Ринат Дасаев: «Бесков знал: если я от имени команды дал слово, он может не беспокоиться» – Сборная России по футболу
СБОРНАЯ РОССИИ ПО ФУТБОЛУ | СБОРНАЯ СССР ПО ФУТБОЛУ | ОФИЦИАЛЬНЫЙ РЕЕСТР МАТЧЕЙ
Сборная России по футболу

ОБЗОР ПРЕССЫ / НОВОСТИ


РИНАТ ДАСАЕВ: «БЕСКОВ ЗНАЛ: ЕСЛИ Я ОТ ИМЕНИ КОМАНДЫ ДАЛ СЛОВО, ОН МОЖЕТ НЕ БЕСПОКОИТЬСЯ»

Ринат ДасаевБолельщики московского «Спартака» ликуют: в клуб вернулся их любимец Ринат Дасаев. Один из самых знаменитых стражей ворот советского футбола, в 1988 году признанный лучшим голкипером мира, теперь будет работать с дублирующим составом красно-белых. Вратарь, в адрес которого трибуны скандировали: «От Москвы до Гималаев король воздуха - Дасаев!» или «Легче голову разбить, чем Дасаеву забить!», в середине июня отметил свой 56-й день рождения. Его изрядно помотало по свету, он работал в разных городах и разных командах. Но в итоге все равно оказался в «Спартаке», с которым связана практически вся его футбольная карьера.

- Все возвращается на круги своя, Ринат?

- Возвращается. Я многое попробовал в своей жизни, работал тренером вратарей в различных клубах и сборной России. Держал даже футбольную академию своего имени. Она существовала несколько лет, но потом главный спонсор - казино «Арбат» - прекратил финансирование. В результате проект пришлось свернуть. Зимой меня пригласили поработать в спартаковской академии, тренировать юных вратарей. Кроме того, я много ездил по общеобразовательным школам, проводил мастер-классы для мальчишек. Иногда смотрел на них, и сердце кровью обливалось: координации нет, бегать не умеют, обычные кувырки - и те даются с трудом. Теперь же у меня новая должность, работаю с вратарями дубля.

- За родную команду сердце кровью не обливается? В ваше время «Спартак» задавал тон в отечественном футболе, а сейчас вот уже почти десять лет остается без трофеев.

- Конечно, мне обидно. Еще в середине 90-х «Спартак» был на виду, выигрывал один чемпионский титул за другим. А потом как отрезало. Почему это произошло? Тут целый комплекс причин, так сразу и не ответишь. Надеюсь, в скором времени черная полоса будет прервана. Клуб с такими традициями просто не может находиться на вторых ролях.

- Недавно пересматривал довоенный фильм «Вратарь», эта история написана будто бы про вас: Волга, арбузы, вратарь республики. Признайтесь, Антон Кандидов привел вас в футбол?

- Нет, мое увлечение с фильмом никак не связано. Кино это я, конечно, видел, но, если честно, меня оно никогда не цепляло. Да и вообще с самого начала я занимался не футболом, а плаванием. Были даже определенные успехи, но мне как-то это дело не нравилось. Когда я ушел из бассейна, к нам домой приходили тренеры, выясняли, что случилось, уговаривали вернуться. «У мальчика талант, он может стать олимпийским чемпионом», - говорили они. Но я отказался, и тогда отец, чтобы зря дома не сидеть, отдал меня в группу подготовки астраханского «Волгаря». Папа начинал простым рабочим, дослужился до начальника икорно-балычного цеха и был достаточно жестким человеком. Но сейчас я благодарен ему за это, его требовательность пошла мне на пользу. Он заставлял учиться. Корпеть же за учебниками не хотелось, тянуло во двор. Тем более он был большой, дружный. Зимой мальчишки из соседних домов играли в хоккей, летом - в футбол.

Кроме того, отец внимательно следил за моими спортивными достижениями. Тренер в секции как-то сказал, что я должен как можно больше стоять в воротах. И папа воспринял эти слова близко к сердцу. Мне же хотелось бегать, забивать голы. Когда мы с мальчишками гоняли мяч во дворе, я периодически шел играть в поле. Но, едва завидев отца, возвращавшегося с работы, тут же мчался к своим воротам и вставал в «рамку». Кстати, дворовые игры очень помогли мне в спортивном становлении - это как раз к разговору о современной молодежи. В хоккей мы играли не шайбой, а теннисным мячом. Я стоял в воротах, ловил мячик и тем самым отрабатывал реакцию. Кроме того, в школе мы много бегали, занимались гимнастикой, играли в волейбол и баскетбол. Благодаря им развивались мои лучшие физические качества.

- От матери за рваную одежду и разбитые коленки доставалось?

- Маме футбол поначалу категорически не нравился. А после того как летом 1975-го в своем втором матче за взрослую команду «Волгаря» я травмировал мениск, она и вовсе начала воспринимать его в штыки. С выезда я вернулся с лангеткой на колене, которая вызвала у мамы ужас. «Надо заканчивать с этим футболом!» - разносился по дому ее крик. «Подожди, все образуется», - успокаивал я. Только потом, когда мной заинтересовался московский «Спартак», мама смирилась с моим увлечением. Больше того, приняла его и стала переживать за мою игру. Отец же сидеть перед телевизором не мог. Уходил в туалет, курил там одну сигарету за другой и периодически выглядывал, чтобы узнать счет.

- Классным вратарем вы стали очень быстро, в 1980 году уже выступали за сборную на московской Олимпиаде. К домашним Играм команда готовилась долго?

- Мы начали подготовку еще в 1979 году, когда выиграли Спартакиаду народов СССР. К тому времени уже было решено, что командой будет руководить главный тренер «Спартака» Константин Бесков. Он собрал состав и начал регулярно проводить товарищеские матчи. Главный же подготовительный сбор начался за три недели до старта Олимпиады. По турнирной дистанции мы шли успешно, предстоял полуфинал со сборной ГДР. Однако в день игры на базу приехал председатель Спорткомитета Павлов в сопровождении свиты. Пошли накачки: мол, ребята, не подведите, на вас смотрит вся страна. Такие разговоры настроения не прибавляют, все и так на нервах... Хотя обыгрывать немцев мы должны были по-любому. Но соперник забил нам уже на первых минутах встречи, а потом мяч упорно отказывался идти в их ворота. Один Вагиз Хидиятуллин запорол немыслимое количество голевых моментов, компанию ему составил и Валерий Газзаев. Перед матчем за третье место с югославами на базу вновь прибыло начальство, только уже с другим настроением. Лозунгов и призывов не было, вместо них звучали проникновенные просьбы: надо взять хотя бы «бронзу», без медали будет совсем плохо. С поставленной задачей мы справились, но на душе от этого легче не стало. Финал ГДР - Чехословакия смотрели с одной общей мыслью: на месте немцев должны были быть мы. Это, кстати, оказались единственные соревнования московской Олимпиады, за которыми мы следили непосредственно на стадионе. Все остальное видели только по телевизору.

- К тому времени вы уже два с лишним года выступали в «Спартаке». Слышал, наряду с Федором Черенковым даже являлись любимчиком Бескова.

- Это правда, Константин Иванович мог простить нам то, за что с других игроков спустил бы три шкуры. Но это не значит, что мне от него не доставалось. Просто отношения с тренером строились на другой, доверительной основе. Вспоминаю, например, свой юбилейный, трехсотый матч за «Спартак», дело было в Алма-Ате. После игры мы с ребятами собрались, отметили это событие. Константин Иванович узнал, вызвал меня на разговор, начал предъявлять претензии. «Но мы же ничего запрещенного не делали! - недоумеваю. - Просто собрались, попили пивка, пообщались». Бесков задумался: «Хорошо, отложим этот разговор. Посмотрим, как вы проведете следующий матч». «Даю слово, что вы разочарованы не будете», - отвечаю. В следующем туре выходим, хлопаем вильнюсский «Жальгирис» - 2:0. Все, больше эта тема у нас не поднималась.

Или другая история. После окончания сезона Бесков ездил в Кисловодск на отдых. Однажды я собрал команду и предложил ребятам последовать примеру тренера, отправиться всем вместе в санаторий. В итоге поехало человек пятнадцать - кто с женами, кто с подругами. Когда Константин Иванович увидел всю нашу компанию, то просто обалдел от такого единения. Через несколько дней он пригласил всю команду в ресторан. Посидели, расслабились немножко. Говорят, следующим утром будет хаш. Значит, надо встать в пять часов, его же едят на заре. Пришли, сидим за столом. Константин Иванович накатил рюмочку и ест с аппетитом. А нам в рот ничего не лезет. Раннее утро, суп горячий, жирный... Бесков это заметил, интересуется: чего, мол, такие мрачные? Я за всех отвечаю: «После пары рюмок хаш хорошо идет. А нам-то как?» Он кивает: «Понимаю, на что намекаешь. Вот скажи мне как капитан: будем мы на следующий сезон в призерах?» «Обещаю, будем», - отвечаю. «Ну хорошо», - говорит и разрешил нам тоже выпить. После этого хаш совсем по-другому пошел. Ну и мы не подкачали, через год в чемпионате СССР второе место заняли. Из таких вот нюансов и складывались мои отношения с тренером. Бесков знал: если я от имени команды дал слово, он может не беспокоиться. Доверял и прощал многое.

- Были случаи, когда не прощал?

- Если команда заступалась за виновного, тренер в основном менял гнев на милость. Но случалось, что он упирался, тогда уломать его было невозможно. Особенно если футболист находился на сходе и на это место уже присмотрели другого. Бесков в этом смысле был достаточно жестким человеком, с отслужившими свой срок расставался безжалостно. Из-за потери формы «Спартак» покинули многие: Гаврилов, Поздняков, Шавло, Романцев... Последнего команда потеряла буквально на ровном месте. Мы возвращались на поезде после выездного поражения от минского «Динамо». И разозленный Бесков в тамбуре громко высказал кому-то из помощников пару нелицеприятных слов о Романцеве. Олег их услышал, обиделся. «Все, - сказал, - больше на тренировку я не приду». Мы думали, это было сказано в эмоциях, начали его уговаривать. Но Романцев остался непреклонен.

Мне даже сейчас тяжело это вспоминать, мы с Олегом крепко дружили. Все праздники отмечали вместе - с ним, Ярцевым, Хидиятуллиным. Эта дружба началась, когда Романцева выбрали капитаном. Он сразу подошел ко мне, попросил: «Ринат, нужна твоя помощь. Одному мне с ребятами не справиться». Тогда в команде собралось много молодых игроков, их нужно было объединить в коллектив. Вот мы этим и занимались. На Новый год Олег надевал костюм Деда Мороза, я наряжался в Снегурочку и мы навещали партнеров, вручали подарки. Квартиры игрокам команды выдавали тогда в одном районе, мы все были соседями. В одном доме в Сокольниках жили, к примеру, Сорокин, Сидоров, Самохин, Шавло... Когда Романцев ушел, капитаном стал я и постарался сохранить это единство. Московский «Спартак» начала - середины 80-х был удивительной командой со своей неповторимой атмосферой. Этот дух сохранился до сих пор: мы, игроки того поколения, постоянно встречаемся, выступаем в ветеранских турнирах.

- Но ведь «Спартак» пополняли игроки с разным характером и воспитанием. Приходилось одергивать новичков, ставить их на место?

- Кто бы ни приходил в команду, мы сразу же брали его в оборот. Чтобы человек влился в коллектив и знал, что такое московский «Спартак». Не только в игре или на тренировке, но и в жизни. Если собираемся вместе после сезона в ресторане - была у нас такая традиция - значит, прийти должна вся команда. Никакие отмазки и оправдания не принимались. Индивидуалисты, конечно, все равно встречались - например, Александр Бубнов старался держаться в стороне. Но даже его мы сумели перевоспитать, и он уже не был таким отшельником, как в «Динамо».

Иногда приходилось ставить людей на место. В «Спартак» приглашали лидеров других команд, которые, оказавшись в Москве, порой чувствовали себя суперзвездами. Одним из таких игроков, например, был Виктор Пасулько, перешедший к нам из «Черноморца». Классический одессит с гонором и замашками незаменимого: мол, вот он я, принимайте. Что мы делали в таких случаях? Разговаривали с людьми, объясняли, куда они попали. Без применения силы, без мордобоя - но жестко.

Помню один случай. Были какие-то посиделки, на которых присутствовала вся команда. На следующее утро тренировка - все бегают, работают в поте лица, а один игрок стоит. Подхожу к нему: «Что случилось?» «Тяжело после вчерашнего», - отвечает. «Нет уж, дорогой, - говорю. - Или паши, или в следующий раз сиди вместе со всеми, но соблюдай режим». Бесков же тоже не слепой, все видит. Человек наверняка пил не один, значит, подозрение падает и на других футболистов. Зачем же весь коллектив палить?

- Сейчас все штрафные санкции за нарушения прописаны в контрактах игроков. Вам было проще?

- Наоборот, нашему поколению приходилось гораздо сложнее, чем нынешним футболистам. Сейчас игроки подписывают долгосрочные контракты, на два-три года. Если кто-то нарушил режим, он заплатит штраф и продолжит выступать дальше. Штраф, к примеру, составляет тысячу долларов, а зарплата - двести - триста тысяч долларов в месяц. В мое время все было по-другому: контрактов не было, футболиста просто зачисляли в команду. Ребята, в игре которых тренера все устраивало, могли выступать в одном клубе по десять - пятнадцать лет. Но если наставнику что-то переставало нравиться - все, пиши заявление. А уж коли нарушил режим, это приравнивалось к смертному приговору, ничего уже не поделаешь. И нужно было еще очень постараться, чтобы тебя взяли в другую команду. Потому все игроки держались за свое место. Молились: лишь бы не выгнали.

С другой стороны, современным футболистам труднее сохранять анонимность. Сегодня любой может тебя, сидящего в баре, сфотографировать и снимок выложить в Интернет. Раньше же тренерам приходилось рассчитывать на свои источники информации. Как правило, это был обслуживающий персонал заведения или знакомые, случайно увидевшие игроков. Вот, скажем, был у нас такой случай: пришли мы всей командой в пивную, а там все места оказались заняты. Ну мы развернулись и уехали. На следующий день Бесков проводит собрание: мол, вы вчера нарушили режим. «Да не было такого», - оправдываемся. «Нет, было, - настаивает тренер, - вас видели». И начинает описывать, кто во что был одет. Оказывается, какой-то из его приятелей засек нас на входе и тут же позвонил тренеру.

- Большинство российских футболистов, нынче выступающих даже в первой-второй лиге, являются миллионерами. Какой уровень доходов был в ваше время?

- По советским временам мы получали достойные деньги. Средняя зарплата игрока основного состава в команде мастеров составляла 250 рублей в месяц. Член сборной СССР получал больше, около 500 рублей. Плюс премии, по сто рублей за победу. В итоге на круг выходило по 500-800 рублей в месяц, в зависимости от уровня футболиста. Кроме того, нам приплачивали за товарищеские матчи, были и другие доплаты. В общем, жили мы нормально. Другое дело, приходилось решать проблему товарного дефицита. Затоваривались спортсмены в основном за границей. Обычно во время каких-нибудь турне. Скажем, проводит «Спартак» за рубежом три-четыре матча, получаешь за них деньги и тут же спешишь за покупками. Бесков, правда, не очень любил, когда игроки отвлекались на магазины, но время на шопинг все-таки выделял.

Материальные блага посерьезнее, в виде квартир и машин, нужно было еще заслужить. Просто так их не давали, требовался повод. Например, после того как «Спартак» в 1979-м стал чемпионом страны, нам на всю команду выделили пять «Волг». Только личное вмешательство Бескова помогло выбить шестую, лично для меня. Такая же история была и с жилплощадью. Скажем, я долго не женился, однокомнатной квартиры мне вполне хватало. Потом семья все-таки появилась, и клуб выделил «трешку». Но в целом больших проблем с жильем у нас не было. Бесков вместе с основателем «Спартака» Николаем Петровичем Старостиным были вхожи во все инстанции. Если кому-то из заслуженных игроков что-то было нужно, дефицит всегда выбивали.

- Знакомые характеризуют вас как достаточно религиозного человека. Вы исповедовали ислам и в годы футбольной карьеры?

- Я своей веры не скрывал никогда. Просто никогда не отличался такой истовостью, как бабушка. Та была очень религиозной, молилась по несколько раз в сутки - утром, днем и вечером. Но все мусульманские праздники отмечаю обязательно. Раньше на матчи я брал с собой маленькую сумочку, которую во время игры клал в угол ворот. В ней хранились Коран и запасные вратарские перчатки. Продолжал соблюдать эту традицию и когда выступал в Испании. Однажды, правда, случилась неприятная история. На какой-то из праздников я пошел в мечеть, что на проспекте Мира. Отстоял намаз, вернулся домой. Следующим утром прихожу на тренировку, меня подзывает Бесков: «Ты где был вчера?» Я испугался, вроде никаких грехов за мной нет. «Как где? Дома», - отвечаю. «В мечеть ходил?» - «Ходил». - «Ну вот теперь иди на Лубянку, держи ответ». Оказалось, кто-то увидел меня молящимся и стукнул в КГБ.

Прихожу по указанному адресу. Сначала пришлось выслушать нотацию, потом начали разговаривать по душам. Комитетчик, он нормальный мужик оказался, говорит: «Ринат, вам нельзя быть в мечети». «Почему?» - «Вы человек известный, вас все знают. Не ровен час в зарубежной прессе напишут, что советский спортсмен ходит в церковь». «А вам можно?» - интересуюсь. «Мне можно, меня же никто не знает», - усмехнулся собеседник. К счастью, ход делу он не дал. Единственное, меня как раз в те дни должны были наградить «Знаком Почета». Так вот вручение ордена отложили на полгода. Но в мечеть я даже после этого ходить не прекратил. И надо отдать должное, Старостин с Бесковым этим моим походам никогда не препятствовали.

- Хорошая реакция позволяла вам успешно отражать пенальти и штрафные. С кем были наиболее напряженные дуэли?

- В одесском «Черноморце» выступал Владимир Плоскина, который с 11-метровой отметки практически не промахивался. Как-то по ходу чемпионата СССР он двенадцать голов забил с пенальти. И вот играем мы с ними в Москве, судья показывает на «точку». К мячу подходит Плоскина, но я его удар парирую! Как? Единого правила на этот случай нет. Где-то смотришь, как человек разбегается, где-то помогает интуиция. Специальной картотеки я не вел, но старался следить, кто и как предпочитает бить пенальти. Кроме того, у меня был свой трюк. Я демонстративно отворачивался, а сам краешком глаза косился на соперника. Дело в том, что многие игроки перед разбегом смотрят в тот угол, куда собираются пробить.

- Вашей визитной карточкой стали не только отбитые в большом количестве мячи, но и знаменитый гол, пропущенный от голландца ван Бастена в финале чемпионата Европы-1988. Можно было парировать тот удар?

- Я после каждой игры разбирал, что мог сделать, а что - нет. В той ситуации, наверное, можно было воспрепятствовать голу. Но уж больно быстро все произошло, буквально за доли секунды. Я прыгнул и еще вытянул руку, но мяч пролетал надо мной в своей высшей точке, и достать его не было никакой возможности. В какой-то момент мне даже показалось, что он идет мимо... Да, если бы занял позицию не у ближней штанги, а сдвинулся хотя бы на метр ближе к середине ворот, наверняка можно было что-нибудь сделать. Но я ожидал прострельную передачу, а не удар. К тому же против ван Бастена действовал кто-то из наших - по-моему, Рац. И когда голландец ударил, его опекун отвернулся. А стоял бы прямо, мяч попал бы в него и гола не случилось.

- Сборной тогда руководил знаменитый украинский тренер Валерий Лобановский. О строгости этого наставника ходят легенды. С ним было трудно работать?

- Если сравнивать Лобановского с Бесковым, еще большой вопрос, кто из них строже. По характеру и отношению к делу они были похожими - очень строгими и требовательными. Зато взгляды на футбол имели совершенно разные. Отсюда то непримиримое противостояние между «Спартаком» и киевским «Динамо», которое царило в нашем футболе в середине 80-х годов. При этом находить общий язык с Лобановским лично для меня не составляло особого труда. И он ко мне относился совершенно нормально. Считаю, перед чемпионатом мира-1986 руководство совершенно правильно убрало тренера Малофеева и поставило на это место Валерия Васильевича. Его предшественник хватался то за одного игрока, то за другого, но это не помогало, команда была «разобранная». Да и вообще он был со странностями, мог прямо на установке перед матчем начать стихи декламировать. Мой партнер по «Спартаку» Сергей Родионов как-то пришел и говорит: «Ринат, надо что-то делать. Сборная играет кто в лес, кто по дрова, так дело не пойдет». И хотя свое мнение наверх мы не доносили, там его словно бы услышали. С приходом Лобановского появилась система, которая царила у него в «Динамо». Киевляне ведь незадолго до этого выиграли Кубок кубков, они и составили костяк команды. В результате возник очень сильный коллектив, который не просто выходил на поле, а играл.

- Знаю, вы находитесь в хороших отношениях с Мишелем Платини, нынешним президентом УЕФА. Познакомились с ним все на том же чемпионате мира-1986, где сборные СССР и Франции выступали в одной группе?

- Нет, впервые мы встретились в 1980 году, когда проводили товарищеский матч против французов в «Лужниках» и победили 1:0. Спустя несколько лет мы вместе играли за сборную мира против команды Англии в поединке, посвященном столетию местной футбольной ассоциации. В нем еще и Марадона принимал участие... Мишель часто повторяет: «Ринат, ты единственный вратарь в мире, которому я не смог забить гол». Хорошо я знаком и с королем футбола Пеле. Он тоже приезжал в Москву, потом мы неоднократно пересекались на различных форумах ФИФА. Простой, общительный человек, очень доступный.

- После окончания выступлений в «Спартаке» вы несколько лет играли в испанской «Севилье». Нынешние футболисты лучше подготовлены к переезду за рубеж, чем ваше поколение?

- Сейчас все по-другому, многие российские игроки владеют иностранными языками или учат их. Они могут общаться, понимают собеседников. В мое время все было совершенно иначе. Языков мы не знали, да и уровень жизни в Союзе был гораздо ниже, чем в западных странах. На все вокруг мы смотрели широко раскрытыми глазами. Система игры другая, сам футбол совершенно другой. В «Севилье» по возрасту я был самым старшим, а чувствовал себя зеленым юниором. Никого не знаю, сказать ничего не могу. Хорошо, я коммуникабельный человек. Когда через полгода после приезда у меня отобрали переводчика, начал сам общаться с партнерами. Ходил за ними буквально хвостом. Команда в ресторан - и я в ресторан, все на дискотеку - и я туда же. Разговаривать не мог, общался жестами - мотал головой, как немой.

Скрывать не буду, приходилось очень тяжело. Кроме моей первой жены, русских в городе практически не было. Да и наши дипломатические миссии в Севилье отсутствовали. Через пару месяцев после приезда не выдержал, решил вернуться. Позвонил в Москву, начал проситься обратно. Но испанцы заплатили за меня «Спартаку» два миллиона долларов - огромные деньги по тем временам. Естественно, возвращать их никто не собирался. В итоге мне пришлось остаться.

- В Испании вы обрели не только друзей, но и жену. Испанская родня приняла вас?

- Регион Андалусия, к которому принадлежит Севилья, похож на южные государства - Грузию, Армению или Азербайджан. Его обитатели очень темпераментны, любят праздники и зарабатывают деньги, чтобы жить, а не экономить. Каждый месяц там обязательно проходят два-три праздника. Причем на застолье собирается вся семья - сестры, братья, многочисленные дядья с тетками. Речь у андалусийцев очень быстрая и громкая. Георгий Ярцев, когда слышит, как мы с женой разговариваем, смеется: «Я все время думаю, что вы ругаетесь». А это у нас темперамент такой, хотя мы в последние годы стали гораздо спокойнее. Так что с этой точки зрения в свою новую семью, думаю, я вписался.

Владимир РАУШ. «Итоги» №25, 24.06.2013

на главную
матчи • соперники • игроки • тренеры
вверх

© Сборная России по футболу

Рейтинг@Mail.ru