Банально, но факт: год остается в памяти не порядковым
номером, а делами и событиями, в нем произошедшими. Оглядываясь
на уходящий 2010-й, обозреватель отдела футбола «Советского спорта»
Евгений Ловчев не смог с ходу кратко охарактеризовать его, окрасить
одним цветом. Слишком много набралось полутонов и оттенков - светлых,
темных, разных...
«У ДЕРЕВНИ КРЮКОВО ПОГИБАЕТ ВЗВОД»
- Вы ведь родом из деревни, которую увековечили в известной песне,
Евгений Серафимович? «Шел в атаку яростный сорок первый год. У деревни
Крюково погибает взвод...»
- Да-да! «Все патроны кончились, больше нет гранат. И в живых осталось
только семеро молодых солдат...» На самом деле, Крюковых много,
лишь в Московской области штук пять - под Рузой, в Чеховском районе,
где-то еще, но песня «Самоцветов» именно о моей деревне, которая
находится на 41-м километре Ленинградского шоссе. Там шли кровопролитные
бои с фашистами, оттуда к 25-й годовщине битвы под Москвой в декабре
1966-го перевезли к кремлевской стене прах неизвестного солдата
и зажгли Вечный огонь. Помню, как все было. Телевидение вело прямой
репортаж, люди стояли вдоль дороги, по которой ехал артиллерийский
лафет с гробом, и плакали...
- К чему веду? Вам, похоже, на роду было написано стать защитником.
Коль появились на свет в таком месте...
- Я ведь защитник не по сути, а по формальным признакам. Всегда
предпочитал атаковать. Что в футболе, что в жизни. Фраза «Лучшая
оборона - нападение» сказана и обо мне. Не раз рассказывал в интервью,
что играть в защите стал в общем-то по воле случая. Это сегодня
меня расспрашивают об отношении к договорнякам да о переводе чемпионата
России на новый календарь, а раньше вопросы были о жизни, о том,
как деревенский мальчишка попал в московский «Спартак» и сборную
страны. Я ведь рос без отца, никогда его не видел. Серафима Васильевича
Ловчева посадили в тюрьму сразу после моего рождения. Он работал
то ли товароведом, то ли завскладом, что-то спер, получил срок и
- сгинул с горизонта. Потом у мамы появился дядя Ваня, ставший моим
отчимом и, по сути, заменивший отца. С ныне покойным братом Славкой
я даже пытался называть дядю Ваню батей, но обращение на язык не
ложилось. Жили мы в Алабушево, где мама к тому времени построила
дом. Это километрах в трех от Крюково.
Именно из Алабушево в одиннадцать лет я поехал в Москву записываться
в школу «Спартака». Сначала на электричке, потом на метро до Сокольников,
оттуда на 4-м трамвае до Ширяева поля. Тренер первым делом спросил,
где живу. Я ответил. Евгений Лапин, так его звали, сразу сказал,
что не возьмет меня. Мол, слишком далеко от Москвы, чтобы ездить
на тренировки... И все же я сыграл в тот день. Что удивительно,
на позиции левого защитника. Правда, в спартаковскую школу не попал,
но вскоре оказался в «Буревестнике». Занятия проводились на одноименном
стадионе, располагавшемся на месте нынешнего спорткомплекса «Олимпийский».
На «Буре» пацанов тренировал Иван Кочетков, игрок легендарной «команды
лейтенантов» ЦДСА. Иван Александрович со второго матча определил
меня в защиту. С той поры и пошло...
Но что-то я увлекся воспоминаниями, вы, наверное, хотели спросить
о другом?
«ВИДИМО, ОСТОЧЕРТЕЛ...»
- Ну да, собирался поинтересоваться, где проходила ваша линия обороны
в 2010-м.
- Знаете, мог бы начать сейчас крутить да юлить, но всегда стараюсь
отвечать честно. По большому счету, год получился заурядный, ничем
не выдающийся. Правда, он унес много жизней - Хусаинов, Севидов,
Ивакин, Маслаченко... Это среди тех, кто мне дорог. Чем старше становлюсь,
тем длиннее список утрат, но иммунитет все равно не вырабатывается.
Хотя человек я внутренне жесткий, не сентиментальный, смерть и то,
что с нею связано, не может ввергнуть меня в слезливо-разжиженное
состояние. Много раз вел панихиды, даже на похоронах мамы не плакал.
Когда Севид умер, отметил, что «Советский спорт» поступил по-людски,
оплатив Юриной семьи расходы. Во многом из-за этого я и пошел на
плотное сотрудничество с газетой, сознательно ограничив контакты
с прочими СМИ.
Дело тут не в деньгах. Публикациями на жизнь не зарабатываю, у меня
иные источники доходов. Старинный друг, возглавляющий крупную компанию
на Севере, предложил стать его советником по спорту, положил очень
приличную зарплату. Мне даже в Сибирь летать не надо, мы каждый
день обмениваемся информацией по телефону. Еще занимаюсь строительным
бизнесом, открыл рынок в Кимрах...
Словом, дел хватает, хотя главным остается футбол. Именно из-за
него и случилась главная моя потеря в 2010-м. Битву года я определенно
проиграл. А может, и десятилетия. 30 декабря меня разведут с женой.
Теряю семью и не понимаю, почему. Спрашиваю Алену: у меня есть хоть
какой-то шанс вернуть отношения в прежнее русло? Сейчас ты остынешь,
успокоишься... Нет, говорит, все кончено. Видимо, осточертел ей
вместе со своим футболом...
- Это у вас ведь третий брак, Евгений Серафимович?
- Надеялся, последний. До конца жизни. Мы прожили вместе двенадцать
лет, нашему сыну десять... Колю я назвал в честь Николая Старостина.
Когда Алена сказала, что беременна и у нас родится мальчик, я сразу
предложил: «Будет Колькой!» Мы, кстати, сейчас сидим рядом с домом,
где жил Николай Петрович. В свое время я участвовал в открытии там
мемориальной доски. И сын мой знает, чье имя носит...
Ребенок объединяет мужчину и женщину, но даже он не спасает, если
между родителями пропадает взаимопонимание. Жена моложе меня на
четверть века. Когда ей было двадцать пять, а мне пятьдесят, проблем
не возникало, а сейчас договориться не получается. Алену понять
можно: молодая женщина, хочет выходить в общество, с людьми встречаться.
А со мной какая жизнь? В пятницу приезжаю на дачу, говорю: «Пожрать
приготовь что-нибудь», - в субботу днем сажусь к телевизору и смотрю
четыре матча чемпионата России от звонка до звонка. В воскресенье
- еще четыре. Ни о чем, кроме футбола, со мной разговаривать нельзя.
С дачи едем, а мне продолжают звонить, чтобы обсудить прошедшие
игры или услышать прогноз на будущее. Вот жене радость-то! Иногда
не выдерживала: «Хотя бы за дорогой следи, чтобы в аварию не угодить!»
- А сын футболом интересуется?
- В шесть лет записали мальчика в спартаковскую школу. Колю надо
было возить с «Авиамоторной», где мы живем, на стадион Игоря Нетто...
- Но вы-то мотались на тренировки из Алабушево на электричке.
- Мне все-таки уже исполнилось одиннадцать, да и времена теперь
другие... Словом, примерно через год, когда сын пошел в первый класс,
Алена заявила: «Тебе надо, вот и вози». Видимо, сказалось накопившееся
в ней отвращение к спорту. А я работал в мини-футбольном клубе «Спартак»,
при всем желании не смог бы ежедневно ездить из одного конца Москвы
в другой... Коля перестал ходить на тренировки. Любовь к футболу
перекинулась на PSP - PlayStation Portable. Постоянно рубится, знает
все команды, игроков, результаты... Даже подсказывает, если путаю
информацию. Бывало, комментирую что-то по телефону для радио или
газеты, допущу ошибку, а Колька поправит. Даже неловко становилось
перед звонившими, думал, еще решат, будто ребенок разбирается в
теме лучше отца...
А недавно подошел: «Папа, можно мне вернуться в «Спартак»?» Я стал
объяснять, мол, много времени упущено, ровесники далеко продвинулись...
Коля слушал-слушал и говорит: «Ну, а стать комментатором?» Разве
ребенок в состоянии понять, за что его лишают мечты? Сейчас сын
живет с мамой, и хотя мы с Аленой заключили соглашение, по которому
я всегда смогу встречаться с Колей, мне будет сложно участвовать
в его воспитании. Поэтому и настроение такое. Не новогоднее, не
праздничное.
СВОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ
- Даже любимая игра не спасает?
- А что особо выдающегося случилось в российском футболе в 2010
году? Не припоминаю.
- Но на этот раз вы следили за происходящим с позиций журналиста,
а не бывшего игрока.
- Я ведь давно востребован телевидением и радио. Ничего принципиально
нового или непривычного делать мне не пришлось. По-прежнему рассказываю
о том, что хорошо знаю. Может, прежде не разбирал столь подробно
каждый сыгранный тур чемпионата, но и к такому графику привык, втянулся.
- Тем не менее факт, что действующие футболисты и тренеры куда болезненнее
реагируют на критику из уст экс-коллеги, нежели на реплики журналистов.
От прессы можно отмахнуться, дескать, что взять с дилетантов, не
смыслящих в игре? Но когда наезжают свои, пусть и бывшие, это воспринимается
едва ли не как предательство, удар в спину.
- Честно? Ко многим представителям нынешнего поколения игроков я
отношусь плохо. Их поведение на поле и вне его не вызывает у меня
уважения. Пусть обижаются и зовут это как хотят - измена, переход
в чужой лагерь, мне абсолютно все равно...
Да, есть такие люди, как Семшов. Хватает пары поступков, чтобы уяснить,
кто перед тобой. Вспомните уход Игоря из «Торпедо»: красиво и достойно
попрощался с болельщиками. А как он в убойной позиции остановился
у чужих ворот и отправил мяч в аут, заметив, что соперник получил
травму и не может подняться с газона? Семшов даже после проигранного
матча останавливается в микст-зоне, отвечает на вопросы. Это свидетельствует
о его человеческих качествах.
А за что, к примеру, мне уважать Аршавина? За то, что он выкручивал
руки «Зениту», сначала шантажируя тем, что уйдет в «Спартак» к своему
дружку Быстрову, а потом, после значительного повышения зарплаты,
требовал отпустить его в Англию, не желая возвращать родному клубу
неустойку за досрочное расторжение контракта? Торг шел до последнего
дня, пока в Европе не закрылось трансферное окно. Все крутилось
вокруг одного: вернет футболист то, что не отработал, или нет. Я
вырос в другой среде и привык к иным отношениям между людьми.
- Позволю себе заметить: заглядывать в чужой карман - последнее
дело...
- Да не о деньгах речь! Они - лакмусовая бумажка, индикатор, характеризующий
человека. Аршавин в интервью без конца твердит: «Вот мама, моя мама...»
Мол, именно ей обязан успехами в жизни. Прекрасно, когда в сыне
живет чувство благодарности к родителям. Но хочу спросить: Андрей,
разве «Зенит» - не твой папа? Если бы не клуб, где бы ты был и кем?
Повторяю, я говорю сейчас лишь об отношении к окружающим людям.
Очевидцы рассказывали: в Англии Аршавин сторонится просящих автограф
соотечественников, отказывает в такой малости, но с готовностью
расписывается для тех, кто обращается к нему по-английски. Куда
это годится?
И СМЕХ, И ГРЕХ
- Не любите вы Андрея Сергеевича, Евгений Серафимович!
- И не скрываю этого. Расскажу другой эпизод, приключившийся на
последнем чемпионате Европы и имеющий прямое касательство к тому,
о чем вы спрашивали чуть раньше: как футболисты реагируют на критику
старших коллег. Это относится не только к Аршавину, но и к некоторым
другим сборникам. Я ездил в Австрию и Швейцарию с семьей, присутствовал
на матчах нашей команды на групповом этапе. Когда накануне игры
с Голландией позвонили с радио «Маяк» и попросили дать прогноз,
спросив: «Что дальше?» - я честно ответил: «Дальше - кранты!» Поскольку
считал оранжевых явными фаворитами, хотя, безусловно, желал победы
нашим. И вот это случилось! Павлюченко, Торбинский и Аршавин осчастливили
страну! Меня переполняли гордость, мой восьмилетний Колька бегал
по улицам Вены и кричал во все горло ставший знаменитым слоган:
«Мы приехали, чтобы победить, чтобы победить, чтобы победить!» И
вот узнаю: в это же время наша сборная, возвращавшаяся на базу,
горланила в автобусе совсем иной лозунг: «Пусть Ловчев и Севидов
отсосут!» Ребятки, видите ли, обиделись на критику и таким макаром
решили ответить... А я потом долго не мог понять, почему Бородюк
и Корнеев сторонятся меня, глаза прячут. Думаю, им было неловко
за подопечных.
Когда команда играет хорошо, не грешу против истины: и похвалю,
и поддержу. Но если футболисты выходят на поле и валяют дурака...
Что бы потом ни рассказывал Адвокат, у меня-то глаза есть! Видел,
к примеру, матч со Словакией. Рядом на трибуне стадиона «Локомотив»
сидел приехавший из Новгорода болельщик и два тайма чертыхался:
«Зачем притащился сюда? Смотреть на спящих футболистов? Они даже
побегать не хотят!»
- Как говорится, нет у нас других писателей...
- Глупости! Талантливые ребята есть, но их надо искать, с ними работать.
Да, проще взять тех, кто под рукой. Наверное, подобная ситуация
устраивает многих ответственных товарищей. Но не меня. Не могу мириться
с происходящим в российском футболе. И молчать не буду. Имею право
говорить все, что думаю, поскольку сохранил независимость, в том
числе материальную. Никогда не ходил в прикормленной стае. Поэтому
и на крупные международные турниры предпочитаю ездить на свои. И
на последнее Евро, и четырьмя годами ранее в Португалию. Если тебя
везут на халяву, потом не больно-то покритикуешь сборную. РФС моментально
цыкнет и будет в чем-то прав. Или плати сам, или помалкивай.
В Португалии, кстати, я встретил группу наших ветеранов. Забавный
получился эпизод: я уже сидел на трибуне, а Никита Симонян, Анатолий
Исаев и Анзор Кавазашвили подходили к стадиону. Я заметил их и стал
махать руками. А на стадионе шумно, болельщики что-то скандируют,
трещотки молотят. Кричу Анзору: «Диктуй номер телефона, перезвоню
тебе». Они хором начинают орать мне цифру за цифрой: «8... 9...
0... 3...» Сцена, словно из старого советского кинофильма «Волга-Волга»!
С трудом разбираю звуки в царящем гвалте, жестом показываю: сейчас,
мол, наберу. А Кавазашвили сигналит в ответ: я аппарат в гостинице
оставил. И смех, и грех!
Специально рассказал эпизод, чтобы тональность нашего разговора
чуть сменить, а то совсем тоска.
НЕ ДЕКОРАТИВНЫЙ БАНТИК
- Как в жизни... Ничего! В комиссии по этике РФС повеселитесь. Наверняка
много забавного там услышите.
- Начнем с того, что я туда еще не вошел. Мне сделали предложение,
на которое ответил, что хочу походить на заседания в качестве нейтрального
наблюдателя, посмотреть на работу, а потом уже решать. Надо понять
полномочия, масштаб рассматриваемых задач, механизм исполнения принимаемых
решений. В роли декоративного бантика использовать себя не дам.
По стойке «смирно» ни перед кем не стоял и не буду. И на горло собственной
песне не наступлю. Характер не тот. Кстати, в разговоре с Сергеем
Фурсенко и Алу Алхановым я предложил еще кандидатуру Саши Бубнова.
Да, у него репутация человека излишне радикального, зато никто не
сомневается в его честности и порядочности. Чем больше таких людей
окажется в комиссии, тем лучше. У народа доверие появится... Понимаете,
я не гоняюсь за должностями. Мой интерес в том, чтобы принести пользу
российскому футболу. Вот, собственно, и вся задача.
- Идеализмом, извините, попахивает.
- Да, хочу смотреть на любимую игру глазами того пацана, который
ездил в Сокольники из Алабушево и знать не знал ни о какой грязи
и закулисных интригах! Конечно, я не с Луны свалился, мне почти
шестьдесят два года от роду, сохранять в таком возрасте наивность
по меньшей мере странно. От последних иллюзий избавился лет тридцать
назад. Я тогда закончил играть и поехал тренером в команду «Металлург»
из Златоуста, выступавшую в первенстве области. Тоже ведь парадокс:
накануне со «Спартаком» и сборной летал по парижам да лондонам,
а тут загремел в захолустье! Но потом покатался по Уралу, и уже
Златоуст стал казаться мне центром цивилизации... Все в жизни относительно.
Так вот. Поработал я с «Металлургом» и поехал учиться в Высшую школу
тренеров. И стал меня терзать там вопросами один товарищ. Вот расскажи
ему, за каким лешим полез я в тьмутаракань. Честно ответил, что
хочу сделать команду из провинциального городка чемпионом области,
потом - республики, а там, глядишь, и страны... Посмеялся надо мной
умудренный опытом собеседник. Мол, это заштатный «Локерен» способен
выиграть первенство Бельгии, а в России таких чудес не бывает. Увы,
ушлый гражданин оказался прав. В нашей стране чего-то добиться можно,
лишь работая в топ-клубах. Поэтому я и Божовичу недавно советовал
всеми силами держаться за «Динамо». Ни с каким «Амкаром» наверх
не пробиться...
- Вот и получается, что у деревни Крюково погибает взвод.
- Но ведь еще осталось семеро молодых солдат! Не намерен отказываться
от принципов. Буду и впредь заниматься тем, чем раньше. Жить футболом.
Иногда спрашивают: что хорошего вы совершили в жизни? Вроде никаких
особых подвигов за мной не числится, но почему-то сейчас вспомнил,
как однажды мы подарили инвалидную коляску мальчику, написавшему
письмо в мини-футбольный клуб «Спартак». Никогда об этом не рассказывал,
чтобы не выглядело, будто добротой козыряю. Нет! Но такие мелочи
греют душу, жить помогают. Даже в ненастье...
