В эти дни особенно хочется смотреть футбол, думать о футболе, писать
о нем. Вспоминаю молодые свои годы: ведь футбол был тогда для меня
и для многих, многих, многих самой надежной защитой от безумия,
пронизывавшего советское житье-бытье пусть не концентрированно,
но по многим направлениям. Он служил нам этакой природной охранной
средой. А сейчас на наших глазах футбол подожгли, взорвали, сильно
ранили…
Я увидел в прошлую среду бесовство, творимое на трибуне в Жилине,
- и эта самая память сердца сформировала жуткое чувство: футбол
взят в заложники, над ним издеваются, его больно бьют. Сердце, знаете
ли, не обманет. И потому в пятницу я написал в «Советском спорте»:
война на пороге - разве вы этого не видите и не понимаете? Тем временем
наши футбольные чины рассуждали о повышении штрафов за хулиганство
на трибунах. Они не совсем поняли степень нависшей уже не над футболом
- над всеми нами угрозы. Когда надвигается чрезвычайная ситуация
- деньги теряют, как правило, в весе.
И настала суббота, и была Манежка. И она срезонировала в других
городах. Футбола уже и не было - ни на Манежке, ни в прочих местах.
Стремительно разворачивается совсем другая история, футболом цинично
попользовавшаяся и теперь от футбола оттолкнувшаяся и отделившаяся.
Это, и правда, слишком уже похоже на войну. И теперь она может случайно
зацепить любого из нас.
Но у вас в руках спортивная газета, и мой долг - говорить с вами
о футболе. Он-то, бедняга, совсем ни в чем не виноват! Футболом,
вспомним, даже в самую страшную из войн спасались, футболом отогревались
в суровые послевоенные годы. И сегодня надо защитить футбол, взять
его под строжайшую и тщательную охрану. По всем законам и правилам
времени, напоминающего военное. Потому что вандалы не остановятся.
И я ничуть не уверен, что органам правопорядка в сотрудничестве
с клубами удастся четко отделить «пушистых» от «колючих» среди трибунных
стай, сеющих огонь и наводящих ужас. Пусть чрезвычайными мерами,
но футбол нужно прикрыть от малейшей угрозы хотя бы по той простой
причине, что он, футбол, изобретен для радости и с войной он - две
вещи категорически несовместные. Вот это, в частности, очень важно
понять сегодня.
Теперь усилием воли я перевожу мысль на футбол и устремляю ее в
будущее. Ведь в смутное время всегда тянет думать о чем-то еще не
наступившем. Давайте потолкуем о превратностях тренерских судеб.
Наведем фокус на людей, по определению в футболе самых важных. Вот
Тарасов сказал когда-то: «Тренер может все!». Но насколько реально
в наших условиях для специалиста выстроить вектор своей профессиональной
карьеры?
ТРИ СЧАСТЛИВЫХ СЛУЧАЯ СЛУЦКОГО
Попробовал составить рейтинг обещающих российских тренеров согласно
их проявившимся способностям и перспективам роста. Очень, знаете,
захотелось предвидеть крепкое наше будущее. Незаемное - не век же
сборной России опираться на иностранный тренерский импульс, точно
на костыль. Но затея, признаться, мне не удалась…
Читатель, доверяющий свежим фактам, наверняка будет настаивать:
самый перспективный - Слуцкий, нечего и спорить. Согласен, велик
соблазн Леонида Викторовича выделить. Во-первых, добрался наконец
до первых в своей карьере медалей. Во-вторых, работает, по-модному
говоря, в формате 3D: раскачивается, как Лобановский, хлещет игроков
словом, как Газзаев, — а после окончания игры готов сию минуту,
стряхнув эмоции, компетентно и емко растолковать суть дела. Чувствуется,
нарабатывает человек профессиональную гибкость - а это, пожалуй,
второе тренерское счастье. И даже избыточная нервозность пока естественна:
поворотный этап карьеры - и страсть как важно закрепиться в большом
клубе.
Но стоит вспомнить обстоятельства, сопутствовавшие карьере Слуцкого.
В один прекрасный момент его назначили главным в «Москве», хотя
команда и с прежним, Петраковым, играла вполне крепко. Потом, после
увольнения из «Москвы», его тотчас возжелали заполучить в Самару,
причем приглашение сдобрили приобретением целой бригады перспективных
игроков. Дальше - больше: когда «Крылья» обнищали-отощали и пошли
ко дну, Леонида Викторовича срочно призвал ЦСКА. И не потребовал,
учтите, моментальных подвигов. А потом таких жемчужин с рынка тренеру
привез, что все до одного коллеги, верно, обзавидовались.
ПРИГЛАСЯТ ЛИ ГОРДЕЕВА В ЛИФТ?
Выпадет ли кому-то из приблизительных ровесников вполне еще молодого
Слуцкого хоть один подобный счастливый случай? Интересно вот сравнить
два его неполных сезона в Самаре - и два, тоже неполных, года Гордеева
в «Сатурне». Сравнение-то почти лабораторное! Даже костлявая рука
финансового кризиса взяла за горло оба клуба. И кто вышел из ахового
положения с большим профессиональным достоинством - еще вопрос.
А, скажем, игровые линии гордеевского «Сатурна» мне нравились даже
больше. Притом состав раменскому новичку достался по большей части
доигрывающий - но молодой тренер как-то сумел устроить, что даже
и такой, не шибко устремленный в карьерное будущее, не бросил весла
по безденежью. Да и результаты у «самарского» Слуцкого и Гордеева
вышли практически одинаковые.
Видится, Гордеев вошел в профессию основательно - проверив себя
и успехами, и провалом (на старте чемпионата-2010), и клубным кризисом.
В чем-то его нынешняя позиция выгодна - возможны дальнейшие варианты.
Даже если не пригласят в тот лифт, на котором поднялся Слуцкий.
А вот, к примеру, у Карпина вариантов и нет, пожалуй. Или успех
здесь, в «Спартаке», и самое позднее завтра - или с тренерством,
надо понимать, закончит. Или вот Кобелеву - куда после «Динамо»
податься, а ведь его бело-голубой опыт только с большими оговорками
можно признать малоуспешным. Выходит, надо все-таки начинать с малого?
Но! Без работы Овчинников, жадно хватавшийся за почти безнадежные
предприятия, — но без работы и Юран, хотя так или иначе «задачи
решал». Зато вновь при деле Сарсания, ничего ощутимого пока не достигший.
Или самую главную правду говорит Игорь Шалимов: дескать, важнее
всего для тренерской карьеры - контакты-связи. Может, в том и разгадка
счастливых случаев, улыбающихся беспрерывно Слуцкому, что неотразимо
умеет людей, включая полезных, к себе расположить?
