АЛЕКСАНДР ТОЧИЛИН: РОМАНЦЕВ НАС БОЛЬШЕ УЧИЛ ДУМАТЬ
НА ПОЛЕ, ЧЕМ БЕГАТЬ
Ветеран московского «Динамо», тренер молодежной команды Александр
Точилин в интервью "Газете"
Для болельщиков "Динамо" Александр
Точилин - символ клуба. Причем сейчас уже мало кто вспомнит,
что в высшей лиге чемпионата России Точилин играл и в другой команде.
В 1992 году он провел один матч в составе прожекта под названием
"Асмарал" под управлением Константина Бескова. Потом были
череда травм, долгий простой и в 1995 году неожиданное приглашение
от "Динамо" - клуба, любимого с детства. И в том же году
пришел первый большой успех: "Динамо" с Точилиным на левом
фланге полузащиты выиграло кубок России, победив в серии пенальти
волгоградский "Ротор".
Точилин славился своей универсальностью, он мог занять любую позицию
в обороне или полузащите. Всего за "Динамо" Александр
провел 275 матчей и забил 7 голов, оставаясь верным своему клубу
даже в самое тяжелое время. О плюсах и минусах карьеры в одном клубе,
о динамовских руководителях и, конечно же, о проблемах «Динамо»
в начале 2000-х с Александром Точилиным беседуют корреспонденты
"Газеты".
- «Асмарал» в 90-е воспринимали в футбольной среде, как попытку
создать первый профессиональный клуб в России. Как вы попали в клуб?
- Я пришел на просмотр в дубль «Асмарала» в составе 20-30 футболистов,
из которых взяли меня одного. Потом Константин Иванович Бесков дал
добро на подписание со мной основного контракта. Чуть позже в команду
пришел Сергей Семак. После седьмого места в первом чемпионате России
у нас в игре начался спад из-за разорения владельца клуба Аль-Халиди.
- Дальше каждый игрок сам решал свою судьбу?
- У меня ситуация была более или менее простая. Константин
Иванович, будучи уже тренером «Динамо», продолжал следить за мной
и в 1994-м предложил переходить в «Динамо». Аль-Халиди, видимо,
требовал за меня большую сумму, и этот вопрос долго не решался.
Еще год я отыграл за «Асмарал», а затем ушел в армию служить в «Динамо»,
где я опять начал с дубля, с молодежной команды.
- У вас была четкая позиция на поле?
- Нет, и в «Асмарале» и в «Динамо», можно сказать, мной затыкали
все дыры. Возможно, я не смог реализоваться в полной мере из-за
того, что не имел стабильной позиции на поле.
- Можно сказать, что Бесков сыграл решающую роль в вашей судьбе,
хотя в «Асмарале» и «Динамо» вы работали под его руководством недолго?
мКонечно. Он открыл во мне игрока. К сожалению, я проработал в «Динамо»
с ним только полгода. Особенно досадно мне это было потому, что
Адамас Голодец, пришедший на смену Константину Ивановичу, тут же
меня отправил в молодежную команду.
- Кто из тренеров «Динамо» вам больше всего запомнился?
- Я никого не забыл хотя бы потому, что мне всякий раз приходилось
многое доказывать. Даже явные временщики - Ярослав Гжебик или Иво
Вортманн мне показывали, что мое положение в команде далеко не вечное
и доказывать право занимать место в основе нужно каждый день. Для
моей карьеры, впрочем, это скорее было полезно. К слову, Вортманн
очень грамотный тренер и у нас недооцененный, правда, он попал в
команду в неудачное время. В то время у нас было много легионеров,
он не нашел с ними общего языка и не смог разрешить все конфликты.
С теми же проблемами столкнулся и Юрий Павлович Семин. Он попытался
навести в команде дисциплину и порядок, а его действия были некоторыми
игроками восприняты в штыки. Пока Андрей Кобелев от способных поднимать
восстания игроков по большей части не избавился, проблемы продолжались.
- Как вы себя вели в этой ситуации? Ведь вы уже были на тот
момент старожилом команды.
- С ними было тяжело найти общий язык. Я не говорю по-английски
или по-испански, а они не говорят и не хотят говорить по-русски.
Им было в какой-то момент даже проще, потому легионеров в команде
оказалось больше, чем россиян. При Вортманне у меня иногда было
реальное ощущение, что мы находимся в Португалии и переводчик нужен
для русских футболистов, а не наоборот.
- Ваши впечатления от периода Романцева в «Динамо»?
- Это были не самые лучшие времена в жизни Олега Ивановича.
Он большую часть своей карьеры проработал в клубе, где был полноправным
хозяином. Он привык принимать все решения и по составу команды,
и по игре, а в «Динамо» была совершенно другая история. У нас он
был только главным тренером, а вся трансферная политика клуба проводилась
не им. В какой-то момент он понял, что ситуация в команде выходит
из под его контроля, и ничего не смог с этим поделать.
- Он успел продемонстрировать свое умение работать с командой?
- Для меня встреча с Романцевым была большой школой. Мне удалось
поиграть в другой футбол, в какой-то мере спартаковский. Романцев
нас учил больше думать на поле, чем бегать. Ведь в «Динамо» недаром
был девиз: «Сила в движении» (или, по-народному: «Бей-беги»).
- Какие воспоминания о работе Валерия Газзаева в клубе у вас
остались?
- Именно при нем я стал играть на новой позиции опорного полузащитника,
что открыло во мне новые ресурсы. При нем я получил первый вызов
в сборную, и, став главным тренером национальной команды, Валерий
Георгиевич продолжал вызывать меня. Правда, за сборную удалось сыграть
всего один матч, к тому же самый неприятный за всю историю российского
футбола. Я говорю о матче Албания - Россия (3:1).
- У вас были попытки за 15 лет игры в «Динамо» перейти в другой
клуб?
- Я такой человек, что могу безболезненно приспособиться к
тем условиям, которые есть на данный момент. В 2000 году, когда
из команды уходил Петрушин, а на его место должен был прийти Газзаев,
в клубе была такая политика, что все контракты продлевали по окончанию
сезона. «Зенит» вышел за полгода до конца чемпионата с предложением
купить меня. Я тянул до последней минуты, но «Динамо» не хотело
подписывать со мной контракт, тогда я согласился подписать предварительный
с Питером, чтобы не остаться на улице. Тогда в «Динамо» меня начали
уговаривать остаться. Николай Толстых с 11 часов дня до 11 вечера
разговаривал со мной и убеждал. Когда у него закончились все аргументы,
он попросил приехать в клуб мою супругу и начал уговаривать уже
через нее. Я понял, что если я не подпишу контракт, то меня он из
кабинета не выпустит. Я оказался с двумя контрактами, а подобная
ситуация может быть плачевной для футболиста: минимум дисквалификация
на полгода. Кое-как удалось разобраться с этой ситуацией.
- Таких футболистов, как вы, которые всю жизнь проработали,
по сути, в одной команде, очень мало, и они пользуются особым отношением
болельщиков. Какие отношения с динамовскими болельщиками сложились
у вас?
- Я всегда чувствовал их поддержку, даже в неудачных матчах.
В последние годы появились и мои противники, считавшие, что я уже
не могу приносить пользу команде. Негативные выкрики раздавались
только из толпы, когда нельзя понять, кто это, а в лицо мне всегда
говорили только хорошие слова.
- Не кажется ли вам, что нынешнему составу «Динамо» не хватает
глубокого состава?
- Я так не считаю. Те же братья Комбаровы в команде уже три
сезона и вполне могут считаться опытными игроками, хотя по возрасту
еще очень молоды. Есть Дима Хохлов, Йован Танасиевич, Володя Габулов.
Насчет состава и скамейки - мне не пристало оценивать политику руководства
клуба, которое считает, что и при таком наборе футболистов возможен
результат.
- Каким руководителем для вас был Николай Толстых?
- Он из футбольной среды, поэтому мне всегда был близок. Как
хозяйственника, его критиковали за то, что, располагая хорошей финансовой
базой, «Динамо» часто тратило деньги не очень разумно. Мне было
трудно оценивать ситуацию в целом, я не знал всех проблем, с которыми
ему приходилось сталкиваться. Но при нем, начиная с 1995-го и кончая
2002 годом, команда всегда была хорошей, крепкой и боеспособной.
Он частенько приезжал к нам на базу для обсуждения и результатов
и разных бытовых проблем. Не было такого, чтобы игрок видел своего
президента всего два раза за время пребывания в команде, когда контракт
подписывал и когда его расторгал.
- Оцените современный динамовский менеджмент.
- Сейчас в клубе появилась стабильность. В первую очередь финансовая.
После Федорычева «Динамо» было в плачевном состоянии. Сейчас созданы
все условия для дальнейшего развития клуба: инфраструктура, детско-юношеская
школа и так далее.
- Вы сознательно выбрали работу с детьми как продолжение своей
футбольной карьеры?
- Мне, конечно, хотелось быть поближе к основной команде, но
я прекрасно понимаю, что есть определенные этапы, которые необходимо
пройти. Я пока только начинаю узнавать все тонкости жизни детско-юношеской
школы, понимая, что команда мастеров живет по другим законам. Для
меня это нужная наука. Здесь я выступаю не только как спортсмен,
но и как организатор, воспитатель.
- Не боитесь застрять в школе?
- Если честно, боюсь. Надеюсь, что хватит сил вырваться и идти
дальше. С ноября поступаю в Высшую школу тренеров, хочу учиться,
получить лицензию и попробовать свои силы в большом футболе. Раньше
работа с детьми была первой ступенью на пути любого большого тренера,
теперь же времена меняются, и многим удается начать сразу со взрослых
команд. В начале сезона я разговаривал с Кобелевым, и он поддержал
меня, сказав, что дети - это хорошая школа для тренера.
- Сейчас много говорят о том, что в России неправильно поставлена
работа с детьми, что слишком рано в жизни ребенка появляется гонка
за результатом...
- Я соглашусь с вами. Мне не нравится, например, как набирают
ребят. Слишком много внимания уделяют физическим данным: если мальчишка
ростом не вышел - все, его бракуют. Жизнь же показывает, что чаще
всего звездами становятся как раз те ребята, у которых физические
данные далеки от идеала. Я сейчас говорю не столько о динамовской
школе, где как раз очень лояльны в этом вопросе, а про многие другие,
о работе которых я знаю.
- Становясь тренером, игрок должен меняться?
- Нужно убить в себе игрока, так как у тренера больше ответственности.
Нельзя забывать, что тренер - это пример для футболистов: если он
нервничает, кричит, то и футболисты быстро впадают в это состояние.
