В книге “В игре и вне игры”, которую предоставил для публикации
в “Московском Комсомольце”
Автор фото: Геннадий Черкасов
Вячеслав
Колосков долгие годы был едва ли не самым обсуждаемым в нашем
футболе персонажем — даже при том, что руководил одно время и хоккеем.
Но именно в “игре номер один” Вячеслава Ивановича прозвали Непотопляемым
— за умение оставаться у власти при любом режиме и при любых результатах.
Но в итоге и эпоха Колоскова закончилась — причем во всей этой истории
с его отставкой было немало белых пятен. Сейчас, с выходом книги,
несмотря на встречающиеся там курьезные ошибки, их явно станет меньше.
Впрочем, в кусках, которые отдел спорта “МК” отобрал для публикации,
речь не только об отставке…
ИСПАНИЯ-1982
После Олимпиады сборная начала подготовку к чемпионату мира 1982
года, который должен был проходить в Испании. На первом этапе все
шло, так сказать, по плану. К.И.Бескову помогали Геннадий Логофет
и Владимир Федотов. В прошлом оба были отличными игроками, закончив
играть, зарекомендовали себя и как тренеры.
Характеры их были очень даже несхожими. Геннадий — человек жесткий,
прямой, Владимир предпочитал не распоряжаться, а уговаривать. Федотов
больше работал на поле, Логофет отвечал за методическую сторону.
По мере своих возможностей участвовал в этом процессе и я. Мы прекрасно
провели отборочный турнир, чего давно не было, и досрочно вышли
в финальную стадию соревнований.
Константин Иванович смело варьировал составом: просматривал и апробировал
в деле тех, кто на сегодняшний день показывал игру, достойную сборной.
Тогда в чемпионате страны в лидерах ходили киевские и тбилисские
динамовцы, и потому не случайно в первой команде СССР играли С.Балтача,
В.Рац, Р.Шенгелия, В.Дараселия, Т.Сулаквелидзе, А.Чивадзе.
В один из дней ко мне пришел Константин Иванович:
— Считаю, будет правильным, если в качестве консультантов в сборной
будут работать Валерий Лобановский и Нодар Ахалкаци.
— Сработаетесь? — только и спросил я, поскольку уважал мнение великого
специалиста и знал, что, прежде чем идти в управление, он уже продумал
эту идею.
— В сборной нам делить с ними нечего, а я как главный тренер буду
лучше понимать потенциальные возможности игроков.
Вдвоем мы поехали к Сычу. Валентину Лукичу идея понравилась, тем
более что он вообще считал Валерия Лобановского одним из лучших
тренеров новой формации. Потом нас принял С.П.Павлов и тоже поддержал
предложение Бескова.
— Если вы, Константин Иванович, считаете этот шаг нужным, преград
чинить не будем. Мне просто очень не хотелось бы, чтобы у кого-то
возникла мысль, будто это мы вам навязали такую кадровую комбинацию.
Бесков выбрал себе в помощники абсолютно несхожих людей! В.Лобановский,
сторонник так называемого “тотального футбола”, уделявший огромное
внимание научному анализу тренировочного процесса. Сторонник жестких
игровых схем, он и сам был упрям, резок, скор в решениях и действиях.
Н.Ахалкаци называли за глаза “хитрым кавказцем”. На все он имел
свое мнение, высказывал его, но не настаивал на своем, во всяком
случае в очных спорах. На деле же часто поступал так, как сам считал
нужным и правильным.
Итак, в Испанию поехала сборная, возглавляемая тремя тренерами.
Вы, наверное, знаете, что прежде чем посылать экипаж в космос, его
проверяют на психологическую совместимость. Люди, которым предстоит
решать одну задачу, должны научиться подчиняться, прощать и понимать
других, быть склонными к компромиссам. Увы, этих качеств не хватило
нашим тренерам. Умные, грамотные, личности сами по себе, они оказались
не готовы идти в одной связке, и причины тому были как объективные,
так и субъективные.
Отборочный цикл выиграла команда, руководимая одним Бесковым, и
за это все лавры достались ему. В Испании мы вышли из группы, где
помимо СССР играли Бразилия, Новая Зеландия, Шотландия. Общий тон
газетных публикаций и телерепортажей был уже несколько иным. Журналисты
поддерживали мысль, что за успешную игру надо прежде всего благодарить
именно Лобановского и Ахалкаци, привнесших свежую струю в действия
команды. Бесков, и это было заметно, начал дистанцироваться, отдаляться
от консультантов, и причиной тому стала не только ревность. На тренировочных
занятиях столкнулись как бы две концепции в вопросах подготовки
команды к играм.
Перед встречей с поляками за право продолжить путь к чемпионским
наградам у нашей сборной было несколько дней и прекрасные условия
для тренировок. Бесков на правах главного ратовал за щадящий режим:
одна тренировка в сутки (“квадрат”, двухсторонняя игра). Лобановский
с позицией Константина Ивановича не соглашался. По его твердому
убеждению, футболистов сборной надо было “загрузить”: первые три
дня этого цикла проводить по две тренировки в день, причем с полной
выкладкой, и лишь потом чуть уменьшить нагрузки. Руководитель делегации
В.Сыч поддержал мнение украинского тренера, оно казалось ему научно
обоснованным, более современным. Бесков на это заметил: “Я все-таки
главный тренер, и решать мне”. Лобановский тут же возразил: “Мы
приехали сюда тоже не для того, чтобы исполнять роль мальчиков на
побегушках”. Бесков: “Тогда я снимаю с себя ответственность за результат
игры”. Сыч: “И все же прислушаемся к позиции Валерия Васильевича”.
В стане тренеров наметился явный раскол.
Я считал себя не вправе вмешиваться в этот спор. По правде говоря,
и сейчас не знаю, чья концепция, Лобановского или Бескова, была
тогда нужна для сборной. Конечно, задним умом хорошо рассуждать:
раз мы не выиграли, значит, Лобановский был неправ. Однако кто знает,
как бы сложилась игра при ином раскладе. И все же думаю, что поляков
мы не сумели пройти именно из-за тренерского конфликта. Пошатнулся
авторитет Бескова, не сумевшего настоять на своем, и команда негативно
отреагировала на это.
Чувствую ли я в этом свою вину? Безусловно. Как начальник Управления
футбола, я отвечал за проигрыши и провалы. Однако как в той ситуации
можно было загасить конфликт, добиться примирения сторон, чтобы
выработать одну позицию на игру, — не знаю до сих пор.
МЕКСИКА-1986
Первое, что поразило нас в Мексике, — это адская жара. По дороге
из аэропорта в гостиницу Валера Балясников, заместитель руководителя
нашей делегации, высунул руку из окна автобуса и так некоторое время
ее держал, чтобы пальцам прохладно было на ветерке. В итоге получил
ожог кожи, пришлось прибегнуть к помощи нашего врача Савелия Мышалова.
Вслед за этим Мышалов уже “работал” с вратарем Ринатом Дасаевым.
Ринат решил отведать местной клубники, на вид просто сказочной и
вкуса необыкновенного, но поплатился за это аллергией: тело покрылось
пятнами, поднялась температура.
Первая игра в группе прошла для нас успешно, мы крупно выиграли
у венгров 6:1. Ребята очень уверенно чувствовали себя на поле, хорошо
комбинировали, демонстрировали полное взаимопонимание. Не омрачила
наше настроение и следующая игра — с французами. Мы должны были
ее выиграть, но пропустили досадную контратаку, позволив соперникам
сравнять счет. Последняя игра в группе с бельгийцами. Мы уже были
уверены, что пройдем их, загадывали, как сложится наше дальнейшее
продвижение к финалу.
По ходу игры мы выигрывали 2:1. Потом из явного положения вне игры
бельгийцы забивают второй мяч. Нас устраивала ничья, но ребята были
расстроены, возмущены. И получили третий гол. Проиграли не по игре,
не хватило игровой дисциплины, психологической закалки.
После возвращения из Мексики ждали санкций. Но коллегия Спорткомитета
оценила итоги выступления профессионально. Покритиковали, и вполне,
на мой взгляд, справедливо, за высокомерие главного тренера, посоветовав
ему больше прислушиваться к мнению своих ближайших помощников.
Помощниками у Лобановского были Ю.Морозов и С.Мосягин, начальником
команды — Н.Симонян. Я много раз присутствовал не только на официальных
играх сборной, но и на ее тренировках в Новогорске, поэтому кухню
взаимоотношений тренерского состава знал изнутри.
Морозов с ребятами проводил разминку, тактические занятия оставались
прерогативой Лобановского. Обычно в комнате Валерия Васильевича
анализировали результаты. Тут между Морозовым и Лобановским возникали
своеобразные споры. Однако все, что ни предлагал помощник, Валерий
Васильевич категорически отметал! Он терпеть не мог ничьих подсказок,
в авторитарности своей был похож на Тарасова. Правда, проявлял меньше
эмоций и больше сдержанности. И еще, вроде бы не принимая советов,
Лобановский на деле, в тренировочном процессе, все же учитывал дельные
пожелания и предложения.
В общем, на коллегии к выступлению сборной отнеслись весьма объективно
и пожелали более удачно выступить на ближайшем европейском первенстве
и Олимпиаде.
СЕУЛ-1988
Олимпиада в Южной Корее запомнилась особой атмосферой. Ее хозяева
постарались превратить ее в праздник. Правда, иногда их гостеприимство
становилось испытанием для здоровья.
Накануне Олимпиады я приезжал в эту страну как председатель Комитета
ФИФА по проведению футбольных турниров Олимпийских игр. Цель поездки
— инспектирование тех полей, на которых должны были проходить поединки.
И хотя я представлял международную организацию, относились ко мне
прежде всего как к посланцу СССР. На официальных мероприятиях, на
пресс-конференциях все интересовались бурными событиями, происходившими
в то время в нашей стране.
Прием в честь нашей делегации мэр города Пусана обставил, так сказать,
в русском духе. В зале играла “Калинка”, на столах стояли русские
блюда и, естественно, водка. Мэр, крепкий человек под сто килограммов,
предложил провести соревнование. В преддверии Олимпиады он уже познакомил
представителей многих стран с национальной забавой, и никто из гостей
не выдержал испытание. Теперь настала очередь экзаменовать русских.
А экзамен этот состоял в следующем. В большой фужер ставилась маленькая,
на сорок граммов, рюмка, она наполнялась виски, а сам фужер — пивом.
Надо было выпить все это, не пролив ни капли. Коли пролил, значит,
рука у тебя уже нетвердая и ты пьян.
Начали “забаву” одиннадцать корейцев и двое русских, я и переводчик
Лев. Нет, пьянкой это не выглядело: мы говорили тосты, обсуждали
деловые вопросы, делали друг другу комплименты, но при этом употребляли
пиво с виски.
На четвертом кругу с дистанции сошли первые участники. До тринадцатого
круга дошли три человека, мы со Львом и мэр Пусана. Остальные не
то что проливали спиртное, а были просто пьяны. И вот, когда после
тринадцатого тоста Лев вдруг сказал: “Теперь, может, выпьем по-человечески,
по-русски?” — мэр от удивления уронил свой бокал и произнес: “Вас
не победить!”
Когда началась Олимпиада и я опять приехал в Пусан, меня здесь встречали
как национального героя, и отношение это передалось на всю нашу
команду. Когда мы выиграли “золото”, мэр при встрече со мной вполне
серьезно сказал: “Я и не сомневался!”
После возвращения из Сеула тренеры и игроки сборной стали заслуженными
мастерами спорта и заслуженными тренерами СССР. Я получил орден
Дружбы народов. И еще стал членом коллегии Госкомспорта СССР. Новая
должность давала бытовые льготы (спецпаек, спецбиблиотека и т.п.),
но главное, можно было на более высоком уровне решать профессиональные
вопросы.
ТОЛСТЫХ
По характеру Николай Александрович человек жесткий, неуступчивый,
бескомпромиссный. К тому времени я уже успел присмотреться к нему.
Мы сообща решали много вопросов, и я по-хорошему завидовал его хватке,
цепкости.
Так, футбольный союз совместно с ПФЛ разработал так называемые “Основные
требования к нелюбительским футбольным клубам”, где предусматривалось
поэтапное (прямо по годам было расписано!) открытие в территориях,
при клубах детских спортивных школ, строительство стадионов с индивидуальными
сиденьями, с подтрибунными помещениями, полей с подогревами, с требуемым
нормативами освещением. Документ приняли в штыки клубы, губернаторы,
но именно благодаря Н.Толстых требования эти стали выполняться.
Больше того, Николай Александрович многое сделал, чтобы в “смутные
времена” не пришли командовать футболом бандитские группировки.
Я уже писал, что после развала Советского Союза у нас не было денег
даже на экипировку, а у “братвы” они водились в излишке! И те не
прочь были поучаствовать в управлении клубами, покупать их, как
машины, для забавы и собственного престижа. “Братва” давала деньги
тренерам, игрокам, но за это рассчитывала стать хозяевами клубов,
причем править хотела не по законам, а по своим понятиям.
Николай Александрович вышел из динамовской среды, у него сохранились
тесные связи в правоохранительных ведомствах, там его уважали. Однажды
“Динамо” играло на своем поле с московскими железнодорожниками.
Один из “хозяев” “Локо”, недовольный судейством, зашел в перерыве
в судейскую комнату, без стеснений и страха достал пистолет и начал
учить рефери, в чью пользу надо свистеть во втором тайме. О происшествии
стало известно Толстых. Он тут же сказал: “Посажу негодяя!” Его
начали отговаривать: мол, не надо рисковать, их вон сколько, у них
сила, они отомстят за своего. И знаете, что ответил Толстых? “Если
их много, посадим многих, но криминала в футболе не допустим!”
На следующей игре “Локомотива” “браток” с пистолетом был арестован.
Вот так решительно и смело проявлял он себя не раз. Заставил все-таки
преступные группировки понять, что играть придется все же по правилам,
а не по понятиям.
ПОРТУГАЛИЯ-2004
Главными всегда были заботы о сборной, которую к тому времени возглавил
Г.Ярцев. Команда под его руководством завоевала-таки путевки в финальную
часть европейского первенства в Португалии, когда в это уже мало
кто верил. Среди болельщиков началась эйфория. По этому поводу Ярцева
принял даже Президент России.
Группа, с которой нам предстояло начинать турнир, была непростая.
В нее вошли португальцы, испанцы и греки. Тогда даже специалисты
не предполагали, что две команды из этой четверки разыграют “золото”.
В начале свои шансы на дальнейшее продвижение к финальной игре мы
оценивали как реальные.
Смятение в настроении команды и руководителей внес игрок сборной
Александр Мостовой. Воспитанник школы ЦСКА, он успел поиграть за
клубы Португалии, Франции, Испании, прекрасно знал соперников по
подгруппе и после первого поражения сказал журналистам, что у русских
нет шансов идти дальше.
Ярцев, человек, как мы говорили, эмоциональный, тотчас запаниковал:
— Вячеслав Иванович, у нас беда, казачок засланный, своим пессимизмом
разлагает коллектив, я отстраняю его от игр.
Прогноз Мостового оказался правильным не только потому, что он изнутри
знал характер и тонкости игры наших соперников. Главная причина
неудач опять-таки заключалась в нас самих. Команда, разместившаяся
в Португалии в прекрасных коттеджах, имевшая все условия для полноценных
тренировок и отдыха, пребывала в курортном настроении, расслаблялась
на полную катушку. Даже накануне игры с главным противником, португальцами,
некоторые игроки сборной России сидели в баре, оттягивались на ночной
дискотеке.
Что произошло потом? Как и всегда, критика в сторону Ярцева была
переадресована исключительно в мой адрес. Проработкой в прессе на
сей раз дело не закончилось. Мне позвонил один из помощников Б.В.Грызлова,
мой давнишний знакомый Валерий Воробьев:
— Как насчет чаю попить?
После чая Валера передал пожелание шефа:
— Он ждет, что ты в течение трех дней напишешь заявление об уходе.
— А какое отношение к спорту, в частности к работе РФС, имеет министр
внутренних дел? Так дело не делается, Валера. Хочу объясниться с
самим Грызловым.
— Он готов принять тебя хоть сегодня. А отношение... Ты сам должен
понять, у серьезной организации всегда найдутся “доводы”, были бы
повод и желание.
Я поехал на прием к Борису Вячеславовичу.
Разговор с ним был коротким:
— Вы, господин Колосков, сколько лет работаете на этой ответственной
должности, а никаких успехов не достигли.
Я начал было ему говорить, насколько сложно футбольное хозяйство
страны и какие задачи тут уже решены, а какие еще предстоит решать,
но Грызлов слушать этого не хотел, все свел только к делам сборной:
— И потом, учтите, вами недоволен не только я!
Он сказал это многозначительно, мол, догадывайтесь сами, кого я
имею в виду.
— В конце года у нас отчетно-выборная конференция. Если те, кто
доверил мне этот пост, посчитают, что я не оправдал их надежды,
то, конечно, уйду.
Грызлов ничего не ответил, но из его красноречивого молчания я сделал
вывод: “Дело решенное!”
ОТСТАВКА
Отмашку дали, когда в отборочном цикле мирового чемпионата мы проиграли
португальцам — 1:7, и Ярцев, даже не дожидаясь конца игры, убежал
со скамейки тренеров. Справедливости ради хочу сказать, что Георгий
Александрович, возглавив команду, работал все время в состоянии
цейтнота. Ему некогда было отдышаться, оглядеться, и он просто не
выдержал такого темпа. Не знаю, как в таких условиях повели бы себя
другие, но так или иначе бежать с поля боя, бросив команду, Ярцеву
было нельзя.
Он сорвался. Сказал пресс-атташе сборной Александру Чернову: “Сегодня
же заявлю об отставке!” Но на пресс-конференции об этом не обмолвился,
не сделал заявления и позже.
За разгромное поражение нас ругали болельщики, пресса, политики.
Даже В.Путин расстроенно назвал такую игру и поведение позором.
Поначалу доставалось Ярцеву, игрокам, но очень скоро акцент критики
был скорректирован, и виноватым во всем объявили Федерацию футбола
во главе с Колосковым.
После возвращения из Португалии в Москву я решил побеседовать с
Георгием Александровичем. Тема разговора была, естественно, одна:
что будем делать после такого громкого поражения?
— Вы говорили Чернову, что планируете уходить из сборной.
— Это была минутная слабость. Нет, Вячеслав Иванович. Знаю, есть
определенные силы, которые хотят поссорить, а потом убрать и меня,
и вас. Но я могу обратиться за поддержкой.
— У нас сейчас поддерживают на плаву только корабли, груженные золотом.
— То есть? — не понял Ярцев.
— Власти настроены нас убрать, кому и какой прок нас поддерживать?
В общем, надо быть реалистами, Георгий Александрович.
Я убедился в своей правоте, когда в один из тех дней зашел по делам
в кабинет В.Фетисова. Там стоял пулемет “максим”, а рядом с ним
лежала буденовка. Вячеслав, улыбаясь, пояснил:
— Вот, подарили с намеком на то, чтобы решительнее порядок в наших
рядах наводил.
— Меня к стенке в числе первых ставить будут?
Фетисов после некоторой паузы ответил вопросом на вопрос:
— Слышал, что конкретно о тебе Владимир Владимирович Путин сказал
на встрече с активом “Единой России”?
Конечно же, я об этом знал. Президент России выразился примерно
так: Вячеслав Иванович Колосков хороший человек, но за долгое время
работы высоких результатов так и не добился, а нам надо проводить
кардинальные изменения в российском футболе.
…На очередной пресс-конференции я, между прочим, сказал журналистам
о том, что хотел бы встретиться с главой Администрации Президента
России Дмитрием Анатольевичем Медведевым, обсудить конкретные вопросы
дальнейшего развития футбольного хозяйства России.
Через несколько дней раздался звонок:
— Медведев говорит. Вы хотели со мной встретиться? Приезжайте, я
жду.
РАЗГОВОР С МЕДВЕДЕВЫМ
Мне нужно было срочно лететь по делам ФИФА в Таиланд, и к Медведеву
я попал только после возвращения из командировки.
Поздоровавшись, Дмитрий Анатольевич первым делом спросил, показывая
на папку у меня в руках:
— Что там? Какие материалы заготовили?
— Хочу обсудить предложения по дальнейшему развитию футбольного
хозяйства и детали моей отставки.
— Давайте начнем наш разговор со второй темы, Вячеслав Иванович.
Не потому, что она важнее! Просто я хочу, чтобы при обсуждении проблем
развития российского футбола присутствовал человек, которому предстоит
их решать. Кстати, о преемнике. У вас он есть?
— Нет, Дмитрий Анатольевич. Мы же не династическая организация.
— Тем не менее, когда занят любимым делом, одним всю жизнь, разве
не все равно, в чьи руки его передать?
Сказано было верно и очень точно.
— Есть достойные люди и среди бывших футболистов, и тренеров, и
среди спортивных организаторов, и среди политиков.
— Можете назвать фамилии?
— Да. Из первой категории Александр Тукманов, воспитанник и игрок
“Торпедо”, вице-президент РФС. Он был начальником олимпийской сборной
в Сеуле, которая стала чемпионом. Из второй категории — Владимир
Алешин, хозяин “Лужников”. В спортивных кругах пользуется безусловным
авторитетом. Из политиков — В.Драганов, В.Мутко, Б.Грызлов.
В конце встречи Дмитрий Анатольевич посоветовал мне еще подумать
о преемнике. Позвонив через три недели, был краток и лаконичен:
“Наша кандидатура — В.Мутко. Предварительные разговоры с ним велись,
он согласен. С вами свяжется мой заместитель В.Сурков, решите с
ними все организационные вопросы. Просьба одна: не затягивать их”.
