«ВЕДЬ НЕДАРОМ КЛУБ «ФИОРЕНТИНА» ПРЕДЛАГАЛ
МИЛЬОН ЗА БЫШОВЦА...»
Триумфатору сеульской Олимпиады 1988 года исполнилось 65 лет
В минувшую субботу Анатолию Бышовцу исполнилось 65
лет. Обладая отличным дриблингом и сильным ударом, он умел забивать.
Но, к сожалению, из-за травмы был вынужден рано завершить игровую
карьеру. В дальнейшем начался не менее успешный тренерский период,
главным достижением которого стала победа нашей команды на Олимпиаде
в Сеуле (1988 год), где сборная СССР под руководством Бышовца во
второй раз в истории завоевала золотые медали, победив в полуфинале
итальянцев, а в финале - сборную Бразилии.
Анатолий Бышовец оказался одним из немногих наших тренеров, поработавших
за границей. Причем небезуспешно. Руководимая им сборная Южной Кореи
пробилась на Олимпиаду. В отечественном футболе у него тоже не обошлось
без достижений: московское «Динамо» стало бронзовым призером чемпионата
СССР 1990 года, а столичный «Локомотив» - обладателем Кубка России
2007 года. Но особенно успешной была работа Анатолия Федоровича
в «Зените», где он показал себя профессионалом высокого уровня,
сумевшим создать команду из не хватавших с неба звезд исполнителей.
В итоге «Зенит», которому предрекали вылет из высшей лиги, сначала
стал крепким середняком, а в следующем году полсезона прошел на
первом месте. С подачи Бышовца раскрылись такие футболисты, как
Игонин и Панов, были приглашены Горшков, Попович, Вернидуб, Герасимец
и Бабий. Проложил Анатолий Федорович дорогу и Анатолию Давыдову,
пригласив его в свой штаб. Жаль, что потом Бышовец предпочел сборную.
Одной из отличительных черт характера Бышовца является его принципиальность
и неуступчивость. Он никогда не боялся сказать «нет», когда все
говорили «да». На этой почве, видимо, не сошелся Анатолий Федорович
во взглядах и с Валерием Лобановским. Он мог любому руководителю
высказать все, что о нем думает. По этой причине и стал для многих
персоной нон грата.
О том, насколько удачно сложилась игровая и тренерская карьера,
Бышовец рассказал в беседе с корреспондентом «Спорт уик-энда».
«Динамо» - как религия
- Вы родом из Киева, часто ли удается выбираться в родной город?
- Да, с местом рождения мне очень повезло. Киев - ведь мать городов
русских. «Как чуден Днепр при тихой погоде...» Ну и, конечно же,
футбол киевского «Динамо», в школе которого я начал заниматься с
одиннадцати лет. Был на прошлой неделе в столице Украины. Все меняется
- Киев уже другой. Нет той камерности и тишины, большие пробки.
Впрочем, сейчас везде так - и в Москве, и в Питере меняется облик,
появляется много современных зданий. Раз в году я обязательно езжу
в Киев. У меня родители там похоронены. Бываю по работе и у друзей.
Из близких у меня там брат и племянница...
- Каждый начинающий футболист, наверное, мечтал попасть в киевское
«Динамо»?
- Конечно. Мы жили этой командой. Когда меня пригласили в дублирующий
состав, я еще учился в средней школе. Это было целое событие. Ну
а в восемнадцать лет сыграть за основу - большое счастье. Я очень
благодарен судьбе, что именно киевское «Динамо» стало моей командой,
можно сказать, школой жизни. Хотя по ходу карьеры меня звали в Москву
- в «Спартак» и «Динамо», да и донецкий «Шахтер» хотел видеть в
своих рядах, но я просто не мог себя представить в другой команде.
Я был капитаном чемпионского состава «Динамо» 1971 года. И, кроме
как за сборную СССР, больше ни за кого не играл! «Динамо» для украинцев
было словно религией.
- Помните, как все начиналось?
- С трудом (улыбается)... Могу лишь сказать, что играть в одной
команде с теми, кто входил в состав либо национальной, либо олимпийской
сборных СССР, ко многому обязывало. У нас была хорошая тройка форвардов
- Хмельницкий, Пузач, Поркуян. В средней линии - Андрей Биба и Владимир
Мунтян. Оба - игроки выдающиеся, причем разноплановые. Я играл центрального
нападающего. Получал от них точные передачи...
- В юношеские годы вы также окончили Институт физической культуры.
Трудно было совмещать спорт и учебу?
- Нет, поскольку обучение было заочным, но благодарен преподавателям,
которые не ставили мне хорошие отметки только потому, что я был
игроком сборной СССР. Если не знал предмета, требовали, чтобы пересдавал.
Новых Ворониных и Стрельцовых сейчас не вижу
- Наверняка самым успешным для вас получился 1966 год?
- Конечно. Я стал чемпионом страны и вошел в число 33 лучших игроков
как центральный нападающий. Во времена, когда играли такие выдающиеся
футболисты, как Стрельцов, Банишевский, Осянин и Малофеев, это,
согласитесь, было достижением. К тому же «Динамо» выиграло Кубок
страны. И вдобавок ко всему я стал игроком сборной СССР. Конечно,
это было событие, которое ко многому обязывало по отношению к тренерам
и близким.
- В стартовом матче того чемпионата «Динамо» победило «Зенит» со
счетом 4:0. Могли тогда предположить, что ваши пути с командой из
города на Неве впоследствии пересекутся?
- Нет, конечно. Игра запомнилась только тем, что я забил четвертый
мяч. Могу сказать, что матчи с «Зенитом» всегда были очень сложными.
В том же году мы победили ленинградцев в поединке на Кубок, вырвав
победу со счетом 3:2...
- ... В финале которого вас ждало московское «Торпедо»...
- Тот финал сложился удачно для нас. На первой минуте мне удалось
забить гол, однако затем игра получилась очень непростой. «Торпедо»
в шестидесятые годы было одной из лучших команд Союза, автозаводцы
имели в своем составе таких футболистов, как Кавазашвили, Шустиков,
Воронин, Стрельцов и Иванов. Команда была потрясающей!
- Как вы считаете, в современном футболе есть игроки уровня Воронина
и Стрельцова?
- Нет. Уникальность этих игроков была удивительной. Воронин - как
футболист сделал себя сам. Он не обладал выдающимися способностями,
но сумел своим отношением к футболу и тренировочной работе развить
свой талант. Кроме того, он стал универсальным игроком, отвечающим
требованиям не только шестидесятых годов прошлого столетия, но и
сегодняшнего дня. Думаю, что и сейчас Воронин был бы не только востребован,
но и играл на высоком уровне. Что же касается Стрельцова, то это
- настоящий самородок. У него было все: пластика, скорость, удивительное
чувство мяча, интуиция и глубокое понимание игры на подсознательном
уровне. Я думаю, что сегодня таких игроков в современном российском
футболе просто нет.
- Вы согласны с тем, что настоящее противостояние Киева и Москвы
началось с соперничества «Динамо» и «Торпедо»?
- Я бы так не сказал, но противостояние действительно было - между
«Динамо» и «Спартаком». Причем, начиная с пятидесятых годов. Что
же касается «Торпедо», то в шестидесятые годы эта команда дважды
владела чемпионским титулом.
- Какое из чемпионств киевлян для вас особенно памятное?
- Конечно, 1966 года. И вовсе не потому, что выиграли чемпионат
и Кубок. Была очень сложная ситуация - в Англии проходил чемпионат
мира, в котором принимали участие многие футболисты нашей команды,
однако Маслову удалось сохранить боеспособность киевлян.
- Ну а когда «сборники» вернулись в родные пенаты, многие места
в составе были уже заняты...
- Да, конкуренция имела место!
- Киевское «Динамо» стало первым клубом, который представлял нашу
страну в еврокубках. Какие чувства лично вы испытывали, когда играли
с зарубежными командами?
- Игры стали проходить на три фронта: чемпионат и Кубок СССР, а
также Кубок обладателей кубков. Нам тогда удалось сыграть с обладателем
Кубка чемпионов - шотландским «Селтиком».
- Который оказался вашей команде не по зубам. Что не получилось?
- Дело в том, что перед нами не ставилась задача победить в Кубке
кубков и стать одной из лучших команд в Европе. Наверное, поэтому
многие и оказались не готовы к встречам с такой командой, как «Селтик».
- При этом еще и матч проводился на нейтральном поле - в Тбилиси...
- Зато там нас замечательно поддерживали! У нас вообще были очень
хорошие отношения с динамовцами из Тбилиси - местный народ славился
гостеприимством. Раньше ведь не было такого антагонизма. К тому
же одно ведомство.
- Какой из еврокубковых поединков запомнился больше всего?
- Конечно, с «Селтиком». Ну и с «Фиорентиной» были замечательные
матчи в 1969 году.
С Высоцким мы были интересны друг другу
- Именно после них и появились знаменитые слова Владимира Высоцкого:
«Ведь недаром клуб «Фиорентина» предлагал мильон за Бышовца...»
- Этот вопрос решался на уровне наших руководителей. Однако и речи
быть не могло о том, чтобы уехать. Советские футболисты не продавались.
Играть за рубежом для многих ассоциировалось с изменой Родине.
- Обсуждали с Высоцким эту тему?
- Только после того, когда уже появилась известная песня. Я с удивлением
спросил у него, откуда, мол, такая информация. В ответ услышал:
«Ты не знаешь, а я - знаю».
- Правда, что вы были друзьями?
- Близкими не были, но мы по-доброму, с интересом относились друг
к другу. Такое бывает у известных людей. Владимир Семенович - человек
творческий, личность интересная и неординарная. Нам было о чем поговорить,
что обсудить. Но тогда я не думал, что его творчество бессмертно.
В своих песнях он говорил о наболевшем, в них был большой смысл.
Действительность отражалась очень реально.
- Как вы познакомились?
- Как это обычно бывает - после спектакля. Потом у меня и у него
был выходной. Договорились встретиться в одном из кемпингов, где
имелась сауна. Поехали туда, пообщались... Встреча оставила хорошие
впечатления. Он сам по себе был искренним человеком. Ну и гитара...
Что самое интересное - не было никакого застолья.
Снимаю шляпу перед Дедом
- Вернемся к футболу. Каких тренеров, с которыми довелось работать,
вы отметили бы особо?
- Мне очень повезло в этом плане. В «Динамо» - это Виктор Маслов.
В сборной СССР - целая плеяда. Николай Петрович Морозов, который
пригласил меня в команду в двадцатилетнем возрасте. В дальнейшем
- Гавриил Качалин, Михаил Якушин и Валентин Николаев. Это - выдающиеся
тренеры, которые в жизни были интеллигентными людьми и большими
профессионалами.
- Чем Маслов запомнился лично вам?
- Я думаю, что его по праву можно назвать тренером, который повлиял
на мое становление больше всего. Он создавал конкуренцию в команде,
но она никогда не перерастала во вражду между футболистами. Конечно,
поначалу были на него и обиды, когда в восемнадцать лет можно было
стать мастером спорта, но тренер посчитал, что мне еще рано носить
это звание, может в дальнейшем помешать. Такое было!
- Какие из матчей больше всего запомнились на уровне сборной СССР?
- Конечно, первый домашний матч с командой ГДР в 1966 году. Отметил
бы игру в Милане против сборной Италии. С австрийцами был интересный
поединок. Потрясающей получилась игра против сборной Венгрии в 1968
году, когда нам нужно было победить с разницей в три мяча и на стадион
пришло сто тысяч зрителей! Драматичным и с оттенком трагичности
получился матч с итальянцами в 1968 году, когда мы не попали в финал.
- Что осталось в памяти после чемпионата мира в Мексике?
- Очень хотелось сыграть на этом мундиале и стать одним из лучших.
И мне удалось войти в символическую сборную мира на уровне игроков
того времени. Хочу сказать, что я целенаправленно готовился к тому
чемпионату. И это себя оправдало.
- Михаил Якушин и Гавриил Качалин были разными людьми...
- Абсолютно. Гавриил Дмитриевич - первый тренер, который соединил
футбол с наукой. У него была своя лаборатория. Он был скрупулезным
и педантичным. Мог долго говорить о тактике, разбирать моменты:
очень серьезно готовился к матчам и соперникам. Что касается Якушина,
то он - прагматик и чистый практик. Большой психолог, очень тонко
изучающий соперника. Любил юмор и подначки, был острым на язык.
Качалина мы называли дядя Гава (улыбается). Якушина - дядя Миша.
Маслова - Дедом. Даже в этом проявлялась степень уважения. Качалин
очень любил свою систему - «4-2-4». Теоретические занятия часа на
полтора! У Якушина теории было меньше. Маслов практически не проводил
подобных занятий - они были короткими, все остальное шло через диалог.
- Как вы считаете, могла ли сборная СССР тех времен добиться большего?
- Могла. В 1968 году мы ни в чем не уступали итальянцам. Что касается
1970 года, то у нас были все возможности, чтобы обыграть Уругвай
и пойти дальше. Не люблю кивать на судейство, но предвзятость к
нашей команде со стороны арбитра имела место. В какой-то степени
и Качалин подстраховался, мы стали играть в три центральных защитника,
возникла объективная проблема центрального полузащитника в связи
с отсутствием Папаева. Мне удалось забить гол, причем по правилам,
после розыгрыша... Но такое бывает на чемпионатах мира, когда симпатии
арбитров на стороне либо европейцев, либо южноамериканцев.
Из Киева уехал из-за Чернобыля
- Долго размышляли над тем, кем будете после завершения
карьеры футболиста?
- Тренер и педагог - это призвание. Могу сказать, что мне эти профессии
близки.
- Не могу не спросить о вашем антагонизме с Лобановским? Когда же
все-таки он появился?
- Антагонизма не было. Присутствовали лишь разные взгляды на жизнь
и футбол.
- Что вас заставило уехать из Киева?
- Если быть до конца откровенным, то в первую очередь Чернобыль.
Надо было увозить детей. Такая возможность появилась, после чего
я уехал.
- Вы начали свою тренерскую деятельность с юношеских команд. Насколько
это положительно сказалось на кругозоре?
- Это очень интересная работа! Я ведь начинал в детской школе и
был занят в двух процессах: обучения и совершенствования. Такая
работа как раз и определяет тренерское кредо.
- Могли предположить, что со временем вам доверят первую сборную?
- Нет, но я стремился к тому, чтобы стать одним из лучших тренеров.
- Не страшно было принимать сборную СССР, зная о том, что в группе
необходимо опередить Италию?
- Я к этому отношусь достаточно спокойно. Люблю такие ситуации.
Титулы в футбол не играют.
- Чем запомнился чемпионат Европы 1992 года?
- Он состоялся в неудачное время, когда развалился Советский Союз.
У нас не было ни флага, ни страны, которую мы представляли, что
само по себе уже являлось проблемой.
- Могла ли сборная СНГ добиться лучшего результата?
- Несомненно. Мы не проиграли действующим чемпионам мира и Европы.
Разве это не показатель?
- Вы так до сих пор и не сказали, какие события предшествовали матчу
с шотландцами. По принципиальным соображениям?
- Что касается того матча, то наша команда не сыграла в свою силу
по объективным причинам. Хотя потом и говорили о шотландцах, что
они якобы были в нетрезвом виде. Это исключено при их любви к родине.
Главный же момент интриги заключался в том, что я должен был уйти
с поста главного тренера сборной, и на мое место уже приходили другие
люди.
Корейский было сложно учить
- Что чувствует тренер, когда его зовут работать за границу?
- Прежде всего испытывает боязнь из-за того, что может не получиться.
Нужно обладать целым комплексом личных качеств, чтобы взяться за
такое дело.
- Как у вас обстояло дело с изучением иностранных языков?
- Корейский мне очень сложно давался. Английский был для работы.
Что же касается португальского, то здесь проблем не возникло: в
течение двух-трех недель я мог профессионально общаться с игроками.
- В какой стране было сложнее всего работать?
- Конечно, в Южной Корее. Там и культура совершенно другая. Но с
корейцами можно работать. Мне очень повезло с президентом местной
федерации футбола, который создавал исключительные условия для достижения
результата.
- Известно, что после возращения из Южной Кореи братья Суркисы предложили
вам возглавить киевское «Динамо». Что же помешало этому?
- Разговор был. Однако речь шла не только о киевском «Динамо», но
и сборной Украины. Ситуация была такой: чтобы работать со сборной
Украины, нужно было совмещать это с должностью главного тренера
киевского «Динамо», который являлся базовым клубом. Поскольку такой
вариант был невозможен, я отказался.
