Гус Всемогущий. Именно так называется книга о голландском тренере,
написанная его соотечественником и недавно изданная в России тиражом,
как представляется, слишком малым, чтобы утолить нешуточный интерес
болельщиков к персоне рулевого сборной России по футболу. Всего
десять тысяч экземпляров — вроде бы не так уж и мало по нынешним,
коммерческим временам. Но «Лужники», к примеру, вмещают 87 тысяч
зрителей — они, поспособствовавшие победе над Англией, наверняка
не пожалели бы денег, чтобы больше узнать о Хиддинке. Благо что
факты там приводятся действительно любопытные.
Два экземпляра для Семшова
Утром, выходя из отеля, Гус видит книжку со своей фотографией на
обложке и сразу же улыбается, когда слышит вопрос о давних временах,
тех самых благословенных шестидесятых.
— Здесь написано, что Хиддинк в молодости был членом юношеской банды
в своем районе, дрался со сверстниками и был не прочь прокатиться
по реке на чужой лодке, отвязав ее от причала…
Он смотрит прямо перед собой, точно разглядывая картинки из далекого
прошлого. Без малейшей грусти. И произносит одно-единственное слово
«yes». Причем интонация такая, что не понять: это «да» звучит как
утверждение или как вопрос… Потом, уже в автобусе, Гус говорит,
что еще не читал эту книгу, хотя слышал о ней. И интересуется, можно
ли перевести ее на английский.
Чуть позже выясняется, что эту книгу в двух экземплярах купил Семшов,
чтобы подписать ее для своих знакомых. А вечером в отель, в котором
поселилась сборная, приехал Равиль Сабитов, и когда Хиддинк, посмотрев
вместе с Бородюком и Корнеевым диски с записями матчей Испании и
Швеции в этом отборочном цикле, спускается в лобби, ему приходится
ставить свой автограф еще на одном экземпляре издания, которое торпедовский
тренер прихватил с собой в Турцию из Москвы. Гус привык к особому
вниманию, особому интересу к себе, но, как правило, редко с кем
делится историями из личной жизни. А тут — раз уж в книге рассказано
не о самых известных фактах его биографии, причем делают это близкие
ему люди, — можно ненамного отступить от собственного же правила,
убедившись, что все написано без преувеличений. Всем, кто сидит
рядом с Хиддинком в тот момент, интересно, как он прореагирует на
ту или иную историю. Гус принимает игру, дополняя факты комментариями.
Бакенбарды и стрельба из рогатки
— Вы правда обожаете мотоциклы? И дома у вас есть «Харлей»?
Хиддинка сложно представить рокером — в седле, в черной проклепанной
косоворотке. Но Гус кивает, изображая одним простым жестом, как
он держит железного коня за руль. Смешно до невозможно сти. Все
хохочут. А ему нравится этот смех, в котором в равных пропорциях
смешаны веселье и уважение.
— А в молодости вы обожали «Роллинг стоунз» и носили прическу под
Элвиса Пресли?
Хиддинк делает вид, что поплевывает на большие пальцы рук и приглаживает
ими виски. Изображает, что взбивает себе пышный кок, а затем плотно
обтягивает ногу брючиной спортивного трико. Веселье возрастает.
— Бакенбарды, — говорит Бородюк. — На русском это называется бакенбарды.
— О! И на голландском это звучит точно так же, — удивляется Хиддинк.
Разговор заходит об охоте, на которую восьмилетнего Гуса брал дедушка.
Новая пантомима: в руках воображаемое ружье, ищущее воображаемого
зайца. Бородюк тут же вспоминает свое детство, показывая стрельбу
из рогатки — непременного оружия всех советских мальчишек.
Дело происходит в лобби гостиницы. Кругом постояльцы, преимущественно
немцы. Хиддинк сидит среди них, на точно таком же диванчике, потягивая
капучино. За его спиной расположилась компания российских журналистов.
Никто не пытается подслушать, о чем он говорит, сфотографировать
его во время его рассказов, хотя кадры вышли бы ценные, непохожие
на большинство снимков, которые обычно можно увидеть в газетах и
журналах. Один из шведских фотографов, приехавших на сбор российской
команды сюда, в Белек, рассказывал, что в богатом архиве, который
есть у них в издательстве, нет ни одной фотографии Хиддинка, где
бы он был снят вне рабочих моментов.
Он не боится доверять игрокам. Он не боится доверять журналистам,
получая взамен что-то большее, чем просто уважение. Симпатию, вызванную
тем, что Хиддинк воспринимает их не только как профессионалов, но
и как людей, к которым изначально можно относиться именно так —
доверительно. И поэтому они так боятся потерять подобное отношение
к себе.
Гус смеется, когда ему переводят название книги. Он уже однажды
сказал, что он не волшебник. Но вот только этим его словам у нас
по-прежнему не верят.
