Неделя-то какая была непростая у наших тренеров... Звонишь одному,
поднявшему команду на такую высоту, что даже не верится, спрашиваешь,
как он в новой квартире обживается, - а в ответ хоть приправленный
позитивом, но уж слишком философский взгляд на происходящее. «Все
вроде бы хорошо, но так непросто, что приходится от интервью уклоняться.
Почему? Да потому, что тогда поневоле всплывут в беседе такие моменты,
о которых вообще не хочется говорить».
Говорю: «Понятно». Хотя на самом деле ничего не понятно. Вроде бы
прогресс, идиллия - если со стороны посмотреть. А, оказывается,
есть какие-то моменты, про которые говорить страшно.
Звонишь другому, удивительно быстро выправившему завал на старте,
интересуешься, когда сможем в столице повидаться. Отвечает: «В конце
июня, когда месячный перерыв в чемпионате начнется». И вдруг продолжает:
«Если, конечно, раньше в отставку не уйду». Слыша удивленное молчание,
добавляет: «Это я так, на всякий случай говорю. Ни от чего не зарекаюсь».
Третий, выслушав поздравления по одному забавному поводу, просто
ошарашил вопросом: «Сколько у вас на телевидении комментаторам платят?
Вдруг придется в ближайшее время отдохнуть чуть-чуть от профессии».
Я его, разумеется, отговорил. Мало платят. Точнее, не то чтобы уж
действительно мало. Нормальные деньги. Если только с футбольными
мерками не подходить.
А тут еще Спаллетти грустит. Когда камера во время трансляции матча
«Зенита» показывает итальянца крупным планом, диву даешься. Тренер,
выигравший за полтора года работы в России все три наших трофея
- чемпионат, Кубок и Суперкубок, смотрит со скамейки запасных на
мир глазами больной собаки. И вопрос этот - что же его так мучает?
- волнует едва ли не больше, чем перепады в игре чемпиона. Тоска
по дому? Или верен слух, что «Ювентус» звал Лучано в Турин, но готов
был предложить в два раза меньше, чем платят в «Зените»?
Гуллит посерьезнел и осунулся. Приехал в «Терек» таким балагуром,
а сейчас кроме как о футболе ни о чем не говорит. Да и то больше
обычными общими фразами.
Тетрадзе и вовсе напоминает тень самого себя. В матче с «Анжи» смотрел
не на поле, а куда-то внутрь себя. И круги под глазами у молодого
тренера такие темные-темные.
Что же это такое, а? Вроде бы май на дворе: солнце, первая листва,
девушки в коротких юбках - благодать. А тренеры грустные или взвинченные.
Чемпионат длинный, ничего еще не потеряно и ничего пока не выиграно.
Начинаешь задумываться, неужели это профессия такая, где веселых
людей априори немного? Или это от того, что им приходится постоянно
о проблемах думать? Просто радоваться не успевают?
В следующий раз спрошу у каждого. Обязательно. Вряд ли дело в старте,
когда еще ничего особо не ясно. «Кубань» с «Анжи» наверху, и ведь
не скажешь, что незаслуженно.
Значит, должна быть какая-то иная причина.
Хотя одного поразительно позитивного тренера я знаю. И вы знаете
- это Андрей Гордеев.
Даже в новогоднюю ночь, когда судьба его «Сатурна» была понятна
и предсказуема, он оставался веселым. Лишь однажды, пропав с компьютером
минут на тридцать, вернулся к праздничному столу с напряженным лицом,
но тут же расслабился, заулыбался и принялся за любимое дело: заботу
об окружающих.
Когда «Сатурн» умер, он сразу же получил предложение от «Металлурга»
и уехал. Думалось - надолго, а оказалось, что нет.
- Я думал, что сумею всех объединить, достучаться до каждого, -
он рассказывал и смеялся. - Не сумел. Юношеский максимализм, наверное.
Он детально не рассказывал, что не срослось, а я и не спрашивал.
Всякое бывает. «Есть моменты, про которые лучше не говорить, а если
начнешь рассказывать о делах - не удержаться». Это не слова Гордеева.
Про это было сказано еще в начале статьи.
В Донецке у меня много друзей. Ветеран отечественной футбольной
журналистики Марк Левицкий, одноклассник Игоря Нетто. Люди из «Шахтера».
Журналисты. Бизнесмены. Мы время от времени созваниваемся.
- Тебе сколько лет? - спросил один из приятелей.
- Скоро тридцать девять.
- Значит, Советский Союз в памяти остался. Помнишь, кто были самые
важные люди в СССР? Официанты, таксисты, бармены, мясники.
-?Это ты к чему?
- ?Союз двадцать лет как распался, а во многих местах мало что изменилось.
Тренер должен быть главным в команде - после президента или генерального
директора. А то сидят такие и думают: мы уже столько лет в клубе,
не таких видали. Понимаешь?
Столько довелось повидать тренеров, ушедших из команды не по своей
воле. Столько было озлобленности, замкнутости или искусственности
интонации в разговорах о недавнем. Гордеев из такого ряда выделяется
очень. Наверное, поэтому и зовут его, совсем пока еще молодого тренера.
Не успел вернуться из Донецка, а у него уже два предложения - одно
из премьер-лиги, другое из первого дивизиона. И ведь не спасателем
зовут, на перспективу. Причем перспектива конкретная, осязаемая,
подкрепленная материальными ресурсами.
- Я думал, посижу в Москве, отдохну от ежедневного цейтнота, с семьей
побуду. Тренерам паузы необходимы, чтобы успевать за собой, да и
вообще за футболом чуть со стороны, спокойно понаблюдать. Но, видимо,
придется ехать - проекты очень интересные.
В прошлую пятницу Гордеев был у нас на Шаболовке. После программы
телефон был забит эсэмэсками. Общий тон примерно одинаков, лучше
всех его выразил друг, много лет назад ушедший в менеджмент, но
оставшийся в душе журналистом. Писал, что Гордеев вызывает симпатию
уже одним своим появлением, и насколько было бы верно какому-нибудь
серьезному клубу взять и вырастить его на долгую перспективу, как
Гвардиолу.
Гордеев прочел и засмущался. Испанию он любит, как и испанский футбол.
А много лет назад в «Динамо» у него было прозвище Хорди - по аналогии
с сыном Кройфа. Таким же тогда кудрявым и шевелюристым.
У них удивительная профессия. Наверное, поэтому, потеряв работу,
они так редко идут заниматься чем-то иным. Ждут предложений порой
годами. И когда их нет, в большинстве своем они столь же серьезные,
как и под давлением, усиливающимся после каких-то неудач.
Впрочем, и после побед проблем у них хватает.
Вроде бы с такой нагрузкой, жизнь должна их быстро вымотать и иссушить.
Однако нет.
Стресс как часть профессии - вот как это называется. Поэтому и оптимистов
в ней немного. Зато реалистов хватает.
Вероятно, именно поэтому все они такие задумчивые.
