Впервые капитанскую повязку Виктору
Онопко доверил Павел
Садырин. Произошло это в товарищеской встрече с Сальвадором
17 февраля 1993 года. Потом, правда, главную команду страны выводили
на поле и Черчесов, и Шалимов, и Бородюк, и Харин. Окончательно
и бесповоротно Онопко вступил в должность 28 июня 1994-го, в памятном
матче чемпионата мира с Камеруном. В общей сложности Виктор «капитанствовал»
в 86 матчах. Это абсолютный рекорд среди всех отечественных футболистов.
— Честно говоря, не помню, когда первый раз стал капитаном сборной,
— признался Онопко в беседе с корреспондентом «Спорта». — То ли
до чемпионата мира в Штатах, то ли после...
— Неужели это было для вас рядовым событием?
— Что вы! Но не таким, чтобы конкретно врезалась в память дата —
такого-то числа такого-то месяца... Зато хорошо помню свои чувства.
Это были и радость, и смущение, и опасение, что подведу. С волнением
справился благодаря ребятам — они меня поддержали.
— Вас выбирали капитаном и в «Спартаке», и в сборной, и даже в Испании.
Что в Викторе Онопко есть такого магического, почему люди вам доверяют?
— Да ничего такого нет. Просто я чувствовал ответственность за каждого
и старался никого не подводить. Не скажу, что за пределами поля
был рубахой-парнем, чтобы всем понравиться. Такого не было. На моем
веку сменилось немало поколений игроков, менялись тренеры, но в
любой сборной существовал свой актив. В 1992-м, например, капитан
команды Михайличенко опирался на поддержку Олега Кузнецова, других
киевлян. При Садырине в так называемое ядро входили Добровольский
и Шалимов, позже мне помогали Валера Карпин, Юра Никифоров, Андрей
Пятницкий. И это, наверное, правильно — одному трудно.
— Часто приходилось вступаться за ребят перед тренерами?
— Не скрою, иногда возникали такие ситуации, и мы собирались вдвоем-втроем
и шли брать товарища, как тогда говорили, на поруки. Имен, за кого
просили, я вам не назову, уж извините. Пусть это останется в секрете.
— Вы никогда не были грубым игроком, но красные карточки все же
получали. Не выслушивали потом: «Как же так, капитан?»
— Карточка карточке рознь. Они бывают справедливыми и не очень.
В «Овьедо» у меня за сезон их вообще набралось пять штук. А как
вести себя иначе, если там в течение недели мне дважды ломали нос?!
Каждый раз, когда удаляли, испытывал неудобство — подвел. Ребята,
конечно, подшучивали иногда, но по-дружески.
— А тренеры?
— Помню, мы с «Антверпеном» играли в полуфинале Кубка кубков. Соперник
подает угловой, перехватываем мяч, переходим на чужую половину,
и тут боковой начинает махать флажком. Судья дает мне красную —
ни за что! Оказывается, кто-то из наших дал подзатыльник бельгийцу,
а арбитр перепутал. В раздевалку зашел — Олег Иванович посмотрел
на меня долгим взглядом, но ничего не сказал. А Николай Петрович
Старостин говорит, мол, не волнуйся, мы тебя отстаивать будем, письмо
в УЕФА напишем. Толку тогда от этого не было, потому что мы проиграли
и в финал не попали, но до сих пор вспоминаю с благодарностью, что
клуб в трудную минуту от меня не отвернулся.
— Возможно, в скором времени сами станете тренером. Каким хотели
бы видеть капитана своей будущей команды?
— Во-первых, я бы доверил выбор самим игрокам. Во-вторых, постарался
бы наладить контакт с этим человеком, чтобы он стал моей правой
рукой и помогал создавать команду. Чтобы все в ней было честно и
справедливо. Уверен, можно иметь прекрасных футболистов, но если
внутри коллектива нет нужного микроклимата, он никогда ничего не
выиграет. И наоборот, с посредственными игроками можно добиться
многого, если в команде царят мир и согласие.
— Кто из нынешнего состава сборной России, на ваш взгляд, наиболее
достоин быть капитаном?
— Сложно судить со стороны, но мне больше всего импонирует Зырянов.
Не знаю, какие взаимоотношения у него с ребятами, но на поле он
— один из лидеров. Да и возраст подходящий — уже много поиграл,
многое повидал.
