«Никак не пойму, почему у нас Бышовца не любят, - эксперт «ССФ»
Евгений Ловчев недоумевал на редакционной планерке. - Блестящий
игрок, успешный тренер (одно «золото» Олимпиады-1988 чего стоит!),
а вот не востребован. Дайте, я с ним поговорю! Я же с ним играл,
от меня ему таить нечего».
Анатолий Федорович не стал отказываться от предложения Евгения Серафимовича.
ЕВГЕНИЙ ЛОВЧЕВ (СЛЕВА) НЕ СТЕСНЯЛСЯ ЗАДАВАТЬ НЕУДОБНЫЕ
ВОПРОСЫ, А АНАТОЛИЙ
БЫШОВЕЦ НИ РАЗУ НЕ СКАЗАЛ: ЭТО НЕ ДЛЯ ПЕЧАТИ. Фото: sovsport.ru
ШЕЛ К ЗАМПРЕДУ...
Ловчев: Я смотрел ТВ, и журналист Алексей Андронов в эфире сказал:
Бышовец берет деньги за то, что ставит игроков в состав. Я просто
обалдел! Потому что знаю тебя и знаю, что не может тренер, выйдя
на такой уровень, так опуститься. Это полный абсурд! Но ведь это
я знаю, а для многих обывателей у тебя негативный образ какого-то
интригана и стяжателя... И вот я хочу восстановить справедливость
и показать другого Бышовца - того, которого я знаю...
Бышовец: Женя, а я от этого не страдаю. Негативного образа не ощущаю
ни в общении с игроками, ни с большинством тренеров, ни тем более
с болельщиками, которые и в Питере, и в Томи встречают меня аплодисментами.
Настолько очевидно, что речь шла об интриганстве, о борьбе за место
главного тренера - в том случае «Локомотива», - и, естественно,
вбрасывается совершенно неправдоподобный якобы компромат. Чтобы
нарушить атмосферу в команде и навредить мне...
- Ладно, cначала объясни некоторые свои «ходы»: 1998 год, у тебя
отличный контракт с «Зенитом» - получаешь в зависимости от результата,
команда на первом месте, и ты вдруг уходишь...
- А ведь, перед тем как уйти в сборную, мне в «Зените» предлагали
хороший контракт на три года, но я отказался его подписывать. Потом
Мутко (в ту пору президент «Зенита». - Прим. ред.) мне сказал: не
могу понять, почему. «Потому что это было бы нечестно!»
- Ты хотел совмещать...
- Да, но мне запретили. Не знаю, чья была инициатива - Колоскова
или Мутко. Вопрос встал - или-или. Я остался в сборной. Конечно,
потерял деньги, но, во-первых, приглашение в сборную - это большая
честь, и потом... решать сложные задачи - это у меня какая-то внутренняя
потребность. Ведь я и из «Динамо» в 1990-м уходил в сборную СССР,
когда команда шла на первом месте. Но там была другая причина: за
меня начали решать вопросы - продали Добровольского и так далее...
- В «Динамо» ты сменил Эдуарда Малофеева, а кто-то даже говорит
иначе - подсидел...
- Давай объясню. В 1986-м у него была очень сложная ситуация, по
сути, «сняли с поезда» на ЧМ: предложили работать в паре с Лобановским,
он отказался, и в Мексику поехал Лобановский. Вот где интрига! Не
едет тренер, который выиграл отборочный турнир. Потом в 1987-м в
«Динамо» дела неважные, ему предлагают работать в паре со мной,
и...
- Это и называется...
- Все правильно - почти интриган! Нет. Мне предлагают, я говорю:
если нужно, помогу, тем более в команде игроки олимпийской сборной,
но вопрос - в Малофееве. А я тогда был старшим тренером центрального
совета «Динамо»: курировал четыре команды - Киев, Тбилиси, Минск
и в том числе Москву. И вот встречаемся с председателем ЦС Сысоевым.
Он мне говорит: «Анатолий Федорович, надо!». Отвечаю: «Подождите,
вот сидит человек, пусть он скажет, принесет ли это пользу». Малофеев
сказал «нет». Вот и весь ответ! Я уехал на месяц в отпуск. А когда
вернулся, положение было аховое. У Малофеева совсем разладились
отношения с руководством, но он доработал до конца года и его освободили
по результатам. Тут надо еще вот о чем сказать. Малофеев - человек
духовный, искренний. У меня до сих пор с ним хорошие отношения.
Но о материальной стороне дела он не очень заботился и в «Динамо»,
и в сборной. В то же время я считал, что игроки должны получать
за свой труд достойные деньги. И приходилось идти к зампреду - доказывать,
обговаривать премиальные, а когда выигрывали какой-нибудь Кубок,
шел к послу, если играли за границей, рупии обменивал на чеки...
- О каких суммах шла речь у руководства?
- Не сравнить с сегодняшними! До тысячи долларов за турнир. Игроки
нашей сборной ценили такую заботу. А знаешь, за год до истории с
Малофеевым у меня была подобная в Киеве. Лобановский ушел в сборную.
Я должен был стать тренером киевского «Динамо», но Лобановский продавил
своего кандидата - Морозова. Дела у него не пошли - скатились на
10-е место. А я - куратор, ЦС «Динамо» командирует меня в Киев разобраться.
Морозов, как узнал об этом: «Зачем! Ситуация в команде такая, а
тут еще ты приедешь». - «Ты считаешь, я не должен?». И я не поехал,
потому что действительно мог навредить ему и команде - игроки могли
подумать: приехал снимать...
ГРАЖДАНИН МИРА
- Ты уже к тому времени жил в Москве? Ты вообще кем себя ощущаешь
- москвичом, киевлянином или гражданином мира?
- Думаю, уже ближе к тому, что гражданин мира. Где-нибудь на Кипре
или в Париже чувствуешь себя, как дома. У каждого в мире есть свое
место. Гоген зачем-то поехал на Таити... А у меня есть, к примеру,
Кипр или Боровец в Болгарии.
- В Киеве часто бываешь?
- Конечно, живу, как всякий, воспоминаниями - запахи, улицы, люди.
В Киеве у меня брат, племянницы, там похоронены родители. Приезжаю
- и первым делом идем с женой на кладбище к родителям. У нас есть
места, которые очень близки. Начинаем с Владимирского собора, потом
идем к Софийскому, к памятнику Владимиру, переходим по мосту Любви
на стадион «Динамо», куда я пришел в 11 лет. На этом стадионе мною
посажена ель в 1970-е годы, когда я был директором СДЮШОР «Динамо»
Киев. Она теперь огромная! Но вот в последний раз пришел на стадион
- не пустили без пропуска.
- Ты когда уехал из Киева?
- В 1986 году, после Чернобыля.
- Ты сразу понял, что такое Чернобыль? Они ведь велогонку начали
проводить...
- Мой сын учился в параллельных классах с внуком Щербицкого - члена
Политбюро. Когда это случилось, я спросил у сына, ходит ли внук
в школу. Да? Значит, ерунда. Но тут все начали уезжать из Киева.
А 9 мая мой сын пришел с парада и сказал, что у него болит голова.
На следующее утро я сел в машину и увез семью в Одессу... Потом
уже перебрались в Москву.
- После развала СССР был выбор - Украина или Россия?
- Нет. Выбора не было. Хотя... Меня до «Зенита» в 1996-м приглашали
принять сборную Украины. Я приехал в Киев, и ко мне в гостиницу
прибыл председатель Совмина и предложил встретиться с президентом
Кучмой. Я говорю: «Вы понимаете, что базовая команда - киевское
«Динамо»?» Тренером туда тогда уже планировался Лобановский, который
только-только вернулся из Кувейта. Я понимал, что будут большие
проблемы, и отказался.
«ВЫ ЧТО, НАД НАМИ ИЗДЕВАЕТЕСЬ?»
- Какие отношения были с Лобановским? Если честно...
- Хорошие, когда играли вместе. Ведь мы оба - киевляне.
- Хорошие, пока не столкнулись интересы первой и олимпийской сборных?
- Все началось раньше. В середине 1970-х, когда я стал главным тренером
и директором СДЮШОР «Динамо». Я тогда уже начал писать о методике.
Кажется, аксиома: от простого - к сложному. И вдруг в еженедельнике
«Футбол» выходит моя статья: «Детско-юношеский футбол: от сложного
к простому». К примеру, я как директор выступал за то, чтобы динамовские
команды играли на первенство города против тех, кто на год старше:
чем сложнее условия - тем больший прогресс. Это вызывало удивление.
Но рос авторитет. Выигрывали ведь первенство Союза, турнир «Надежда»
среди детей 1962 года рождения мы выиграли 1963-м, где играли Гена
Литовченко, Алексей Михаличенко. Я думаю, со стороны Лобановского
возникла какая-то ревность: они говорят о науке, и вдруг я пишу
тоже.
Вспоминаю собрание тренеров школы и главной команды. Слово берет
Зеленцов из научной группы и начинает говорить: работа у вас бессистемная,
нет того, этого, надо переходить на другую методику... Мне надо
было защитить своих тренеров (в школе работали выдающиеся игроки
- Онищенко, Мунтян, Рудаков, Соснихин, Медвидь, Хмельницкий, Кащей,
Семенов...) Я резко ответил: человек, который не может ни показать,
ни научить, учит, как учить! Был скандал. С тех пор отношения с
Лобановским стали натянутыми. Понятно, что их расшатывали люди,
которые хотели, чтобы я не пришел «вместо».
Ну и, конечно, Лобановскому не понравилось, что однажды на высоком
совещании при больших руководителях и в присутствии всех главных
тренеров я в лицо ему заявил, что он сознательно срывает подготовку
олимпийской команды, приглашая ее шестерых основных игроков в первую
сборную и, нарушив обещание, не ставит их на игру.
- Но ведь тогда у тебя начались конфликты и с федерацией, и с отдельными
тренерами...
- Моя юношеская сборная СССР выигрывала практически все турниры,
мы стали вице-чемпионами Европы. А вот на турнире Гранаткина младшая
сборная СССР обыграла старшую - 1:0, и та не попала в финал. Это
стало сюрпризом для всех. После турнира на совещании зампред спорткомитета
говорит: «Довольны?» - «Да не совсем, - отвечаю, - есть проблемы
в обороне, в атаке». Он: «Вы что, над нами издеваетесь?» - «Да нет.
Просто я не считаю возможным футболистов в таком возрасте учить
играть в поддавки».
«СТО ДОЛЛАРОВ - НА СТОЛ!»
- Многим не нравится, когда на пресс-конференциях ты начинаешь сыпать
цитатами, говорить стихами. Народ ведь интересует только, был пенальти
или нет. Ты считаешь, что игрок должен много читать, развиваться
всесторонне? Это в футболе ему поможет?
- Ну, во-первых, я говорю для тех, кому это будет полезно и интересно.
А во-вторых, почему я должен подстраиваться?
Мы, киевское «Динамо», приезжали в Москву, жили в «Пекине». После
ужина я бежал в Театр сатиры - напротив. Или в «Современник». Или
вот в Мехико на ЧМ, ты же помнишь, я не играл в карты или еще что-то.
Я общался с мексиканкой из университета. Мы ходили в студию Сикейроса...
- Да, она была за забором нашей гостиницы.
- Мне были интересны его живопись, его жизнь. Я знал, что он принимал
участие в убийстве Троцкого...
- А я этого и сейчас не знаю!
- Вот видишь. А если бы ты играл в моей команде, я бы тебе рассказал
об этом. Общая культура - фундамент. Вот купил я на собственные
деньги библиотеку в «Зените». Пусть не самую серьезную литературу
- Конан Дойль, Сименон, Агата Кристи, - но, может быть, это помогло
вырасти Панову. Человек с улицы. Я взял его, хотя он покуривал и
так далее... Игонин вырос. В «Шахтере» - Тимощук. Когда я сказал,
что команде нужен преподаватель английского, все смеялись. Прошло
несколько лет. В Донецке появились иностранные тренеры, игроки...
Мне Ахметов (президент ФК «Шахтер». - Прим. ред.) говорит: «Анатолий
Федорович, мы только сейчас поняли, для чего». Культура - это знания,
это воспитание. Я пришел в «Зенит» - мат-перемат, есть тренер, нет,
рядом официантка, повар... Стоп! Штраф - сто долларов!
- Николай Петрович Старостин говорил, что деньгами наказывать нельзя.
Разве штрафом можно привить культуру?
- Можно! Культура всегда прививалась только силой. Случай с Денисовым
- это результат безнаказанности, а она ведет к распущенности. Поэтому
я говорю: сто долларов! И ведь действовало!
- Но я сам себя иной раз ловлю на мысли, что твои нравоучения иногда
раздражают. На ТВ слышишь от тебя: Спаллетти тут ошибся, Бердыев
- тут... Я сижу и думаю: вот опять кого-то поливает. Ты можешь сказать:
не поливаю, а говорю правду. Но основная масса считает: поливает!
И сразу настраивается против.
- Да не о Спаллетти я говорю и не о Семине! Я говорю об игре, о
проблемах. И если говорю, к примеру, что в ЦСКА не найдено оптимального
сочетания двух опорников, то не хочу обидеть Слуцкого, имея в виду,
что Хонда в запасе. Я не хочу кого-то поучать - хочу поделиться
мнением, знаниями. Такой я по натуре. Могут сказать: у тебя плохие
отношения с Колосковым, Лобановским... Но у меня нет плохого отношения
к ним. У меня есть свое отношение к футболу, к жизни...
«СИЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК ИЩЕТ ПРАВДУ»
- Ты себя называешь тренером-педагогом. А, к примеру, в португальском
«Маритиму» тоже воспитывал без знания языка?
- Конечно! В Корее через переводчика приходилось, а в Португалии
по ночам учил язык. Правда, Кульков помогал - он знал португальский.
Вскоре я начал писать конспекты по-португальски. Но все равно найти
общий язык с игроками было проблемой. Нашел выход. В 1990 году я
встречался с Папой Римским. Повесил в кабинете фотографию той памятной
встречи - стали смотреть на меня другими глазами. Много говорил
с ребятами о честности, о Боге. Знаешь, отношение ребят ко мне изменилось.
И изменился результат - мы стали побеждать! Там играли Данни и Пепе
(он сейчас в «Реале»). Встретились с Пепе на Кубке РЖД, и он сказал:
«Благодарен, что вы доверили мне играть». С Данни встречаемся -
обнимаемся...
- Но почему есть такие, как Евсеев, почему с ним в «Локомотиве»
тебе не удалось расстаться по-человечески?
- А что было не по-человечески? Мы сели, и я честно ему сказал:
не вижу тебя в составе, будет играть Иванович - принимай решение.
В итоге он продлил свою футбольную жизнь в «Сатурне», а Иванович
уехал в «Челси». Потом Евсеев где-то написал: «Бышовец-то честно
сказал, а вот поехал он в «Кубань» к своему другу (тренеру Сергею
Овчинникову. - Прим. ред.), и его просто выгнали без каких-то объяснений».
Тут есть вина журналистов - как подается информация и подогревается
интерес. Ведь то, что происходит в нашем цехе, - потрясающе! Есть
футбольный клан, в который входят отдельные журналисты и комментаторы,
я их называю карманными. Все эти разговоры о том, что Бышовец берет
деньги с игроков, - из серии «вор кричит: держи вора!». Чермен Дзгоев
написал в журнале у Леонида Парфенова, что Бышовец в 1987 году взял
40 тысяч долларов (!) от Юры Савичева. Смешно! Откуда у Юры в те
годы при зарплате в «Торпедо» 200 рублей могли быть такие безумные
деньги?! Парфенов мне позвонил: «Анатолий Федорович, дайте опровержение!».
Я говорю: «Милый мой, это такой абсурд, что я даже не собираюсь
оправдываться!». Или тот же Андронов... Но ведь это же абсурд -
Родолфо, Билялетдинов, Сычев, Асатиани дают мне деньги, чтобы попасть
в состав! Да меня агенты бы съели, не говоря о президенте. Мы же
с Семиным с 1987 года - по разные стороны.
Я читал лекцию молодым тренерам в ВШТ, подошли Сирхаев, Горшков,
Маминов: «Анатолий Федорович, почему у вас всегда столько проблем?»
- «Все очень просто: сильный человек всегда ищет правду, а слабый
- только выгоду».
ПОЧЕМУ В РОССИИ ЛЮБЯТ... ПОКОЙНИКОВ
- Но ведь есть объективные вещи, которые журналисты не замечают,
- твои успехи в «Томи», в Питере...
- А «золото» на Олимпиаде? У великих Лобановского и Бескова в 1976-м
и 1980-м, когда против них играли любители, не получилось, а тут
какая-то выскочка едет в Сеул и побеждает. Возвращаемся. Лобановский
пишет: они там обыграли парикмахеров. Хотя в 1988-м на Олимпиаде
уже играли профессионалы. Ромарио, Бебето, Д’Агостиньо, Жоржиньо,
Клинсманн - ничего себе «парикмахеры»! Или уезжаешь в Корею (с ними
играешь в финальных турнирах ЧМ-94, ОИ-96, становишься чемпионом
Азии в 1993-м) - там приличный контракт. Возвращаешься, заключаешь
контракт в Питере, заверяешь его у нотариуса. И это на фоне того,
что у многих наших тренеров или не было контрактов, или по ним не
рассчитывались. Так рождается зависть...
- Тогда все говорили: вырвал контракт...
- Когда такие разговоры - все, конец! Ведь самая большая трагедия
нашей страны - зависть. Причем к соотечественнику. Мы простим Хиддинку
любое поражение, но своему не простим триумфа! Знаешь, почему в
нашей стране так любят покойников? Потому что вместе с покойником
умирает зависть к нему. Почему проблемы у тебя, Женя, у меня? Потому
что свои мысли высказываем. А у нас ведь не прощают главного - инакомыслия,
принципиальности.
Помню, сборная Союза играла благотворительный матч в Мюнхене против
«Баварии» - единственный в моей карьере тренера «договорняк» (в
отель пришел тренер Хейнкесс и объяснил: тяжело им играть в полную
силу - за день до этого играли в чемпионате). Раз матч благотворительный,
по регламенту ФИФА вроде не должно быть рекламы. Но минут за десять
до выхода нам приносят футболки с рекламой. Я спрашиваю: «Что это
такое?» - «Надо выйти в этих майках». Я говорю: «Нет! Если речь
идет о рекламе, это стоит денег! Снять всем футболки!». Все сняли.
В результате всем выплатили что положено. Это к вопросу о том, как
Бышовец берет с игроков...
«ВЫ ОБРАТИЛИСЬ ПО АДРЕСУ!»
- Ты поехал в Томск, поработал год, работал в «Анжи», в «Кубани»
пару месяцев... И со стороны вся твоя жизнь выглядит так: поехал,
срубил денег, свалил...
- В «Анжи» в 2001-м я работал два месяца - пока Гаджиев болел, и,
к слову, команда вышла в финал Кубка. В Махачкале я не получал ни
копейки, потому что работал за товарища. В «Кубань» пригласили консультантом,
когда она стояла на вылет. Договоренность была о гонораре за два
месяца. Перед тем как ехать, у меня были какие-то иллюзии. Но когда
я увидел обреченность (в команде арендованные игроки, которым все
равно, останется «Кубань» или нет) и понял, что ситуацию не изменить,
сказал руководителям прямо: мои профессиональные качества здесь
не нужны. Я мог подождать две недели и получить всю сумму, но уехал,
получив половину. Это об алчности.
Некоторые сознательно идут на манипуляцию: Томск при мне уходит
из опасной зоны, и там появляется искусственное поле, база. Или
взять сборную: все говорят явную чушь о якобы пьяных шотландцах
на ЧЕ в 1992-м, но не говорят, что тогда же мы не проиграли ни чемпионам
мира Германии, ни чемпионам Европы Голландии...
- Но почему ты уехал из Краснодара, а не сказал: в этом году ничего
не выйдет, но в следующем будем делать команду?
- Да в условиях первой и второй лиг трудно честно работать! Ты приходишь,
и за твоей спиной... А я не переношу, когда из меня делают дурака.
Да и весь наш футбол мало оставляет живого пространства для знающих
и порядочных людей.
- Я пришел однажды к Машину - он был председателем Союза спортивных
организаций в 1960-х и моим соседом: «Юрий Дмитриевич, я никогда
не давал и не брал денег, хотя предлагали... Смогу я работать в
нашем футболе?» Он сказал: «Нет». «А в чем дело?» - «Все дело -
в размере зла. Ты - инородное тело». Так и ты - инородное тело.
- Женя, достаточно не участвовать ни в каких договорняках. Когда
Якунин пригласил в «Локомотив», был разговор о том, как вижу свою
работу. И он говорит: «Анатолий Федорович, я предлагаю «фэйр плей».
«Вы обратились по адресу», - ответил я. И в «Зените», и в Томске,
в Донецке - где бы я ни работал, это были экологически чистые команды.
После сезона Якунин упрекнул меня: «Вы обещали, но не стали чемпионами
(хотя мы взяли Кубок и продолжали борьбу в еврокубках)». Я ответил:
«Если обещал и не выполнил - уйду, но вы мне тоже обещали создать
условия для работы». Так я уходил из «Локомотива».
- Так, значит, ты такой безгрешный...
- Да нет! Грешен, ошибок было предостаточно, но именно ошибок, а
не подлости. До сих пор меня мучает случай, когда подписал письмо
в киевском «Динамо» против одного человека - что брал деньги, хотя
он этого не делал. Пришел капитан: давай, все подписали. Мне 20
лет - идти против команды? И я подписал. А сейчас думаю - зря. Нельзя
идти против собственной совести. Это бумерангом вернулось в том
же «Локомотиве»... Очень важно отстаивать свое мнение.
Вот еще история - посмотри, насколько я стал крепче через год. В
1967-м поехали играть со сборной Франции. В раздевалку приходят
Хорст Дасслер (хозяин «Адидаса»), Рэмитэр (бывший вратарь сборной
Франции) - представитель «Адидаса» с деньгами: мы все должны выйти
на матч в бутсах «Адидас». Раздают бутсы. У меня размер - 7,5, но
левая нога чуть больше правой. Надеваю - дискомфорт. Беру восьмерку
- велико. У нас в Киеве сапожник шил по ноге, и потом разнашивали.
Я говорю: «Не надену, буду играть в своих». А в команде у нас -
Яшин, Шестернев, Стрельцов... Воронин просит: «Быш, ну заканчивай
выкобениваться!» (Было другое слово.) Я говорю «нет». Подходят из
«Адидаса» и удваивают сумму. «Не выйду!» Пошушукались и еще добавили.
«Не выйду, сказал же!» Потом пришла идея. «Возьмите, - говорю, -
краску и нарисуйте эти три полосы на моих бутсах». Рэмитэр куда-то
помчался. Прибежал обратно, нарисовали. И дает мне максимум. А я
взял не больше, чем все. И это было оценено: проблема не в деньгах,
а в отношении к делу. Зато впоследствии у меня была возможность
одевать свою юношескую сборную бесплатно. А потом мне предложили
с «Адидас» индивидуальный контракт.
ИНДИВИДУАЛИСТ
- Я знаю, что у тебя начались проблемы еще в юношеском футболе -
обвиняли в индивидуализме.
- Да нет, я был капитаном команды, забивал больше всех. К тому же
играл в команде 1944 года, хотя сам 46-го... Какие ко мне могли
быть претензии!
- Но вот пришел в команду мастеров...
-Что касается индивидуализма... Ты не делишься мячом не потому,
что такой жадный, просто берешь на себя ответственность, рискуешь
в заключительной фазе. Мне казалось, что я забью, что сделаю лучше.
В Париже в том самом матче, когда играл с нарисованными полосками,
я забил мяч, и вообще игра удавалась. Воронин, видя это, попросил:
«Быш, я тебя прошу, покрути им позвоночники!» (Смеется.) Я брал
мяч и... Это был цирк!
- Вот Дед (Виктор Маслов. - Прим. ред.) уже тебя ставит, а там Турянчик,
Соснихин, Биба, Сабо. Это - «волки»! А ты индивидуалист - мячик
не отдаешь... Они как-то тебя начинали ломать?
- Меня и сегодня ломают. С первого дня существования человека идет
ломка: это нельзя, то нельзя... И у тебя, естественно, растет чувство
протеста. Но речь идет не об упрямстве, а только о сохранении самого
себя. Инстинкт утверждения собственной значимости по Фрейду. Конечно,
и Маслов был иногда недоволен, и игроки, когда я заигрывался...
Слово «индивидуализм» - от индивидуальности. И главная задача тренера
- сохранить индивидуальность игрока.
РУССКИЙ БЕСТ
- Звонил в редакцию первый тренер Жиркова - Валерий Шарапов. Передавал
привет и сказал: помню его замечательный гол австрийцам «ножницами»
через себя. Я был в 1967 году на том матче и тоже помню.
- Гол получил приз за красоту в Европе в 1967-м... Такие удары здорово
получались у Воронина, мы после тренировок били - я старался не
отставать.
- А как ты с левой ноги вколотил бельгийцам в «девятку» на ЧМ-1970!
Я своему старшему сыну (он тогда пробовался у тебя в «Зените») показал
тот кадр. Он: «А кто это?» - «Учись! Твой тренер!» Ты тогда на ЧМ
четыре забил, вошел в символическую сборную мира.
- А сейчас читаешь: кто такой Бышовец, что это был за игрок? В 1969-м
писали другое: «Русский Бест» - у меня есть английская газета. Возвращаюсь
к тому же: идет манипуляция общественным мнением. Сборные СССР,
которые я тренировал (олимпийская и первая), сыграли 25 официальных
матчей. И только одно поражение! А всего у меня как у тренера -
73 матча с национальными командами: 48 побед, 17 ничьих и только
8 поражений. Но все говорят: он в 1998-м проиграл шесть со сборной
России! Да, проиграл. Но там не было задачи побеждать любой ценой.
Надо было создать новую команду к ЧМ-2002. Я не мог собрать состав,
играю с Испанией и Украиной без спартаковцев, еду в Бразилию третьим
составом. Нет возможности экспериментировать. Но при мне в сборной
появились Аленичев, Панов, Семак, Игонин, Карпин, Семшов, Смертин,
Тихонов, Титов...
ПРОГРАММА ДЛЯ ФУРСЕНКО
- «Зенит» - чемпион. Ты видишь в этом заслугу Спаллетти или тут
главное - деньги, административный ресурс?
- И то, и другое. Он пришел в сформировавшуюся команду - со своим
стилем, базовую команду сборной. Сделал небольшие изменения ввиду
появления новых игроков. Но схема та же - 4-3-3. Однако «Зенит»
имеет колоссальные возможности перед соперниками во внутреннем чемпионате.
- Фурсенко объявляет: ищем тренера сборной, кандидаты должны представить
программу. И ты чуть ли не первый приносишь. Зачем тебе лезть в
это, если знаешь, что там будет совершенно другой человек и ты -
персона нон грата.
- Я встречался с Фурсенко. Спросил: нужно? Он ответил утвердительно.
Да, я понимал, что при выборе тренера главное - не программа. Но
написал ее, потому что это было нужно мне самому, это было интересно,
полезно... Вообще я и рефераты, и статьи, и планы пишу сам.
- Ты все-таки надеешься, что будешь востребован?
- Конечно! И есть предложения. Вот сегодня у меня две встречи -
видишь, галстук надел. Хотя уже дважды в этом году договоренности
с президентами клубов срывались по разным причинам. И я спросил:
почему? Если это какая-то игра - неужели кто-то надеется, что это
меня сломит?
- И вот завтра они в третий раз предложат. Что ты им ответишь?
- Скажу «да». Согласен, но именно РАБОТАТЬ! Хочу создать хорошую
команду, выигрывать... И, уверен, получится! Главное - не изменять
себе. Вспоминаю, как после одной из лекций в ВШТ сказал Володе Маминову:
«Не в силе Бог, а в правде».
