ВАЛЕРИЙ РЕЙНГОЛЬД: ИЗ НАШЕГО «СПАРТАКА»
ОСТАЛОСЬ ТРОЕ...
(fanat1k.ru)
«Основной состав - сюда!» - за центральный стол в
ресторане первым затолкали Рейнгольда.
- С кладбища еще не все доехали, - осторожно притормозили Рейнгольда,
когда он занес над столом бокал.
- Они будут там гулять! - рассердился напарник Юр Саныча из спартаковской
атаки. В прошлом веке в одной из комнат Тарасовки жили три ровесника:
Севидов, Логофет и Рейнгольд. - Я на кладбище уже сказал, но не
все слышали, - и Рейнгольд заговорил...
В ЖИВЫХ ОСТАЛОСЬ ТОЛЬКО ТРОЕ...
- Я сегодня, перед тем как поехать к Юрке, посмотрел: из нашего
«Спартака» остались трое - Толя Крутиков, Гена Логофет и я. Юре
Севидову тренер говорил: «Не имеешь права переходить за центр поля:
ты должен забивать». Хусаинову: «Твоя функция, Галимзян, - черновая
работа». А мне: «Сделаешь пять прострелов в первом тайме и пять
во втором - за игру поставлю пятерку». Вот такая тройка нападения
выходила в «Спартаке». За пять лет мы выиграли все что можно в СССР.
- У тебя водичка есть, Валер? (С начала тоста шла 10-я минута.)
Запей. И нам полегче будет. (Все засмеялись.)
- Я вам не книжку Марка Твена читаю, - огорчился Рейнгольд. - Я
сюда приехал говорить о Юре. Больше, может, этого не будет...
СЕВИДОВ + РЕЙНГОЛЬД
- Мы с Юрой одногодки. И оба закрепились в «Спартаке». Тогда весь
Советский Союз хотел там играть. Дай сигнал - из Владивостока придут
пешком. В «золотом» 1962-м за три тура до конца играем в Ростове.
К нам с Юрой в комнату приходит второй тренер Николай Дементьев:
«Ребята, идите на установку. Но ты, Валер, играть не будешь». Юра:
«Почему, Тимофеич?». «Решили сыграть от обороны». - «Ну в таком
случае выходите и играйте! Не будет играть Рейнгольд, и я играть
не буду». Вбегают Симонян и Старостин (до установки - 20 минут):
«Юра, хватит валять дурака!». «Я, - говорит, - дурака не валяю.
И вообще... мы с Валеркой переходим в московское «Динамо»!» Парню
- 20 лет. Представляете реакцию Чапая (так мы звали Старостина)?
У него очки упали.
Обыгрываем Ростов - 6:1. Уходим с поля. Юра мне говорит: «Они сейчас
начнут тебя целовать, меня лобзать - ты прямо в бутсах иди в душевую,
там оденемся». Помылись, прошло минут двадцать - Юрка говорит: «Нет,
пойдем! Пусть целуют! Мы заслужили».
РЕБЯТА УСТАЛИ
- С таким, как Юра, поиграть в футбол и просто жизнь прожить - это
кайф получить от жизни. После Ростова сидим в аэропорту в шесть
утра, он говорит: «Как же я хочу пивка!». «Юрок, сейчас сделаю».
Выхожу к таксистам: «Ребят, я - Рейнгольд, а там - Севидов. Умираем».
- «Вопросов нет!». Зашли с Юрком за сараи, долбанули холодного пива
- кайф. «Теперь пойдем, поспим». Зал ожидания. Севид свои ноги выставил.
У меня - короткие, а у него - длинные. Идет Чапай: «Да-а, ребята
устали, конечно». Я помалкиваю, а Юра: «Николай Петрович, устал
невозможно. Ноги - вообще». - «Да-а, я понимаю». Чапай подходит
к Симоняну и говорит: «Никит, посмотри, как ребята устали - вот
отработали!». А Симонян пригляделся и не выдержал: «Да они... п-п-пь-я-ные!».
- «Как - пьяные?! Я только сейчас с этой стервой разговаривал!».
МОРОЖЕНЩИЦА С ЧЕМОДАНОМ
- «Динамо» московское в обороне провалилось - выходим на ворота
вдвоем на голкипера. Сделай я Юрке пас - он в пустые кладет. А я
вместо этого ка-а-ак дал по воротам! На трибуне по первому ярусу
шла мороженщица. Мяч - ей в чемодан. Севид - на меня: «Ну ты дурак,
Валера! Ты отдай мне - и мороженщица была бы цела, и «Спартак» выиграл
бы».
Приезжаем в Ленинград, «обуваем» «Динамо» - 4:0. Против меня играл
Перетурин. Мы бежим, бежим вдоль бровки, Перетурин споткнулся и
упал под лавку. И как он туда пролез? Севид ему при каждой встрече
вспоминал: «Ну как вы тогда со «Спартаком» сыграли?». А я добавлял:
«Лавочку в Ленинграде отремонтировали?».
КОМПЛИМЕНТ ОТ МАСЛАЧЕНКО
- На выезд я надел коричневые штаны и розовый пиджак. Маслаченко
увидел меня в аэропорту и засмеялся: «Парень, как ты добился такой
гармонии?».
Прилетели в Баку - Логофет надо мной подшутил: «Все кавказцы любят
регалии. Надевай значок мастера спорта, тебя бесплатно накормят
обедом». Я нацепил пиджак, на него повесил значок мастера, и пошли
обедать - я, Маслак, Логофет и Юрка. Рассчитались, встаю, а пиджака
нет. Говорю: «Севид, отдай пиджак». А украл официант. Он увидел
значок и взял его вместе с пиджаком и деньгами. Севид говорит: «Не
добьешься правды. Ты что, в камеру находок пойдешь? В Баку нет находок
- не сдают. Ты забей «Нефтянику», и Чапай компенсирует. Может, и
пиджак тебе сошьет. Прямо в Баку».
ОСТРАЯ БРИТВА ДЛЯ КИСЫ
- Приезжаем в Одессу. Жара - дышать нечем. Играем в карты. Мы с
Юрой говорим Логофету (мы его звали Кисой), у него была хорошая
прическа: «Кис, ты можешь полголовы состричь под бритву, а половину
оставить? Мы тебе по 25 рублей собираем каждый». У Генки глаза загорелись:
«Давай». Мы повели его в парикмахерскую на Дерибасовской. Подходим
к заведующей: «Найдите самую острую бритву. Вот мальчик сидит. Сделайте
так, чтобы у него волосы не росли полгода». Генка выходит из парикмахерской,
идет по тротуару, жмется головой к стене. Севид подбегает, пинка
ему в зад - и в толпу его, чтобы все видели. Он до гостиницы дошел.
Чапай: «Гена, что с тобой?». А Севид говорит: «Николай Петрович,
пока летели, к нему лишай пристал. А что делать? Это ж заразная
штука. Ну мы ему сказали: всю шевелюру вроде жалко...» Чапай говорит:
«Беда. Просто беда».
КОСТЮМЧИК ОТ ОЛИ ИВАКИНОЙ
- Дорогие друзья! - пронеслось по залу. - К нам приехала жена вратаря
Вали Ивакина. Сегодня - девять месяцев как его нет. Тоже большая
утрата.
- Ай, - Рейнгольд глубоко вздохнул. - Плывем мы на теплоходе из
Скандинавии. Я говорю Севиду: «У «стариков» - лишние деньги. Надо
пустить понты: в Ленинграде будет «чистка». Юрка начинает: «Ребят,
очень опасно связываться с КГБ. Повяжут в секунду, на футболе сразу
крест». Крутиков хватает нож и давай счищать цены с обуви. Мы -
ему: «Что ты их чистишь? Выбрасывай сразу за борт!». Ивакин - в
шоке. Он купил жене костюм. Говорит мне: «Валер, надень ее костюм».
А вы посмотрите, какого роста Оля и какой я. (Все засмеялись.) «Валь,
я же в нем утону. Выброси его за борт! Хочешь играть в футбол -
выбрасывай!» Они забегали по палубе - не знают, что делать. Выручил
полковник: кагэбэшник, а болел за «Спартак». Он их с другого трапа
спустил.
РОДЕО ПО-СЕВИДОВСКИ
- Мы уже играли за ветеранов. Горный аул в Таджикистане, туда только
вертолет привозит продукты. И вдруг приехал «Спартак». Люди играют
на барабанах, у них праздник! Народу полно. Стоит мальчик с ишаком...
Женька Ловчев говорит: «Ребята, переодевайтесь в автобусе, мы и
так опоздали. Народ ждет». Выходим, Севид - мне: «Давай - на бутылку
коньяка «Белый аист»: можешь сесть на ишака?» «Чего это я на ишака
сесть не смогу?» - «А ты сядь и прокатись с ним два метра».
Выходим из автобуса - Севид дает трешник пастуху: «Дай вожжи. Сейчас
парень сядет. Он у нас джигит». Я сажусь на ишака - и как он мне
дал! Я метров на пять взлетел в воздух. Стал оттуда пикировать -
и головой о его горб. Ишак от нас ломанулся: снес контролера и входные
ворота на стадион....
ДОЛГАЯ ДОРОГА ДОМОЙ
- Во Владикавказе консультировавший «Спартак» Сан Саныч Севидов
купил «шестерку», и Юра говорит (он уже был обозревателем, а я работал
учеником в такси): «Поехали, ты машину мне пригонишь». «Ты что?
Три тысячи километров по трассе? Да я только у «Красных Ворот» умею
на такси кататься. И то по ночам». - «Я тебе заплачу»...
Новенькая «шестерка». Я рулю, а Юрка сзади, как шах, развалился,
газетку читает. Выехали с Кавказа. Севид заснул. Глохнет машина.
В степи темно. Я его бужу: «Юр, шесть градусов мороза. Приехали».
«Ты шофер, я в тебе уверен». - «Юр, я на полном серьезе!» Вышли.
Развели костер. Степь - справа. Степь - слева. И вдруг - огонек.
Я под «КамАЗ» бросаюсь, а шофер думает - бандиты. Я - маленький,
Севид - здоровый. Юра ему говорит: «Мужик, не обижу. Сделай машину».
«У меня есть железный трос. Через 30 километров - автосервис». -
«Волоки!»
Приезжаем. Юра мне командует: «Иди в будку и скажи: приехал Севидов!».
Я говорю: «Ты кто вообще?» «Севидов!». - «А я Рейнгольд». «Ты -
Рейнгольд, но я-то - Севидов! Ты, - говорит, - забивал по шестнадцать?».
Я - в будку.
Едем вторые сутки. Где в «шестерке» подфарники включаются, не знаю.
Трогаюсь - и в яму. Метров пять глубиной. Он: «Опять что-то случилось?»
«В яме мы с тобой». Он как погнал на меня: «Доверил дураку!». Ходит
и причитает: «Деньги - ладно. Машина - пропади она пропадом. Мне
домой надо добраться, Рейнгольд! Домой!». Подъехали менты, стали
руководить: машину вытащили тросом, включили нам на дороге все фонари
и прожекторы. Севид говорит: «Я сам поведу!». Сел за руль - и поехали.
Через неделю открываю «Советский спорт» - Юра в своем отчете пишет:
«Дорогие болельщики! Я рекомендую всем - в подземный переход: Рейнгольд
работает в такси».
СТАДО БАРАНОВ
- 1961 год. Четвертьфинал Кубка европейских чемпионов. Ди Стефано,
не глядя, дает пас метров на сорок по бровке. Игорь Александрович
Нетто говорит 19?летним мне и Юре: «Смотрите, бараны, как играют
мастера!».
(sportsdaily.ru)
В игре с Киевом Нетто орет на Галимзяна: «Татарин,
ты куда?». Он отдает Севидову - Юрок с мячом вперед. Нетто: «Ты,
глиста длинная!». Севид разворачивается: «Да пошел ты!». Обыгрываем
Киев - 3:1, Нетто в раздевалке чешет волосы: «Никит, ты кого в команду
набрал?». «Как - кого? Ребят, которые Киев обыгрывают!» - «Это же
шпана. С ними надо немедленно расставаться. Особенно вот с этим».
На Севида. Подходит Чапай, он умел все сгладить: «Что случилось?»
«Николай Петрович, меня этот молодой послал» - «А когда это было?»...
Играем в Ярославле в 1/4 финала Кубка. Льет дождь. Я забиваю, поворачиваюсь:
«Гол!». Целуйте, мол, меня. Севид кричит: «Ты, придурок, мяч на
«ленточке» застрял в грязи». А вратарь Валя Ивакин уже ползет за
мячом. Я его опередил, ткнул мяч в ворота. Юрка меня обнял: «Молодец!».
А Нетто ко мне с другой стороны подходит: «Какой же ты баран!».
Приезжаем в Ташкент. Идет стадо баранов, тысячи полторы. И чабан
на лошади. Я - Севиду: «Спартак» идет!». Юрка: «Скажи погромче!».
А впереди - Игорь с Никитой. Тишина в автобусе. «Ребят, вон «Спартак»
пасется, а на лошади - Игорь Саныч сидит».
Приезжаем на турнир в Хельсинки, играем с «Татабанией», а там -
великий вратарь Грошич. Я лечу на скорости по левому краю, Игорь
пыхтит, но меня сопровождает. Дохожу до ближней штанги, даю ему
пас назад - он своим сорок шестым забивает. Первый раз в жизни -
Грошичу! Нетто ко мне подлетает: «Профессор!».
После этого играем в Алма-Ате. Нетто в фойе отеля говорит: «Николай
Петрович, Рейнгольда - ко мне в номер! Я его подготовлю». Живу с
Нетто в «люксе», он меня два дня водит за ручку вплоть до буфета.
Ребята за нами - гуськом: «Вон баранчика повел». Они в карты режутся,
а мне Нетто говорит: «Ты на эту шпану не обращай внимания! Вот тебе
журнал «Огонек» - читай». В игре я на 10?й минуте засадил, повели
- 1:0. После матча Севид стучится в номер: «Игорь Александрович,
Валерка свободен?». «А, ну иди, баран, отсюда! Валерка со мной до
«Внукова»!». Нетто звонит жена - актриса Ольга Яковлева. Телефон
- на тумбочке между кроватями. Он - ей: «Мы выиграли - 1:0». «А
кто забил?». - «Забил? - и на меня смотрит, мнется. - Да вот, -
говорит, - баранчик лежит...»
ЗНАКОМЬТЕСЬ: ОДНОКЛАССНИКИ
- Приезжаем на сборы в Гурзуф. Старостин говорит: «Валера, завтра
идешь в вечернюю школу. Аттестат выдадим в Москве, а начнешь здесь».
Чапай нас до школы проводил. За-шли. Вдруг вваливается бригада психов.
Все перекошенные. Леха Корнеев: «Это кто?». «Как - кто? Твои одноклассники».
Дверь закрывается. Мы сели. Входит учитель ростом ниже стула, указка
в три раза выше его, он ее тащит на плече. Начался урок. Придурок
напротив нас ногтем выцарапывает на столе «мама». А Чапай нас подготовил:
купил ручки, блокноты. Я встал. «Леха, ты сиди, а я лучше буду с
девятью классами, но отсюда уйду». Пришел, рассказываю Севиду: «Юр,
это школа дураков, они там все гнутые». А Севид - мне: «Ты бы не
спешил оттуда уходить. Может, это был начальный урок какого-нибудь
предмета?..»
