АНАТОЛИЙ БЫШОВЕЦ: БРАЗИЛЬЦЫ СМЕЯЛИСЬ ДО ИГРЫ,
А МЫ - ПОСЛЕ
На 22-ю годовщину последней победы советских футболистов на Олимпиаде
гостем "Чемпионата.ру" стал тренер той "золотой"
команды Анатолий Бышовец. Поговорили хорошо, и не только о Сеуле...
Фото: championat.ru
Финал. Наши проигрывают Бразилии после первого тайма, но затем сравнивают
счет, а в дополнительное время после красивой контратаки забивают
решающий мяч. Победители ликуют, проигравшие - плачут. Плачут в
прямом смысле слова - навзрыд...
Это не сказка. Не прогноз на 2018 год. Это - быль. Так все и случилось
1 октября 1988 года в решающем матче сеульской Олимпиады. Вторых
и последних триумфальных Игр для футбольной сборной Советского Союза.
Ровно 22 года минуло с той поры. Не круглая вроде бы дата, но и
не "квадратная". По-своему футбольная. Подходящий повод
для того, чтобы вспомнить, как это было.
Мы встретились с Анатолием Бышовцем, главным идеологом исторического
успеха, в Новогорске. На той самой базе, где готовилась к своему
взлету олимпийская сборная-1988. И, присев на повидавшую виды лавочку,
повели неспешный разговор...
ПРОРОЧЕСТВА СТОИЧКОВА И НЕТТО
- Анатолий Федорович, вы как-то отмечаете годовщины победы на Олимпиаде?
Может быть, символическим бокалом вина за ужином?
- Мы созваниваемся с ребятами. На круглые даты - 10 лет победе,
20 - встречались. Отмечали. Я очень рад, что в 2008 году удалось
собрать игроков той сборной в Москве. Не у всех получилось приехать,
но большинство все же было. Приятно было увидеться, пообщаться,
вспомнить прошлое. Это, скажу я вам, люди исключительных человеческих
качеств. Не многим об этом известно, но ради победы на Играх многие
из них отказались от вредных привычек. Кто-то раньше выпивал, кто-то
курил. Во имя общего дела они сумели ограничить себя во всех человеческих
слабостях. И благодаря этому самопожертвованию достигли намеченной
высоты. Это был настоящий коллектив единомышленников.
- Отборочная группа советской сборной досталась не из легких.
- Вы правы. Болгария, Норвегия, Турция - это, конечно, не подарки.
Тем более что в тех Играх имели право участвовать профессионалы,
не было нынешних ограничений по возрасту. Особняком стояли братья-славяне.
Балаков, Лечков, Стоичков - что ни игрок, то мастер! Полное собрание
будущих бронзовых призеров чемпионата мира 1994 года. Недавно мы
встретились со Стоичковым, и он рассказал мне любопытную историю.
Оказывается, Христо еще после нашей победы в Софии предрек Советскому
Союзу триумф в Южной Корее! "Я, - говорит, - так и сказал:
если уж они нас сумели обыграть, то точно станут олимпийскими чемпионами".
И еще был один человек, оказавшийся провидцем. Это Игорь Нетто,
капитан наших первых олимпийских чемпионов 1956 года. Человек, надо
сказать, очень требовательный - и к себе, и к другим. Заслужить
у него положительную оценку было непросто. И вот представьте себе
мое изумление, когда после товарищеского матча с командой Бреста
в рамках "олимпийской недели" - было такое мероприятие
- он мне заявил: "А ты знаешь, Толя, что вы Олимпиаду выиграете?".
Я тогда, если честно, скептически к этому отнесся. Климатические
условия, разница во времени, сильнейший состав участников - буквально
все обещало нам проблемы. Сборную Италии, к примеру, представляли
футболисты "Ювентуса", "Милана", "Наполи".
В 1990 году практически эта же команда стала бронзовым призером
первенства планеты.
- Тогда, в 1988 году, было предчувствие, что это последние летние
Игры для страны под названием СССР?
- Что вы? Ничего подобного мы и представить себе не могли. Советский
Союз казался таким монолитным государством... Человеческие качества
у людей, нравственность были далеки от того, что мы видим сейчас.
Был патриотизм. Был БАМ, Афганистан... Взять нашу команду - фактически
же мы играли не за деньги. Огромнейшим стимулом для футболистов
являлся сам вызов в национальную сборную. Мы ощущали колоссальное
чувство ответственности. Иногда оно даже мешало - закрепощало. Многие
его не выдерживали. Это не связано с какими-то партийными "накачками"
и другими подобными вещами. Игроки той команды, как и их предшественники,
триумфаторы Стокгольма, в полном смысле слова были альтруистами.
Участвуя в непростых подготовительных турнирах, мы формировали у
команды инстинкт победителей, крепили ее морально-волевые качества.
Не скажу, что мне легко работалось, но было безумно интересно.
КАК ПОССОРИЛИСЬ АНАТОЛИЙ ФЁДОРОВИЧ И ВАЛЕРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ
- Как вам удалось добиться того, чтобы игроков олимпийской команды
какое-то время не привлекали в национальную сборную?
- Это был принципиальный вопрос. Между тренерами национальной сборной
и олимпийской никогда дружбы не получалось. Между Соловьевым и Бесковым,
между Лобановским и Малофеевым...
- Между Лобановским и Бышовцем...
- Та же история. После того как я настоял на разделении игроков,
мы практически потеряли отношения с Лобановским - несмотря на то
что вместе играли, хорошо относились друг к другу. Но нужно было
поставить вопрос именно так, чтобы две команды существовали автономно
и игроки не пересекались. Чтобы работа одной сборной не шла в ущерб
другой. Только когда встал вопрос об участии в чемпионате Европы
Михайличенко, я не стал возражать. Он был уверен, что сможет выступить
и на одном турнире, и на другом. Да я в Алексее, собственно, и не
сомневался. Если и была боязнь, то страх не физической перегрузки,
а травм.
- Но ведь временной зазор между первенством Европы и Олимпиадой
был такой, что футболисты могли и отдохнуть, и подлечиться в случае
необходимости. Два турнира разделили между собой почти три месяца.
- Дело не в этом. Были ситуации, когда вызов наших
футболистов в национальную команду элементарно срывал нам подготовку.
Перед одним из матчей я отпустил в первую сборную пять или шесть
человек, но с условием, что они получат там игровую практику. Соответствующая
договоренность была и с Лобановским, и с Колосковым. Они съездили
туда, 10 дней потренировались - и все! Никто их на игру и не подумал
выставить. А у нас на носу официальный матч. Тогда я и заявил на
совещании инструкторов ЦК, что имеет место целенаправленное вредительство
нам и что команды нужно разделить.
- Именно после этого эпизода у вас и испортились отношения с Лобановским?
- Ну, я бы не сказал, что они испортились настолько, чтобы мы перестали
здороваться, общаться. Нет-нет, такого не было. Мы же интеллигентные
люди. Тем не менее в спорте, в искусстве всегда существует профессиональная
ревность. Естественно, и у нас она тоже имела место. Я думаю, что
мы ее преодолели. Мы никогда не опускались до каких-то вещей, которые
были бы ниже человеческого достоинства.
ЧЕЛОВЕК ИЗ КГБ
- Если я не ошибаюсь, из участников отборочного турнира вам пришлось
отсеять девять человек. Обиженные были?
- Нет, отношения со всеми ребятами были и остались на очень хорошем
уровне. Отбор проходил по объективным критериям, а не по каким-то
иным. Один ваш коллега как-то додумался обвинить меня в том, что
я якобы за деньги брал людей на Олимпиаду. Даже цифру привел - 40
тысяч долларов! Сумма по тем временам просто запредельная.
- Да и посадить запросто могли - за незаконные валютные операции.
- Конечно, могли. У нас ребята, получив по несколько тысяч долларов
на брата, считали себя настоящими богачами! Сами понимаете, слышать
подобные нелепицы мне было смешно.
- В то время едва ли не к каждой советской делегации, отбывающей
за рубеж, прикреплялся человек в штатском - сотрудник Комитета государственной
безопасности...
- Да, был и у нас такой товарищ. Сегодня он занимает очень высокий
пост, а тогда состоял в звании лейтенанта. Теперь такие люди называются
офицерами по безопасности. Соответствующие функции тот человек и
выполнял в Сеуле.
- В вашу тренерскую кухню он не лез?
- Это было невозможно. У тренеров, которые работают на таком уровне,
прерогатива управления достаточно высокая. И потом, я не представляю
себе, чтобы мне кто-то диктовал, кого брать в команду или как играть.
С КОРАБЛЯ НА БАЛ
- А какой-то инструктаж команды перед отлетом в Сеул проводился?
Партийные деятели не рассказывали, как должно себя вести советскому
человеку за границей?
- Нет, мы ведь и прежде неоднократно выезжали за рубеж и были в
этом плане людьми достаточно опытными. Я как тренер был волен в
принятии решений, включая нетрадиционные шаги, выходящие за рамки
общепринятых правил. К примеру, перед финальным матчем я перевез
команду из Олимпийской деревни на морской лайнер.
- Для смены обстановки?
- И это тоже. На корабле мы могли подготовиться к матчу с бразильцами
в камерной обстановке. Я попросил Володю Винокура, Гену Хазанова,
чтобы наша группа поддержки временно съехала из "плавучей гостиницы"
в деревню.
- Артисты без вопросов освободили каюты?
- Абсолютно. Организованно собрали вещи и спокойно переселились.
А мы на два дня абстрагировались от всего постороннего. От побед
и поражений друзей-олимпийцев. Оставшись на корабле в уединении,
мы могли полноценно восстановиться после полуфинала и поддержать
на необходимом уровне физические кондиции - была волейбольная площадка,
сауна... А главное был борщ (смеется)!
- Откуда?
- Так ведь повара на корабле были наши, советские. В процессе подготовки
к финалу я не стал показывать команде видеозапись матча Бразилия
- ФРГ. Наш соперник в этом матче продемонстрировал феноменальный
уровень футбола.
- Нашим игрокам это лучше было не видеть?
- Да, во избежание дополнительной нервозности. Я попытался в индивидуальных
собеседованиях снять проблему предстартового волнения. Главное было
сохранить уверенность в собственных силах. Я-то сам всегда больше
верю в то, что мы победим, чем в то, что проиграем. Важно было,
чтобы так же мыслили и футболисты. Такой инстинкт победителя у нашей
команды был. А психология подчас значит больше арифметики. Даже
больше мастерства.
- Применительно к Азии часто употребляют прилагательное "шокирующая".
Вас она чем-то удивила?
- Нет, ничего такого не припомню.
- Как вы провели 1 октября 1988 года - точнее, время до финальной
игры?
- Традиционно провел. Беседы с игроками, легкое практическое занятие,
тактический инструктаж. Футболист должен досконально знать соперника,
представлять его сильные и слабые стороны. В обязательном порядке
работал и с запасными игроками. Того же Юру Савичева я в день игры
предупредил: "Выйдешь во втором тайме". Не знаю, почему,
но потом добавил: "Сегодня обязательно забьешь". И он
забил.
- Может, вы всем полевым игрокам это говорили? Для придания уверенности,
так сказать...
- Нет (смеется), только ему. Потом, важно было подобрать нужные
слова непосредственно на стадионе. Проходя мимо бразильской раздевалки,
мы видели, как ведет себя соперник. Они были раскованны. Смеялись,
улыбались, пели песни. Было такое ощущение, что они уже выиграли.
- И что же за заветные слова вы подобрали для футболистов?
- Я напомнил ребятам известную русскую пословицу:
"Хорошо смеется тот, кто смеется последним". И заверил
команду, что после финального свистка смеяться будем мы.
СТОРОЖ ДЛЯ РОМАРИО
- Робости у подопечных перед олимпийским финалом не замечали?
- Волнение, предматчевый мандраж в таких ситуациях всегда присутствует.
Это касается любого человека. Но это не робость, а нормальное состояние
спортсмена. В такой ситуации важно, что говорит тренер. Как говорит.
У нас с ребятами было полное взаимопонимание. Все-таки матчей было
проведено много, и в основном они были победными. Та сборная, напомню,
не проиграла ни разу - ни в отборочном турнире, ни в финальном.
- А у Бразилии-то команда была славная: Ромарио, Бебето, Таффарел...
Многие из той плеяды спустя шесть лет выиграли чемпионат мира в
США.
- Знаете, у меня сомнений в исключительности этих игроков уже тогда
не возникало. Уже в 1988 году они были звездами - не будущего, настоящего!
А наша команда была сильна духом. Что такое сила духа? Это порог
терпения. Мы же и итальянцам в полуфинале проигрывали, и потом бразильцам
- и оба матча в итоге "вытащили".
- Кто должен был присматривать в финале за Ромарио?
- Не получи в полуфинале "лишнюю" карточку Чередник, играл
бы он. А так вышел Яровенко - футболист более атакующего склада.
Лешу в роли "сторожа" легче представить. Если бы он появился
на поле, думаю, Ромарио пришлось бы несладко (улыбается). Чередник
очень жестко играл.
- Первый тайм советская команда проиграла - прозевали-таки Ромарио
при подаче углового. В перерыве в раздевалке пришлось повысить голос?
- Нет, я не повышаю голос. У нас шел нормальный, рабочий разговор.
- Как же удалось встряхнуть команду?
- А в этом не было никакой необходимости, во встряхивании. Нужно
было сделать технические замечания по игре, по ошибкам. Я должен
был всем своим видом показать футболистам, что ничего страшного
не произошло, что сейчас они выйдут на поле и забьют гол. Тренер
никогда не должен паниковать. Это самое главное. В игре с Бразилией
необходимо было наладить быстрый выход из обороны в атаку. Хорошо,
что у нас были Михайличенко и Добровольский - эти люди умели принимать
на поле неожиданные, нестандартные решения. Должен сказать, что
и физически наша команда была подготовлена достаточно хорошо. В
течение длительного времени нам удавалось поддерживать кондиции
на высоком уровне. В связи с этим хотел бы сказать несколько добрых
слов в адрес нашей медицины. Зураб Орджоникидзе - он не только доктор
отличный, но и психолог замечательный. Теплая обстановка в коллективе
- это и его заслуга. У него была гитара, мы пели. Много шутили.
Все это снимало моральное напряжение, помогало легче переносить
нагрузки. С этими ребятами можно было в космос летать!
КОГДА ПРОИГРАВШИЙ ПЛАЧЕТ
- Я на днях пересматривал запись финального матча Олимпиады и поразился
тому, как часто бразильцы во втором тайме лупили мяч по аутам, а
советских футболистов - по ногам. Выходит, почувствовали, что инициатива
начала ускользать от них?
- Такое бывает, когда команда, поведя в счете, проникается мыслью,
что дело сделано. Когда добровольно отдаешь сопернику инициативу,
ее практически невозможно потом вернуть. Противник навязывает тебе
борьбу, а ты не в силах ему адекватно ответить. Хотя после того,
как мы отквитали пропущенный мяч, а потом и повели в счете, бразильцы
предприняли много усилий, чтобы забить. Это даже было похоже на
штурм. В то же время у нас были возможности провести не два, а три-четыре
мяча. У Михайличенко были моменты, у Лютого.
- Еще больше меня изумил другой эпизод. До истечения дополнительного
времени остается еще несколько минут, а тренер бразильцев Силва
рыдает на скамейке запасных...
- Эмоции...
- Вы это видели?
- Тогда - нет, поскольку был поглощен игрой. А в записи, конечно,
момент видел. Проигрывать всегда обидно, а проигрывать так, да еще
и в финале Олимпиады - особенно больно. Команда у Бразилии была
действительно великая, поэтому я могу понять огорчение своего коллеги.
Ведь в этот момент он фактически потерял мечту. Это все равно, что
выплыть из шторма и утонуть у самого берега.
- Вы с ним после матча общались?
- Не до того было. Столько было радости, столько эмоций. Сами понимаете...
ИНТУИЦИЯ
- Правда, что выход на замену Савичева вам приснился накануне финала?
- Нет, байка. Юра обладал ценным качеством - выходя на замену, он
почти всегда усиливал игру. Это свойство, как мне кажется, заключается
в природе человеческого характера Савичева. Он очень доброжелательный
человек, его не обижала роль запасного игрока. Он не комплексовал
по этому поводу. И, наверное, поэтому так хорошо, естественно входил
в игру со скамейки. Другой замены для усиления атаки я просто не
видел.
- Савичев вышел на поле с фиксирующей повязкой на колене. Он был
нездоров?
- У него были проблемы. И не только у него - у Лютого, у Тищенко.
Я практически взял их в Сеул больными.
- Вот как?
- Да. Это была, можно сказать, моя благодарность ребятам за все
то, что они сделали для команды в отборочном турнире. А сделали
они очень много. И второе. То, как они пытались восстановиться после
операций, достойно искреннего восхищения. В финальной стадии не
смог сыграть только Тищенко - затянулась реабилитация после разрыва
крестообразных связок. Однако Вадим был очень полезен в быту, поддерживал
товарищей морально. В этом смысле он мне очень помог.
- Золотой гол Савичева по своей стилистике получился скорее бразильским,
чем советским. Согласны?
- Могу сказать, что это была наигранная комбинация, предусмотренная
для игры в два нападающих - одного большого и одного поменьше. Первый
принимает мяч из глубины, а второй ускоряется и открывается под
пас. Этим вторым форвардом и был Юра. А для Володи Лютого с его
ростом под два метра выиграть верховую борьбу было раз плюнуть.
В такой же манере когда-то взаимодействовали Флавио и Пеле.
СОВЕТСКОЕ ШАМПАНСКОЕ НА КОРЕЙСКОМ СТАДИОНЕ
- Что после игры творилось в раздевалке?
- Ох, это было ужасно (смеется). Шампанского мне в раздевалке не
хватило. Спасибо Салькову - припас для меня бутылочку.
- Шампанское было советское?
- Разумеется. С советского корабля.
- А если бы, не дай бог, проиграли?
- Выпили бы с горя.
- Во сколько рублей оценило торжество советских футболистов спортивное
начальство?
- В пересчете на инвалюту получилось около десяти тысяч американских
долларов. Что ни говорите, этот успех очень много значил для страны.
Представьте себе, Клинсманн, Бухвальд и этот... маленький... в 1992
году нам на чемпионате Европы гол забил...
- Хесслер.
- Да, Хесслер. Так вот, всю эту братию месяца три везде на родине,
в ФРГ, представляли как бронзовых призеров Олимпиады. Думаю, этого
достаточно, чтобы понять, как принимали нашу команду на различных
встречах с болельщиками. Потом, правда, многих игроков у нас забыли
- считаю, незаслуженно. Но народная любовь все-таки осталась. Наверное,
мы потому и победили, что трепетно относились к своей стране, к
своим болельщикам. В Сеуле многие футболисты выступили на пределе
своих возможностей и показали, не побоюсь этого слова, выдающуюся
игру. Это и Харин, и Горлукович, и Татарчук, и Нарбековас, тот же
Юра Савичев... Я с большой благодарностью их всех вспоминаю.
- К слову о премиальных. Для понимания: что на эти деньги можно
было купить в 1988 году?
- Это, конечно, не 350 тысяч евро, полученных современными "сборниками"
за третье-четвертое место 2008 года. Несравнимые вещи. Но кое-что
все же можно было приобрести. Например, пару "Жигулей".
Заблуждаются те, кто думает, что большое количество денег может
определить мотивацию. Нет. Настоящая мотивация - это когда спортсмен
выступает за страну, когда хочет утвердить себя в качестве лучшего
игрока, стать чемпионом мира, Олимпийских игр. Психология победителя
- быть первым. А мотивация человека, играющего за деньги, - заработать.
Это разные вещи. Сегодня в российском футболе проблема заключается
именно в этом. Современные игроки получают очень большие деньги
и практически ничего не выигрывают. Произошла переоценка ценностей.
Теперь футболисты не мастерством меряются, а домами, автомобилями.
Любовницами... Не случайно мы сегодня имеем проблемы во всех сборных
командах страны, не исключая и национальной.
Я вот сейчас с Фурсенко разговаривал. Говорю ему: была в Питере
школа "Смена". Занимались в ней и дети из необеспеченных
семей. Я, работая в "Зените", какие-то деньги передавал
им, через директора. А потом подумал, что правильнее будет, если
это станут делать игроки. Получил премию - поделись с ребятишками.
Пусть себе башмаки купят, курточку. Лишний раз не покуришь, не выпьешь...
ЛИКБЕЗ ОТ АЛИЕВА
- Делились?
- Да! Сам Панов был таким в 19 лет. Игонин Леша всегда без вопросов
помогал детям. Я очень доволен, что они выросли в прекрасных мастеров.
А сегодняшние игроки с трудом представляют себе свою миссию. До
смешного доходит. Алиев агитирует за чтение, а сам ни одной книжки
не прочел. Это же трагедия...
- Кто, на ваш взгляд, из плеяды чемпионов Сеула наиболее полно реализовал
свой талант, а кто, наоборот, мог достичь большего?
- Все, считаю, состоялись как футболисты. Другое дело, что не всем
удалось в полной мере проявить себя потом, в частности, некоторым
ребятам, уехавшим за рубеж.
- А у кого был самый сложный характер?
- Они все сложные, все тяжелые. Эти ребята умели отстаивать свои
взгляды, не боялись этого делать. Они не страдали подобострастием,
подхалимством, так свойственным многим современным футболистам.
Я не могу себе представить, чтобы игрок, работающий со мной, льстил
мне в прессе, рассказывал о моих тренерских достоинствах. Сейчас
же такое в порядке вещей. Я считаю большой бестактностью вопросы
футболистам о квалификации тренера. Ой, тот такой прекрасный специалист.
Ах, этот такой изумительный тренер... Я это читаю и диву даюсь:
ребята, если у вас все так замечательно, что же вы ничего не можете
выиграть?!
Можно было уважать Качалина, Маслова, Бескова. Но я не помню, чтобы
кто-то из нас мог себе позволить подобные высказывания.
УНИВЕРСИТЕТОВ МНОГО, А ЭЙНШТЕЙН ОДИН
- Пожалуй, кроме Михайличенко, никто из ваших олимпийцев еще не
утвердился на тренерском поприще...
- Почему же? Добровольский сборную Молдавии возглавлял...
- Но тенденция все-таки есть. Почему? Их время еще не пришло?
- Многие из этих ребят имеют качества, позволяющие им реализовать
себя в других областях. А игрок и тренер - это разные профессии.
Совершенно разные. Все равно, что хирург и терапевт. Для того чтобы
реализовать себя в этом деле, конечно, нужно иметь определенные
знания, которые, в свою очередь, должны перерасти в умение. Иначе
говоря, можно быть мастером на поле и при этом не быть мастером
в жизни.
Мне сегодня говорят: есть же тренерские школы, курсы. А я отвечаю:
сколько университетов в мире - а Эйнштейн один.
- Какова судьба вашей фартовой красно-синей олимпийки фирмы "Адидас"?
- Еще жива. Лежит в моей кипрской квартире. Качество неплохое. Не
могу назвать ее счастливой - просто такая была у нас форма одежды.
Я не настолько суеверен, чтобы наделять спортивный костюм какими-то
сверхъестественными качествами.
- А откуда, извините, у вас недвижимость на Кипре?
- Презент от руководства клуба АЕЛ за решение задачи - сохранение
прописки в высшей лиге.
- А сейчас вы, Анатолий Федорович, что поделываете?
- В жизни и помимо футбола есть масса интересного. У меня внуки,
у меня дети. Книги. Театр. Друзья. Любимая супруга - вот уже 40
лет вместе. И, конечно, от футбола далеко не отхожу. Смотрю чемпионат
мира - и мысленно играю за одного тренера, за второго, прикидываю
состав, тактику. Анализирую. Что-то пишу, общаюсь. В том числе с
болельщиками - у меня с ними потрясающие отношения.
