О жизненном пути и возрасте, самом главном и самом
трудном, журналистах и букмекерах, Кодексе чести и сравнении с Роем
Ходжсоном - в подборке цитат главного тренера футбольного клуба
"Томь" Валерия Кузьмича Непомнящего.
В составе должны выходить футболисты, готовые сражаться насмерть.
У меня есть один действенный метод, который работает абсолютно во
всех странах. Каждый футболист хочет играть. И я один могу удовлетворить
это его желание. Если мне не нравится, как трудится человек, я один
раз предупрежу: «Смотри, дорогой!» А потом он сядет в запас. И,
наверное, поймет: что-то он делал не так.
Кто сказал ребятам, что я этакий добренький дядечка? У меня репутация
интеллигента, мягкого и неспособного разговаривать матом. Да, на
игрока я не буду ругаться, и применять ненормативную лексику в тренировочном
процессе считаю неправильным. Но, поверьте, я могу быть очень жестким.
Убежден, что с матом нужно бороться. И на поле, и на трибунах, и
вообще в жизни. Своим футболистам говорю: ругаться матом можно.
Но разговаривать им не надо.
Перед матчем с Аргентиной на Чемпионате мира 1990 в еженедельнике
"France Football" вышло интервью основного вратаря нашей
сборной, в котором тот обвинил руководство страны и федерации в
том, что у команды нет нормальных условий для подготовки к чемпионату
мира. Кроме того, отметил, что если проиграем Аргентине 0:3, то
это еще будет хороший результат. Мне пришлось его вывести из состава,
потом мы оперативно выкупили весь тираж журнала, который только
можно было найти в том маленьком городке, где у нас был сбор. А
я игроку объяснил: «Если ты не веришь в победу, то нам с тобой не
по пути».
Я не считаю, что контрольный матч - это неважно. Еще как важно!
Всегда, когда ребята надевают форму, нужно выкладываться на сто
процентов. Если убирать ноги на сборах, то откуда взяться духу победителей,
желанию не уступить в официальных встречах?
У профессионального тренера понятие возраста в какой-то момент пропадает.
Для меня это был серьезный вызов - дебютировать в Премьер-Лиге в
65 лет. На закате своей тренерской карьеры я думал, неужели так
и не удастся оставить след в истории российского футбола? И я был
согласен на любое предложение, чтобы просто попробовать. И, когда
поступило очередное предложение, как раз из «Томи», я уже, засучив
рукава и опустив забрало, ринулся в работу. Приняв этот вызов, я
понял, что, оказывается, дебютировать можно и в 65 лет, и это так
же волнительно, как в 35. Те же самые переживания, те же эмоции
перед тренировками, а уж об играх вообще разговор не идет.
Самое трудное в работе тренера - это сказать нет. Есть много случаев,
в которых специалисту приходиться отказывать игрокам. Например,
когда необходимо расстаться с футболистами, которые долгое время
казались лидерами.
Для тренера самое главное - приучить игроков к игровой дисциплине.
Для меня задача № 1 состоит в том, чтобы каждую игру команда показывала
все свои возможности. Не хочу говорить банальностей вроде той, что
в любом поединке следует играть на победу. Да, стремиться к этому
надо, но гораздо важнее в новом матче не допускать тех ошибок, что
были в предыдущем, расти от игры к игре.
У меня в семье абсолютно авторитарный режим. Решение, где работать
- будь то Африка или Азия - принимаю только я. Женщины мои дома
только вздыхают: «Сколько можно со свистком бегать по полю! Успокойся
наконец-то, комментируй себе матчи на ТВ».
Тренер обязан держать себя в руках, что бы там у него ни было на
душе. Я, к слову, не люблю истеричных спортсменов. Первая же ошибка
выводит их из себя, и они заваливают игру. Претензии высказываю
один на один, причем в достаточно корректной форме, без мата. Я
ведь много лет работал с детьми, в юношеском футболе и знаю, что
такое педагогический такт.
Я не мессия, и мои оплошности тоже могут на многое повлиять. Если
команда проигрывает из-за чьей-то персональной ошибки, то этого
футболиста выпустил на поле я, а не кто-то другой. А значит, его
ошибка - моя.
У меня в команде есть люди, с которыми иногда приходится говорить
и гладить против шерсти. Я не буду называть фамилии, но приведу
пример. После одной из тренировок я ему говорю: «Пожалуйста, зайди
ко мне в кабинет». Через минуту заходит, в одном полотенце. Этот
момент мне сразу о многом сказал. Но я улыбнулся и спросил: «Ты
для чего ко мне пришел?». Он отвечает: «Вы сказали». Я говорю: «А
как ты думаешь, для чего я тебя попросил придти?». Отвечает: «Не
знаю». Тогда я сказал: «Ладно, иди в душ, переоденься, потом придешь».
Прошло какое-то время, он переоделся, и мне с ним пришлось провести
беседу на тему того, что такое взаимоотношения игрока и тренера.
Уверяю вас, он мгновенно все понял, и потом игрокам все объяснил,
все рассказал. Я думаю, что достучаться до любого можно.
У тренера свободного времени не бывает. Непосредственно с командой
ты проводишь несколько часов, но голова ее проблемами занята всегда,
аналитической работы под завязку. Великий Тарасов был прав, когда
сказал, что даже в постели с женщиной тренер должен думать о деле.
В какой-то степени я фаталист. Я часто думаю, что не заслуживаю
того, что имею - семью, работу, в частности, тот шанс, который мне
когда-то был предоставлен в Камеруне. Я не управляю своей судьбой
- что есть, то есть. Кто-то пытается подчинить судьбу себе, кто-то
просто идет по ней. Я лишь стараюсь не упускать за то, что мне дается
судьбой. Повезло мне выстрелить с Камеруном - я должен этим шансом
воспользоваться! Повезло оказаться в «Томи» - то же самое!
Я россиянин, и всегда им останусь. Другое дело, что обо мне у кого-то
могло сложиться мнение, что я иностранец.
У каждого свой путь, и выпавший мне очень интересен. Счастлив, что
судьба сложилась именно так. О каком недовольстве может идти речь,
если впервые я пнул мяч в 16 лет в туркменском городке Кизил-Арват?
Мне комфортнее работать на родине. Здесь есть свои сложности, но
в отличие от зарубежных стран, я знаю обо всех подводных камнях,
понимаю, откуда растут ноги всех проблем, и вижу их решение.
Никогда не обращаю внимания на букмекеров и не занимаюсь ставками.
О раскладах на матч с «Амкаром» узнал дня через два после игры.
Точно знаю, что в команде на эту тему разговоров не было. Для меня
и моей команды эти домыслы оскорбительны. Я не верю, что что-то
подобное могло бы быть в нашей команде. Этого не может быть ни за
моей спиной, ни с моего ведома.
Я в хороших отношениях со всеми, у меня нет врагов. И мне приятно,
когда, допустим, слышу от Газзаева: "Валера, вы очень хороший
человек". Для меня это комплимент. Но есть в нем нечто такое,
что, мне кажется, никогда не прозвучит в общении давно знакомых
друг с другом тренеров.
Я точно знаю, что ребят, с которыми я работал в прошлом сезоне,
бросать нельзя.
Я никогда не приезжал в «чужой дом», чтобы показать собственную
тренерскую силу и слабость местной команды, а только с целью донести
до игроков свою философию футбола.
Для меня важно, чтобы футбол у человека был на первом месте. Нужно
отдаваться игре не только на поле, но и за его пределами.
Рядом со мной всегда есть Санчо Панса. Она и роста соответствующего,
правда, на осле ездить не умеет. Это моя супруга. Она же моя боевая
подруга, которая много-много лет переносит все тяжести и лишения
тренерской доли. Плюс у меня две дочери и я уже двукратный дедушка.
Спортивные завоевания - это все приходящее. Лишь мгновение ты на
верху и стремительно падаешь вниз. А семья - это навечно.
У меня с журналистами всегда довольно теплые отношения. Это один
из моих принципов. Мы же работаем на один продукт - на футбол. Для
болельщиков интересна не только сама игра, но и все, что ее окружает.
В Турции я однажды рассказал притчу о Ходжа Насреддине, который
помогает мне по жизни. Приходит к Ходжа Насреддину сосед и жалуется:
«Ты знаешь, моя жена совсем плохо себя ведет, плохо готовит, не
убирает, не знаю, что с ней делать». Насреддин ответил: «Да, ты
прав, мужчина». И проводил гостя. Через некоторое время приходит
жена соседа и говорит: «Ты знаешь, у меня муж денег не зарабатывает,
где-то болтается, ведет себя как попало». «Да, ты права, женщина»,
- сказал Насреддин. Тут из-за занавески выходит жена Насреддина
и говорит: «Слушай, пришел муж, ты сказал, что он прав. Пришла жена,
ты говоришь, что она права». «И ты права, женщина», - ответил Насреддин.
В этой жизни так все и есть, поэтому нужно относиться ко всему с
пониманием.
Кто-то меня недавно сравнил с Роем Ходжсоном, который так же, как
и я, много работал за границей и лишь не так давно стал тренировать
в своей стране, а сейчас вышел с «Фулхэмом» в финал Лиги Европы.
Но это все лишь журналистские сравнения, которые для меня, конечно,
лестны, однако, у каждого своя среда.
Когда ожидания большие, это для меня всегда тревожно. Я бы очень
хотел, чтобы наши болельщики тоже жили ожиданием хорошего. Но для
того, чтобы это воплотилось в жизнь, нам надо очень серьезно работать,
чтобы каждый игрок делал свою работу на 100%. Тогда мы будем выглядеть
достойно. Я очень на это надеюсь.
Лично я никогда бы не ввел Кодекс чести, не создал бы Комитет по
этике - для этого, видимо, нужен государственный склад ума. А у
меня хватает сил управлять командой - и слава Богу!
