ВИКТОР ЗВЯГИНЦЕВ: СЕКРЕТАРЮ ОБКОМА ТАК И СКАЗАЛ: НЕ ХОТИМ БОЛЬШЕ ОТДАВАТЬ ОЧКИ КИЕВУ. ХОТЬ РЕЖЬТЕ...

Тридцать лет назад имя Виктора Звягинцева было знакомо каждому футбольному болельщику на просторах огромной страны. Два серебра чемпионата СССР в составе донецкого «Шахтера» и первый номер в список «33 лучших» в амплуа «центральный защитник» говорят сами за себя. И еще один факт: в составе сборной Союза, игравшей в олимпийском Монреале матч за бронзу с Бразилией, на поле доминировали динамовцы Киева. Восемь из десяти полевых! Плюс один москвич - Александр Минаев. Десятым был Звягинцев, и хотя в ту пору он формально тоже представлял киевский клуб, на деле только-только перешел туда из «Шахтера». С тем, чтобы уже вскоре вновь вернуться в Донецк...

Звягинцев в 1976-м (и, конечно, не только) прославился и за пределами футбольного поля. Народная молва долгое время приписывала ему сомнительные лавры зачинщика прогремевшего на весь наш футбол бунта игроков киевского «Динамо» против Валерия Лобановского. В общем, колоритной личностью был наш герой. Таким остался Виктор Александрович и сегодня. О людях его склада говорят: за словом в карман не лезет, в чем мы еще раз убедились во время нашей встречи в его рабочем кабинете, где президент Донецкой городской федерации футбола и инспектор ФФУ вспомнил годы своей молодости. И ему было что рассказать...

Кило красной икры для старого друга

- Вы, наверное, в курсе: стадиона, который должны помнить по союзным временам, в Питере больше нет - вместо «Кирова» на Крестовском сооружается новая арена.

- Помню ту гигантскую чашу - трибуны пологие, скамейки деревянные. И размер поля едва ли не самый большой в Союзе - 120 на 80 плюс беговые дорожки. Поэтому когда смотрел из своей штрафной на ворота соперника, они сливались с фоном, особенно в ненастную погоду. Помню, вышел в Ленинграде на поле в первый раз - и опешил: где же, думаю, «рамка»? - смеется Звягинцев. - И где же сейчас играет «Зенит»?

- На «Петровском», бывший стадион имени Ленина...

- На острове в центре города? Прекрасно помню - его дублю тогда отдавали. Но в 1979-м накануне игры «Зенита» с «Шахтером» выпало много снега, и нас перебросили с «Кирова» на «Ленина», где мы играли основой - первый и единственный раз в моей биографии. Потому и запомнил тот матч. Тогда 2:1 мы там ваших обыграли, как сейчас помню. Ткаченко Сашка стоял у вас в воротах, Толя Зинченко еще играл - он счет сравнял. Володя Голубев...

- Ну и память у вас!..

- Какие наши годы! Хотя время летит. 22 октября мне будет уже 60! А у зятя Вити Онопко день рождения чуть раньше - 14 октября, тоже Весы... В начале октября у меня еще одна дата - 62 стукнет нашему вратарю Юрке Дегтереву (разговор состоялся как раз накануне. - Авт.). Вот, приготовил лучшему вратарю чемпионата СССР 1977 года сюрприз, - Виктор Александрович придвинул поближе к нам пластиковую посудину. - Что сейчас лучший подарок ко дню рождения? Картина какая-нибудь? Нет, кило красной икры...

«Я был просто паинька...»

- На днях один известный в прошлом форвард назвал вас в числе трех самых жестких защитников советского футбола. Вместе с коллегами из московского «Динамо»...

- Меня - и жестким? Поклеп! Никогда не был Звягинцев жестким. А москвичей я могу вам легко назвать. Первый среди них - Никула, то есть Серега Никулин.

- Это его «автогеном» называли?

- «Автоген» - это Сашка Новиков, а Никулу мы без кликухи оставили... Нет, ребята, удивительно мне в такую лихую тройку попасть, были люди куда пожестче: Штерн в «Пахтакоре», Юра Загуменных - левый защитник - тоже не подарок, царствие ему небесное. Может, еще один ваш - Слава Булавин? Нет, тот мягенький был, Лохов тоже не катит. Вспомнил, кто еще: Витя Шустиков из «Торпедо». Этим оставалось только топоры в руки дать - рукава у них были закатаны постоянно. Даже не автогенщики они, а просто какие-то ракеты СС-20! И знаете почему? Тогда шипы ввинчивались в бутсы - не то что теперь, и их они могли просто срубить умелым ударом в стопу. Вот так играли...

Не верите? Так я вам сейчас расскажу. Шипы были хрупкими, из алюминия, и действительно срезались от жесткого контакта. Володя Пьяных однажды в еврокубках своему оппоненту так врезал - отбил все напрочь! Правда, у самого голеностоп в обратную сторону вывернулся. А Юрка Истомин в ЦСКА как гремел! Да я против них просто мальчик, паинька - меня-то с поля всего один раз выгнали за всю мою карьеру.

В ЦСКА тогда служил, играли против «Локомотива». Судья Липатов свистел-свистел, ну просто не давал жизни. Схватил я мяч руками в концовке матча, и об землю им: «Да твою мать, когда же это все закончится!» Заметьте, не в его адрес матернулся, а просто в сердцах...

Но был Липатов не просто арбитр, а председатель судейского комитета. И устроил показательную порку, отправил в раздевалку. Это мое единственное удаление.

- Титул самого жесткого защитника с себя снимаете?

- Конечно. По сравнению с тем же Степой Решко из киевского «Динамо» я просто цыпленок, этот вообще всегда видел только тело - в него и играл.

Аршавин из той же породы, что и Стрельцов

- Сейчас центральные защитники в нашем футболе иные?

- В целом об игроках задней линии в бывшем СССР так скажу: изнеженные они, мало кто обладает навыками отбора мяча, хотя само название их игрового амплуа предполагает прежде всего именно это качество. Техника отбора - это игра на перехват, подкат в классическом стиле, а не удары сзади по ногам, которые сейчас практически всегда почти «убийство», даже обводка...

Но что защитники! Назовите мне нападающих, которые умеют обводить? Таких, как Гуцаев, Слава Метревели. Даже некого в плане, как сейчас говорят, креативности отметить.

- В России один точно есть! В Лондоне против «Шахтера» играл в Лиге чемпионов - за «Арсенал».

- Да, согласен, Аршавин обладает обводкой, но что такое всего одна по-настоящему играющая единица? Вот вам пример: Хадзипанагис и Федоров - оба из «Пахтакора»! Команда из нижней половины турнирной таблицы, а игроки ее могли так «закрутить» соперника, что мало не покажется. Да вы возьмите любой советский клуб: Сегизбаев из «Кайрата», из «Арарата» Казарян, Маркаров, Иштоян - все дриблеры!

А скорость? Вспоминаю «Динамо» московское: Генка Еврюжихин, кстати, бывший питерец ваш - вот у кого была скорость флангового нападающего! И у кого она сейчас есть? По пальцам таких игроков можно перечесть. И нет смелости у них игровой. Как только соперник приближается, что делают нынешние мастера? Правильно - отдают пас назад, и хорошо еще, если продольный у них пройдет. Не учат сейчас тренеры реализовывать тот потенциал, что дан нападающему. Самостоятельно мало кто принимает решение, а тут еще и наставник с бровки орет: «Отдай назад!»

Когда ты одарен скоростной обводкой от природы и используешь ее - это уже необходимый минимум для победы: защитник ничего с тобой не может сделать и вынужден валить. А фол - большое дело, особенно у штрафной соперника. А как форвардам идти в обводку: если, не дай бог, теряют мяч - тут им тренер вспомнит и мать, и отца, и всех родственников...

Остановить дриблера можно, но тут нужна целая наука. Вот тут защитник, - чертит руками и сигаретной пачкой диспозицию прямо на поверхности стола Звягинцев, - тут нападающий, и надо вот так...

Быстрые перемещения нападающего-зажигалки и защитника-табачной коробки становятся такими молниеносными, что мы не успеваем за ними уследить, а Виктор Александрович, войдя в азарт, лупит ими по полировке стола, итожа свои размышления:

- Работай, оборонец, отбирай мяч, реализуй себя. И четко, без нарушения правил...

Мне довелось лет в 19, когда еще мальчишкой начинал, играть против великого Стрельцова... за дубль! Он тогда прошел курс лечения после разрыва ахилла и операции и решил опробовать свои кондиции в матче за «молодежку». Я два тайма вокруг него ходил и смотрел, едва ли не открыв рот. Тем более что тренер предупредил всех: «Смотрите, Стрельцов после операции - не дай бог заденете!»

Насколько же у него непредсказуемое футбольное мышление было - это сумасшествие просто какое-то! По-моему, ваш Аршавин из такой же породы - еще тот хитрец. Он же не передерживает: надо принять мяч - пожалуйста, отдуплиться в одно касание - тоже справляется, обводку, хоть и не всегда, но может показать... Все по делу, башка у него футбольными мозгами напичкана - поэтому он за кордоном и играет. Человек в состоянии взять всю ответственность на себя и самостоятельно сделать результат, но таких - единицы.

Блохин чем хорош был в свое время? Скоростью феноменальной, отдаст на Буряка, Мунтяна - там было кому мяч забросить, а самому только дай разогнаться. Защитники-то всегда в основном в статическом положении - спиной к своим воротам, то есть им еще надо развернуться и взять старт, а Блоха уже летит. Тем более с такими «маховиками», как у Олега, - у него же по три с половиной метра был шаг. Порой казалось, что он просто летит над травой. Такие мгновенно входят в команду с листа - и все благодаря наличию футбольных мозгов.

Травма с умыслом...

- Возвращаясь к вопросу о жесткости: у вас были две очень серьезные травмы. Рубили вас с умыслом?

- Первая связана с именем Шевчука, тогда он выступал за «Кайрат», а сейчас тренирует «Аланию». Там что получилось: в конце октября поле в Алма-Ате превращалось в бетон. Пропитанное влагой, промерзало насквозь, особенно во вратарской площадке. И вот прошла высокая передача, я выпрыгнул, завис, а в этот момент Володя подсел прямо под меня. Отбил я мяч головой и с двух метров копчиком воткнулся в этот «бетон». В запале игры не обратил внимания: болит и болит, не впервой. Но нет.

Была уже предпоследняя игра сезона, и когда пошли нагрузки после отпуска, диск межпозвоночный, выбитый тем ударом, почти окончательно выскочил. Тогда медицина была более беспомощной, официально от меня отвернулись - не лечится, мол, такое. Но у меня был знакомый врач, который и нашептал под строжайшим секретом, что живет недалеко от Донецка старый дед-костоправ, который якобы такие вещи исправляет. Доктор меня туда и повез. Кстати, потом пол-команды к тому знахарю перетаскал.

Заходим в дом, дед навстречу, а рука у него веревкой подвязана, меж двух дощечек платком перемотана.

- Я же не смогу вправить, ребята, - говорит, - перелом.

Доктор мой в недавнем прошлом был баскетболист, парень очень здоровый. Оглядел его дед: «Сынок, ты сейчас сам все сделаешь, я подскажу...» Уложили они меня на диван, руки за голову, расслабился, а дед одной рукой за ногу взялся, нашел нужное положение, говорит эскулапу: «Рви!» Рывок, щелчок - боль как рукой сняло. А у меня за последние семь месяцев уже атрофия мышц спины и бедра началась, не мог нормально не то что под нагрузкой работать - просто идти. Садился на бордюр через каждый десяток метров и корчился, пока боль не утихнет: нерв, зажатый позвонками, воспалился.

- Так Шевчук, как полагаете, сознательно на фол шел или нет?

- Конечно. Наверное, не думал, что так получится, но подсел, чтобы я сыграл мимо мяча. Не о травме думал, но сыграл грубо. Эх, да что говорить - это футбол, сколько таких случаев было. Помню, я только начинал судить, работал на матче московского «Локомотива», за железнодорожников выступал такой игрок Дрожжин. Не все уж, наверное, вспомнят. Он так и не оправился от травмы. Чистейший подкат выполнил центральный защитник «Ротора», выбил мяч, но трава на «Локо» была очень сочная, и он по инерции скользил дальше по ней прямо на Дрожжина. Нога попала в голень, и когда я подошел, мне даже плохо стало, настолько страшной была травма. Дело случая - умысла точно не было.

- А голеностоп ваш - на совести спартаковца Сочнова?

- По сей день эта травма дает о себе знать. Порой даже когда я за рулем, так заклинит до боли ногу - аж на педаль не нажать. До сих пор мне ваши «Лужники» мерещатся... Есть такая поговорка футбольная: играя с соперником на встречных курсах, никогда не расслабляйся - кто расслабился, того и ломают. Правда, я был начеку, все делал верно: поставил ногу в мяч, как положено, а Сочнов сверху мяча - это слом, и это - умысел. Пятка его пошла на мяч, а стопа с шипами - прямо мне в голень...

Футбол для родных и близких

- В «Шахтере» все такие были неуступчивые?

- (Смеется). Один пример. У нас сборы обычно проходили в Адлере, а жили мы в одной гостинице с «Жальгирисом» и московским «Торпедо». Сахаров Вовка еще играл, Бутурлакин Володя, Никонов Вадик... Сядем вечером у качелек-лавочек с ними поболтать. «ЗиЛ», который за «Торпедо» стоял, и «Мерседес» тогда были чем-то вроде побратимов, и торпедчики экипированы всегда были на «ять»: в «Адидасе» все поголовно, и это во времена СССР! А с нас что возьмешь - шахтеры, в обычных трикотажных костюмах с начесом, которые мы меж собой называли «медведики». Я-то с Юрой Дегтяревым в сборную вызывался, могли себе что-то позволить, а что говорить об остальных?

«Вы знаете, - Сахаров говорит, - смотрим, как вы выходите на зарядку в трениках «Прощай, молодость!», Старухина видим: заросший, зубы гнилые, плешь, одет - боже мой... Но когда наш тренер Иванов объявляет, что завтра контрольный матч с «Шахтером», нам жить уже сегодня не хочется, мысль одна: «Скорей бы эта встреча закончилась, а еще лучше, чтобы и не начиналась вовсе!» Ведь искры из глаз - против вас-то выходить... Прямо 11 героев-панфиловцев - налетели, как собаки, разорвали - и по номерам (смеется).

Если серьезно, наверное, в истории каждой команды бывает период, когда жизнь складывает очень боеспособный коллектив. Подбираются ребята не специально, а так судьба их сложила. Кстати, в вашем «Зените» тоже были три-четыре таких года, когда играл Коля Ларионов и Ленинград стал чемпионом СССР. Какой они футбол показывали, «выстрелили» просто в 1984-м! А возьмите «Динамо» Минск - разве там кто из великих играл? А как красиво чемпионами стали - Эдик Малафеев собрал ребят, сказочно игру поставил команде.

В 70-е пришло время «Шахтера». За пять лет - три комплекта медалей! Знаете почему? Мы были хоть и пацанами, но из одной семьи, из одного города, мы играли для своих! Не о деньгах были думы - о том, как попасть в команду. Футбол любили больше самих себя.

Ребятами 1951-го года рождения выиграли чемпионат СССР среди юношей: Утянов, Пьяных, я, Дудинский, Захаров, другие - сразу десять человек взяли в дубль «Шахтера»! Мы на следующий 1968-й взяли серебро чемпионата СССР среди дублеров, в 1969-м повторили, на первой в истории универсиаде в Югославии стали чемпионами - все одним составом. Потом аж шестеро из нас влились в «основу» «Шахтера». Почему? Так мы же выросли в Донецке, ходили его улицами, здесь нас знала каждая собака - ну как у вас питерцев раньше «Смена» готовила своих ребят для «Зенита»! Все свои, местные кадры - что в Ленинграде, что в Донецке.

За Блохиным - ящик мускатного за титул лучшего бомбардира

- До сих пор возникает немало вопросов по игре украинских клубов с динамовцами Киева в чемпионате СССР: многие считают, что киевляне начинали чемпионат с шестью-восемью очками форы...

- С восемью? Ошибаются! С шестнадцатью! Считаем: «Черноморец», «Днепр», «Шахтер» и «Заря» - восемь матчей, шестнадцать очков (смеется). Вот вам и вся бухгалтерия. Лично я, будучи капитаном «Шахтера» в 1975-м, сказал первому секретарю обкома партии Дегтяреву Владимиру Ивановичу: «Все, хватит, надоело кланяться киевлянам. Хотим выйти и дать бой...»

- А вы что - сами к нему пришли в кабинет?

- Нет, накануне серьезных игр он всегда приезжал с напутствием к нам на базу. Серьезные - это с «Динамо» Москва, «Спартаком», обязательно перед «Зарей», поскольку соседи, и противостояние было сильное на региональном уровне. Так вот: перед очередной игрой с киевлянами по традиции из украинского ЦК позвонили Дегтяреву: надо, мол, помочь очками, а мы обсудили уже в команде ситуацию - я и выложил на встрече с руководителем мнение большинства.

Дегтярев был в шоке.

- Бригадир, - говорит (так называли у нас капитана команды), - ты хочешь, чтобы я здесь еще поработал? Мне же головы не сносить! Отдайте вы этим чертовым хунвейбинам два очка. Я-то думал, что ты выйдешь и скажешь: да так-растак, мы ради вас костьми ляжем, но сделаем... Они же меня потом съедят!

- Когда-то же это все должно кончиться, - отвечаю. - Мы не хотим проигрывать, хоть режьте...

Долгий был разговор. А в итоге Дегтярев взял нашу сторону:

- Ладно, с богом!

И что же? Сгорели мы в итоге 0:1. Дождик немного моросил. В воротах у динамовцев сейчас стоит Бойко, а в том составе киевлян играл его отец - габаритный боец, 202 сантиметра ростом и 47-й размер «сандалей». Вышел на замену, наш защитник Валерка Горбунов поскользнулся, не успел к мячу, и Бойко своим лаптем круглого в сетку практически и пропихнул, а Блохин дослал мяч в ворота. Но с той поры как отрезало!

Динамовцев мы выносили без пощады. Был период, когда в четырех матчах подряд (пришедшихся на три сезона с 1977 по 1979 годы. - Авт.) мы им отдали одно очко: ничья при трех победах! А раньше и позже - случалось часто такое, что, мол, надо отдать. И не только очки.

В 1973 году Блохина делали лучшим бомбардиром чемпионата, когда обеспечили ему чуть ли не в последний момент первенство над Толей Кожемякиным из московского «Динамо». Там была ситуация, что Кожемяка забил гол, и у них с Блохой стало по 14 мячей. В тот же день Блохин нам два положил, и стало у него 16. Так с разницей в два мяча они и финишировали, по два гола еще позже забив в оставшихся встречах. В итоге 18 против 16 в пользу Блохина...

Подлец (смеется), по сей день должен нам Блоха ящик мускатного шампанского! Порой напоминаю ему: когда же рассчитаешься за 73-й год, когда ты от Кожемякина отставал и тебе два мяча дали забить? Только улыбается в ответ, чертяка. Но главное в другом: все-таки удалось нашему поколению это дело с поставкой верных очков Киеву прикрыть, и крови мы тогда попили Лобановскому - не дай бог...

Обкомовская кубышка была посильнее допинга

- Партийцы помогали во всем - в том числе и финансово?

- Конечно, и очень серьезно. Официальная ставка игрока основного состава составляла 250 рублей, я как игрок сборной получал 300. Да еще плюс дополнительно рублей 300, поскольку каждый из нас числился на близлежащих шахтах. Но и это еще не все! У первого секретаря обкома Владимира Ивановича Дегтярева была такая мода: если приезжает соперник серьезный, к примеру, московский «Спартак», он к нам на базу: «Хлопцы, вот я вешаю на перекладину кубышку с деньгами - выходите на поле и сбивайте ее...» Две-три тысячи он обычно закладывал в пакет: выигрываем - наша премия! Так что даже если бы приехала в Донецк сборная Бразилии - вынесли бы ее с треском (смеется).

Вот сейчас говорят - допинг. Нет, это у нас был настоящий допинг: играешь и знаешь, что в случае победы сразу после матча получишь «живыми» сотни три, и это всего за полтора часа! Словно крылья вырастали (смеется). Хорошие деньги по советским временам...

Но вот только все-таки не в них дело. Нельзя было нам в Донецке, при своих, уступать. Люди в шахтах стране уголь рубили. Мы должны были быть такими же - рубить соперника. Не признавали никаких авторитетов. Ногу в стыках не убирали, характер держали. Дома не проигрывал «Шахтер» даже грандам! С «Барселоной» ничья - 1:1. «Ювентус» обыграли - 1:0. «Монако» 2:1 сделали, «Айнтрахт» - 1:0. А датчан там разных и швейцарцев я вообще в расчет не беру. И ведь не выезжали никуда, дома приходилось готовиться. В лучшем случае, в марте выбирались в Хосту или Леселидзе. За рубеж могли отправиться только спартаковцы, динамовцы московские. Киевляне в Испании, а мы на снегу тренируемся, бегаем в Донецке по морозу.

- Тем не менее в 79-м «Шахтер» едва не взял золото.

- Да, отстали от «Спартака» в итоговой таблице на два очка. Там такая ситуация на финише была: исчерпали москвичи лимит ничьих, и накануне заключительного тура у нас было 46 очков, у «Спартака» - 48. И вот если мы дома обыгрываем «Торпедо», а СКА на своем поле играет со «Спартаком» вничью, за которую он очков не получит, у нас будут равные показатели. И тогда впереди - «золотой матч»! На дворе - 25 ноября, мороз в Донецке, а на трибунах аншлаг - 41 тысяча зрителей! Мы-то свое дело сделали - 2:0. А в Ростове работала бригада арбитров из Азербайджана. При счете 1:2 судья дал еще и пенальти в ворота СКА.

«Надо, ребята, поделиться очками»

- Но «Спартак», говорят, с судьями не работал!

- Да, они играли на другом. Позже узнали, что москвичи прямым текстом ростовчанам заявили: «Сдаете игру - мы вам делаем зарубежную поездку за кордон через профсоюзы сразу по окончании сезона». И все, «Спартак» - чемпион...

- А вы были непогрешимы?

- Всякое случалось. Тогда многие использовали самый идеальный вариант: «два на два», то есть обмен победами. Тот же одесский «Черноморец» для «Шахтера»: если надо - милое дело, съездили, попинали мячик, два очка гарантированных получили.

- И как же выглядел вариант «два на два» на практике?

- Обычно к такому делу не привлекается вся команда - задействованы вратарь и пара центральных защитников, которые «калитку» и открывают. Им проще разыграть «несогласованность», а вратарю «неудачно» парировать мяч на набегающего соперника. На юге работали очень серьезно. В Ташкенте вообще нельзя было рот открыть и переходить центр поля, в Алма-Ате то же самое, в Кутаиси - вообще ужас. Только, пожалуй, Минск и Москва не позволяли себе внаглую «торговать» и сдавать.

- К вам никогда и никто не подходил с предложениями поделиться очками?

- Это решалось на уровне руководства, и потом к нам могли зайти в раздевалку и сказать: «Ну надо, ребята!» Об этом знало максимум пол-команды, потому что молодым такое не вывалишь - как они потом смогут играть вообще? Юрка Дегтярев, я, Валерка Яремченко, Старухин, Сафонов - костяк, который должен знать. Остальным - Колька Федоренко, Рудаков, Роговский, Мишка Соколовский, хоть и одногодок он, но появился, когда мы уже прошли большую часть горнила 70-х, не обязательно было вникать. Меньше знаешь - крепче спишь (смеется). Когда в киевском «Динамо» играл, там знали все - даже кухарки на базе: «Все, этот матч наш...»

- Как, кстати, вас забрали в Киев? Говорят, руку к тому приложил Юрий Морозов, работавший ассистентом Валерия Лобановского в сборной вместе с Олегом Базилевичем.

- Юрий Андреевич был большой любитель «заложить за воротник». Не секрет, что Лобан, Базиль и Юрий Андреевич любили посидеть после ужина в своей тесной компании и, как они это называли, «подвигать фишками». Морозов в этом деле преуспевал, и если первые двое выходили утром всегда чисто выбритыми, туалетной водой орошенными, то Юрию Андреевичу было не до того - «буксы» порой просто горели. И вот он прибегал на завтрак и искал, чем бы «пожарное» состояние загасить.

С нами часто общался Юлий Осипович Украинчик - польский еврей, давно живший во Франции, владелец нескольких отелей в Каннах, подрабатывавший своеобразным импрессарио у советской сборной. Организовывал спаренные игры, на которых и сам зарабатывал, и команду не забывал, но в быту был он несколько прижимист: если на завтрак всем по булочке - больше на подносе ничего не появится до самого обеда. Итак, садимся за стол, булочки тут же исчезают, а Юрий Андреевич к Украинчику:

- Юлий Осипович, пива сейчас не будет?

Тот, прекрасно владея русским, подкалывает:

- Господин Морозов, я не могу понять - машина работает на бензине, а вы что - на пиве?

Ну так вот, 1975-й год, летим со сборной из Швейцарии, я пишу уже третье по счету заявление на переход в команду Лобановского. «Прошу принять в штат команды мастеров «Динамо» Киев». Все - подпись. Каждый год это делал - и не шел.

- А зачем писали?

- Время тянул. Не хотел уходить из «Шахтера». Бумага эта ничего не значила - ну написал, а жизнь по-другому повернулась, и все забыто. Заканчивая срочную службу и увольняясь из ЦСКА, я писал такие заявления и Виктору Маслову в московское «Торпедо», и Валерию Лобановскому в «Днепр», и Александру Севидову в Киев, и еще куда-то...

Налил мне Морозов прямо на борту, я и согласился на Киев

- Прямо маневры какие-то!

- Получилось так, что пока я служил, первый секретарь донецкого обкома дал мне квартиру в Донецке, родителям в кредит - мебель, зарплату в «Шахтере» по-прежнему все два года начисляли по его команде. Я был в курсе, хотел домой, и для того, чтобы мне эти тренеры не надоедали, я всем им писал заявление. И гонцам хорошо, и их руководство довольно, и мне спокойно.

Когда до Дегтярева дошло, он звонит: «Виктор, как же так - киевляне в ладоши уже хлопают, говорят, ты заявление им написал и после матча сборной в столицу переезжаешь? Не ожидал. Ну так вот знай: я тебя породил - я тебя и убью. Как Тарас Бульба»...

- Владимир Иванович, - отвечаю. - Я же вам дал слово и не подведу. А что написал - надо было так поступить, чтобы отвязались...

Мне, кстати, в Москве ЦСКА давал трехкомнатную на Звездном бульваре, даже возили показывать ту квартиру. Но не грела Москва. И время надо было тянуть, чтобы «дембельнуться». Когда армейцы меня раскусили, шуму было — не передать. «Поедешь дослуживать к полярным медведям», - и все такое прочее. Ну что же, поеду - туда две недели на перекладных, да назад столько же, как раз под приказ и вернусь. Обвел вокруг пальца ЦСКА (смеется).

Но в 75-м киевляне прижали. Летим, значит, спецрейсом из Цюриха с победой в отборочном матче чемпионата Европы. Сезон уже на издыхании, мы расслабились, самолет Ту-154 полупустой - нас-то всего 30 человек, бродим меж кресел. Подсаживаются ко мне Юрий Андреевич и Базилевич: «Хочешь и дальше играть за сборную? - «Хочу». - «Понимаешь, если ты останешься в «Шахтере» и не перейдешь в Киев, кто же тебя вызовет?» Задумался...

Тут Юрий Андреевич и говорит:

- А по 50?

- Так наливайте!

Слово за слово - давайте, говорю, бумагу. И тут же в самолете накатал заявление в «Динамо». Передо мной стоял вопрос так: Олимпийские игры, Кубок европейских чемпионов и чемпионат Европы - если в Киеве. И пролетаю, как фанера над Парижем, если в Донецке.

- Незадолго до того и Анатолия Конькова из «Шахтера» забрали киевляне.

- Толика «завербовали» на тот же крючок, что и меня (смеется). Как же он не хотел играть в «Динамо»! А тут еще и Юрий Иванович Дегтярев все время звал назад: «Толя, ты же мне как сын...».

Но у Конькова быстро все получилось: Кубок кубков взял с киевлянами, заслуженного мастера спорта получил, в сборной играл. В «Динамо» киевлян всего трое было - Блохин, Онищенко и Мунтян, а остальные - с бору по сосенке. Кто откуда: Рудаков - москвич, Матвиенко - запорожский, Фоменко - сумской, Трошкин - енакиевский. Да и Муня приехал откуда-то из-под Тирасполя - не коренной.

Мой гол в Монреале Базилевича только разозлил

- И вы тоже донецкий «варяг». Поэтому народная молва называет вас зачинщиком бунта киевского «Динамо» против Валерия Лобановского?

- Устал я уже объяснять, что это неправда. Но отлично представляю, откуда «ноги растут». А потому прошу вас еще раз написать всю правду о том заговоре...

Когда мы приехали в Киев после Олимпиады-76, конфликт с Лобановским уже назревал. Я, кстати, с ним чуть не подрался в Монреале. Если в двух словах - мы устали, были вне себя от запредельных физических нагрузок и сражений на трех фронтах. Причем ни на одном, как вы помните, не преуспели. В финальную часть чемпионата Европы не пробились, еврокубковый успех 1975-го в следующем сезоне повторить тоже не смогли, в чемпионате страны, убожески разбитом на два - весенний и осенний - поначалу вообще не участвовали. Все вокруг убеждали: ничего, на Олимпиаде-76 проявите себя. Вот главная цель. А мы там всего лишь бронзу взяли.
Базилевич, хитрая лиса, постоянно козни строил за спиной игроков, сталкивая людей лбами. Его основной принцип - разделяй, так легче управлять, с группировками ведь потом проще расправляться. Он не хотел, чтобы команда жила единым коллективом, из-за чего после «Динамо» киевского не смог удержаться ни в ЦСКА, ни в «Шахтере», ни в Минске. Было так. Вызывает Конькова: «Слушай, сейчас у меня был Звягинцев - такую грязь на тебя лил, попробуй-ка ты найти с ним общий язык, а пока - поосторожнее». Меня приглашает, то же самое поет - только уже про Толю. Ну мы с ним и ходим друг против друга, как два бычка - и ничего понять не можем...

- Он же сам пал безвинной жертвой заговора!

- Как бы не так! А вот Лобановский из-за него пострадал. Играем на Олимпиаде в 1/4 финала со сборной Ирана, и я забиваю после розыгрыша углового. Мне ребята, сидевшие на лавке, рассказывают: мол, первыми словами Базилевича вместо радости, что команда вышла в полуфинал, была совсем другого плана фраза: «Ну все, теперь этот Звягинцев заговорит, теперь заговорит!»

На взводе выхожу на тренировку на следующий день, уже сам ищу возможность сцепиться. Веремеев и Фоменко стоят со мной рядом, видим: высоко в небе летит «Боинг».

- 737-й, - говорю.

- Нет, видишь крыло как загнуто, турбина совсем не там - это 727-й, - это Веремеев.

И вдруг как гром среди ясного неба голос Лобановского:

- А ну закрой рот!

Я опешил, чего вдруг Василич на меня всех собак-то спустил? А он продолжает:

- Завтра первым же рейсом улетишь домой!

Ну, мне в голову гнев и ударил - пацаны за руки держали, чтобы я на Лобана не набросился. Вдруг замечаю, что Базиль стоит в сторонке и тихонько от смеха давится. Все ясно, откуда ветер дул - накрутил Деда помощничек.

- А тебя, подлеца, - кричу ему, - прямо в деревне Олимпийской выловлю - наваляю! Стравливаешь!

Вот настолько мы все были взвинченные, такая невозможная обстановка в команде сложилась. Базилевич мудрил, а Лобановский по характеру был вспыльчив и доверял ему слишком, верил в его байки. К тому же Василич был упрямый, как бык.

И вот играем с немцами полуфинал - 1:2 мы «сгорели», а в первом пропущенном мяче виновен оказался именно я. Вот почему: в Канаде шли дожди, а поначалу хозяева готовили стадион под искусственное покрытие. Прибывшие за океан эмиссары ФИФА запретили финальную часть Олимпиады играть на синтетике, демонтировать цементную подушку канадцы не успели, и постелили прямо на бетон травяной газон. А он под дождем и «поплыл», поскольку дренажа под полем не было. Квадраты травяные разошлись, и у меня нога, когда я попытался отразить мяч, провалилась под дерн по щиколотку - мяч проскользнул над стопой, снаружи ведь лишь голень была, остальное - под землей. Немец выбежал в итоге один на один, забил.

В общем, проиграли мы будущим олимпийским чемпионам. После матча Базилевич такой разбор мне устроил, что я решил: не останусь с ними ни одного дня, только в Союз прилетим, сразу позвоню в Донецк нашему тренеру Владимиру Салькову - пусть забирает домой.

Так и поступил. Едва войдя в киевскую квартиру, бросился звонить Максимычу - поговори, мол, с руководством, не могу больше здесь находиться. Он меня остудил немного: доиграй до конца сезона, потом разберемся. А тут начался перерыв между чемпионатами, нас с женами и детьми отправили на неделю в Ялту, по возвращении Базилевич дал всем три дня отдыха. Вот что значит Лобановского не было в тот момент: тот коль давал один выходной, потом так выкручивал на тренировках, что мало никому не казалось. Я в эту передышку и вырвался в «Шахтер» на переговоры с Сальковым.

Прилетаю из Донецка и звоню Мишке Фоменко: «Во сколько выезд автобуса в Кончу-Заспу, на базу?» Миша туманно так говорит: «Подходи к 9 утра к спорткомитету и Федерации футбола - там все узнаешь».

Я решил, что нас ждет очередное собрание - будут полоскать за бронзу олимпийскую, мозги промывать. На деле оказалось, что за сутки до моего приезда Блохин, Веремеев, Коньков, Матвиенко, Мунтян, Колотов и Трошкин парились в бане в Конче-Заспе и решили больше не терпеть такие нечеловеческие нагрузки. Скинуть тренерский штаб! У Трошкина были очень тесные отношения с председателем Федерации футбола Украины Николаем Федоровичем Фоминых - он его даже «папой» иронично называл, и ребята расписали в бане сценарий «бунта». Вот так было...

Заговорщики в кустах, «зачинщик» у спорткомитета

Я подъехал на своей «Волге» к спорткомитету за десять минут до назначенного срока - никого. Смотрю: из кустов напротив вылазит Вовка Онищенко - клянусь, так и было! А в окнах комитета уже маячат люди. Все в курсе, и, видимо, так полагают: кто первым приедет - тот, мол, и зачинщик. А тут еще Йожеф Сабо едет на красной «шестерке», тормозит и орет нам прямо с противоположной стороны дороги через открытое окно: «Наконец-то вы этого рыжего скинуть решили - гоните его из команды побыстрей!»

Отвожу в сторонку Мишку Фоменко: «Это что? Чего мы здесь собрались?» Он мне все выкладывает: мол, нас уже 14 человек. И испытующе: «Ну а ты-то как?» - «Я так же, как и вы, я с командой!»

Фоминых нас уже ждал: большой кабинет, овальный стол... Начал все весьма буднично Витька Колотов, наш капитан: «Федорыч, дай нам по листику бумажки...» - это к Фоминых он так по-свойски.

Тот и бровью не повел: «Пишите!»

Продолжение следует...

Андрей БАРАБАШ, Валерий КОВАЛЕНКО, Донецк - Санкт-Петербург. «Спорт уик-энд», 22.10.2010; 05.11.2010