ЮРИЙ ЖЕЛУДКОВ: ДАСАЕВ СО МНОЙ ДОЛГО НЕ РАЗГОВАРИВАЛ
Лучший бомбардир чемпионского сезона - о чудо-голах в ворота
«Спартака», секретах исполнения «стандартов» и программе ЛДПР
Одной из самых заметных фигур в чемпионском составе
«Зенита» был Юрий Желудков. Плеймейкер и бомбардир, лидер и скромняга,
самый талантливый, по мнению одноклубников, футболист команды образца
1984 года, который так до конца и не раскрыл свой талант и оказался
не до конца востребован в отечественном футболе.
Да и после завершения карьеры в жизни Желудкова было немало интересных
поворотов, о чем нынешний тренер ДФК «Зенит-84» рассказал в интервью
для нашей традиционной рубрики.
На тренировки ездил два с половиной часа
- Глядя на поле, где работает тренер Юрий Желудков, хочется спросить,
в каких условиях занимался в спортивной школе юный футболист, ставший
затем чемпионом СССР?
- Я вырос в Петродворце и начинал заниматься спортом там же. В Нижнем
парке зимой был каток, а летом - футбольное поле. Там мы играли
круглый год. Потом открыли стадион в Суворовском городке, где базировалась
спортивная школа. Условия были великолепные. После тренировок можно
было в 25-метровом бассейне поплавать.
- Когда вас заприметили тренеры СДЮСШОР «Смена»?
- После того, как в турнире «Кожаный мяч» ребята из обычной петергофской
школы обыграли всех ленинградских сверстников. Поехали на всероссийский
финал в Челябинск, выступили там неудачно. Нам по 12 лет было, а
приехали парни из республик Северного Кавказа, которые, судя по
всему, давно дружили с бритвой.
В «Смену» меня пригласил тренер Виктор Смагин, и я ездил из Петродворца
на улицу Верности на тренировки. Причем тогда еще «Академическую»
не открыли, и конечной станцией метро на нашей ветке был Финляндский
вокзал. Оттуда еще 40 минут на троллейбусе. Дорога на тренировку
в один конец занимала около двух с половиной часов.
- С тех пор вы, наверное, общественный транспорт возненавидели?
- Наоборот, хорошо изучил Ленинград и никогда в нем не заблужусь.
- В «Смене» действительно был новаторский подход к подготовке юных
футболистов?
- Даже сейчас, поработав тренером, мне трудно об этом судить. Очень
повезло с первым наставником. Работавший в Петродворце Николай Уткин
был настоящим детским тренером, умевшим найти подход к пацанам.
К тому же в чемпионате Ленинграда я играл за петергофскую команду
на год старше, а в «Смене» - за свой возраст. Сразу же попал в основной
состав и никаких особых проблем при переходе в более классный коллектив
не испытывал.
Если бы тогда считали передачи...
- Первым вашим профессиональным клубом стало ленинградское «Динамо»...
- После Спартакиады школьников СССР, которая в 1976-м проходила
во Львове, руководители «Зенита» почему-то решили пригласить в дубль
футболистов сборной РСФСР. Ленинградским ребятам, которые играли
в составе сборной города, ничего не оставалось, как обратить свои
взоры в сторону «Динамо». В тот год как раз «бело-голубые» выходили
в первую лигу. Отрыв от преследователей у динамовцев был солидный,
и приглашенным в команду молодым ребятам дали сыграть последние
четыре игры в турнире второй лиги. Так состоялся мой дебют в профессиональном
футболе. После победы в зональном турнире предстояли еще переходные
игры с узбекским «Янгиером». Там уж обошлись без меня, но с 1 декабря
зачислили на ставку в «Динамо». В 1977-м «Динамо» возглавил Юрий
Морозов, который сразу же стал ставить меня в основной состав. Абсолютно
не жалею о времени, проведенном во второй по рангу ленинградской
команде. Поиграть в мужской футбол было гораздо полезнее для становления,
чем провести несколько сезонов в дубле. В «Динамо» играли Гончаров,
Зинченко, Стрепетов, Фокин, Хромченков. Далеко не последние люди
в питерском футболе.
- Морозов всегда относился к вам с особым пиететом...
- То же самое могу сказать и о Павле Садырине. При двух тренерах,
возглавлявших «Зенит» в конце 70-х - начале 80-х, ни разу не играл
за дубль. Это уж потом меня стали ссылать к молодежи Станислав Завидонов
и Лев Бурчалкин. Хотя я их прекрасно понимал. Удивительно, что с
моим коленом вообще продолжал играть. В матче с «Днепром» Игорь
Комаров дал мне «пас в больницу», как мы тогда шутили. Столкнулся
с голкипером днепропетровцев Сергеем Краковским и после этого нога
была уже в далеком от рабочего состоянии. Когда я попал на обследование
в клинику, врачи ахнули: «Как ты вообще сюда дошел?» С такой травмой
не то что в футбол играть, ходить было противопоказано. Крестообразная
связка была просто стерта. Пришлось ставить донорскую, после чего
еще играл.
- Техничным футболистам обычно достается больше других...
- Специалистам по спортивной медицине на моих травмах можно было
бы не одну диссертацию защитить. В общей сложности пару сезонов
потерял на лечении.
- Те, кто видел вашу игру и восторгался ею, отмечали, что в Желудкове
удивительным образом сочетаются качества плеймейкера и бомбардира...
- Мне самому больше нравилось ассистировать партнерам. Всегда радовался,
когда забивали с моих передач. Если бы, как в хоккее, бомбардиров
определяли по системе «гол + пас», наверное, я бы и Олега Блохина
переплюнул. Просто голевые передачи никто тогда не считал.
- Чувство паса у вас было врожденным?
- Насколько себя помню, даже в детских командах старался больше
играть в пас. Плюс к тому с первых шагов в футболе нас очень хорошо
учили азам: остановка, обводка, удар, передача - все это отрабатывалось
на тренировках. Иногда в ущерб результату очередного матча в чемпионате
города. Рабочая нога у меня была левая, но и правой несколько мячей
забил.
Штрафные сейчас бьют на силу
- В чемпионский сезон вы стали лучшим бомбардиром «Зенита». Команда
играла на вас или так сложилось?
- Просто команда была очень хорошая. Да и четыре года практически
в одном составе играли. Притерлись друг к другу, взаимопонимание
было с полувзгляда - словом, созрели для больших побед.
- Среди ваших 17 голов выделялись два, забитых в Лужниках со штрафных
Ринату Дасаеву...
- Два раза удалось положить мяч практически с одной точки в один
угол. Дасаев этого явно не ожидал. На тренировках мы отрабатывали
такие «стандарты». Перед мячом всегда становились два футболиста
«Зенита», которые закрывали голкиперу обзор в момент удара. Вратарь
вынужден был гадать, куда полетит мяч. Не знаю, почему сейчас не
используют столь эффективный прием.
- Говорят, что после этого матча Дасаев долго не мог слышать фамилию
Желудкова...
- Какое-то время спартаковский голкипер дулся на меня, и мы не общались.
Его вопросами об этих голах замучили, а меня еще больше. Я забил
около 90 мячей, играя в чемпионате СССР и еврокубках, а запомнились
всем больше всего именно эти.
- «Спартак» и в 80-е был для «Зенита» самым принципиальным соперником?
- Все же не столь принципиальным, как сейчас. Чемпионат СССР был
посильнее российского. Разве забудешь выезды в Киев, Минск или Тбилиси.
- Голы в ворота «Спартака» в чемпионском сезоне увековечены в стихах
и песнях...
- Мне больше всего нравится номер в исполнении Ирины Селезневой
на чествовании «Зенита» в СКК. Когда она голосом Нани Брегвадзе
пела: «Желудков, Желудков, если женщина просит...»
- Почему сегодня исполнители «стандартов» в «Зените» редко радуют
болельщиков подобными шедеврами?
- Сейчас я просто не вижу в составе команды футболиста, который
может так пробить со штрафного. Большинство игроков делают ставку
на сильный удар, что гораздо проще, чем попытаться обвести «стенку»
и застать врасплох вратаря. Так били штрафные в прошлом сезоне и
начале нынешнего Павел Погребняк и Анатолий Тимощук. Со времен Аршавина,
Радимова и Спивака никто не пытается перехитрить голкипера соперников.
- Сколько нужно работать на тренировках, чтобы научиться исполнять
штрафные так же классно, как это делали вы?
- Я с детства этим занимался. С 10 лет исполнял штрафные. В общей
сложности, стало быть, учился лет 15. За такой срок и медведя на
коньках можно научить кататься.
Пенальтист должен быть хладнокровным
- После ухода Владимира Казаченка вы стали штатным пенальтистом
«Зенита». Какими качествами нужно обладать, чтобы переигрывать вратаря,
выходя к 11-метровой отметке?
- Прежде всего хладнокровием. По-моему, в официальных играх я не
забил три или четыре 11-метровых из тридцати.
- Какой-то самый обидный промах был?
- На стадионе им. Кирова мы играли с «Кайратом». На 87-й минуте
я не забил с «точки» Куралбеку Ордабаеву при счете 1:1. И, словно
в отместку, алмаатинцы на последних секундах вырвали победу. Уж
не помню, в 86-м это было или в 87-м, а вот сам удар стоит перед
глазами.
- В еврокубковом матче с «Куусюси» вы дважды не сплоховали в конце
встречи...
- В той игре не обошлось без доли везения при исполнении второго
пенальти. Погода была дождливая, и я перед ударом ковырнул землю.
Меня потом подкалывал наш великий хоккеист Сергей Макаров, с которым
мы дружили. Мол, как же тебе это удалось. Только ведь забил же!
- Выходя к 11-метровой отметке, вы пытались переиграть вратаря или
били на силу?
- По-разному. Вратари ведь тоже телевизор смотрят и изучают стиль
штатных пенальтистов команд. Нужно было всегда преподносить сюрприз,
которым мог стать и несильный удар по центру. Вратари ведь по большей
части гадают, и прыгают в какой-то угол наудачу.
На проводах спонсоры «двухкассетник» подарили
- Все без исключения игроки «золотого» состава самым талантливым
в команде в один голос называли вас, но тренеры сборной так, похоже,
не считали. Вы находили для себя объяснение этому?
- Я часто играл в товарищеских матчах за олимпийскую сборную. Если
бы не бойкот, наверняка в Лос-Анджелесе сыграл. Да и за национальную
команду тоже, тренируй ее Павел Садырин или Юрий Морозов. Каждый
тренер ведь своих игроков в первую очередь подтаскивал: Лобановский
- киевлян, Бесков - спартаковцев, Малофеев - минчан. Да и конкуренты
за место в сборной были у меня серьезные - Гаврилов, Заваров, Черенков.
Я не в обиде на тренеров сборной.
- Вы прошли с «Зенитом» весь путь взлетов и падений. Неужели никогда
не звали в другие команды?
- Один раз, в 1979-м. У меня была устная договоренность с Морозовым,
что из питерского «Динамо» я перейду в «Зенит». Уже середина декабря
- и тишина. В середине же сезона на игру в Воронеже просматривать
меня приезжали представители «Спартака», и я тогда написал заявление
о переходе в московский клуб. Узнав об этом, Морозов стал давить
на самые сокровенные струны души: «Как же ты, ленинградец, уедешь
из родного города?» После этого позвонил домой Бескову, извинился
и сказал, что остаюсь в «Зените».
- На излете зенитовской карьеры вы пытались подзаработать за рубежом...
- В Швеции я не то что не заработал, а с трудом укладывался в ту
тысячу долларов, что мне платили. Жена похудела на восемь килограммов.
Страна дорогая, а Эстерсунд все же центр зимних видов спорта. Местная
футбольная команда не в высшей, а в первой лиге играла. К тому же
с одноклубниками отношения не сложились. Я сразу забивать стал,
и местные голеадоры обиделись. Начали меня потихоньку «сплавлять».
Сезон доиграл, стал лучшим бомбардиром, а потом меня домой отправили,
чтобы не мешал местным звездам.
- В Израиле, надеюсь, жена вернула сброшенные в Швеции килограммы?
- Перед командировкой в Натанью я еще по просьбе Морозова полсезона
за «Зенит» в первой всесоюзной лиге отыграл. Пять человек нас было
из чемпионского состава. Времена наступили интересные. Появились
спонсоры из совместного советско-канадского предприятия, пообещавшие
золотые горы. Дом в центре Питера собирались выкупить и квартиры
нам предоставить, иномарки посулили, что в начале 90-х верхом роскоши
считалось. Кончилось тем, что на сборе в Италии нам заплатили в
валюте и собрали деньги. Ввозить доллары в СССР в таких количествах
было нельзя, и нам обещали компенсировать все в рублях. Денег мы
так и не дождались, а потом и спонсоры куда-то испарились. Как раз
в этот момент нам с Володей Долгополовым поступило предложение из
Израиля. Съездили на смотрины, но контракт предложили только мне.
Болельщики на «Мироныче» устроили трогательные проводы, спонсоры
подарили двухкассетный магнитофон.
- Как сложилась ваша карьера в Израиле?
- Отыграл один сезон в Натанье. Местный «Маккаби» считался середняком
в высшей лиге. Практически во всех израильских клубах играли по
два советских футболиста, я же оказался единственным. Вторым легионером
была парень с Ямайки, который позже играл на ЧМ-98 в матче, увековеченном
группой «Чайф» в песне «Аргентина - Ямайка - 5:0». Конечно, в 91-м
он был помоложе.
В Израиле в начале 90-х чемпионат проходил по странной для нас системе.
В высшей лиге было 12 команд, которые после двух кругов делились
на две шестерки и играли еще по 10 матчей. Наша команда попала в
группу лидеров. Не помню уж, кого мы обыграли в ключевом матче,
но я забил решающий гол. Перед началом второго круга тренер сказал,
что будет просматривать молодых игроков. Мол, контрактные обязательства
мы выполним, но выходить на поле даже не надейся. Я особо не расстроился.
Натанья - прекрасный город: море, солнце, взрывов всех этих тогда
еще не было. Пожил немного на курорте, получая зарплату футбольного
профессионала.
Разве в нашем «болоте» научишь пас отдать?
- Как получилось, что не только в Питере, но и в Швеции, а потом
и в Армении вас, по сути дела, обводили вокруг пальца при составлении
контрактов?
- Такие времена были. В Швеции за месяц я зарабатывал, как уже говорил,
тысячу долларов. В местной валюте
- 6 тысяч крон. При этом мы первый раз надолго за границу уехали,
хотелось всем подарки привезти. На это и уходили остатки зарплаты.
Это сейчас миллионеры на презент дороже зажигалки не раскошелятся,
а нам хотелось одарить всех.
- Кроме футбольных достижений вы установили еще и рекорд по продолжительности
обучения в инфизкульте...
- Диплом я защитил в 1997-м, пройдя курс спортивных наук за 21 год.
Мы с Николаем Евгеньевичем Ларионовым в один год поступили и вместе
закончили.
- Неужели вам так нужен был этот диплом?
- Без диплома тренером работать сложно, да и зарплата от его наличия
напрямую зависит.
- Первым тренерским опытом стала работа с «Петротрестом»?
- Начинал я в СДЮСШОР «Зенит» у Евгения Наумовича Шейнина. Меня
приглашали главным тренером в питерское «Динамо», но в то время
не было соответствующей лицензии. Руководители динамовского клуба
пригласили тогда Сергея Дмитриева, а он уж меня подтянул.
- Похоже, существует некое зенитовское братство: если кто-то заступает
на должность главного тренера, то ассистентом берет своего...
- Так и должно быть. Любой главный тренер берет в ассистенты человека,
которому полностью доверяет. В Липецке Давыдов работал с Чухловым,
Мельников - с Золиным, Голубев - с Клементьевым.
- Вам нравится работать с детишками в ДФК «Зенит-84»?
- В нынешних условиях - не очень. Даже родители не очень-то хотят
приводить к нам детей. Поля нет, раздевалки ужасные. Недавно мы
играли с командой Невского завода. Они идут на последнем месте в
чемпионате города, но база там великолепная. Я бы на тамошнем стадионе
двухразовые тренировки каждый день проводил! А у нас и научить-то
ничему невозможно. Как отдать пас в таком «болоте»?
- Дети знают, кто такой Желудков, или у них сейчас иные кумиры -
Аршавин, Денисов, Быстров?
- Если родители рассказали, знают. Я ведь давно уже закончил карьеру
футболиста, этих детишек тогда и на свете еще не было.
Мог бы заседать в Госдуме с Хоркиной и Кабаевой
- Почему вы так не любите вспоминать время, когда работали водителем?
- Это не зазорно, конечно, у нас любой труд почетен. Только приятных
воспоминаний мало.
- Нынешний тренер калининградской «Балтики» Андрей Кондрашов тоже
поработал таксистом и говорил, что часто обращался к вам с «автомобильными»
вопросами...
- Да я не особо в них разбираюсь. Вот Андрюха все свободное время
на базе в машине ковырялся. Клементьев с Чухловым были знатоки.
Для меня же все, что под капотом, - загадка. Водил автомобиль с
двадцати лет, а ремонтировать так и не научился.
- Десять лет назад вы баллотировались в Госдуму от ЛДПР. Хотя бы
программу ее знаете?
- Смешно все это вспоминать. Я не вступал в партию, просто друзья
уговорили поучаствовать в выборах. По нашему избирательному округу
было 12 кандидатов, и среди них, между прочим, Михаил Сергеевич
Боярский.
- Каково было конкурировать с главным болельщиком «Зенита»?
- Да ни с кем я не конкурировал! Даже на встречи с избирателями
не ходил. Впрочем, один раз приехал в Курортный район. Помню, как
было неудобно. Должны были выступить все кандидаты, каждому отводилось
по пять минут. Выданную мне речь я пересказал за две, не услышал
ни одного вопроса, и быстренько смотался. Боярский тоже никаких
политических заявлений не делал. Только один раз выступал на телевидении
с призывом найти людей, избивших Сашку Куртияна. Были у нас доверенные
лица, они и занимались всем. Если бы, как сегодня, выбирали по партийным
спискам, то, возможно, и заседал бы в Госдуме. Вполне бы вписался
в компанию Кабаевой и Хоркиной. В ту пору во время выборов нужно
было представлять данные обо всем имуществе, в том числе перечислять
все машины, которые когда-то были. Оказалось, что у Михаила Сергеевича
было семь машин, а у меня - шесть. Хотя именно в тот период пребывал
в роли «безлошадного».
