ВЕНИАМИН МАНДРЫКИН: САМЫЕ БЕССТРАШНЫЕ ЛЮДИ -
ВРАТАРИ И НАПАДАЮЩИЕ
Вратари редко бывают счастливы. Эта профессия предполагает
скорее философское к ней отношение. Место ведь одно. И, как сказал
мне однажды знаменитый голкипер тогда еще ЦСКА Дмитрий Харин, если
вместо тебя встал кто-то другой и сыграл хорошо, считай, это место
потеряно.
Впрочем, когда в конце июня мы встречались в австрийском Штигерсбахе
с Вениамином
Мандрыкиным, мне казалось, что он-то как раз должен быть доволен
судьбой. Травма, полученная им 11 мая в игре с "Кубанью"
за несколько минут до конца матча, почти не давала о себе знать,
и Вениамин совершенно не подозревал, что спустя пару недель все-таки
окажется на операционном столе. Предвкушал, как продолжит играть
в "Ростове" на месте основного голкипера.
- Чем больше играю, тем больше хочется, - сказал он мне тогда. -
И возраста совсем не замечаю. Хотя мне уже 27...
- Мне всегда казалось, что вратарь - самое уязвимое амплуа. Можно
всю жизнь тренироваться, готовиться - и не получить никаких шансов
занять место в воротах. Всю жизнь просидеть в запасе. И для меня
всегда было загадкой: почему люди сознательно выбирают себе столь
тяжелую судьбу - становятся вратарями?
- Об этом не думаешь даже. Когда я только начинал играть в футбол
во Владикавказе, хотел стать нападающим - все ведь забивать хотят.
Но по росту был высоким. И на поле любил возвращаться назад и защищать
ворота. Но потом случилось так, что один из вратарей получил сотрясение
мозга. Занять его место предложили мне - как самому рослому. Ну,
а потом понравилось.
- Зачем же уходили из футбола, едва начав им заниматься?
- Пока играл нападающим, в команде не всегда находилось место. Поэтому
в какой-то момент я сам решил, что футбол меня больше не интересует.
Вот и ушел на целый год. Тренер дважды ко мне приезжал, уговаривал
вернуться в команду. И в итоге уговорил - соблазнил поездкой в Америку
на молодежные игры. А там мы выиграли. Вот и стал тренироваться
уже серьезно. До 2001-го играл в "Алании". Потом перешел
в ЦСКА, когда там главным тренером Павел Садырин был. А еще через
полгода в клуб пришел Валерий Газзаев.
ДВА СОТРЯСЕНИЯ МОЗГА
- Не жалели тогда, что перебрались в ЦСКА, вместо того чтобы уехать
играть за границу? Вас же приглашали, насколько знаю.
- Да, в "Бордо". Даже ездил на 10 дней во Францию - тренировался.
Это было в январе 2000-го. Но потом все затихло. Мне сказали, что
та сумма, которую предлагали французы, просто не устроила "Аланию".
А в августе или сентябре того года за мной приезжали уже из "Лечче".
И тоже не сошлись с руководством клуба в деньгах.
- Сильно переживали по этому поводу?
- Мне хотелось уехать, если честно. Хотя потом я пришел к выводу,
что все получилось к лучшему. Мне было 18 лет, толком не поиграл
в России...
- Зато было бы легче адаптироваться.
- Возможно, что так. Но я все равно считаю, что уезжать не стоило.
В том же "Бордо" меня хотели брать на перспективу. Основным
вратарем там был Раме. Ну так он и играет там до сих пор уже лет
20. Никому из других вратарей просто нет хода. Точно так же и я
мог все эти годы там проболтаться. Хотя даже французский язык учить
тогда начал.
- А домой с каким чувством возвращались, когда контракт сорвался,
- с облегчением или сожалением?
- Не помню даже. Значит, не очень важно для меня это было.
- Могу понять: в "Алании" вы стали основным голкипером
после ухода Заура Хапова, да и в ЦСКА без работы не сидели, пока
не случилось травмы...
- Первая травма, когда в 2002-м я повредил мениск, сильно не сказалась,
несмотря на то, что потребовалась операция. До конца чемпионата
тогда оставался всего месяц, и руководители команды пригласили Руслана
Нигматуллина именно с тем расчетом, что я восстановлюсь и снова
встану в ворота. Так и получилось. Но в 2003-м я снова травмировался.
И вот тогда уже потерял многое.
- Имеете в виду, что к моменту вашего возвращения место в воротах
оказалось прочно занятым?
- Да. За те два месяца, что я восстанавливался, очень хорошо заиграл
Игорь Акинфеев. До травмы я играл постоянно, особенно радовался,
когда мы выиграли Кубок, потом - чемпионат страны. А вот начиная
с 2004-го ситуация стала иной. В сезонах-2005 и 2006 вообще почти
не выходил на поле. Поэтому когда в 2007-м провел около тридцати
игр, удовлетворение испытал большое.
- Помните свои ощущения, когда впервые встали в ворота после столь
долгого перерыва?
- Это был как раз матч со "Спартаком". Cыграл я неплохо.
Все-таки не первая игра в жизни. Да и бояться мне не свойственно.
Тот, кто на поле чего-то боится, в футбол долго не играет. Не сможет.
- Неужели вам никогда не бывало страшно?
- В игре - нет. Хотя доставалось изрядно. Несколько раз сотрясение
мозга получал.
- На этот случай в голове хоть какие-то основы техники безопасности
сидят?
- Мне кажется, что большинство вратарей и нападающих вообще не думают
об этом, когда находятся на поле. Хотя пространство перед воротами
- самая горячая точка, когда забивается мяч. Один рвется, чтобы
забить, другой делает все, чтобы этого не допустить. Может случиться
все что угодно. Бывает, что и в лицо мячом попадают, и пальцы выбивают,
или сам на руку упадешь. Но это еще не так страшно. Мячом еще никого
не убили, как у нас говорят. Гораздо хуже, когда ты играешь на опережение,
а нападающий, вместо того чтобы попасть ногой по мячу, бьет тебе
по голове. Два сотрясения мозга я именно так и получил.
- То есть нападающие и вратари - самые бесстрашные люди?
- А иначе нельзя. Если чего-то бояться, оно обязательно произойдет.
Нельзя такие вещи в голове держать. Во всяком случае, я сам никогда
не взвешиваю свои действия с той точки зрения, что может случиться
травма. В тренировке - дело другое, там бережешься. Особенно если
поле "каменное". Да и любой умный тренер прекрасно понимает,
что если на такой поверхности заставлять вратарей прыгать по "девяткам",
мы все бока себе отобьем, а потом неделю работать не сможем. Хотя
правильно приземляться футболистов - и вратарей в особенности -
учат с детства.
СПАСИБО Вячеславу ЧАНОВУ
- Вам сильно досаждала мысль, что скорее всего снова окажетесь в
резерве, как только Акинфеев восстановится после травмы?
- Не думал об этом. Просто играл.
- Не могу представить, как можно заставлять себя изо дня в день
тренироваться с полной отдачей, понимая, что в матчах в ворота встанет
другой игрок?
- Это тяжело. Лично мне всегда очень помогал армейский тренер вратарей
Вячеслав Чанов. Да и Володе Габулову, знаю, тоже.
- А чем вообще можно помочь в такой ситуации?
- Чанов ведь и сам побывал в этой шкуре - до 27 лет вообще толком
не играл. Он много рассказывал нам о собственной карьере, делился
опытом. Это же очень важно понимать, что не ты первый, не ты последний
- просто работа такая.
- Чем вы себя мотивировали тогда, приходя на тренировки?
- Тем, что дважды в год бывает период дозаявок и надо всегда быть
готовым к тому, что тебя востребуют, что в клубе может в любой момент
образоваться ситуация, когда тебя выпустят на замену. Как, собственно,
это и произошло в ЦСКА, когда Игорь травмировался. Когда он вернулся
на поле, я постоянно просил руководство ЦСКА, чтобы меня отпустили
в другой клуб. Чтобы я мог играть. Я знал, что клуб и на самом деле
ищет возможность меня отдать, а значит, нужно было быть готовым
к такому развитию событий. Другое дело, что перехода долго не получалось,
хотя периодически возникали какие-то варианты. Ну а потом меня взяла
в аренду "Томь".
- Простите за неприятный вопрос, но вам что, действительно до такой
степени было все равно, где играть, что вы согласились на "Томь"?
- Естественно, я понимал, что иду в команду с несопоставимым уровнем
притязаний. Что никакой речи о том, чтобы бороться за первые места,
как это было в ЦСКА, не идет. Но желание играть оказалось сильнее.
Гораздо труднее сидеть на лавке и смотреть, как играют другие.
- Слышала, что на новом месте вам сильно не понравилось.
- Было такое. В команде меня нормально приняли: и руководство хорошо
относилось, и тренеры, но в Томске я постоянно ощущал какой-то внутренний
неуют. Некомфортно было. Хотя родился и вырос я в городе меньшего
размера. Я говорил об этом совершенно открыто и сейчас рад, что
перебрался в Ростов.
ЯСНО ВЕДЬ, ЧТО В ЦСКА ИГРАТЬ НЕ БУДУ
- Как вы представляете себе свою дальнейшую судьбу?
- У меня контракт с ЦСКА до 2011 года. Если в конце года удастся
договориться о том, что меня продадут, было бы хорошо.
- А в чем, собственно, разница - быть проданным или находиться в
аренде? Тем более что условия аренды, насколько мне известно, не
накладывают на вас никаких ограничений.
- В том, что каждый год, когда заканчивается сезон, ты не имеешь
ни малейшего понятия о своем будущем. Вроде по-прежнему в клубе,
а на самом деле неизвестно где. Ясно ведь, что в ЦСКА играть не
буду.
- Вы часто думаете об этом?
- Если бы вы не спросили, то и не вспомнил. На самом деле я воспринимаю
свою ситуацию как должное. Потому что это - некая реальность. Подписал
контракт - значит, должен год отработать, показать максимум, на
что ты способен. А дальше - как сложится. Не все же от меня зависит.
- Вы болезненно воспринимаете, если ваши планы рушатся?
- Нет. Уже успел понять, что в жизни так происходит гораздо чаще,
чем наоборот. Не вспомню, во всяком случае, чтобы необходимость
менять планы становилась для меня ударом.
- Сейчас вы уже не задумываетесь о том, чтобы уехать в другую страну?
- Разве что в очень сильный клуб, куда меня никто не позовет.
- А если ЦСКА решит продать Акинфеева, вернулись бы с удовольствием?
- Конечно. Но мне кажется, такого уже не случится. В начале сезона
был период, когда мне еще не нашли команду, а ЦСКА собирался уезжать
на тренировочный сбор. Меня не взяли. Поэтому так и рассуждаю.
- Как думаете, почему вас не позвали?
- Наверное, так решил новый главный тренер.
НАИБОЛЬШИЕ НАГРУЗКИ ДАВАЛ ГАЗЗАЕВ
- Вам случается уставать от футбола? Так, что видеть поле не хочется?
- Это традиционно происходит в первые дни после отпуска. Каждый
сезон. Естественно, в отпуске я тоже стараюсь делать какие-то упражнения,
пробежки, но это несравнимая нагрузка. После первых трех дней нормальных
тренировок белый свет не мил. Не то что играть - жить не хочется.
Каждая мышца болит, передвигаешься, как робот. Но потом эти три
дня проходят, и все встает на свои места.
- Кто из тренеров, с которыми вам доводилось работать, наиболее
жесток в отношении предсезонной подготовки?
- Не стал бы называть это жесткостью, но в плане нагрузок и объема
работы трудно поставить кого-то вровень с Газзаевым.
- Помнится, на одном из сборов я обратила внимание, что кто-то трудится
в поте лица, а те же бразильцы, как только дело доходит до тяжелой
физической работы, начинают, мягко говоря, сачковать. Как вы с этим
мирились?
- А что тут поделаешь? Менталитет у них такой. Говорит человек,
к примеру, что у него что-то болит. Все прекрасно понимают, что
игрок просто передохнуть хочет. Но как докажешь, что это не так?
Вдруг действительно кто-то травмируется? Между собой мы постоянно
подшучивали на эту тему, но агрессии ни у кого не было. Да и не
все бразильцы одинаковы. Тот же Вагнер всегда старался работать
наравне со всеми. Как и Жо. Дуду вообще тренировался больше, чем
надо.
У Газзаева как-то получалось с ними справляться. Ведь все играли,
и играли хорошо.
ЛУЧШЕ БИТЬ ПЕНАЛЬТИ, ЧЕМ ПОДБРАСЫВАТЬ МОНЕТКУ
- Вы ощущаете, что вам уже 27?
- Нет. Пока не замечаю, что мне не хватает сил или выносливости,
нормально восстанавливаюсь. Что же касается желания играть - оно
лишь увеличивается.
- Свои достижения как-то фиксируете? Сухие матчи, например?
- В сезоне, естественно, на такое обращаешь внимание, тем более
что журналисты постоянно это считают. А сколько их было за всю жизнь,
даже не знаю.
- А самый яркий матч назвать можете?
- Их было много. Наверное, поэтому и выбрать тяжело. Когда еще за
"Аланию" играл, в одном матче два 11-метровых как-то отразил
при счете 1:1. Самая большая серия пенальти у меня была в Суперкубке
с "Локомотивом". По семь ударов. Нам не забили три, мы
не забили четыре...
- Вы считаете пенальти справедливым продолжением игры?
- Это справедливее, чем подбрасывать монетку. Или играть матч заново
от начала и до конца. Говорят, что пенальти - это лотерея, но я
так не считаю. В этом тоже заключается вратарское мастерство.
Совершенно особенные воспоминания - победа в Кубке России, в чемпионате
России и в Кубке УЕФА, хотя в том розыгрыше мне не довелось играть
в воротах. Понимаю, что у тех, кто находился на поле, ощущения были
гораздо более яркими, но и свои переживания помню до сих пор. Еще
помню, как в 1998-м дебютировал в высшей лиге - вышел на замену
и отыграл минут 15. А в 1999 -м отстоял целиком весь матч с "Сатурном".
Но это уже так, мелочи.
ЛУЧШИМ ГОЛКИПЕРОМ СЧИТАЮ БУФФОНА
- Перед матчами вы как-то пытаетесь анализировать, кто как играет,
от кого следует ждать неприятностей?
- Об этом думают тренеры. Просматривают игры соперника, отмечают
сильные стороны, слабые. А мне какой смысл задумываться? Допустим,
Вагнер - один из лучших нападающих в мире с моей точки зрения. Так
что - не выходить против него, что ли? К тому же в футболе мало
что заранее предсказать можно. В 2002-м, например, Ролан Гусев лучше
всех пробивал штрафные. А потом вдруг как отрезало. С Бекхэмом та
же история была. Не знаю, с чем такое связано.
Я, например, считаю лучшим вратарем Буффона, но и у него случались
неудачные периоды. В футболе ведь восхищают не столько конкретные
игроки, сколько моменты. Сегодня они у одного, завтра - у другого.
- Чем вам симпатичен Буффон?
- Долго играет, на стабильно высоком уровне, много титулов. Да и
вообще импонирует своими качествами. Понимаете, вратарь может "взять
свое" - и многих, кстати, удовлетворяет, когда он делает только
это, но может и выручить. Меня восхищает, когда выручают. Хотя иногда
невозможно понять, каким образом человек взял тот или иной мяч.
- Вам ведь тоже спасать приходилось.
- Не один раз. Но при этом я никогда не считал, что результат -
моя заслуга.
ТРЕНЕРОМ СЕБЯ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ
- Вы хотели бы после окончания карьеры остаться в футболе тренером?
- Такая перспектива не особо привлекает.
- И аргументы есть?
- Наверное, все дело в том, что тренерскую профессию я вообще не
очень себе представляю. Может, потому, что до сих пор играю сам.
Хотя учить детей пробовал, и получалось неплохо. Объясняю вроде
доходчиво. Образование-то у меня педагогическое - Академия физической
культуры. На самом деле я очень хотел бы продолжить учебу. Как минимум
- выучить язык. Мне еще в школе учительница говорила, что можно
вообще ничего кроме языка не знать, и всегда будет кусок хлеба.
А я вот не удосужился. Хотя в школе учился хорошо - и родители,
и первый тренер в этом отношении на меня сильно нажимали. До девятого
класса был отличником - моя фотография даже на доске почета висела.
Потом, когда серьезные разъезды начались, стал учиться хуже, но
с доски меня так и не сняли, поскольку уже спортивные успехи начались.
- Если бы вас попросили дать характеристику команде, за которую
играете сейчас, что бы вы о ней сказали? В чем вообще феномен "Ростова",
на ваш взгляд?
- С задачами и мотивацией у нас все в порядке, потому что все знают,
что каждый очередной шаг наверх будет отмечен. В Томске такого не
было. Там ставилась более общая задача - попасть в восьмерку, не
важно, на каком месте. А в "Ростове" все конкретно: предусмотрены
определенные бонусы за результат. От первого места и зоны УЕФА -
до десятого.
- Другими словами, все играют за деньги?
- В том числе. К тому же "Ростов" только в этом сезоне
вышел из первого дивизиона, поэтому многим очень хочется показать
себя именно в премьер-лиге. В сложных матчах, с сильными соперниками.
Это очень здорово добавляет и мотивации, и азарта. Команда хотя
и не имеет больших финансовых возможностей, берет именно тех игроков,
которые нужны. Тех, кто хочет играть, кто понимает партнеров. В
этом, безусловно, огромная заслуга тренера - Олега Долматова. Плюс
случалось определенное везение. Без него в футболе никуда.
- А мечта у вас есть?
- Конечно. Выиграть Лигу чемпионов, чемпионат Европы, чемпионат
мира...
- И с какой же командой, если не секрет, вы собираетесь это делать,
при том, что вас еще ни разу не вызывали в сборную?
- Для того чтобы там оказаться, надо прежде всего хорошо играть
за свой клуб. Так что поживем - увидим. В конце концов все начинается
именно с мечты.