ИГОРЬ КОРНЕЕВ: У ЭТОЙ СБОРНОЙ ВСЕГДА ПОЛНЫЙ БАК БЕНЗИНА...

Он в сборной – фигура второго плана, но ни в коем случае не закадровая. Тренер во время Евро, по собственному признанию, ошалел от внимания журналистов, но от интервью не отказался ни разу. Вот и спустя почти месяц после турнира Игорь Корнеев уделил корреспонденту «Советского спорта» более двух часов.

Почти образцово-филологическое построение фраз. Минимум слов-паризитов, никаких бутафорских связок вроде «как бы» или «короче» – и это за два с половиной часа беседы!

В этом смысле он, конечно, ничуть не обрусел, вернувшись в Россию из Голландии. Как свидетельство – щепоточка иноземных словечек (чемпионат Европы у него Еврокоп). А еще отсутствие просьбы – типично российской – отключить диктофон, чтобы можно было рассказать правду и ничего, кроме правды. Он ничего не скрывал, хотя не все вопросы, наверное, были приятны.

– Меня, как и многих, поразил визит сборной на прямой эфир Первого канала. Догадываюсь, насколько трудно было привезти туда команду прямо из аэропорта!

– Мы знали, что происходило в Москве в июне, как радовалась страна. Но все же были приятно шокированы тем, насколько теплой получилась встреча сначала в аэропорту, потом в «Лужниках». Погода не очень, рабочий день, а людей много. Понятно, что ребята устали, и кто-то по объективным причинам не смог приехать в Останкино, но игроки поняли – Евро еще не закончилось. Нужно прийти на телевидение. Их слов ждала страна.

– И дождалась… Костя Зырянов высказался в том духе, что русским футболистам тренер не нужен, а если потребуется, установку даст и Аршавин. Вы потом на «Маяке» ответили, что слова Зырянова заняли бы первое место в конкурсе на самую тупую шутку.

– Я просто высказал свое мнение.

– Удивились словам Зырянова?

– Я не понял шутки. И, думаю, не только я, но и большинство людей, которые связаны с футболом. Впрочем, не стоит уделять этой ситуации так много внимания.

«ТУПЫХ ВОПРОСОВ ПРЕССА НЕ ЗАДАВАЛА»

– На Евро вы не отказывались от интервью, всегда шли на контакт с журналистами. Модель поведения немного походила на ту, что мы видели у Хиддинка.

– Не думаю, что мне надо кого-то копировать. Если я что-то могу сказать, то говорю. Почему нет? Плюс я хорошо отношусь к людям вашей профессии, она очень тяжелая. Но не стоит думать, что перехожу черту. Есть события, которые может комментировать только главный тренер.

– Хиддинк не инструктирует вас и Александра Бородюка о запретных темах в общении с прессой?

– Нет, каждый решает сам.

– В России редко такое встретишь…

– Я никогда не отказывал в интервью. Ни когда играл в Союзе и России, ни, тем более, на Западе. В Европе ты понимаешь, что это каждодневный процесс. Каждодневный! Поначалу это меня шокировало, потом свыкся.

– Что на Евро у вас чаще всего спрашивали?

– По составу – кто будет играть, кто нет. Сиюминутные вещи. Я отвечал всегда неконкретно, да и пресса понимала, что фамилий от меня ждать не стоит. Но вам и вашим коллегам нужно заполнять теле и радиоэфир, полосы газет. Зато мне очень понравилось, что практически не было тупых вопросов.

– Тупых?

– Да, вроде того, сколько ты зарабатываешь и какая у тебя машина. Понимаю, что это хорошо продается, и признателен за отсутствие интереса к этой теме.

«ПОГРО ВЫБРАЛ СВОЙ ПУТЬ»

– История с Погребняком – скандальная?

– Нет. Там не было скандала. Я присутствовал на обсуждении вопроса и могу сказать, что все было ясно и понятно.

– Так уж и все? Седьмого июня в Леоганге Павел и Гус, стоя локоть к локтю, говорили диаметрально противоположные вещи. Игрок сказал, что его отъезд – совместное решение, тренер – что это личное решение Погребняка…

– Поскольку при обсуждении вопроса присутствовали и тренеры, и сам игрок, Погро воспринимал свое решение как согласованное со всеми. Но на самом деле ему давалось два варианта, из которых он должен выбрать один. От нас, тренеров, выбор не зависел. И от кого все зависело?

– Получается, от игрока.

– Так в чем же скандал? Просто Погро выбрал свой путь и решил делать операцию.

– То есть первый предложенный ему вариант – отъезд из сборной и операция.

– Да.

– А второй – укол в колено и постоянная боль, которую нужно терпеть.

– Не так. После укола речь не шла о том, чтобы сразу начать играть. Нужно просто попробовать, как поведет себя колено. Попробовать начать тренировки. Но в конечном итоге Погро не захотел даже делать укол.

– Вы удивлены?

– Как посмотреть. Удивлен тому, что он даже не решился сделать укол. Но чтобы понять его выбор, нужно быть в шкуре игрока. Понять, что им движет. Есть люди, которые более чувствительны к боли – может быть, Погро таким и оказался. Но я думаю, что не только он сам принимал решение. Было достаточно советников, которые помогли ему так поступить.

– Советчики, по логике, были из «Зенита»?

– Думаю, не только. Естественно, каждый клуб защищает свои позиции, желая получить игрока к определенному сроку. Но есть еще и знакомые футболиста, родные. Он оказался в непростой ситуации и принял решение.

– Мне кажется некорректным гулявшее по СМИ сравнение с ситуаций Ибрагимовича, у которого тоже были проблемы с коленом и который остался в сборной. Против Погребняка сыграла история – прежде, когда футболисты получали серьезные травмы в сборной, их лечил клуб, а не сборная.

– Может быть. Но у Погро был зеленый цвет, ему дали его доктора с мировым именем. По той информации, которой мы располагали, не было опасности усугубить травму.

– Никто так и не понял, что у Погребняка на самом деле с коленом.

– Это к доктору. Знаю, что это связано с задней частью мениска.

– Погребняку запретили после операции вернуться на базу в Леоганг. И насколько знаю, игрок обиделся. В то же время весь мир видел сидевшего на скамейке сборной Италии прооперированного Каннаваро. Обида Павла небезосновательна...

– Сложно сравнивать эти две истории. Чисто психологически, когда команда готовится к турниру в одной обойме, появление кого-то, кто разбавляет эту обойму и не участвует в процессе подготовки, нежелательно.

«МНЕ ИНТЕРЕСНЫ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ»

- Впечатление, что вы чаще неформально общаетесь с игроками «Зенита», Александр Бородюк – с армейцами и игроками «Локо».

– Это неправда.

– Говорю потому, что в прошлом году вы проходили стажировку у Адвоката.

– Я там провел почти два месяца. Моя стажировка пришлась на тот момент, когда у «Зенита» был тяжелый период. Для меня этот опыт уникален. Естественно, когда ты участвуешь в тренировочном процессе, некое впечатление близости с зенитовцами может и сложиться. Но игроков сборной по степени важности я никогда не делил.

– Зачем вам нужна была эта стажировка?

– Стремлюсь идти вперед. Интересно повариться в каше, которую варят такие большие специалисты, как Кор Пот и Дик Адвокат. И подчеркну, я не смотрел за всем со стороны, я участвовал в процессе. И меня в «Зенит» никто не посылал – это только моя инициатива. Завтра клубом, где я буду стажироваться, может стать «Спартак» или ЦСКА.

– Для чего вы ходите на пресс-конференции Хиддинка?

– Мне это интересно. Любопытно, как Гус оценивает игру, которая только что завершилась. Важно знать мнение тренера и сопоставить его со своим. Мне интересна и атмосфера пресс-конференции, вопросы, которые задают репортеры.

– Что-то вроде спецкурса в рамках тренерской профессии?

– Да. Именно так.

– Обратили внимание, что общение Хиддинка на пресс-конференции начинается с длительного спича?

– Думаю, здесь два важных момента. Первый – Гус уважает людей вашей профессии и прежде, чем начнутся вопросы, дает информацию, которая может дополнить ту, что уже есть в распоряжении репортеров. И второй момент – Хиддинк, возможно, хочет сказать что-то по теме, о которой журналисты даже не догадываются. А следовательно, вопрос может быть и не задан, и что-то важное будет упущено. Значит, об этом нужно сказать сразу, сделать на этом акцент. Вот и все.

– То есть никаких хитростей с его стороны нет?

– Например?

– За счет вступительного слова сократить время для вопросов репортеров.

– Однозначно нет. Никакой тактики здесь нет.

– Гус иногда дает прозвище журналистам. Моего коллегу Лисина он зовет Кенгуру за определенного покроя штаны, Олега Сокола – Коломбо за желание выведать все подробности. Эти прозвища – поиск союзника или просто игра?

– Все вместе. Со стороны могу сказать, что если Гус дает прозвище, это значит, что контакт между ним и репортером уже хороший.

– Знаете, что футболисты в команде его зовут Дедушкой, а работники федерации – Гус Ивановичем?

– Про Гус Ивановича – правда? Не помню что-то.

– Но согласитесь, что это сильно!

– Да, это отлично. Это очень теплое прозвище, которое лишний раз показывает, что Гус обрусел и стал в России своим за последние два года.

– Единственный футболист, которого Гус называет по имени, – Жирков. Остальные – Аки, Зыр, Игна, Сэмми…

– Думаю, Гусу нравится имя – Юрий. Хотя, быть может, выговорить «Жира» просто сложнее, чем остальные фамилии.

– Почему вы во время тренировки называете игроков так же, как Хиддинк. Почему они для вас не Костя, Сергей, Игорь, а Зыр, Игна и Сэмми?

– Это не копирование главного тренера. Просто чистая автоматика.

– Но ведь Жиркова вы зовете не Юрий, а Жир?

– Не Жир, а Жира. Это еще раз подтверждает, что я не копирайтер главного тренера.

«МЫ СДЕЛАЛИ КАЧЕСТВЕННЫЙ СКАЧОК»

– В представлении многих Хиддинк получил перед Евро сборную, слабо подготовленную физически и ментально, имеющую лишний вес…

– Так неправильно говорить. Речь о том, что имевшегося у команды уровня подготовки перед Евро было недостаточно. Необходимо было вывести команду на качественно иной уровень.

– И все же, в каком состоянии вы нашли сборную?

– Если брать по тестам, то в марте физическое состояние команды было лучшим, чем перед Евро.

– Самое простое объяснение этому – либо футболисты плохо тренировались, либо их плохо тренировали.

– Не буду делать выводы, для этого нужно вариться в кухне того или иного клуба. Лучше поговорим о том качественном скачке, который сделала сборная за время подготовки к Евро. За ту работу, которую проделали футболисты, они достойны самых больших комплиментов.

– Любопытно, как удалось психологически настроить команду на эту работу и сломать стереотип, который сложился о футболистах сборной: мол, ленивы, не бегают и не хотят бегать?

– Важно было настроить игроков на необходимость тяжелой работы. Это можно сделать в том числе и при помощи психологических приемов на тренировках.

– Каких, например?

- Игрок должен сделать еще один шаг, когда это уже вроде бы невозможно. К примеру, даем команде задание сделать две серии упражнений на физподготовку. По себе знаю: когда игрок выполняет заключительную серию, он выжимает из себя максимум, отдает последние силы. И вдруг после этого Верхейен говорит, что впереди еще одна серия! Мы делали это специально, но – просто поразительно – никто из ребят не возмущался. Это говорит о желании команды работать, о стремлении превзойти себя, которое потом и проявилось в играх.

– Но ропот ведь был? Вам однажды посоветовали сделать эту дополнительную серию вместе с командой. И когда вы на это пошли, Аршавин извинился и без возражений стал выполнять все сам.

– Неважно, что было в процессе, важен результат. Прошли времена, когда футболист делал что-то только потому, что тренер приказал. Ребятам важно знать, ради чего это все выполнять. Важно дать команде идею. И ребята действительно осознали, что просто приехать на Евро им уже мало. Они поняли простую вещь: если ты прибавляешь в «физике», все технические качества раскрываются лучше. Когда ты хорошо готов физически, то просто летаешь, все делаешь быстро, не боишься идти на риск!

И уже когда мы переехали в Австрию, игроки этот процесс сами почувствовали. А мы поняли, что они вышли на тот самый другой уровень, который необходим. «Тесто» было готово за несколько дней до Евро. Мы сделали качественный скачок.

– Вспоминаю одну из последних тренировок в немецком Роттахе, когда микроповреждения получили четыре человека – Габулов, А.Березуцкий, Торбинский и Быстров. И все в единоборствах! Тренеры собрали команду и попросили быть аккуратнее.

– Помню ту тренировку. Нам важно было донести до ребят свое видение ситуации – бороться надо, но не с нанесением травмы. Выводы они сделали: в итоге у сборной России не было ни одной серьезной травмы, за исключением Погребняка, который оступился в тренировочном матче.

«ПОВЫШЕНИЕ ВЫНОСЛИВОСТИ БЫЛО ГЛАВНОЙ ЗАДАЧЕЙ»

– Сборная неоднократно сдавала тесты по физподготовке. Получение информации при этом велось в режиме он-лайн – это голландское ноу-хау?

– Точно знаю, что это одна из новейших разработок. Нам важно было получить информацию по сердцебиению футболистов.

– Почему именно в режиме он-лайн?

– Все просто. Если ты видишь, что человек несется на всех парах и вроде бы из последних сил, а сердце бьется, не доходя до максимальных параметров, значит, что-то не так. Возможно, игрок может бежать еще быстрее и запас по скорости есть? Эй, парень, не щади себя, прибавь еще газку!

– Насколько я понимаю, направленность в работе была сделана не столько на улучшение общей готовности, сколько на скорейшее восстановление организма после затяжных рывков.

– Это было наиглавнейшей задачей.

– Иными словами, после рывка от лицевой до лицевой линии игрок должен восстановиться за пару секунд? К примеру, пока готовятся бить угловой или мальчик подает мяч на вброс аута?

– Естественно.

– В чем специфика подобной работы?

– Упражнения, которые мы давали футболистам, постепенно растягивались по времени. К примеру, играли в группах сначала по четыре минуты, потом по пять, шесть… Чем выше становилась выносливость и физическая готовность, тем протяженнее по времени давались упражнения.

– В итоге достигли того, чего хотели?

– Да. Вспоминаю, как по ходу одного из матчей Жирков после 15 стартовых минут даже не вспотел, хотя постоянно совершал рывки от лицевой до лицевой. Труд не пропал даром.

«КУШАЛИ ЗА 3,5 ЧАСА ДО ИГРЫ»

– Сборная стала по-новому питаться при Хиддинке…

– Образно выражаясь, баки футболиста в момент выхода на поле, должны быть под завязку наполнены бензином. Для этого мы стали кушать всего за 3,5 часа до матча, это нормальная европейская практика.

– А если пораньше?

– То к моменту выхода на поле калории сгорают, и твой бак остается полупустым. В результате, сил хватит только на первый тайм.

– Каков послематчевый порядок?

– Мы тоже просили ребят плотно покушать, невзирая на поздний час. Организм ведь опустошен! Это было архиважно, когда мы победили шведов и за два дня должны были восстановиться к игре против Голландии. Период восстановления начинается сразу же после игры и нельзя засыпать на голодный желудок, – хоть в пять утра, но надо покушать.

– Интересно строилась работа сборной по тактике. По сути, все происходило на поле – если игрок совершал неправильное действие, двусторонка прерывалась и ошибки разбирались тут же.

– Это правильно. Магнитики на макете важны, но на реальном поле, когда двигаются люди, а не фигурки, доходит быстрее. Футбол – это не только зрелище и созидание, это игра, в которой побеждает тот, кто лучше решает возникающие на поле проблемы. Чем меньше ты ошибок допускаешь, тем чаще побеждаешь.

– Правда ли, что в какой-то момент сборная перешла на персоналку, отказавшись от «зоны»?

– Речь не шла о полном отказе. Мы, говоря о соперниках, постоянно подчеркивали: у шведов, голландцев все четко поделено на зоны – футболисты в линии обороны и атаки стоят строго в линию, чем таким футболистам, как, к примеру, Зырянов и Аршавин, надо было пользоваться. И Константин, и Андрей искали и находили эти свободные зоны, за которые никто не отвечал. Мы просили футболистов не сторожить свои места, оставшиеся пустыми, а стараться, особенно при стандартах или перемещениях подопечного в другую зону, действовать «по игроку». В этом был смысл – чтобы не сторожить пустоту.

– Поговорим о менеджменте сборной. Торбинский и Колодин после матча с Голландией говорили, что были уверены: их желтые карточки сгорают, и на игру с Испанией они не дисквалифицированы…

– После игры ребята спросили меня об этих дисквалификациях. Я не буду говорить, у кого уточнял этот вопрос, но так или иначе, получил подтверждение: да, карточки сгорают. Сказал ребятам. Как оказалось, это была неверная информация.

– Это лишний раз подтверждает, что сборной не хватает генерального менеджера, знакомого в том числе и с «кухней» УЕФА.

– Группа людей, которая работала со сборной, делала все на хорошем уровне.

– А то, что сборная дважды добиралась из Роттаха в Бургхаузен на матчи с сербами и литовцами по 2,5 часа, чья недоработка?

– Я скажу так – те, кто договаривался о месте проведения матча, смотрели на количество километров, которые надо проехать, а не на трафик. Нас уверяли, что ехать будем не более часа. Но виновных того, что так получилось, я называть не хочу. Просто людям, которые договариваются о логистике, стоит быть повнимательнее.

«ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ПРЕДСТАВИТЬ, КАК МНОГО ЗНАЕТ ГУС!»

– Соглашение о премиальных было подписано с футболистами лишь в июне, за несколько дней до Евро. Вы и Бородюк, поигравшие в сборной 90-х годов, говорили Гусу о взрывоопасности денежной темы?

– В тренерском кругу мы обсуждаем все. Естественно, обсуждали и эту ситуацию.

– Гус в курсе финансовых дрязг в сборной России прежних лет?

– Он в курсе всего – даже о письме 14-ти в 93-м году… Вы даже не можете себе представить, как много он знает! Мы были заняты своим делом, и финансовый вопрос не стал первостепенным. Но когда поняли, что приближаемся к точке, когда должно быть все ясно, как это принято в Европе, предприняли определенные шаги.

– Гус, по моей информации, сам позвонил в федерацию.

– Сделано то, что сделано. Вопрос на самом деле стоял, он важен, но не являлся первостепенным. Гус знал, что происходило в сборной до него, видел, что финансовый вопрос решается в Европе за несколько месяцев до турнира, но так произошло, что у нас это довели до последней черты… Впрочем, негативных последствий это не имело. Мы быстро решили этот вопрос.

– По моей информации, в один из дней, еще до переезда в Австрию, Гус собрал пятерых игроков и попросил, если возможно, смикшировать финансовую тему в разговорах с журналистами.

- Это нормально, когда тренерский штаб делится с игроками своими мыслями. Есть группа игроков, включая капитана и вице-капитана, которая должна принимать участие в определенных процессах. То, что было сказано, останется между нами. Пожелания, которые были высказаны игроками и тренерским штабом, федерация учитывала. Недовольных не осталось.

– Насколько знаю, именно вы переводите Хиддинку материалы в прессе.

– Может быть, – улыбается Игорь. – Может быть, он сам что-то переводит.

– Он не знает русского. Какова механика процесса?

– Думаю, Гус получает информацию не только от меня, но и от Саши. Мы много читаем, но только серьезную прессу. Важная информация мимо меня никогда не пройдет – есть пара людей, которые звонят и просят обратить внимание на что-то особое.

– По моим ощущениям, по складу характера вы в будущем главный тренер?

– Стремление к этому есть.

– Что останавливает?

– Я никуда не спешу. У нас идет обалденный процесс в сборной, сейчас нас ждет новый турнир, в команде появятся новые имена. Работа продолжается, и мы надеемся еще раз порадовать страну. Как это сделали в июне 2008-го.

Егоров С. «Советский спорт. Футбол», 12-18.08.2008