— Сложно представить, насколько неуютно чувствует себя практикующий
тренер, входящий в сезон без команды.
— Это в любом случае странно, мне кажется. Странно сидеть без работы
не потому, что ты результата не даешь, а всего лишь потому, что
наша действительность предполагает и такие моменты. Звонили мне
тут недавно журналисты из Португалии и Германии и удивлялись: что
за критерии успешности тренера в России? Какие принципы? Я не нашелся,
что ответить. В общем, читать спортивные газеты и смотреть телевизор
сейчас не очень хочется. Тянет делом заниматься, хочется туда, где
все. Я бы и не дергался, наверное, будь мне 60 лет или 70. Забыл
бы про амбиции, подумал о том, что пришла пора дать дорогу молодым.
Но я ведь и есть тот самый молодой, мне 39, и у меня практически
стопроцентный результат в работе. Вот такой парадокс.
— А если поискать хорошее в плохом?
— Наверное, закаляюсь в определенном смысле. Набираюсь специфического
опыта.
— О таком повороте темы не задумывались: может быть, дело не в окружающей
действительности, а в себе самом?
— Предлагаете не добиваться результатов?
— Нет, задуматься об отдельных свойствах характера. Не секрет ведь,
что вы склонны к конфликтам.
— Неправда. Я вступаю в конфликт в самых крайних случаях. Когда
лезут в мою работу, например, как это было в Ярославле. И никогда
не держусь обеими руками за кресло.
— Это называется «поставить себя».
— Такая штука, как самоуважение, должна присутствовать в характере
или нет? Не хочу, чтобы мне навязывали селекцию или диктовали состав.
Этого никогда не было и не будет. Так же и я ни за что не полезу
в клубные финансы, например. К сожалению или к счастью, но я десять
лет поиграл в Европе и отлично знаю, как организовано дело в серьезных
клубах. Если тренер делает ошибки сам — это одна ситуация. Значит,
он чего-то не знает, не умеет, не учел. Иди учись, набирайся опыта:
нормальная, абсолютно понятная ситуация. А если его вынуждают к
этим ошибкам, а потом еще и пытаются спрашивать за результат? Вот
о чем речь.
При этом считаю себя человеком компромисса. Когда был игроком —
да, рубился сплошь и рядом без оглядки и никого слушать не желал,
был такой грех. Но с тех пор прошло время. Я люблю свою профессию
больше, чем себя в ней. Конфликты, возникающие на ровном месте только
потому, что у человека, может быть, с утра плохое настроение, —
это точно не про меня.
Спасибо «Химкам»
— Чему конкретно научил вас прошлый сезон?
— При подписании контракта теперь буду обязательно пользоваться
квалифицированной юридической поддержкой. Договариваться просто
так, по-человечески, в нашей стране, к сожалению, нельзя.
— Неужели у вас нет агента?
— Нет. Существуют кое-какие договоренности с людьми этой профессии,
и если возникают варианты, меня информируют. В общем, с агентами
локальные контакты, не более того.
А в целом я сезону благодарен. Удалось как следует проверить себя
в деле и набраться такого опыта, который никакими контрактами не
гарантируешь. «Химкам» благодарен персонально: за то, что дали трудную,
но интересную работу и шанс выполнить невыполнимое. Хорошо известно,
что команда, идущая на последнем месте после первого круга, практически
обречена. И если удается работой доказать, что из всякого правила
есть исключение, — это классное ощущение, кайф, драйв.
— Склонность к перемене мест — может, свойство характера такое?
Ну вот не любит человек на одном месте сидеть…
— Да нет, это давно прошло. Дом, семья, двое детей — какие уж тут
немотивированные перемены?
— То есть тренер Юран готов, условно говоря, подписаться на пять
лет и отработать полный срок?
— Идеальный срок, на мой взгляд, — три года. Это первая ступень
стабильности, которая позволяет рассчитывать на серьезный результат.
А кроме результата, мне в футболе ничего, по большому счету, не
интересно. Если бы было по-другому, я в Москве не торчал бы. Ни
к чему не обязывающие предложения и раньше были, и сейчас есть.
В первом дивизионе за десяточку побороться…
— Любопытно, имя клуба имеет для вас значение? Как для Сергея Овчинникова,
например, который не скрывает своей цели: рано или поздно возглавить
«Локомотив».
— Нет, никаких эмоций по этому поводу. Серьезные задачи, возможность
самореализоваться, творческая составляющая — вот все, что мне нужно.
Ну и заинтересованность клубного руководства в сотрудничестве именно
со мной, разумеется. У меня был в жизни схожий пример, хотя и немножко
из другой плоскости. Играл в Дюссельдорфе, и к моменту окончания
контракта ко мне стали проявлять интерес три клуба бундеслиги —
«Кельн», «Гамбург» и «Бохум». Условия были везде одинаковые, но
тренер «Бохума» Клаус Топмеллер убедил меня в том, что клубу нужен
именно Юран, а не просто забивной форвард. И я пошел к нему. Это
называется взаимное доверие, важнейшая в нашем деле вещь.
Кто на кого работает?
— Когда вы смотрите на работу иностранных тренеров в российских
клубах, какие испытываете эмоции?
— Смотря по результату. Если хотите знать отношение к вопросу в
целом, отвечу так: Россия — не Люксембург. У нас всего достаточно:
и футболистов, и менеджеров, и тренеров. Иностранца пригласить проще
всего, с него и спрос невелик, и «совковых» проблем с ним, как правило,
нет. Но главное, повторю, результат. Пусть человек хоть из Никарагуа
приедет, лишь бы хорошо делал свою работу.
— Есть разница в материальном статусе иностранного тренера и российского?
Может, на варягах клубы просто экономят? Вот, скажем, Сергей Юран
— дорогой тренер?
— Нет.
— Есть вообще такое понятие в вашем узком кругу — «дорогой тренер»?
— Конечно. Если речь идет о людях, добивающихся результатов, приносящих
титулы, всем понятно, что они не могут трудиться за МРОТ. У меня
очень средние запросы, и вообще считаю, что на данном этапе деньги
— далеко не главное. Совсем не главное. Простая философия: сначала
ты работаешь на имя, потом имя работает на тебя. Она мне подходит.
— Те, кому футбол небезразличен, опасаются, что кризис окончательно
разделит российский футбол на богатых и бедных, и мы получим в итоге
какую-нибудь Шотландию, где всего два приличных клуба. Реальная
перспектива?
— Кризис может отбросить нас в начало девяностых, когда в стране
творилось непонятно что. Вот это будет реальная трагедия: если клубы
обнищают, школы позакрываются, люди разъедутся по заграницам. Футбол
— серьезное социальное явление, и думаю, что его поддержкой нужно
заниматься на правительственном уровне. Особенно в наше непростое
время. Это ведь не мы придумали, а римляне: дайте народу хлеба и
зрелищ. В общем, если футбол придет в упадок, это будет ощутимая
проблема для общества в целом.
Давление атмосфер
— Мне почему-то кажется, что главной своей удачей вы считаете не
«Химки», а работу в Ставрополе, когда удалось «с листа» выйти в
первый дивизион. Прав я или ошибаюсь?
— Она не главная, а первая, и поэтому стоит особняком. Принял команду
за три недели до начала чемпионата, и тем не менее все получилось
просто здорово. В Ставрополе впервые своими руками создал не только
команду, но и коллектив.
— Что такое «коллектив» в вашем персональном понимании?
— Половина успеха.
— Для того чтобы его построить, нужны специальные тренерские знания
или достаточно общечеловеческих понятий?
— Могу сказать только за себя. Мне, может быть, проще, чем многим
коллегам, потому что я играл в самых разных коллективах, в самых
разных атмосферах. От идеальных до тухлых. Для меня, к счастью,
не существует в этом аспекте работы загадок и проблем. И если появляются
люди, которые выпадают из моей модели, они сразу вырезаются. Мне
приходилось этим заниматься. Поэтому всегда предпочитал видеть в
своей команде футболиста, может быть, не такого уж и мастеровитого,
но четко знающего свои права и обязанности, понимающего задачу и
готового к ее выполнению. Перед тем как приглашать человека в команду,
стараюсь разложить по полочкам все, что можно разложить, а потом
даю ему время на размышление. Ну, по крайней мере если позволяют
время и ситуация, стараюсь делать именно так.
— Непросто, наверное, убрать из команды толкового человека только
потому, что он в будущем, возможно, где-то напортачит.
— Все становится проще, если понимать: настоящий коллектив, собранная
в кулак команда способны недостаток мастерства компенсировать характером,
самоотдачей и полной готовностью биться за себя и за партнеров.
Это аксиома. А когда появляется в команде человек, который — ты
своими глазами видишь — здесь не добежал, там ногу убрал, тут не
подстраховал, развивается дисбаланс. Если же таких людей двое-трое,
пиши пропало. При «минус два» на поле невозможно выигрывать.
— Как в этом ключе расцениваете поведение Андрея Аршавина, который,
при всем понимании ситуации противопоставил себя коллективу «Зенита»?
— Я так не считаю. Аршавин все делал открыто, весь прошлый сезон
отработал по полной программе, за материальной выгодой не гнался,
и команда это прекрасно понимала. Аршавин преследовал чисто спортивные
цели. Я бы и сам на его месте поступил, наверное, так же. Когда
есть шанс играть за «Арсенал» — это, поверьте, дорогого стоит. Я
из Киева в «Бенфику» тоже уезжал без всяких сомнений, хотя время,
конечно, совсем другое было.
— Ваше мнение: получится у Аршавина в Англии?
— Получится или нет, никто не может знать, но правда в том, что
ему придется начинать с нуля. С учетом того что «Арсенал» совершил
рекордный по сумме трансфер, Аршавину предстоит выдержать гигантский
прессинг. Особенно со стороны болельщиков. Никто ничего ему там
не простит, ни единой помарки. Другой мир, другой язык, другая философия
футбола — вот что нужно правильно воспринять. В общем, первое время
Андрею будет очень трудно. Словами это состояние передать невозможно.
Личный выбор
— Предлагаю вам что-то вроде теста. Вот одиннадцать пар футбольных
людей, в разной мере пригодных к сравнению. Сделайте, пожалуйста,
свой выбор и обоснуйте его. Итак, Касильяс или Акинфеев?
— Уровень мастерства этих вратарей абсолютно, на мой взгляд, сопоставим.
Но у Касильяса больше опыта, поэтому выбираю его.
— Беккенбауэр или Видич?
— Видите ли, Беккенбауэр для меня больше имя, легенда, чем реальность.
Я не очень хорошо помню, как он играл. Видич же в полном порядке
сегодня, сейчас. Значит, Видич.
— Скоулз или Гаттузо?
— Однозначно Скоулз. Человек хорош не только в разрушительной работе,
но и в созидании. О Гаттузо этого сказать не могу.
— Титов или Семак?
— При всем уважении к Семаку — Титов. Тонкий, фантазийный игрок,
способный сделать игру.
— Жирков или Криштиану Роналду?
— Роналду хорош, спору нет, но склонен к излишней театральности,
к игре на публику. Все эти латинские перехлесты не вызывают у меня
доверия. А в Жиркова верю на сто процентов.
— Месси или Аршавин?
— Конечно, Месси. Без комментариев.
— Юран или Кассано?
— Разноплановые нападающие. Исходя из того, что мне очень нравится
тактическая схема с пятью полузащитниками, которая в атаке трансформируется
в 4-3-3 с двумя инсайдами и выдвинутым вперед ярко выраженным форвардом,
беру Юрана. Он действует на самом острие, а это то, что в данном
случае нужно.
— Коллина или Сухина?
— Сухина — квалифицированный арбитр европейского класса. Но профессиональной
жесткости ему не хватает. По крайней мере с Коллиной в этом отношении
Сухине не сравниться.
— Газзаев или Моуринью?
— Очень сложный выбор. Но ставлю на Газзаева. Ему, с моей точки
зрения, сложнее было выиграть с ЦСКА Кубок УЕФА, чем Моуринью с
«Порту» — Лигу чемпионов.
— Шавло или Карпин?
— Шавло, насколько я понимаю, ощутимо не хватало смелости и самостоятельности.
Карпин в этом плане совсем другой человек. Его работу, конечно,
пока оценить невозможно, но выбираю Карпина.
— Колосков или Мутко?
— Люди из разных футбольных эпох, две глыбы. Нет, тут меня не поймаете:
назначаю ничью.
Пока российское футбольное братство льет пот на сборах, предвкушая
начало очередного регулярного сезона, молодой и вполне успешный
тренер Сергей Николаевич Юран сидит в промозглой, слякотной Москве.
Работы у него нет. Предложения есть (или, по крайней мере, были),
а работы — нет.
Кстати
В молодые годы Юран имел славу человека бесшабашного, дерзкого,
не признающего никаких авторитетов, не особо ладящего с трудовой
и игровой дисциплиной. Сегодняшний Юран, по его собственному признанию,
не сумел избавиться только от одного из «грехов молодости» — никак
не может бросить курить. Хотя попытки предпринимал неоднократно.
Дословно
Еще лет десять назад тренерское сообщество было замкнутым пространством.
Маститые тренеры изо всех сил старались не пустить в свой круг молодых
специалистов, многие из которых прошли европейскую школу. Молодые
понимали свою работу так: руководство занимается контрактами, финансированием
и управлением клубом, а тренер — тренировочным процессом и игрой.
Тренеры же советской закалки привыкли решать все и ни с кем не делить
управление.
Сергей Юран, факты
По ходу 17-летней профессиональной карьеры (1985–2001) Юран защищал
цвета девяти клубов: «Заря» (Ворошиловград), «Динамо» (Киев), «Спартак»
(Москва), «Бенфика» и «Порту» (Португалия), «Миллуол» (Англия),
«Фортуна» и «Бохум» (Германия), «Штурм» (Австрия). Шестилетний тренерский
путь (с 2003 года) пролегает через семь команд: «Спартак–д» (Москва),
«Алмаз» (Москва), «Динамо» (Ставрополь), «Диттон» (Латвия), ТФМК
(Эстония), «Шинник» (Ярославль), «Химки» (Московская область). В
первом своем профессиональном сезоне Юран забил за дубль киевского
«Динамо» десять мячей. Однако пробиться в основной состав ему помешала
тяжелейшая травма: в матче против резервистов «Торпедо» защитник
москвичей Сергей Шустиков в подкате врезался киевлянину в опорную
ногу. Это был открытый перелом, после которого, как считали тогда
врачи, лишь один из тысячи возвращается в футбол. Юран тем не менее
сумел вернуться в строй, однако на восстановление ушло около года.
В тему
Во вчерашнем телефонном разговоре со «Спортом» Сергей Юран подтвердил
получившую огласку информацию о том, что ведет переговоры с «Локомотивом»
из Астаны, столицы Казахстана:
— Речь идет о работе строго консультативного характера, связанной
не только с самой командой, но и с клубной инфраструктурой в целом.
В «Локомотиве» работают люди, с которыми я достаточно давно знаком
и нахожусь в добрых отношениях. У команды есть главный тренер —
Вахит Масудов, есть амбиции и, наско лько я понимаю, неплохие возможности
для их реализации. Мне кажется, что в плане поддержания рабочего
тонуса это очень любопытный вариант. В воскресенье и понедельник
мы продолжим общение и, возможно, придем к взаимовыгодному решению.
