Нынешний спортивный директор «Зенита» Игорь Корнеев
в интервью «Спорт уик-энду» рассказывает о том, почему он родился
в одной стране, любит отдыхать - в другой, имеет дом - в третьей,
но вернулся работать в четвертую…
Средняя посещаемость матчей нашей футбольной премьер-лиги с трудом
переваливает за отметку в 10 тысяч зрителей. Причем, и эта, весьма
скромная цифра, «подпитывается» в первую очередь благодаря Питеру
или, скажем, Самаре, но уж никак не за счет перекормленной всевозможными
зрелищами Москвы. И сегодня сложно себе представить, что каких-то
два десятка лет назад столичная команда … ПЕРВОЙ лиги весь сезон
собирала на своем именно 10-тысячном стадионе не просто аншлаги,
а супераншлаги! Речь идет о команде ЦСКА-1989, бившей в тот год
рекорд за рекордом и наколотившей в итоге 113 мячей (!!!) в 42 матчах
чемпионата. Причем главную роль в пиршестве атакующего футбола играли
вовсе не нападающие, а средняя линия «красно-синих». Каждый из хавбеков
был по-своему хорош: и Брошин, и Кузнецов, и Колесников, и свежеиспеченный
олимпийский чемпион Татарчук. Но безусловной «примой» того неповторимого
армейского ансамбля был Игорь Корнеев. На этого игрока в те годы
ходила вся футбольная Москва - точно так же, как в последнее время
весь Питер ходил «на Андрея Аршавина».
Аршавина в «Зените» уже нет - его игру теперь смакуют в Лондоне.
Зато в «сине-бело-голубой» клуб приехал работать Корнеев. Уроженец
Москвы, бывший игрок самой «Барселоны», нынешний подданный Нидерландов
и тренер сборной России. А теперь еще и спортивный директор «Зенита».
В «Спартак» за компанию
- Игорь, вы росли в московском районе Чертаново, это на самом юге
столицы. Как же вы оказались именно в спартаковской школе, расположенной
совсем на другом конце огромной белокаменной?
- Как это часто бывает, свою роль сыграл случай. Футбол я очень
любил, но играл в него только во дворе и ни о чем другом не помышлял.
Но как-то раз один из парней, гонявших там мяч вместе со мной, упомянул
о грядущем наборе в спартаковскую школу. «А чего там делать-то надо?»
- спросил я. «Да ничего. Просто в футбол поиграем на нормальном
стадионе. Давай съездим за компанию». Я съездил - и меня приняли
в «Спартак».
- Не возникло ли у вас проблем с зачислением в связи с невысоким
ростом? Тому же Федору Черенкову из-за этого долго отказывали в
праве играть в футбол в школе «Сетунь»…
- Проблем у меня не было ни в связи с ростом, ни каких-либо еще.
Я на футбольном поле просто брал мяч, обыгрывал всех подряд и забивал
голы. Буду откровенен: в детские годы я, скажем так, не очень любил
играть в пас. Предпочитал сам решать тот или иной игровой эпизод,
поэтому и был поначалу зачислен в нападающие. В полузащитника переквалифицировался
позже, уже «по юношам».
- О вас впервые заговорили где-то в середине восьмидесятых: мол,
в спартаковском дубле появился очень перспективный парень - Корнеев.
Почему же не удалось тогда закрепиться в основном составе?
- Винить в этом могу только самого себя. Шанс у меня был. У Константина
Ивановича Бескова ведь была замечательная практика - основной и
дублирующий составы «Спартака» очень часто тренировались бок о бок,
на разных половинах футбольного поля. Хотя первый в своей жизни
профессиональный контракт я подписал вовсе не в дубле, а в «Красной
Пресне». Была такая дочерняя команда «Спартака». Я оказался в ней
благодаря тренеру Федору Сергеевичу Новикову и подписал контракт,
но сделать следующий шаг вперед тогда не сумел. Нет, с самой игрой
в футбол в отношении меня вопросов не возникало, проблемы были в
другом. С полной уверенностью могу утверждать: у меня не сложилось
в «Спартаке» исключительно благодаря моему несерьезному отношению
к делу на тот момент. Слишком много было тогда соблазнов в жизни,
голова была забита другим. А футбол таких вещей не прощает.
Шалимов - в сборную, Корнеев - в армию
- И вас призвали в армию. Неужели «Спартак», выражаясь современным
сленгом, не мог «отмазать»?
- Безусловно, мог. В качестве наглядного примера могу привести ситуацию
с Шалимовым, который тоже в те годы играл за дубль «красно-белых».
Но его ни в какую армию не призывали, и Шалимов быстро выдвинулся
в «Спартаке» на ведущие роли, а потом дорос и до сборной страны.
Моя же концентрация на футболе в те годы была гораздо меньше той,
что требовалась для возможности конкурировать за место в основном
составе. Шалимов же тогда выглядел безупречно. Поэтому наши пути
и разошлись, а я на полгода оказался в армии. Причем загремел туда
прямиком из сборной Москвы, тренер которой, узнав, что я устал и
прошу освободить меня от одного из матчей, устроил мне этот самый
отдых - длиною в полгода. Хотя был разговор, что проведу там только
две недели, как и остальные 14 футболистов, которых «забрили» вместе
со мной. Но через полмесяца все эти 14 человек промаршировали мимо
меня «на выход с вещами», а я остался стоять на посту. Позже, после
части, довелось даже послужить помощником судьи в военном суде.
Но особых воспоминаний о службе не осталось. Понял лишь главное:
армия - это то место, где очень четко расставляются все жизненные
приоритеты.
- После вынужденной отлучки от футбола, видимо, бегали по полю,
уже в составе ЦСКА, с особым рвением?
- Колоссальный прилив сил и энтузиазма тогда действительно ощутил,
потому что отчаянно захотелось доказать всем - и в первую очередь
самому себе - что игрок Корнеев чего-то все же стоит в футбольном
мире.
Жалость к будущему сопернику
- В чемпионате СССР 1987 года ЦСКА вновь получил возможность сыграть
в высшей лиге, однако там не задержался. Тем не менее вы, в неполные
20 лет, успели забить три мяча. И особенно хорош был один из них,
в ворота Рината Дасаева, после шикарного удара «ножницами». Вам
тогда аплодировал даже Бесков - главный тренер команды-соперника!
- Тот гол я помню, а вот аплодисменты Бескова - нет. Но внимание
со стороны ТАКОГО тренера, конечно, дорогого стоит.
- Тогда, в 87-м, вы вошли в высшую лигу - и тут же вышли из нее
- под руководством Юрия Морозова. Какие воспоминания остались у
вас от работы с известным тренером?
- Противоречивые воспоминания. С одной стороны, ты понимаешь, что
имеешь дело с профессионалом, а с другой - видишь перед собой человека,
который предпочитал диалогу монолог. Диалоги же с Морозовым были
невозможны. И трений с ним у меня просто и быть не могло, так как
не было никаких персональных контактов. Преобладание же тяжелой
физической работы над игровой вкупе с поддержанием беспрекословной
дисциплины тогда усугубили ситуацию в ЦСКА. Команда ведь в 87-м
неплохо начала сезон, но потом коллектив в ментальном смысле попросту
развалился. И это, повторюсь, было никак не связано с нашими футбольными
качествами. Дело было в подходе тренера к игрокам.
- Потом у вас был еще один потерянный сезон ЦСКА - уже при тренере
Сергее Шапошникове…
- Абсолютно потерянный. Даже вспомнить нечего.
- В межсезонье вы твердо настроились уходить из ЦСКА. И тут команду
возглавил Павел Садырин…
- Уходить настроился не только я. Вся команда! Практически никто
из основных игроков не собирался ни на минуту задерживаться в ЦСКА.
Но Садырин начал проводить индивидуальные беседы. Уму непостижимо,
как он сумел внушить одну и ту же мысль - «надо остаться» - такому
количеству взрослых мужиков! Но ведь убедил - и все мы оказались
буквально заражены садыринской энергией. Это, конечно, было уникальное
его качество.
- Впереди вас ждал удивительный сезон 1989 года. Такого больше наверняка
уже не увидишь: болельщики ДРУГИХ московских команд рвутся посмотреть
домашние матчи ЦСКА в ПЕРВОЙ лиге! Разгромные победы типа 7:1 или
8:0 были для вас тогда привычным делом.
- Да, неповторимые времена. Знаете, это было странное чувство: нам
перед игрой было заранее жалко своего будущего соперника, потому
что, выходя тогда на поле, мы знали: стопроцентно забьем. Похожее
чувство было потом только в «Барселоне». Игра в том садыринском
ЦСКА была не работой, а сплошным праздником, мы все получали от
нее колоссальное удовольствие. Команда действовала как отлаженный
механизм, и мне было очень комфортно играть с каждым из четверки
других полузащитников, будь то Кузнецов, Брошин, Татарчук или Колесников.
Каждый своими игровыми козырями удачно дополнял другого, и сила
того ЦСКА была в оптимальном балансе.
- На следующий год «красно-синий» новичок нашумел и в высшей лиге,
с ходу завоевав серебряные медали и дойдя до полуфинала в Кубке.
Но самый яркий матч в чемпионате СССР 1990 года ЦСКА, как ни странно,
проиграл. Помните то мартовское поражение «Спартаку» со счетом 5:4
при вашем хет-трике?
- В тот день на ковре «Олимпийского» состоялось просто великолепное
шоу… Для болельщиков. А вот для нас, игроков ЦСКА, этот суперматч
обернулся жесточайшим разочарованием. Превратить отставание 1:3
в счет 4:3 в нашу пользу - и не удержать преимущество на последних
минутах! Хотя мы сделали для этого все возможное, но «Спартак» в
тот день оказался сильнее.
Победа для Еремина
- Не менее памятны и ваши два мяча в ворота «Торпедо» в финальном
матче на Кубок СССР годом позже. А после победного для ЦСКА финального
свистка произошел уникальный для нашего футбола случай: на поле
выбежала ваша первая жена!
- Да, было поистине удивительно: как ее туда пропустили? А в том
матче мне, кстати, удалось еще и начать голевую комбинацию, когда
Сергеев за 8 минут до конца забил решающий гол. Очень приятные воспоминания.
- Но в ночь после финального матча случилась трагедия: вратарь ЦСКА
Михаил Еремин погиб в автокатастрофе. И буквально через три дня
находившимся в шоке армейцам пришлось выходить на поле. ЦСКА тогда
проиграл в Лужниках «Шахтеру» со счетом 3:4, и было видно, с каким
трудом команда буквально заставляет себя играть в футбол. Неужели
не было возможности перенести ту игру?
- Насколько я помню, мы, наоборот, очень хотели сыграть тот матч
- и выиграть его для Михаила. Не получилось. Зато другую нашу клятву
- выиграть чемпионат, в котором Миша успел сыграть меньше половины
сезона - мы сдержали.
- Я знаю, что после «золотого» матча с «Динамо» болельщики ЦСКА,
ждавшие чемпионства 21 год, совершили многокилометровый пешеходный
марш по Москве. А как «отметила» титул сама команда?
- Шумно. Было настоящее сумасшествие, которое началось еще в раздевалке,
где было уже приготовлено множество шампанского.
Неизбежный отъезд
- Яркий армейский ансамбль просуществовал всего лишь три года. И
развалился - одновременно с развалом Союза. Не было никаких шансов
сохранить тот «золотой» ЦСКА?
- За других говорить не могу. Для меня же лично было очень важно
попробовать свои силы на принципиально ином уровне - в сильном зарубежном
чемпионате. Тем более что в СССР всех возможных титулов уже удалось
достичь.
- Вы уехали в барселонский «Эспаньол». Испанский клуб был единственным
вариантом продолжения карьеры?
- Нет. Приглашали также в английские клубы, но я выбрал Испанию.
- И угадали?
- Безусловно. Во-первых, Барселона - один из красивейших городов
мира. Во-вторых, именно к испанскому образу жизни россиянам адаптироваться
достаточно несложно. И еще масса дополнительных плюсов - климат,
изумительная местная кухня, морепродукты, а я всегда обожал рыбу…
Так что с адаптацией серьезных проблем не возникло. Вот с языком
- другое дело. Хотя уже через полгода после приезда в Испанию я
овладел разговорной речью, а через полтора года заговорил по-испански
свободно. Но с прессой-то пришлось общаться с самых первых дней
пребывания в «Эспаньоле»! Порой возникали забавные ситуации, но
самая комичная из них произошла со мной в барселонском ресторане…
