делал уроки, а потом до самого вечера играл в футбол.

— Геннадий Сергеевич Орлов в своих репортажах часто упоминает, что вы пришли из мини-футбола. Расскажите, как вам дался переход из мини-футбола в футбол большой, ведь это два разных вида спорта?

— Раньше не было разделения, что кто-то пришел в большой футбол, а кто-то в мини-футбол. У нас не было условий, чтобы зимой тренироваться в большом манеже, понятно, что зимой мы играли в зале. Я участвовал в разных турнирах, и однажды меня заметили из мини-футбольного клуба «Виз-Синара», позвонили отцу, мне и сказали, что есть возможность переехать в Екатеринбург и играть на профессиональном уровне. Мы подумали с отцом и приняли решение, что надо ехать. Папа сказал: «Если ты любишь футбол, если хочешь, давай рискнем, попробуем». И я принял решение поехать в Екатеринбург. Там, правда, я продолжал летом играть в большой футбол, а зимой в мини. Так продолжалось три года, с 14 до 17 лет, и когда настало время определяться, я сделал свой выбор в пользу большого футбола. Так получилось, что я должен был ехать с «Синарой» на сборы, но, выбрав большой футбол, попал в ДЮСШ «Урала», в команду 1990 года. А через сезон Александр Побегалов пригласил меня на сборы с первой командой «Урала». Так и начался мой путь в большом футболе, я уже тогда понял, что отступать некуда, можно погнаться за двумя зайцами, но ни одного не поймать.

«Сын президента»

— Говорят, что когда вы переехали в Екатеринбург, вас под опеку взял президент «Урала» Григорий Иванов, который к вам относился чуть ли не как к сыну.

— Так и есть, меня даже называли «сын президента». Действительно, этот человек сыграл важную роль в моем развитии. Он мне многое дал как человеку и футболисту, можно сказать, дал дорогу в большой спорт, всегда и везде поддерживал. Были даже моменты, когда тренер хотел выпустить на поле одного футболиста, а Григорий Викторович говорил — не надо, давай выпустим молодого, дадим ему шанс. Во многих ситуациях он был на моей стороне, за что я ему очень сильно благодарен. По сей день мы созваниваемся с ним, общаемся. Он любит меня по-своему, а я с большим уважением отношусь к этому человеку.

— Именно он ваш главный критик сейчас? Или вы можете назвать его своим наставником?

— Да нет, в основном я прислушиваюсь к себе и своей семье, понимаю, что это моя жизнь, а потому мне делать выбор. Главный критик я сам для себя.

— Главное достижение «Урала» того периода — это ведь полуфинал Кубка России сезона-2007/08?

— Хорошо помню этот матч, мы играли с «Амкаром» в Перми. Тогда я вышел на замену. К сожалению, мы проиграли (0:1). Но для меня, 17-летнего парня, сыграть в полуфинале Кубка России было шагом вперед. Помню, что на пути к полуфиналу мы обыграли «Локомотив» и «Сатурн», тогда лидером команды был Олег Кожанов — очень хороший футболист. В Кубке всегда команды из низших дивизионов проходят далеко. Например, в этом сезоне в полуфинале встречались «Локомотив» и оренбургский «Газовик».

— Когда вы только перешли в большой футбол и стали играть за «Урал», что думали о «Зените»?

— Если честно, когда я играл за «Урал» в первой лиге, вообще не следил за премьер-лигой и еврокубками. Молодой парень — 17–18 лет, в голове не пойми что: тут и школа, и пойти куда-то погулять, и футбол. Так что особенно за футболом не следил: выиграл «Зенит» или, условно говоря, ЦСКА, узнал результат, ну и ладно. И наверное, только после того как перешел в «Зенит», стал следить, кто как играет, смотреть за конкурентами. А когда выступал в ФНЛ, смотрел только за командами, которые играли в этом турнире.

— Вы помните тот момент, когда решили уйти из «Урала»?

— Из тех предложений, что мы рассматривали, у меня было два — ЦСКА и «Анжи». Я даже съездил на сбор с ЦСКА, а затем вернулся в «Урал», и мы принимали решение вместе с президентом клуба. Уже не помню точно, почему не получилось с ЦСКА. Там нет чьей-то вины, просто они могли быть немного понапористее. Если клуб проявляет заинтересованность в футболисте, то добивается его любой ценой, делает все, чтобы игрок пришел в их команду. Так получилось, что особенной заинтересованности во мне как футболисте я не почувствовал. Или, может быть, у меня такой взгляд был. Принимая решение, мы смотрели, где я буду больше играть, где у меня будут шансы развиваться. Можно было прийти в ЦСКА, а потом сесть на лавку, и тогда я бы прямиком вернулся в «Урал» или отправился в команду, которая борется за выживание. Лучше быть лидером «Урала», чем бороться за выживание в премьер-лиге. Поэтому я принял решение перейти в «Анжи». Это был новый проект с новым тренером, но где еще не было такого сильного состава, как у ЦСКА. Там была новая команда, все было по-новому, а в ЦСКА уже сформировался коллектив, поставлена игра, тренер всех хорошо знает. Я принял решение перейти в «Анжи» и со временем не пожалел и понял, что поступил по справедливости по отношению к самому себе. Выбрал тот вариант, который считал для себя нужным и который хотел. Я не стал никого обманывать, честно сказал, что перехожу в «Анжи», вот и все.

Руководить у Это’о получалось лучше, чем играть в футбол

— У вас есть понимание, почему в «Анжи» все довольно быстро развалилось? Удалось побывать на австрийском сборе в тот момент — управлял командой Рене Меленстен, пришел Игорь Денисов. Гус Хиддинк тогда в тренировках не участвовал.

— Если я не ошибаюсь, Хиддинк пропускал сбор по состоянию здоровья, так как ему делали операцию. Я не был столь близок в отношениях с президентом (клуба), главным тренером, поэтому не знаю всех подводных течений, которые могли происходить в клубе. На наш взгляд, у нас все было хорошо. Да, был неудачный старт в чемпионате. Не знаю, с чем было связано решение по «Анжи», это было решением президента и тренера. Но как таковых проблем в коллективе у нас не было — только рабочие моменты, которые происходят в любом клубе, когда игроки могут друг с другом поссориться, игрок может быть недоволен тренером или тренер игроком. Но такое есть во всех клубах, ведь в команде собраны 30 футболистов, все люди разные, друг другу с первого раза угодить сложно. Но каких-то серьезных проблем с коллективом, что кто-то кого-то не переваривал или кто-то свысока относился, я не заметил. Может быть, это было у других людей, а нам это не показывали на тренировках и на поле. Я не знаю, что происходило за футбольным полем, потому что у меня был свой круг общения, это молодые ребята Федя Смолов, Арсений Логашов, Юра Жирков с нами общался.

— Когда в «Анжи» все разваливалось, Игорь Денисов советовал вам уйти в «Зенит»?

— Я ему рассказывал, что у меня есть вариант с «Зенитом». Он говорил, что если я перейду в «Зенит», то может так произойти, что не буду играть, и к этому надо быть готовым. Помню, у меня был вариант с «Рубином», и когда я общался с агентом, говорил: «Может быть, мне надо уйти в „Рубин“, так как там буду больше играть?» Агент ответил, что такой клуб, как «Зенит», делает предложение один раз и больше может никогда не позвать.

— Какие у вас общие впечатления от периода карьеры в «Анжи»?

— Кого из игроков ни спросите, я думаю, каждый ответит, что им все в «Анжи» нравилось. Особенно отличным получился первый год, когда мы еще играли на старом стадионе. Тогда мы довольно далеко прошли в Лиге Европы, добрались до финала Кубка России, выиграли бронзовые медали чемпионата страны. За два года мы сделали большой шаг вперед в развитии «Анжи». От жителей Махачкалы, болельщиков, коллектива, который сложился, остались хорошие впечатления. В команде была дружеская атмосфера, так как не было очень серьезных целей, футболисты были раскрепощены, получали удовольствие от жизни и работы.

— Да, но ведь в команде играли такие футболисты, как Роберто Карлос.

— В основном все ребята простые. Тот же Роберто Карлос вообще рубаха-парень. Он с нами общался, мог куда-то позвать ребят, в выходной день выпить по бокалу вина. Ничего плохого в этом нет.

— Правда, что Самюэль Это’о после удачных матчей делал игрокам какие-то роскошные подарки?

— По отношению ко мне ничего не было. Но я знаю, что он в каком-то матче пообещал защитникам (Расиму) Тагирбекову, (Али) Гаджибекову и (Камилю) Агаларову, что если команда не пропустит и при этом победит, то подарит очень хорошие часы. В итоге Это’о свое слово сдержал и на сбор привез им часы Rolex.

— Про Это’о часто говорили, что в будущем он мог бы занять какой-либо большой пост, потому что уж очень любит всем руководить.

— Я думаю, что в последнее время у него в «Анжи» это лучше получалось, чем играть в футбол. Но все равно он великий человек, великий футболист. Глядя на то, что он делает на тренировках и в играх, я понимал, почему он добивался многих побед и выигрывал разные титулы.

— Сейчас следите за его игрой за «Сампдорию»?

— Не особо, но знаю, что недавно он забил гол и принес команде ничью. Стараюсь смотреть новости, но в последнее время не очень хочу погружаться в них с головой.

Виллаш-Боаш объединил футболистов целью выиграть чемпионат России

— Когда вы перешли в «Зенит», кажется, для всех это стало полной неожиданностью. А вы, выходит, были готовы к тому, что продолжите карьеру в Санкт-Петербурге?

— С переходом в «Зенит» все решилось очень быстро, буквально в течение 2–3 дней. Я готовился к очередному матчу, мы как раз должны были на выезде играть с «Зенитом», и получилось так, что я за два дня до игры подписал контракт с клубом, и уже этот матч смотрел на трибуне в качестве игрока «Зенита». Что касается ситуации в «Анжи», то мы понимали, что проект заканчивается, футболисты видели, что надо искать новую работу. Ведь когда тебя, грубо говоря, выгоняют с работы, то тебе надо кормить семью, строить дальнейшие планы, искать себе новый клуб. Каждый искал вариант, который будет для него удобнее.

— Вас в команду приглашал Лучано Спаллетти. Но твердым игроком основного состава вы стали при Андре Виллаш-Боаше. По вашему мнению, что Виллаш-Боаш привнес новое, что «Зенит» уверенно стал чемпионом России?

— Такие вопросы для меня всегда кажутся тяжелыми, потому что требуют большого анализа, причем профессионалов, которые могут дать оценку со стороны. Я как футболист, независимо от тренера, стараюсь как можно лучше делать свою работу, чтобы играть в основном составе, выходить на поле и приносить пользу команде. Может быть, Виллаш-Боаш сумел сплотить нас, потому что при Спаллетти в последнее время были скандалы, взять ту же ситуацию с Романом Широковым, и до этого тоже были непонятные моменты в коллективе. Думаю, что Виллаш-Боаш сумел найти подход к русским футболистам и иностранцам, донес до нас общую цель — стать чемпионами России, заработать долгожданную «звездочку». Думаю, все мы на протяжении этого года жили этой целью, чего и добились. Хотя в быту и Спаллетти, и Виллаш-Боаш адекватные люди, нет серьезных запретов, что, например, ты не можешь выходить из номера, ты не можешь общаться, а ты ходишь только в белом, ты только в синем, ты только в кроссовках. В питании тоже сильных ограничений нет. У каждого тренера была своя тактика, она отличается.

В Лиге чемпионов не хватило опыта

— Многие писали о конфликте Романа Широкова с Лучано Спаллетти. Можно ли говорить, что этот конфликт предопределил уход итальянского специалиста из «Зенита»? В некоторых матчах Лучано не ставил Романа в основной состав.

— Я думаю, Лучано не ставил Широкова, потому что на тот момент у Романа были небольшие проблемы со здоровьем, он лечил травму, из-за которой впоследствии пропустил чемпионат мира. А Спаллетти ушел не только из-за этого конфликта, думаю, что повлиял вылет из Лиги чемпионов, в частности, первый проигранный матч «Боруссии». Видимо, руководство клуба приняло решение, что лучше «Зениту» продолжить путь с другим тренером. Но «Зенит» благодарен Спаллетти за все, что он сделал. Как рассказывали ребята, первое время в команде была прекрасная атмосфера, когда «Зенит» дважды выиграл чемпионат России. Спаллетти в Петербурге обожали как игроки, так и руководство. Что случилось дальше, я не знаю.

— Перед этим сезоном говорилось о том, что команда должна попасть в десятку лучших команд в Европе, для этого требуется попадание в четвертьфинал Лиги чемпионов. Но до сих пор лучшим достижением «Зенита» в этом турнире был выход в 1/8 финала в 2012 и 2014 годах. Как вы считаете, что нужно сделать, чтобы проходить в Лиге чемпионов дальше?

— После этого сезона можно будет говорить о том, что у «Зенита» будет опыт выступления в Лиге чемпионов. Даже если у тебя в команде есть сильные футболисты, это не гарантирует успех, если нет опыта. Думаю, что после этого сезона мы будем сильнее, умнее в Лиге чемпионов. Многие говорили, что наш основной конкурент — это лиссабонская «Бенфика». Как можно не выйти из группы, если мы обыграли «Бенфику» на выезде 2:0, причем сделали это по делу, показав качественный футбол. Но то, что происходило в дальнейшем…

— Например, в Леверкузене в матче с «Байером» команду было не узнать.

— Соперник просто не дал нам сыграть в свою игру. «Байер» — молодая, агрессивная команда, и по той игре, что она показала, не оставила нам шансов. В футболе такое бывает, что команда с менее громким именем может выйти и напрочь сломать игру соперника, при этом демонстрируя свой лучший футбол. Я думаю, в тот вечер так и получилось. Думаю, если бы мы сыграли с «Байером» еще четыре матча на выезде, могли бы сыграть по-другому и добиться хорошего результата.

— Недавно мы общались с Юрием Лодыгиным, и он сказал, что если бы не «Монако», «Зенит» вышел бы в плей-офф Лиги чемпионов. Такое ощущение, что матчи с этим клубом до сих пор сидят у зенитовцев занозой.

— Мы понимаем, что если бы выиграли у «Монако», то прошли бы дальше. Но это футбол, мы не выиграли. Я думаю, расстраиваться нет смысла, надо смотреть вперед и в следующий раз нужно быть полностью готовыми как морально, так и физически, настраиваться на то, что футбол в Лиге чемпионов отличается от футбола в чемпионате России. Там другие скорости, другое сопротивление соперника, другая атмосфера на стадионах. К этому надо быть готовыми. У многих футболистов будет опыт, который может помочь команде в целом.

Могли бы быть в финале Лиги Европы

— Когда «Зенит» покинул Лигу чемпионов, внутри коллектива игроки ставили перед собой задачу выиграть Лигу Европы?

— Когда мы вылетели из Лиги чемпионов, в Лиге Европы начали с 1/16 финала. Прошли ПСВ, «Торино», а в противостоянии с «Севильей» ситуация складывалась таким образом, что в ответной игре при счете 2:1 в нашу пользу могли забить еще один гол, но пропустили мяч в свои ворота и лишились шансов пройти дальше. Когда я смотрел финал Лиги Европы, мне было обидно за себя, за команду в целом, что мы могли пройти «Севилью» и играть финал в Варшаве.

— Почему в первом матче с «Севильей» «Зениту» не удался второй тайм? В первом команда контролировала игру и вела в счете, а затем ситуация на поле поменялась.

— Тяжело сказать. Перед этой игрой мы потеряли четырех игроков основного состава, которые не могли принять участие в матче из-за дисквалификации, и это не могло не повлиять. Уберите сейчас из «Барселоны» Месси, Неймара, (Луиса) Суареса и еще какого-нибудь футболиста, не факт, что каталонцы обыграют какую-нибудь команду в чемпионате Испании. Так же и здесь — мы потеряли игроков основного состава. Может быть, где-то нам не хватило свежести, где-то подустали. Первый тайм мы провели грамотно, хорошо сыграли от обороны, забили нужный гол, во втором тайме нас просто перебегали, переиграли, и хорошо, что «Севилья» забила только два мяча, а не три и более.

На чемпионате мира показали 50–60% от того, что могли

— Давайте немного сменим тему и поговорим о сборной России. В национальной команде вы один из основных игроков, Фабио Капелло вам доверяет. Расскажите, как он?

— Клубная тренерская работа отличается от работы тренера в сборной. Тренер в сборной видит нас раз в два месяца, а тренер в клубе каждый день, чаще, чем меня моя жена. Тренера сборной мы видим только когда приезжаем в команду, так что-то оценивать сложно. Работа оценивается результатами. Если результат есть, то говорят, что работа хорошая. Если. Если нет, то работа плохая.

— И все-таки, например, Златан Ибрагимович в своей биографии пишет, что как-то Капелло протянул ему кассеты с видео голов Марко ван Бастена и сказал: «Посмотри, как человек играл». Было у вас в сборной что-то подобное?

— Таких примеров я не припомню, чтобы он давал какие-то видео. Капелло нам говорит: «У меня большой опыт, я многое повидал в своей карьере, вы хорошие игроки, я знаю, что вы можете играть, вы должны играть, покажите все, что вы умеете».

— То, что Капелло — самый строгий тренер в вашей карьере, отрицать не будете? Известны ведь его различные запреты.

— Да, самый строгий. Но если ты приезжаешь в сборную России, где у главного тренера есть свои понятия, законы, будь добр их соблюдать. Мы ведь, можно сказать, подчиненные, так что без этого никуда.

— Самый тяжелый момент на чемпионате мира — это ничья со сборной Алжира? Ведь было видно, что мы их переигрывали.

— Я бы отметил матч со сборной Бельгии. Во втором тайме мы играли намного сильнее бельгийцев, могли забивать, но пропустили гол. Тем не менее по качеству игры наш лучший матч на чемпионате мира был против команды Бельгии. Опять же скажу, что у нашей сборной не было опыта выступления на чемпионатах мира. Половина футболистов вообще никогда не играла в еврокубках — ни в Лиге чемпионов, ни в Лиге Европы. Если взять составы других сборных, то мы увидим, что футболисты каждый год играют в международных турнирах, и их чемпионатом мира не удивить. Для нас же играть на чемпионате мира было в новинку, все понимали меру ответственности перед страной и болельщиками за результат и игру. Многие, в том числе и я, не показали и на 50–60% того, что могли. Это просто вопрос психологии, сами себя загнали в такую ситуацию, хотя вроде футболисты в нашей команде опытные, но также достаточно и молодых игроков, в этом плане тяжело было в Бразилии. Думаю, что домашний чемпионат мира должен нам помочь. При своих трибунах не будет такого большого давления. Будем спокойно готовиться, не будет столь длительного перелета, адаптации. Правда, еще надо до этого времени дожить, неизвестно, что будет со сборной, кто будет из тренеров и какие футболисты в команде.

Футболисты достойны другого отношения к себе

— Ну тренером-то должен быть Фабио Капелло…

— Сейчас разные слухи, разговоры ходят, что творится сейчас в нашем футболе. Читаешь — и полная неразбериха, понять не можешь, кто там прав, кто виноват — кто что говорит.

— Вы имеете в виду историю с контрактом Капелло?

— Ну да, непонятные какие-то ситуации откуда-то всплывают, от третьих лиц. Один говорит на другого, другой на третьего. Поэтому я думаю, что пока все находятся в подвешенном состоянии, хотя у сборной через 2,5 недели один из самых важных матчей в отборочном цикле чемпионата Европы (с Австрией). Лучше бы сконцентрировались и объединились одной целью, а не концентрировались вокруг других проблем, касающихся руководителей РФС и главного тренера. Обратили бы внимание на игру сборной, помогли бы нам, футболистам, тренеру дали понять, что в него верят, что он нужен, а не писали бы каждый раз про его зарплату. Если люди алчные, жалко им денег, если мы будем считать каждую копейку друг друга, заглядывать в кошелек, ничего хорошего точно не выйдет.

Просто все считают, что футболисты богатые, зажравшиеся люди, я даже уверен, что большинство ждут, чтобы мы проиграли (Австрии), чтобы все лишний раз считали, что мы опозорились снова, чтобы в очередной раз окунуть нас лицом в лужу. Но мы сами должны доказать себе, что мы чего-то стоим, что мы достойны уважения и вообще другого отношения к нам. Профессия футболиста — это тяжелая профессия. Однозначно профессия тяжелее, чем у вас (журналистов), тяжелее, чем многие другие профессии, потому что ту работу, которую мы ежедневно проводим по 3–4 часа в день, а кто-то тренируется и по 5 часов в день, не знаю, с чем это сравнить, может быть, только с работой у станка. Может быть, только на такой работе люди больше устают, чем мы.

— Бывало, что вы сталкивались с неадекватным поведением журналистов?

— Нет, но есть неприятные провокационные вопросы, на которые не хочется отвечать. Но я понимаю, что я найду выход, скажу так, что журналисту придется помолчать. Или если мне не нравится вопрос, я не буду на него отвечать и в следующий раз просто не буду с этим журналистом общаться.

Сборной не хватает такого пахана, как Денисов

— Вы уже упоминали про важный матч с Австрией. Скажите, сейчас есть человек в сборной России, который может объединить команду и повести ее за собой?

— На данный момент такого человека в сборной нет, капитанская повязка передается от одного человека к другому — от (Романа) Широкова к (Василию) Березуцкому. Пока такого человека — пахана, мужика, который повел бы за собой, которого бы все боялись и от слова которого волосы дыбом вставали, нет. Но я считаю, что такой человек в коллективе необходим. Если он сказал «поворачиваемся налево» — значит, все должны идти налево.

— А кто может таким быть?

— Я думаю, раньше был Игорь Денисов, я с ним общался и в сборной. Он человек с характером, правдоруб, поэтому его многие за это не любят и критикуют. Но я считаю, что во всех ситуациях, если брать по-человечески, он был прав.

— Какие главные качества вы можете выделить у Игоря?

— Он говорит правду в глаза. Если он считает, что человек поступает некрасиво, неправильно, он этого не будет скрывать, просто пойдет и скажет все в лицо. И это не только касается футбола, но и поведения человека в жизни.

О Данни не могу сказать ни одного плохого слова

— Сейчас в раздевалке «Зенита» кто главный?

— Я думаю, что сейчас нет такого, как было раньше. Если раньше в «Зените» русская гвардия, русские футболисты правили, то сейчас, наверное, 60 на 40. Потому что больше иностранцев стало, они больше играют в составе и, можно сказать, на данный момент делают результат. Но мы не даем себя в обиду, мы все имеем право голоса — и я, и (Игорь) Смольников, не говоря уж об (Андрее) Аршавине с (Александром) Кержаковым, (Юрии) Лодыгине. Все могут спокойно высказать претензию и Халку, и Данни. Если мы считаем нужным, то скажем.

— Как вы все вместе общаетесь, ведь в команде немало легионеров?

— Есть базовый английский. А если перед игрой что-то говорим друг другу, то Данни берет слово, потому что он говорит и на русском, и на английском, и на португальском.

— Данни, к сожалению, уходит из «Зенита».

— Я надеюсь, что, может, это такой ход, и лучше, чтобы он остался. Он очень хороший футболист, хороший человек. Он много сделал для «Зенита».

— О Данни говорят как о человеке фантастических качеств. В чем это проявляется?

— Нет профессии «хороший человек», есть понятие «хороший футболист». Нет спора, что он хороший футболист, но он действительно еще и очень хороший человек. Он постоянно улыбается и никогда не скажет плохого слова, всегда поддержит, всегда подскажет. Ни разу не было такого, чтобы я усомнился в нем — это касается и раздевалки, и ситуации вне поля, — или сказал про него плохое слово. Есть футболисты, про которых я могу (говорить) и говорил плохие слова, но про этого человека я не могу такого сказать.

— Данни на поле весьма эмоционален. Бывает, и судьям скажет лишнее, за что получит желтую карточку.

— Понятно, что один и тот же человек на поле и вне поля может быть разным. В жизни он может быть тихим и ни с кем не общаться, а на поле может выйти заведенным и говорить такие матерные слова, которые еще никто не придумал.

— Вопрос, который касается взаимоотношений с легионерами. Видно, что Халк в этом сезоне гораздо меньше передерживал мяч.

— Это плюс тренеру, что он нашел подход к футболисту, объяснил, что футбол — игра командная. Да, ты личность, хороший футболист, но без тех людей, которые окружают тебя на футбольном поле, один ничего не добьешься. И конечно, мы иногда говорим. У меня даже с Халком в перерыве матча с ЦСКА, когда счет был 0:0, произошла ссора. Это нормально, это не критическая ситуация, когда игроки иногда могут поговорить на повышенных тонах, потолкаться. Когда проходит определенное время, эмоции стихают, мы просто подходим друг к другу и приносим свои извинения, понимаем, что нам надо двигаться дальше, смотреть вперед и выигрывать чемпионат. Небольшое недопонимание есть во всех коллективах, такое бывает: где-то словом зацепились, где-то посмотрели друг на друга как-то, но потом мы снова выходим на футбольное поле и все, мы партнеры по команде, мы друзья, мы друг за друга бьемся и в обиду друг друга не дадим.

«Федя, ты стал забивать так много голов!»

— Как вы считаете, когда Юрий Лодыгин станет основным вратарем сборной? Как кажется, у него все для этого есть.

— Это вопрос не ко мне. Для меня Лодыгин — хороший вратарь, один из лучших в России. Я считаю, что это один из тех футболистов с русским паспортом, который сейчас спокойно может уехать за границу и там играть, потому что у него для этого есть все качества.

— Мы заметили, что вы достаточно много общаетесь с Игорем Смольниковым. На поле часто обыгрываетесь друг с другом. Он ваш самый близкий друг в «Зените»?

— Друзей у меня вообще не так много. Игорь хороший, порядочный человек, мне приятно с ним общаться. Наши жены общаются друг с другом. Живем мы на Крестовском острове, в свободное время иногда можем выбраться все вместе, поужинать или погулять с детьми. Мы знали друг друга еще до прихода в «Зенит», так получилось, что мы в одно время пришли в команду и сейчас хорошо друг с другом общаемся.

— Болельщики «Зенита» мечтают, чтобы в команде были воспитанники петербургского футбола. Может быть, вы видите в «молодежке» игрока, который в будущем мог бы играть в «Зените»?

— В этом сезоне я видел вживую один матч «молодежки» с «Ростовом». Там есть хорошие ребята — (Дмитрий) Скопинцев, (Илья) Кубышкин и (Павел) Назимов. В «Зените» с нами тренируются (Алексей) Евсеев, (Рамиль) Шейдаев, (Дмитрий) Богаев. Словом, есть перспективные ребята, но они вырастут в том случае, если будут постоянно иметь игровую практику.

— Нельзя не спросить о вашем друге Федоре Смолове. Как вы считаете, с чем связан его прогресс в этом сезоне, что он стал, наконец, забивать?

— Общаюсь с Федей постоянно, поздравляю его с забитыми голами, говорю ему: «Федь, ты стал так много забивать, что я уже не знаю, что тебе писать». Когда он забивал 2-3-4 гола за сезон, я всегда находил какие-то слова, чтобы его поздравить. А когда он забил свой восьмой мяч, я ему просто написал: «Брат, с победой!» Ясно, коротко, четко. Он молодец, было время, ему очень много доставалось, он выслушивал много нелицеприятных слов — в связи с Викой (Лопыревой), с футболом, машинами, часами. Но я его всегда старался поддерживать, знаю его как человека и футболиста. Федя всегда считался одним из самых лучших футболистов в России наряду с (Александром) Кокориным и (Аланом) Дзагоевым, просто эти двое «выстрелили» пораньше, а у Феди этот момент подзатянулся. Забивать в «Урале», «Уфе», «Мордовии» — командах, которые находятся ниже, намного легче, чем в «Зените», «Динамо», ЦСКА, так как в этих клубах высокая конкуренция, и психологически ты можешь чувствовать себя не так уверенно. Дай бог, чтобы у Феди все получилось, не знаю, куда он перейдет, какую выберет команду, как сложится его судьба — пусть он забивает как можно больше не только за клуб, но и в ближайших матчах за сборную.

Татуировка в честь сына

— Мы заметили, что у вас на руке изображен лев на татуировке…

— Эта татуировка сделана в честь сына, которого я назвал Лев. Просто это маленький львенок, здесь же есть дата рождения сына. Я хотел себе сделать татуировку лет с семнадцати. Пошла такая мода, все делали татушки, и я тоже хотел, но мне нужен был повод. Не для меня, когда набивают имя подруги или какую-нибудь нелепую дату. Может такое быть, с девушкой уже не встречаешься, а татуировка есть. Татуировка должна быть с каким-то смыслом. (Глядя на татуировку) Ты знаешь, что несешь этот крест, эту татуировку и будешь нести всю оставшуюся жизнь.

— Лев, потому что лев — символ Петербурга и «Зенита»?

— Когда я сделал эту татуировку, меня тоже об этом спрашивали. Но я еще раньше думал, что если у меня родится мальчик, то назову Львом.

— Раньше вы говорили, что вас постоянно тянет домой, на Урал. Сейчас уже адаптировались к Петербургу?

— Последнее время да, может это и заслуга Питера, что я чувствую себя здесь комфортно. Мне здесь действительно нравится жить, и последнее время я уже не так часто бываю дома. Может быть, это еще и потому, что родился сын, и родители прилетают к нам намного чаще, каждые две недели. Может быть, из-за того, что я их вижу постоянно, меня не так сильно тянет домой. Хотя когда будет отпуск, я всегда буду летать домой на день-два-три, чтобы повидать своих друзей, погулять по тем местам, где прошла молодость, всегда приятно там побывать.

— Олег, напоследок хотелось бы узнать, какую музыку вы предпочитаете?

— Разную. У меня в телефоне много разных треков, могу и рэп послушать, как русский — «Каспийский груз», «Центр», так и зарубежный. Могу и Михаила Круга послушать, и русскую поп-музыку включить. Единственное, что не слушаю — рок, тяжелый металл, это мне не нравится.

— 2Pac или Eminem?

— Даже не знаю, по мне, наверное, 2Pac.

— В раздевалке «Зенита» кто главный диджей? Лодыгин?

— Халк в раздевалке иногда ставит свою музыку, но она поднадоела чуть-чуть уже. Надо в следующем сезоне сделать так, что его музыка играет до первого поражения.

Артем ЛИСОВСКИЙ, Тарас БАРАБАШ. «Р-Спорт», 02.06.2015

Фото: РИА «Новости»