Сегодня исполняется 75 лет славному советскому футболисту
и тренеру, чемпиону Европы и Олимпийских игр Валентину Иванову.
Это сейчас Валентин Козьмич внешне добрый дедушка. Хотя какой, к
черту, дедушка: когда речь заходит о футболе, молодецкое озорство,
пронзительный огонек в его глазах вспыхивают моментально, звучная
правда-матка о нынешнем футболе и футболистах непременно сопровождается
красноречивыми жестами. Прерывается такая тирада обычно спокойным
голосом Лидии Гавриловны, знаменитой гимнастки, олимпийской чемпионки
1956 года, с которой они вместе уже более полувека: "Нельзя
так о молодых, они только начинают".
Но давно знакомый образ уже перед глазами: торпедовская атака сорвалась,
Иванов стремительно возвращается, вжав голову в плечи, глядя под
ноги, сердито что-то бормоча, а то и крича непутевым партнерам.
А с трибун ему вслед несется: "Балерина!" Форвард считал,
что обижавшее его прозвище получил на закате карьеры, когда ему
намекали на "пенсионный" возраст. На самом деле болельщики
с ЗИЛа, "простой, грубоватый народ", прозвали любимого
футболиста на женский манер за удивительное изящество на поле, за
ювелирную технику, гармонично отвечавшую его худощавости, особенно
на фоне партнеров-центрфорвардов, сначала мощного Александра Гулевского,
а потом и вовсе былинного богатыря Эдуарда Стрельцова.
Характер Валентина Козьмича я испытал при первом же знакомстве,
когда начинающим журналистом приехал в тогда еще торпедовское Мячково
за интервью старшего тренера, знаменитого Деда Виктора Маслова.
В те времена тотальное оцепление баз секьюрити еще не вошло в обиход,
веселый сторож, закусывавший что-то сокровенное яблоком, легко меня
пропустил, а дальше я наткнулся на Иванова, с первых слов веско
давшего мне от ворот поворот. Никакие объяснения не помогали, но
я стоял как вкопанный, ожидая даже возможного рукоприкладства. Оказалось,
Дед наблюдал за сценкой из окна, а выйдя на крыльцо, попенял помощнику:
"Ну что ты его гонишь, молодых поддерживать надо". И уже
ко мне: "Молодец, что не испугался Иванова, не ушел. Пойдем".
Маслов был не прав. Иванова я испугался. Его огромный авторитет
первоклассного футболиста, которому я, как и нормальный болельщик
любого клуба, поклонялся, почти парализовал мое сопротивление.
Считается, что свой путь к чемпионству, к безоговорочному лидерству
в советском футболе начала 60-х годов "Торпедо" начало
в 1957-м. Возьму на себя смелость утверждать, что произошло это
раньше: в 1952-м с приходом в команду 18-летнего слесаря-сборщика
одного из московских предприятий Иванова. Он стал стержнем, вокруг
которого все следующие годы закручивалось "Торпедо", вбиравшее,
вовлекавшее в круговорот новые таланты. До той поры автозаводцы
в число грандов не входили, россыпью дарований, как "Динамо",
"Спартак", ЦДСА, не блистали. Но и вправду таланты, люди,
выделенные судьбой огромными знаками "плюс", вопреки законам
физики притягиваются друг к другу. Стрельцова из заводской команды
"Фрезер" знали многие, но появился он в "Торпедо".
То же самое Валерий Воронин, Слава Метревели, Николай Маношин, Виктор
Шустиков. И хотя болельщики в этой компании вскоре короновали Стрельцова,
никто из вышеперечисленных не выглядел свитой: все были королевских
футбольных кровей. А роль "канцлера", затевавшего атакующие
козни против соперников, неизменно принадлежала Иванову. Его называли
"хитрованом", но за столь простым определением крылись
полный обзор поля, тонкость понимания не только перипетий игры,
но и психологии партнеров, которых он с присущим ему изяществом
втягивал в свои интриги, и соперников, становившихся жертвами его
коварных замыслов. Даже его близкий друг Стрельцов, вернувшись в
большой футбол спустя почти семь лет, удивлялся, что притирка с
Ивановым на поле ему не потребовалась: они взаимодействовали, словно
и не разлучались. "Понимали мы с Кузьмой (прозвище Иванова
в "Торпедо". - Прим. П.А. ) друг друга так, словно родились,
чтобы сыграть вместе в футбол. Такой, как он, один многих стоит.
Другого такого партнера, как Иванов, у меня никогда больше не было",
- вспоминал Стрельцов в книге "Вижу поле".
Карьера Кузьмы развивалась стремительно: в 18 лет - в основном составе
"Торпедо", фактически минуя дубль, в 21 год - игрок сборной,
в 22 - капитан "Торпедо" и олимпийский чемпион, в 26 -
обладатель Кубка Европы, чемпион и обладатель Кубка СССР, в 31 -
капитан сборной СССР. Всего этого Иванов добился, несмотря на развороченное
вскоре после дебюта сначала защитниками на поле, а потом и медиками
на операционном столе колено, которое он бинтовал перед каждой игрой
до конца своей карьеры. Выступая в большей степени в роли разыгрывающего,
форвард от Бога ухитрился забить более полутора сотен мячей в зачет
Клуба Григория Федотова. И все это, несмотря на характер. Однажды
спор во время игровой установки с Гавриилом Качалиным стоил ему
даже места в составе сборной. Но игроки-спорщики потом уже у тренера
Иванова неизменно вызывали симпатию.
Челом не бил никогда, ни перед кем. И больше всего запомнился: во
время рывка с послушным мячом в ногах и высоко поднятой, словно
локатор, головой.
Павел АЛЕШИН
Валерий ПЕТРАКОВ, игрок "Торпедо" с 1981 по 1985 год:
- Для меня Козьмич - больше, чем отец. Благодарен судьбе за то,
что привела в "Торпедо" и подарила встречу с таким учителем.
Он помогал мне во всех начинаниях: сначала как игроку, а позднее
и как тренеру. Закончив играть, именно с его подачи я очутился в
штабе "Торпедо". Думаю, многие ровесники со мной согласятся:
Валентин Козьмич был нашим наставником не только в футболе, но и
в жизни. Отношения в семье Ивановых поражали искренностью и теплотой,
служа эталоном для всех нас. У такого человека и футболиста до сих
пор хочется учиться и учиться.
Анатолий ПРОЯЕВ, врач "Торпедо" с 1972 по 2008 год:
- В свое время, в начале 80-х, Валентин Козьмич ввел в команде штрафы
за курение. И в связи с этим вспоминается забавная история, случившаяся
в ГДР, куда, надо заметить, "Торпедо" довольно часто выбиралось
по той причине, что у ЗИЛа было предприятие-побратим в городе Людвигсфельде.
Так вот, как-то Козьмич говорит: "Что-то казна за счет курильщиков
не пополняется. Надо исправить". - "Как же, - говорю,
- это исправишь?" - "Не бойся, сделаю". (Деньги,
следует заметить, шли не кому-то в карман, а на подарки ребятам
- к дню рождения, например.) Мы питались в кафе примерно километрах
в двух от гостиницы. Ребята ходили пешком, Козьмичу же выделяли
машину. И вот он демонстративно садится в авто на глазах у всех
- и уезжает. Игроки же по дороге, сразу за железнодорожным мостом,
начинали затягиваться сигаретами. Тренер же в это время обходным
путем сделал круг и заехал сзади, поймав с поличным нарушителей.
А штраф между тем был немаленьким - порядка 50 рублей. Такой вот
Козьмич хитрющий. Будучи игроком таким был, таковым и по жизни является.
Мне посчастливилось с ним не только поработать, но и научиться у
него многому, он обогатил меня в человеческом плане. Здоровья вам,
Валентин Козьмич!
Юрий САВИЧЕВ, игрок "Торпедо" с 1984 по 1990 год:
- "А теперь я скажу, как дело было"... Это одна из фраз,
которую всегда повторял Валентин Козьмич, когда кто-то из ребят
пытался ему "навешать лапшу" на уши. Вот какой-нибудь
игрок опоздал на тренировку и говорит, мол, машина сломалась. Или
кто-то клянется, что не знает, почему у него давление подпрыгнуло.
Иванов всегда внимательно выслушивал "версию", затем делал
театральную паузу и произносил свою сакраментальную фразу. После
нее четко, внятно, с убийственной иронией говорил о том, что на
самом деле кроется за "поломкой" или неважным самочувствием.
И "диагнозы" Валентина Козьмича, по сути, всегда были
точными.
Всем нравился его юмор, но порой тренер мог и наорать. Однако всегда
по делу. И это никого не обижало, ведь ребята знали: он - человек
справедливый. Важно, что с ним всегда можно поговорить по душам.
Поверьте, далеко не со всеми тренерами стоит быть откровенным.
Вообще, думаю, мы с братом Колькой ходили у него в любимчиках. Когда
в 1988 году после Олимпиады я попросил его разрешения сыграть свадьбу
на торпедовской базе, он сразу же кивнул головой: "Нет вопросов.
Но только по окончании сезона". Между прочим, "добро"
на подобные торжества на нашей базе Иванов давал не каждому. Тогда
зимой в Мячкове мы погуляли славно.
Пожелать же Валентину Козьмичу хочу только здоровья. И пусть остается
таким, каким есть.
Аркадий АРКАНОВ, писатель, болельщик "Торпедо" с почти
60-летним стажем:
- Валентин Иванов - явление в футболе гораздо более значимое, чем
его воспринимали во времена, когда он блистал на поле. Нет, конечно,
Козьмич всегда был уважаем и любим болельщиками. Но талант его все-таки
оказался оценен не в полной мере. Может быть, еще и потому, что
играл вместе с великим Стрельцовым, которому, убежден, в мастерстве
и одаренности не уступал. Более того, именно благодаря ивановскому
видению футбола Эдик и превратился в яркую, по сей день не гаснущую
звезду. Любя фанаты называли Иванова "балериной". И это
было удивительно точное восприятие его игры - тонкой, осмысленной,
основанной на глубоком ее понимании. Если же проводить аналогию
с балетом, то в нем Козьмича по пластичности, яркости таланта, умению
чувствовать публику вполне можно сравнить с гениальным Михаилом
Барышниковым. И задумай кто-нибудь создать аллею славы великого
"Торпедо", то вместе с Акимовым и Гомесом, Пономаревым
и Масловым, Стрельцовым и Ворониным и еще многими и многими другими,
Валентин Иванов занял бы на ней уже при жизни свое законное, почетное
место.
Поздравляя тебя, Валя, с юбилеем, я желаю, чтобы мы оба дожили до
тех лет, когда вновь возродится наш с тобой родной клуб и напомнит
о себе новыми большими победами.
