Виталий Мутко — “МК”: “Зарплата тренера олимпийской сборной должна
быть около 15 тысяч долларов в месяц. Оклад спортсмена-олимпийца
— 8—10 тысяч...”
Виталий Мутко встречает сегодня свое 50-летие в ранге уже не только
ответственного за футбол в стране, но и как глава Министерства спорта,
молодежной политики и туризма РФ. Круг обязанностей, что и говорить,
у юбиляра широк — но не случайно слово “спорт” стоит в названии
руководимой им структуры первым. Поэтому в приуроченном к “полтиннику”
интервью для “Московского Комсомольца” - о спорте, о спорте и еще
раз о спорте. Ну и немного — о самом Мутко...
— Виталий Леонтьевич, с какими чувствами подходите к 50-летию?
— Разные чувства, если честно. Есть даже озабоченность некоторая,
что уже такой возраст...
— Ощущаете его?
— Не то что сам возраст… Но начинаешь задумываться, сколько лет
живешь, сколько трудишься... Это не физические ощущения — скорее
моральные, психологические. Работа, конечно, поглощает, но в последнее
время часто и всякие другие мысли в голову лезут, отвлеченные. Дата,
наверное, к чему-то все-таки обязывает.
— И что в первую очередь вспоминается?
— Детство, потом юность питерская. О детях думаешь, о своих девчонках.
Внучка вот уже родилась. За последнее время пару раз к ним вырвался,
с коляской рядом прогулялся, на руках чадо подержал — уже какое
счастье! Летит время...
— Как дни рождения обычно отмечаете, есть какая-то традиция?
— Для меня это семейный праздник. Когда какая-то круглая дата —
да, может добавиться компания. Но приглашаю только тех, кто действительно
близок и дорог.
— Характер, жизненные принципы за эти годы у вас сильно менялись?
— Да нет. Каким был, таким и остался. Тем же, кто приехал с Кубани
в Ленинград в тринадцать с половиной лет. Вышел тогда в одной рубашке
на Московский вокзал, впервые увидел огромный город. Понял в тот
момент, что должен проявить весь свой характер, чтобы здесь освоиться,
выжить. Вспомнил, как бросил школу после восьмилетки — на свой страх
и риск, как учителя уговаривали записаться на всякий случай в старшие
классы. Но я отрезал: не буду записываться! Максималистом всегда
был, плацдарма для отступления не оставлял — и по сей день не оставляю.
— Морехода знатного или кораблестроителя в вашем лице Россия потеряла?
— Моряком всегда хотел быть. Штаны, штурманка, стоишь на мостике,
смотришь вдаль... Тогда всех в небо тянуло, а меня — в море. Помню,
приехал как-то в Туапсе — штиль полный, прекрасный вечер, и мы вышли
на катере. Солнце садилось далеко-далеко, какая-то легкая музыка
звучала, пушкинские стихи экскурсовод читал… Тогда-то в море безоговорочно
и влюбился. Что-то прямо в сердце кольнуло.
— Мореходное, речное училища, Ленинградский институт водного транспорта
— что из этой юношеской поры вспоминается?
— Да многое. Как в партию, скажем, принимали. В Ленинграде в коммунисты
особый отбор был. Рекомендации давали не для галочки, а со всей
ответственностью, от чистого сердца. И на всю жизнь запомнил имена
тех уважаемых в городе людей, которые меня выдвинули и поддержали.
— А когда поняли, что без футбола не жить?
— Какого-то особого момента не было. Но с футболом всегда был бок
о бок, даже будучи вице-мэром в Питере. А уж тем более — когда правым
крайним играл на первенство города.
— Возможно ли, что в скором времени до организационного уровня РФС
подтянутся и другие спортивные федерации?
— В этом одна из приоритетных задач на ближайший год. Мы готовы
оказывать федерациям государственную поддержку, но при условии четкого
понимания, что на каком из фронтов нашего спортивного сообщества
происходит. Вот приглашают на должность главного тренера по одному
из зимних видов немецкого специалиста, кладут ему немаленькую зарплату.
Потом, когда деньги вдруг заканчиваются, приходят с протянутой рукой
ко мне. Но разве они советовались, когда приглашали его на работу?
Они сами подписывают контракты, сами подтягивают спонсоров — на
соревнованиях порой наши спортсмены пестрят разными наклейками ярче
светофоров. Получается, что как внутри собственного хозяйства деньги
зарабатывать — так не лезьте, а чуть что не так — бегут к нам. Нет,
так дело не пойдет.
— А как пойдет?
— Будем выстраивать систему подготовки спортсменов — к Олимпийским
в первую очередь играм. Есть сумма, эквивалентная ста тысячам евро,
за каждое олимпийское “золото”. Эти деньги наши спортсмены уже получают
и будут получать. Но нет стимулирования подготовительного периода,
когда биатлонисты ездят вдали от дома этап за этапом, а их семьи
сидят на голодном пайке. Вот они должны готовиться, соревноваться,
а мы — исправно перечислять деньги, чтобы ребята ни о чем больше
не волновались. В перспективе размер оплаты труда тренера любой
из олимпийских сборных должен быть приблизительно 15 тысяч долларов
в месяц. Оклад спортсмена-олимпийца — 8—10 тысяч. Будем к этому
стремиться.
— Чего ждете от Нового года, какие желания под елкой загадывать
будете?
— Здоровья близким, разумеется, пожелаю, благополучия всем нашим
людям. Ну а касательно спорта — чтобы подготовку к Ванкуверу провести
должным образом. От себя же скажу: мы сделаем все от нас зависящее!
