ЛЕОНИД СЛУЦКИЙ: МОГУ ТВОРИТЬ ТОЛЬКО В КОМФОРТНОЙ
ОБСТАНОВКЕ
«Вы, надеюсь, недолго?» — поинтересовался Леонид Слуцкий перед началом
нашего интервью в Турции. «Конечно нет», — поспешил ответить я,
заранее понимая, что это неправда. Надеюсь, Леонид Викторович, общающийся
с прессой всегда подробно и интересно, в момент своего вопроса признался
себе в том же, поскольку беседа наша длилась больше часа.
От Коллера ни один тренер не отказался бы
— Чего вы хотите добиться от команды в это межсезонье, чтобы в 2009
году она вышла на более высокий уровень?
— Рост команды обычно достигается двумя способами. Первый: приглашаются
игроки, мастерство которых определяет уровень коллектива. Это не
наш путь в нынешней ситуации, да и вообще «Крылья» путем мощного
усиления никогда не пойдут. Остается второй вариант: уповать не
столько на селекцию, сколько на улучшение качества игры, степени
готовности. Все-таки команда в этом составе отыграла год, связи
должны быть наиграны. С другой стороны, мы понимаем, что теперь
и соперники начнут относиться к нам по-другому, будут пристально
изучать нашу игру. В прошлом году мы и сами не совсем представляли,
что можем, а в других командах и подавно не знали, чего от нас ждать.
Теперь все по-другому.
— Когда в прошлом году «Крылья» приобрели Яна Коллера, признаться,
возникла мысль что вы подписываетесь под определенными обязательствами
в отношении игровой модели…
— Это самое большое заблуждение среди журналистов, что Коллер, дескать,
примитивизирует игру! Дортмундская «Боруссия» с ним играла в отличный
по качеству футбол…
— Я как раз не хотел бы вставать в общий ряд. Просто если Ян в форме,
то вы будете играть как «Боруссия». Если нет, то сыграете как будто
вдесятером.
— Это неправда. Для меня перед каждым матчем вопрос стоит так: забьет
Ян или нет. Все остальное он делает в любой игре: гарантированно
сбрасывает мяч, выигрывает борьбу, нагнетает давление. И качество
этой работы гарантировано. Если к этому КПД добавляются еще и голы
— вообще блестяще.
— Вы не опасаетесь, что у вас как тренера возникнет привыкание к
этому игроку — настолько он роскошен? И что команда, научившись
играть с Коллером, уже не сможет без него? К примеру, сборная Чехии
не умела играть без Яна и пока до сих пор не научилась.
— (Пауза.) Конечно, с ним игра определенным образом моделируется,
не буду скрывать. Но к примитивному навалу тем не менее не сводится.
Да, когда мяч на фланге, мы нацеливаемся на подачу на Коллера, потому
что вероятность выигрыша им мяча близка к стопроцентной. Но нам
ведь еще нужно дойти до линии штрафной площади, до зоны подачи,
так что количество времени по владению мячом у чужой штрафной в
период с Коллером даже увеличилось по сравнению с тем, что было
без него. Общее количество длинных и верховых передач не возросло
— об этом говорит статистика. Конечно, Ян — это наш наконечник копья,
мы ищем его на поле, как ЦСКА ищет Вагнера Лава (и, оставшись без
него, не мог забить на протяжении шести или семи игр), «Динамо»
— Кержакова, «Зенит» — Погребняка или Текке. Это естественно, не
центрального же защитника искать в штрафной соперника. Конечно,
Ян играет ключевую роль в «Крыльях». Я даже шутил, что если соперник
хочет нам навредить, то может просто сумку с бутсами у Коллера украсть,
потому что тот не найдет в магазине такие же. Разумеется, у меня
может возникнуть привыкание к этому игроку, кто же такого не захочет
иметь в команде!
— Остальные игроки единодушно приняли концепцию «играем на Коллера»?
— Когда на этой позиции был Савин, мы играли на Савина. Я, конечно,
упрощаю. У нас 8 мячей в сезоне забил Бобер — игрок средней линии,
7 — Тихонов, он тоже полузащитник. Савин же забил 7, и 5 из них
не с позиции центрфорварда. И Коллер, что интересно, не 25, а тоже
7! Так что мы не только играем на Коллера. Есть еще масса уловок,
когда Ян используется как подставная фигура.
— Он сказал, что ваша персона сыграла решающую роль в его переходе
в «Крылья». Чем вы его так подкупили?
— Не знаю, что и сказать. Мне, конечно, приятно, что Ян так говорит,
но мне кажется, что основную роль все же сыграл Ярошик, а я подействовал,
так скажем, косвенно. Предполагаю, что Иржи, с которым Коллер напрямую
консультировался, сказал что-то вроде: «Нормальный тренер, хороший
коллектив, интересные тренировки». Во всяком случае, мне очень хочется
так думать (смеется).
— Коллер не в самом лучшем психологическом состоянии переходил в
вашу команду: сборная Чехии только что потерпела обидное поражение
от команды Турции на чемпионате Европы…
— Я встретился с Яном как раз на следующий день после матча с турками.
Мы были на сборе в Австрии, и он вместе с агентом приехал к нам.
Я видел, какая для него это была травма, что он до сих пор в шоке
— ведь Ян сыграл последнюю игру за сборную. Но утром он был улыбчив
и конструктивен. Это тоже профессиональная черта — в самые трудные
минуты понимать, что жизнь продолжается.
С шуткой и улыбкой гораздо проще
— Вечный вопрос: первый предсезонный сбор — это голая «физика» или
матчи?
— «Голого» в футболе вообще ничего нет. Меня всегда поражают «специалисты»,
которые окидывают все взором и роняют: «Не хватает функциональной
готовности!» Работаю 15 лет тренером и до сих пор не могу себе позволить
делать столь жесткие выводы. Если человек «не бежит», проще всего
сказать, что он не готов. Но есть еще масса нюансов. Может, он не
знает, куда бежать, не понимает, не хочет. Или бежит, но поздно.
Может, эмоционального заряда не хватает. С другой стороны, вспомните,
сколько раз бывали случаи, когда команда оставалась вдесятером и
начинала двигаться в два раза быстрее, и все тут же кричат: «Смотрите,
как они хорошо готовы!» Но это всего лишь прилив эмоций, как, например,
реакция на несправедливость, вроде нашего матча с «Динамо». Удалили
Савина, а мы начали двигаться еще больше. Дело было не в уровне
готовности, а в порыве. Так что «голого» ничего нет. В отдельных
тренировках — да, есть занятия, направленные на повышение выносливости,
и так далее. Но работа с мячом, контрольные матчи — все это средство
решить еще и массу иных задач.
— Хорошо, давайте о психологии. Не перегибаете ли вы с либерализмом?
— На первом собрании объяснил ребятам, что такая манера моего поведения
возможна лишь с людьми, у которых уровень сознания достаточно высок.
В волгоградской «Олимпии» у меня была группа футболистов, фактически
дети. И когда я начинал с ними шутить, они автоматически воспринимали
это как панибратство и в ответ могли чуть ли не леща тебе отвесить.
Так что с некоторыми я вообще никогда не шутил, держал их на дистанции
и вел себя жестко. В «Крыльях» совсем другой уровень. Моя манера
поведения не что иное, как возможность скрашивать тяжесть нагрузок.
Ведь если все замешено на результате, то уровень работы очень сложный.
И футболисты люди достаточно умные, они понимают, что наше общение
— это всего лишь внешняя оболочка, а трудиться им все равно приходится.
Я считаю, что коллективы, в которых не шутят, это вообще не коллективы.
С шуткой и улыбкой гораздо проще справляться со сложностями. У игроков
должен быть такой уровень сознания, чтобы не приходилось им говорить:
«Ребята, вы должны тренироваться» и так далее. Если же вдруг возникает
проблема с пониманием, я легко становлюсь жестким и требовательным.
— Ставить на место кого-нибудь приходилось?
— Если человек понимает, что от него требуется, то этого и делать
не приходится. Если нет, то ты, как правило, ничего не сделаешь,
потому что таково его подсознание. Возрастной человек может за счет
образования и воспитания компенсировать отклонения в подсознании.
Но футбол — вещь стрессовая, скрыть подсознание за счет образования
и воспитания довольно сложно, оно периодически вылезает наружу.
Если я вижу, что люди психологически не подходят под манеру моего
поведения, то я с ними расстаюсь. Образовывать их, менять — невозможно,
это заложено на генном уровне. Например, мне очень тяжело было работать
с Дамианом Горавским в «Москве», и в итоге он был переведен в дубль.
Не потому даже, что он плохой, а я хороший. Просто моя манера не
подходила под него. Но это достаточно редкий случай, потому что
в большинстве своем футболисты, выступающие в премьер-лиге, являются
людьми с довольно высоким уровнем сознания. И еще: я не должен чувствовать
в команде очагов напряженности. Если игрок выходит на тренировку
недовольный — чем угодно, хоть с женой поссорился, — это чувствую
сразу. У меня идет с ним внутреннее противостояние, даже если он
все выполняет. Такие очаги мне как тренеру мешают, я могу творить
только в комфортной обстановке, когда мои идеи принимаются и ко
мне хорошо относятся. Наличие симпатии к людям, с которыми работаю,
для меня, пожалуй, обязательно. Естественно, если игрок топ-уровня
и будет делать результат, но не вызывает у меня симпатии, я подстроюсь.
Вспомним Баррьентоса — нет, у меня с ним не было противостояния,
мы оба смотрели на игру творчески, но некоторые моменты у меня вызывали
неоднозначное впечатление.
— Наверняка есть игроки, с которыми очень тяжело разговаривать.
— Да! Более того, есть люди, которых вообще лучше не трогать. Но
это не значит, что их нет в команде. Вообще, может, выражусь грубо,
но задача тренера — потребительски относиться к футболисту. Любыми
способами — беседой, поддержкой или наказанием — добиться, чтобы
он показал максимум способностей. Так что если надо — буду беседовать,
если надо — дистанцироваться, никаких проблем.
Молодежь оставляет желать лучшего
— Почти каждый год в «Крыльях» появляются молодые игроки. Есть ли
у вас в условиях гонки за результатом время доводить их до ума?
— Тема очень сложна. Легко кричать: «Где молодежь? Дорогу молодым!»
Беспроигрышный вариант. Все равно что «Пенсию — пенсионерам!». Вообще-то
ни один тренер не скажет: «Нет, не буду ставить молодых» — поскольку
такая команда не имеет будущего. Но вопрос — как их ставить? Я работал
сначала в дубле «Москвы», потом возглавил основной состав. И уже
во второй игре вышел молодой защитник Набабкин вместо Йопа, причем
против ЦСКА. Он сыграл тогда великолепно, но ведь решение о его
включении в состав не было спонтанным. Я знал его возможности по
дублю, и ни о какой авантюре не было и речи. Но с другой стороны,
есть большая группа молодых футболистов, которых ты пробуешь в основном
составе и видишь, что они пока слабее. Поэтому еще тренеры всегда
возят молодежь на первый сбор, чтобы посмотреть ее в деле. И уж
подавно никто не собирается ей создавать режим наибольшего благоприятствования.
Наоборот, талант себе пробьет дорогу, хотя путь тяжел. Спросите
у того же Тихонова, как он начинал, и он расскажет, как служил в
армии и играл во второй лиге. Вспомните Аршавина, когда он играл
в «Зените» за дубль в не таком уж и молодом возрасте. Пример Дзагоева
скорее исключение. Так что при всех равных условиях я отдам предпочтение
молодому, но если он слабее — а, как правило, так именно и бывает,
— конечно же, нет. Качество молодежи в «Крыльях» пока, увы, оставляет
желать лучшего, поскольку у нас до сих пор нет собственной школы,
а дубль формируется скорее по остаточному принципу, когда кто-то
кому-то не подходит. И этим ребятам вытеснить из состава Ярошика,
Коллера или Тихонова будет очень тяжело. Может, что-то получится
у Песегова. Он будет в обойме, конкурировать и ждать своего шанса,
у него есть для этого основания.
— Общение с руководством — важная статья для каждого тренера?
— Безусловно! Если не самая главная. Ты можешь быть профессионалом
в любой деятельности, но если не складываются отношения с руководством,
то на твой профессионализм закроют глаза, зато откроют на твою конфликтность,
к примеру, или на нежелание подстраиваться. От акционеров зависит
очень многое, но в целом в футболе нет универсальной формы управления.
Есть просто главный регулятор отношений — когда преобладает чье-то
мнение. Системные люди, которые понимают, чем вызвано то или иное
решение, всегда найдут общий язык. Мне сложнее всего, когда руководитель
неадекватен, когда просит «пойти туда, не знаю куда, и принести
то, не знаю что». К счастью, в сегодняшних «Крыльях» все наоборот.
Наша команда не та, что завтра возьмет и купит Данни и все на свете
выиграет. Нет, люди постепенно, систематично развивают клуб, инфраструктуру.
Хотя понимаю, что болельщикам неинтересно по ходу межсезонья обсуждать
Игнатьева, зато их жутко интересует перспектива появления в «Крыльях»
Домингеса.
Травили за знакомство с Моуринью
— Конфликты у вас возникли в «Москве». С чего вдруг Юрий Белоус
потерял к вам доверие?
— Там была определенная специфика. Скажу так: я понимал суть претензий
и понимал суть возникшего на определенном этапе микроконфликта.
Другое дело, был ли я с этим согласен, но развитие событий мог предвидеть.
Утверждалось, что Слуцкому не хватает харизмы, психологии победителя,
что со Слуцким мы никогда не займем 1-го места, а 4-е — это его
потолок. Что у него слишком хорошие отношения с игроками, что в
команде — дословно — «тишь да гладь». У Блохина харизмы более чем
достаточно, психология победителя сумасшедшая и так далее. Логика
понятна: если руководители хотели именно этого, нужно было тренера
менять. Потому что я никогда не стал бы конфликтным, категоричным.
Может быть, проигрыш «Герте» стал краеугольным камнем. Правда, никогда
не соглашусь с теми «специалистами», что называли «Герту» «пивными
немцами». Почему-то когда в прошлом году «Сатурн» не смог пройти
«Штутгарт», все было воспринято спокойно. Берлинцы были ничуть не
слабее, хотя в гостях мы имели огромное преимущество и должны были
выигрывать. Ну естественно, если команда проиграла — тренер виноват.
Тут нельзя спорить.
— Последний вопрос: вы со своим «близнецом» Моуринью знакомы?
— Была смешная история. Белоус как-то летал к агенту Жорже Мендешу,
агенту Моуринью, общаться по какому-то игроку. Перед поездкой предложил
мне: «Хочешь слетать в Лондон? Познакомишься с Моуринью, Жорже устроит».
Прилетели. Я переобщался уже со всеми помощниками Жозе, что было
безумно интересно, но сам Моуринью все никак не мог найти время
для встречи. Наконец, видимо, ему стало неудобно — все-таки человек
ради него прилетел, и мы поговорили минут 15–20 на общефилософские
тренерские темы. И тут так получилось, что спустя месяц российские
тренеры отправились именно в «Челси». Мы смотрели тренировки, но
Моуринью снова едва нашел время, чтобы встретиться с нами. Зашел
к нам в маленькое помещение после тренировки. Я был уверен, что
та короткая встреча месячной давности уже им забыта. И тут Жозе
окинул глазами аудиторию, столкнулся со мной взглядом, кивнул: «Привет!
Как дела?» И все коллеги, все более опытные и известные, в изумлении
повернулись в мою сторону. Мне было и смешно, и неловко. Моуринью
довольно быстро вышел, после чего Владимир Шевчук громко вздохнул:
«Ну что ж это такое, пришел, поздоровался со Слуцким и ушел!» Меня
потом еще долго «травили». (Смеется.)
