«...ИЗ БАНИШЕВСКОГО МЫ СМОЖЕМ СДЕЛАТЬ АКАДЕМИКА,
А ВОТ ИЗ АКАДЕМИКА БАНИШЕВСКОГО - НЕТ. ОН У НАС ОДИН!»
23 февраля исполнилось бы 65 лет знаменитому нападающему сборной
СССР и бакинского «Нефтчи» Анатолию Банишевскому. Его судьба - сплошные
черно-белые полосы: то носили на руках, то исключали отовсюду, носили
и исключали...
Я был в Баку осенью 2009-го. Приехал на отборочный матч ЧМ-2010
Азербайджан - Россия. И, конечно, захотел написать про Банишевского.
За час до матча в чайхане около стадиона происходило «братание народов»,
и пожилой азербайджанец пытался убедить меня, что «нынешним нашим
и вашим до Банишевского - как до Луны». А Банишевский равнодушно
смотрел из своего дома на толпу сверху вниз, то есть с мемориальной
доски, привинченной высоко на торце. Панельная многоэтажка в свое
время считалась элитной, но сейчас центр Баку сплошь превращается
в элитное жилье, и дом Банишевского стал бы совсем заурядным, если
бы не эта доска. В тот же вечер в чайхане я вручил билет на матч
внуку Банишевского, соврав бабушке, что как журналист имею лишний
билетик. На самом деле купил у спекулянта - очень хотелось сделать
хоть какой-то подарок от России...
«СИДИ УЖ! В ТАКОМ СОСТОЯНИИ...»
С вдовой я познакомился днем. Разговор представлялся интереснее
вечернего матча. Хотелось, в частности, узнать, действительно ли
ее муж забил бразильцам на «Маракане» головой... с середины поля.
Инна Банишевская чудилась неким экспонатом исторического музея,
однако дверь открыла совсем не пожилая, энергичная, красивая женщина.
Рядом улыбалась кроха. «Вся в деда, - сообщила Инна. - Такая же
кудрявая!»
- Ну что сказать... Уж сколько лет нет Толика (умер 10 декабря 1997
года. - Прим. ред.), но я мысленно никак не могу это осознать. Сейчас
в городе реконструкция, и я, как увижу что-то новое, думаю: «Ой,
надо Толику показать». Ну что рассказать о муже...
Много трудностей (со звездой жить очень трудно), но это негатив,
который останется со мной. Я совершенно не разбираюсь в футболе.
Толик всегда считал, что женщина приносит неудачу. Суеверным был,
не разрешал даже телевизор смотреть. Честное слово! Конечно, важные
матчи включала. Возвращаясь домой, он спрашивал: включала? Если
проиграли - значит, была виновата я.
- Но вы не признавались...
- Нет, конечно! Он считал, что женщина не должна вмешиваться в мужские
дела. Но я переживала за него. Нервный фактор отразился и на его
здоровье. Началось все с панкреатита, потом переросло в диабет...
не дожил до пятидесяти двух. У него был голодный диабет - постоянно
голодный. Надо было соблюдать режим, но он не хотел. Я в сердцах
ему сказала: ты просто дезертир! Уйти в таком возрасте, оставить
семью...
Так приятно, когда подходят люди: «Здравствуйте, мы знаем вашу фамилию,
как у вас дела?» Но больше его, конечно, ценили за границей. Банишевский
- эта фамилия была как пропуск. В наше время люди даже не знали,
что такое республика Азербайджан, но знали Банишевского. В какой
бы стране мы ни находились, фамилия открывала двери, на таможне
нас никогда не проверяли...
Тем не менее Толя был очень скромным и добрым. Кого-то в милицию
забирали, у кого-то отняли права (гаишники и сейчас, и тогда бесчинствовали)
- идет выручать. Ребята знали, что он вхож к секретарям ЦК, и свои
вопросы старались через него решать. Я спрашивала: «Тебе это надо?
У тебя свои проблемы» - «Ты что! Тофику Кулиеву надо...» Когда в
конце 1980-х мы прилетели из-за границы, Тофик, встречая нас в аэропорту,
начал жаловаться. И Толя сказал: «Инна, езжай домой, а я лечу в
Москву». Полетел решать его проблемы с ВШТ. И это тоже сказалось
на его здоровье - никому не мог отказать. Была такая слабинка.
- А уж справить победу - святое дело?
- Со стадиона шел домой, но на следующий день его уже искали. За
три дня до матча начинались сборы - команду запирали на базе, и
мы общались только по телефону. Мобильников не было, надо было выстоять
очередь - каждый хотел позвонить домой. Но для меня это были спокойные
дни. А то ведь празднование победы иногда растягивалось на несколько
дней. Но организм был могучий, и на футболе это мало отражалось.
Мне тренер рассказывал. Не знаю почему, но когда Толя был в сборной,
не мог играть в чемпионате. Однажды прилетел из Москвы - пошел смотреть
матч. Играть не собирался, выпил. Сидит на трибуне уже «хороший».
Видит, что «Нефтчи» проигрывает - 0:3. И начал просить, чтобы его
выпустили. Ему говорят: сиди уж, в таком состоянии... «Нет, выпустите!»
Во втором тайме его выпускают, и мы выигрываем - 4:3. Не знаю, сколько
голов забил, но сравнял счет - точно.
ЗА РОДИНУ, ЗА ПАРТИЮ!
- Но панкреатит - это ведь не результат выпивки...
- Нет. Это больше от стрессов. Вы не представляете, как их накручивали
в сборной. Он по ночам кричал. Я прислушивалась - может быть, имя
девушки. Оказывается, нет. «За честь советского народа! За Родину,
за партию!» Честное слово! Он был патриотом. Его ведь в Англии в
1966-м покупали за полмиллиона фунтов стерлингов. Его в Москву приглашали,
ЦСКА давал квартиру на проспекте Мира, где универмаг «Весна», но
он не хотел уезжать из Баку. Был очень привязан к городу и даже
не хотел играть в сборной. Ему там зарплату не давали, все время
штрафовали - то курил, то на зарядку не выходил... Вызовы в сборную
- на месяц и больше - были для него тягостными. Однажды он удрал
из Москвы со сборов. Приехал ночью в спортивном костюме. Здесь не
знали, что делать. Положили в больницу - якобы болеет...
В 1990-е годы, когда здесь было очень страшно, все сидели больше
дома (беженцы, хаос, семьи военнослужащих отправили в Россию), я
говорила: «Толик, поедем в Москву. Там родственники». Он отвечал:
«Пусть хоть танками переедут, я отсюда никуда не поеду!» И сейчас,
когда его уже нет, когда я лишилась работы, живу на пенсию, фамилия
нам очень помогает.
- А какая пенсия?
- Сто манат - 120 долларов. Сегодня пришел счет за электричество
- 64 маната. Живи как хочешь. Но помогает Москва. Вова Михайлевский
(первый зампредседателя спортивного общества «Динамо», в 1977-1985
годах играл в «Нефтчи». - Прим. ред.) присылает ежемесячно. Это
как вторая пенсия. Мне очень неудобно принимать помощь, я надеюсь
все-таки найти работу. Мы же ничего не скопили. Толе не нужны были
ни деньги, ни... Все, когда приезжали из-за границы, везли что только
можно, а мой - налегке, с одним портфельчиком. Он мог получить зарплату,
а кому-то были нужны деньги. Приходил без зарплаты. «Как?! У тебя
двое детей!» - «Да ладно!» Одному отдал нашу «Волгу». Так тот на
ней поехал на свадьбу и с горы кубарем слетел - перевернулся. Пришлось
менять кузов - с завода прислали. Но Толя не мог потребовать с этого
товарища ни копейки.
- Но на квартиру все-таки заработал...
- Ее нам дал еще Гейдар Алиев. В 1968-м. Точнее, квартиру дали в
центре города, и мы ее обменяли на эту. Из футболистов здесь еще
Крамаренко жил. Алиев и машину дал Толику. Тогда «Волги» были лимитированные.
Очередь. Какой-то академик начал возмущаться: «Моя очередь! Почему
даете Банишевскому?» Алиев ответил: «Знаешь, из Банишевского мы
можем сделать академика, а вот из академика Банишевского - нет.
Он у нас один!»
РУКОПОЖАНИЕ КОРОЛЕВЫ
- Инна, а как вы познакомились?
- Нас познакомила моя сестра. Она дружила с его сестрой. Год мы
не виделись и случайно встретились (я училась в 10-м классе) на
улице. Он решил к нам прийти, взял какого-то начальника команды.
Мой папа играл когда-то вратарем в «Пищевике», и тот его знал. И
начальник решил нас сосватать.
- Охмурил вас...
- Охмурил (задумчиво)... Поженились в декабре 1966 года. По современным
меркам, конечно, свадьба была скромной. Как сейчас на Кавказе играют
свадьбы! Мы недавно внучку выдали замуж...
- Тысячи приглашенных, тонна съеденного...
- Не тысяча, а всего четыреста. А на нашей было человек двести.
Но люди до сих пор помнят, как перекрывали дороги, подделывали пригласительные
- всем хотелось попасть, как на шоу, на свадьбу Банишевского. Он
уже был знаменитым. Все происходило во Дворце культуры. В зале поставили
столы. Директор мясокомбината выделил продукты, директор магазина
- напитки... Человек из федерации зачитал телеграмму: Вильсон (премьер-министр
Великобритании. - Прим. ред.) поздравил от имени королевы. С королевой
Толя познакомился на чемпионате мира - пожал ей руку. Был банкет.
Он, конечно, не знал этикета. Смотрю, рассказывал, как народ себя
будет вести. Но никто не знал этикета. Кто-то из ребят выпил лимонную
воду, которая для мытья рук. У официантов - глаза на лоб... Были
у нас фотографии, где Толик здоровается с президентами, с Робертом
Кеннеди... Но пропали - журналисты взяли и не вернули.
«АМОРАЛКА»
- Не рассказывал, как забил сборной Бразилии знаменитый гол головой?
Говорят, чуть ли не с середины поля...
- Рассказывал. Вратарь выбивал мяч, они шли от ворот. И вот Толя
интуитивно почувствовал... Обернулся, видит - летит. Подпрыгнул
и головой направил его обратно. Не думаю, что с середины поля, но
издалека. Прыжки-то у него были - супер! Головой много забивал.
- Часто у него были конфликты с федерацией, с тренерами...
- Все это было на примитивном уровне. Думаю, дело в элементарной
зависти. Тренерами становились люди не совсем талантливые. Кто-то
еще играл вместе с Толей, были на «ты», а теперь стал начальником...
Но Толя не подчинялся никаким авторитетам. И вот еще почему на него
зуб имели. Наши руководители, секретари ЦК, могли зайти в раздевалку,
чтобы дать установку. Тренеры не могли ничего сказать, а Толя мог.
И он им один говорил: «Выйдите из раздевалки! Мы сами знаем...»
Думаю, у чиновников была затаенная обида, и они при удобном случае
отомстили. Комиссия, которая рассматривала тот инцидент, состояла
из пенсионеров - «морально устойчивых», хотя дело не стоило выеденного
яйца...
- Что за дело?
- Ребята в аэропорту подвыпившие были, с кем-то поругались, а те
оказались непростыми людьми. Сразу составили бумагу, и Толю дисквалифицировали.
Хотя если бы пошел, покаялся - простили бы. Но он этого не умел...
Был 1973 год. Пошли статьи в газетах. Он очень болезненно все воспринимал.
Я тогда родила вторую дочь. Жить не на что...
Потом наши поняли, что перегнули палку, и не знали, как исправить
дело. Начали писать письма. Ему разрешили неофициально тренироваться
с командой, потому что знали: вопрос решается на уровне Гейдара
Алиева. Но Толя год был вне футбола. С него сняли мастера спорта
международного класса за аморальное поведение, хотя он был очень
правильным человеком. Потому-то мы и не переехали в Москву. У него
глаза на лоб лезли от столичных нравов, когда учился там в ВШТ.
«Ты представляешь, - рассказывал. - Я прохожу, школьницы зазывают
меня в подъезд - стоят с пивом, курят!» Ну как в такую Москву везти
наших дочек?!
«ТОЛПА СЕЙЧАС ТЕБЯ РАЗОРВЕТ!»
- Добрый человек... Наверное, с таким характером ему было трудно
как тренеру?
- Нет. Удивительно, но он был очень требовательным тренером. Хотя,
будучи футболистом, он был сачком, на зарядку не любил ходить, обманывал
тренера. Мог и курить, но на поле-то был лучшим! Когда я смотрела,
как он тренирует, мне было жалко ребят - такая жесткая дисциплина.
Но когда я встречалась с этими ребятами (Толя уже заболел), я видела,
как они его любили и уважали. И я поняла, что он правильно воспитывал.
Он и девочек... Я ему говорила: «Девочки - не солдаты, чтобы их
муштровать...» Им не разрешалось приходить домой позже десяти часов,
он их четко контролировал.
- Ваш дом рядом со стадионом. Небось, болельщики доставали?
- Однажды был матч с армянами. Это всегда были принципиальные матчи.
Как и против Грузии. Толик не забил пенальти, и то ли выиграли армяне,
то ли ничья была. Но что здесь творилось! Толпа ревела. Поджигали
ларьки, переворачивали машины. Рвались сюда. Сейчас у нас железная
дверь, а тогда была деревянная - вполне могли выломать. Мы прятались
у соседей - у дяди Гейдара Алиева. Сидели и тряслись. Толя не мог
выйти со стадиона, хотя порывался. Но я ему: «Ты что, с ума сошел?
Толпа тебя разорвет!» И только после двенадцати они с Сергеем Крамаренко
пришли какими-то дворами.
- Инна, а как вас занесло в Африку, в Буркина Фасо?
- Чтобы хоть что-то заработать, он попросился поработать за границей.
Вот туда и послали. Сказочная страна, как из Корнея Чуковского.
Правда, когда приехали, случился переворот - президента убил сводный
брат... Прежний тренер сборной, француз, ушел. Потом выяснилось,
просто цену себе набивал, хотя получал раз в пять больше Толи. И
вдруг тот француз возвращается. Что делать? Толе поручили молодежную
сборную - и она чуть не стала чемпионом. В Африке дал о себе знать
диабет. Толя начал худеть. В отпуск приехали - ему все хуже и хуже.
Стало совсем плохо, вызвали «скорую», в больнице обнаружили диабет.
Он по молодости был таким напористым, в драки лез, но панически
боялся уколов. За границу ехать и делать прививку чуть ли не волоком
волокли...
«НЕНАВИЖУ!»
- Трудно быть женой звезды?
- Трудно. Знаете, другие жены иногда говорили мужьям, если у них
был какой-то конфликт: «Я тебе не Инна. Я терпеть не буду!» То есть
Инна - это уже имя нарицательное. Но приходилось терпеть, потому
что я его очень любила и знала, что он меня любит. Хотя ни разу
не сказал мне «люблю».
- Ну да!
- Такой человек. Я спрашиваю: «Ты меня любишь?» - «Ненавижу!» (Смеется.)
Когда журналисты приходили, расспрашивали, я говорила: «Знаете,
я счастливый человек!» Дочь показывала из комнаты, что я ненормальная
(смеется). Как такую жизнь можно назвать счастливой? Живем неплохо.
Главное наше богатство - дети, внуки. Как он хотел мальчика! Но
когда появились мальчики, Толя был практически не жилец.
- Внуки играют в футбол?
- Младшему, Али, - 13 лет. Очень похож на Толика. Как родился, все
время был с мячом - с семи месяцев. Шустрый, но и ленивый, как дедушка.
Толик мог иногда стоять на поле. Все возмущались. И вдруг... Он
говорил: «Инна, я поле вижу затылком» Мгновенно - рывок, удар, гол.
И этот тоже. Стоит, стоит и вдруг смотришь - за десять минут до
конца три гола забьет. Какие-то награды, медали получает: «У меня
уже больше, чем у дедушки». Многие говорят: «Что-то в нем есть.
Конечно, не дед, но...» Знаете, всем хочется, чтобы в республике
родился второй Банишевский. Жаль, что стадион не назвали его именем,
но доску на доме недавно повесили.
- Банишевский - редкая фамилия.
- Польская. Его дед приехал с Западной Украины.
- Так линия Банишевских закончилась?
- У Толи есть брат, но у него нет детей. А здесь две девочки. Думали,
у внука может быть двойная фамилия. Но, к сожалению, здесь не дают
двойные фамилии.
P.S. В Москве через месяц я нашел очевидца того легендарного гола
- участника матча на «Маракане» заслуженного мастера спорта Владимира
Пономарева. «Прекрасно помню тот гол. Полный стадион (132 тысячи
человек. - Прим. ред.), сорок градусов. Второй тайм. Горим - 0:2.
Пеле выходит с Левой (Яшиным. - Прим. ред.) один на один - попадает
в штангу. Было бы 0:3... И вот Манга (здоровый такой вратарь!),
ставит мяч на угол вратарской, разбегается, чтобы выбить. А Банишевский
стоит к нему спиной - руки в боки - где-то на линии штрафной. Я
ему кричу: «Баня!» Он поворачивается и видит - мяч летит. И так
здорово среагировал, лбом отправил точно в девятину! На стадионе
- мертвая тишина. Где-то минута гробового молчания. Никто ничего
не понял. Наконец судья разобрался и показал на центр поля... Потом
Метревели сравнял счет - 2:2»
