АЛЕКСАНДР САЛУГИН: «БОРОДЮК ЗАСТАВЛЯЛ БЕЖАТЬ СТОМЕТРОВКУ НАПЕРЕГОНКИ С МАССАЖИСТОМ»


Александр Салугин. Фото: championat.com

Обладатель Кубка УЕФА в составе ЦСКА, ныне игрок «Торпедо» Александр Салугин — о стодолларовой зарплате в армейском клубе, стилях работы Валерия Газзаева и Александра Бородюка, конфликте с Евгением Гинером и издержках российской футбольной системы.

— Недавно отмечали десять лет нашему первому Кубку УЕФА. Вспоминали и удивлялись, какой молодой была та команда.

— Газзаев шанс раскрыться молодым давал один раз. Березуцких и Игнашевича он брал игроками молодежной сборной и начал им доверять. Потом пришли хорошие иностранцы и нам — мне, Таранову, Самодину, Денисову — было сложно пробиться в выстроенный состав. ЦСКА выигрывал, и шанса зацепиться за основу не было. Такого, чтобы сыграть матчей пять в составе и попробовать что-то доказать. Но для нас тогда это и так был огромный рост и скачок в карьере. Я тренировался с топ-игроками, и в два моих армейских года ЦСКА выиграл все турниры, в которых участвовал.

— Чем вам запомнился Газзаев?

— Газзаев — психолог. Я бы не сказал, что у нас были тактические суперзанятия или какие-то особенные тренировки. Он мог найти подход к каждому футболисту. При нем люди максимально раскрывали свой талант. Газзаев знал, каким футболистам что можно позволить: кому дать отдохнуть, кому можно больше поесть, кому не дать поспать. Ко мне он очень хорошо относился, как и ко всем. Он молодым ребятам всегда подсказывал: «не пытайся кого-то удивить, когда выходишь на поле. Играй как можно проще и все само собой получится».

— Было ощущение, что однажды бразильцы уйдут и вы, молодые — это будущее ЦСКА?

— Когда ты в команде и тебе шестнадцать-семнадцать лет, ты об этом просто не думаешь. Мечты какие-то были, но тогда рядом со мной на лавке сидел Олич и выходил минут на двадцать. Мне не верилось, что я смогу в ближайшее время заиграть в основном составе ЦСКА. Вырасти как игрок, уехать куда-то в аренду, набраться опыта, вернуться — это да. Но тогда если кто уезжал в аренду, в основной состав его уже не возвращали.

— Если был бы не ЦСКА, а, например, «Торпедо» или другой клуб из второй восьмерки, было бы проще?

— Как лучше никогда не угадаешь. Но лет через тридцать можно буть вспомнить трофеи. Конечно, хочется их выиграть, выступая в основном составе, но что лучше — никогда не угадаешь.

— Из ЦСКА ушли за игровым временем?

— Газзаев хотел, чтобы я остался. Но я два года прожил в одном состоянии: играл за дубль все матчи, выходил за основной состав на замену, все время тренировался с основой. И мне казалось тогда, что я могу прогрессировать быстрее, чем это происходит. У меня был хороший вариант уйти в аренду в «Химки», но Гинер не отпустил. Как менеджер, он, наверное, правильно поступил, а по-человечески, мне кажется, это было неправильно. В итоге, мне уже просто принципиально не хотелось оставаться, и я уехал в первую лигу.

— Зарплаты тогда были сопоставимые? У запасного ЦСКА и игрока первой лиги.

— В ЦСКА, когда я уже полгода в основном составе тренировался, и мы как раз Кубок УЕФА выиграли, я получал сто долларов. Как в пятнадцать лет я подписал «школьный» контракт, мне с тех пор его не поднимали. Через какое-то время Рома Бабаев, тогда еще просто юрист, меня увидел и говорит: «Саш, у тебя же зарплата сто долларов, я тебе ее поднимаю». Я спросил: «насколько?», он говорит: «пятьсот».

— Это сковывало?

— Никак не влияло. Просто хотелось больше зарабатывать. Все зависит от твоего воспитания и окружения. Кого-то губят деньги, кому-то наоборот помогают. Если ты хорошо воспитан, я не думаю, что деньги тебя испортят. Ты знаешь, что хочешь и идешь к своим целям. Деньги могут только помочь тебе. В ЦСКА зарплаты не обсуждали и не сравнивали. Каждый зарабатывал, сколько заслуживал. Сколько мог себе в личном контракте попросить. Сколько дали. Поэтому таких обсуждений близко не могло быть. Деньги не играют в футбол. Когда я в Нижнем Новгороде играл, нам не платили по полгода. А мы здорово играли, за выход в премьер-лигу боролись. Где-то, наоборот, вовремя все платили, но там игра у команды не получалась.

— Почему у нас все время пропадают игроки, переходя на взрослый уровень? Был талант и не стало.

— В основном, это издержки нашей футбольной системы. Когда попадаешь в среднюю команду премьер-лиги, условно в «Амкар», где десять-пятнадцать легионеров, из которых два-три действительно умеют играть в футбол, а остальные… Не сказал бы, что это футболисты. Дворники, может кто-то еще. Просто люди. Их привозят пачками агенты, по десять иностранцев в год. Еще у каждого прописано: если он играет в составе, то получает за это бонус — и отдает его агенту. Это все — система. И многие молодые футболисты сталкивались с тем, что тренер может не поставить тебя в состав, не дать тебе играть, несмотря на твои игровые качества. Ты можешь быть лучшим, но ты не будешь играть. Кого-то это надламывает. Кто-то через это проходит, потом попадает в струю, начинает играть. Мне кажется, эта система губит молодых футболистов, а не молодые футболисты губят сами себя.

— Но молодежь все равно пытается идти в команды из второй восьмерки, чтобы попробовать заиграть. Несмотря на пропасть, которая есть между топ-клубами и остальными.

— Я бы сказал, есть пропасть между «Ростовом» и ЦСКА, «Ростовом» и «Зенитом», а между «Ростовом» и «Спартаком» пропасти нет. У нас есть буквально две-три команды, с которыми нереально играть на равных. Но лучше, если есть такая возможность, пытаться заиграть в большом клубе. В сильной команде проще заиграть — когда вокруг тебя собраны исполнители. Ты играешь в «Реале», грубо говоря, тебе на блюдечке мячи подносят, и ты забиваешь с двух метров. Или ты играешь в «Амкаре», где у тебя один момент за игру, его еще надо реализовать. Грубо говоря, лучшие нападающие в мире забивают в двух моментах из четырех. А здесь у тебя может быть один за игру. Если ты не забьешь, ты можешь больше уже и не сыграть ближайшие несколько матчей. Поэтому лучше пробиваться в состав большого клуба, но если чувствуешь, что шансов нет, надо ехать искать себя.

— Твое «Торпедо» вышло в премьер-лигу с Бородюком. Что он за тренер?

— Бородюк тоже психолог, но работает немного в другой манере, чем Газзаев. Более европейский стиль. Его работа основана на постоянном общении с игроками, не только на тренировках, но и в индивидуальных беседах. Он не дает тебе «замерзнуть». При Бородюке я мог потренироваться в основном составе, а на следующий день перейти в группу, где были люди, кто не играли, но не хотели разрывать контракт с клубом и тренировались отдельно. Он делал так, чтобы люди проявляли характер. Ему это было интересно, и за счет этого он выжимал максимум. С ним мы с восемнадцатого места вышли в высшую лигу. Бородюк мог заставить игрока бежать стометровку наперегонки с массажистом. Постоянно придумывал что-то, чтобы нам было весело и интересно. Мы привыкали соревноваться и побеждать. Диалог с футболистами — самое главное для тренера. Слуцкий, Газзаев, Бородюк — все они постоянно общаются с футболистами. Узнают — что, как? Где-то через врачей, еще как-то. Потому что бывает, дома что-то случилось, игрок может поругаться с женой и думать о ней, а не о футболе. Тренер должен все факторы эти учитывать. Ты не можешь выходить на матч, когда ты думаешь не об игре. Я думаю, поэтому, эти тренеры и добиваются успехов.

— «Краснодар», например, живет по принципу: игра важнее результата.

— Для «Торпедо» сейчас важнее результат. Если бы мы шли в середине таблицы, может быть, стремились получать удовольствие просто от игры. Если команда вылетит, то, грубо говоря, все футболисты, которые в ней были, тоже вылетят. И, соответственно, уменьшатся контракты. Плюс ты теряешь статус игрока премьер-лиги. Все-таки здесь больше народа ходит на футбол. Интересно играть. Стадионы хорошие. Мы и в начале чемпионата вроде неплохо играли, а очков толком не было. Сейчас я не скажу, что мы хорошо играем. Как Петраков говорит: мы бойцы. Кусаемся, бьемся, и набираем очки потихоньку.

Илья КАЗАКОВ. «ФутболРевю», 29.05.2015