…Наискосок – от ворот к боковой линии, в том месте,
где она пересекается с центральной, под овацию трибун он шел грузноватой,
уставшей походкой, опустив голову и думая о чем-то своем. У кромки
поля обнялся с менявшим его Пильгуем. Уже у самого входа в тоннель,
словно спохватившись, помахал рукой трибунам… Прощальная тронная
речь лучшего вратаря мира была неожиданно коротка и трогательно-непротокольна:
- Спасибо, народ!
* * *
Прощальные матчи надо бы упразднить, особенно если их главный герой
вратарь – вот главная мысль, подытожившая тогда, 27 мая 1971 года,
мои чувства от зрелища, проходившего в «Лужниках» до момента, описанного
в начальном абзаце. Яшина было жалко. По законам жанра юбиляр должен
был уйти с поля «сухим», а заметно погрузневший (свой последний
официальный матч он провел за девять месяцев до этого дня) великий
вратарь уже явно утратил спортивную форму. «Несговорчивым» Мюллером,
давно мечтавшим забить Яшину, «занялись» Хурцилава с Соснихиным.
Остальные звезды дисциплинированно соблюдали сценарий, дав возможность
Льву Ивановичу совершить пару тяжеловатых «сэйвов». При этом неугомонный
немец все-таки едва не «испортил обедню», залепив в одном из моментов
мячом в перекладину…
* * *
С его уходом закончилась эпоха, олицетворением которой он был –
самая великая эпоха в отечественном футболе. В эту эпоху сборная
СССР выиграла олимпийское золото Мельбурна 1956-го, стала чемпионом
Европы 60-го и вице-чемпионом 64-го. В эту эпоху вместе с ним блистали
Игорь Численко, Игорь Нетто, Михаил Месхи, Виктор Понедельник, Слава
Метревели, Валентин Иванов, Эдуард Стрельцов, Никита Симонян… И
все-таки, каждая эпоха выбирает лишь одного героя. Та эпоха выбрала
своим символом Яшина.
Значение Яшина простиралось далеко за рамки спорта. Все свои звездные
годы он был одним из символов страны, парадным портретом на ее глянцевой
обложке. Роль эта была ему не в тягость – вышедший из простой, рабочей
семьи, сам начинавший свою карьеру рабочим, он был живым воплощением
традиционных советских ценностей – скромности, бескорыстия, верности
идеалам. Немногие наши граждане украшали интерьер своей квартиры
портретом Ленина…
* * *
В 1962-м он совершил то, чего не удавалось больше никому и никогда
- ни до, ни после него. И вряд ли уже удастся. Названный газетами
главным виновником поражения сборной на чемпионате мира в Чили,
он бросил футбол и уехал в деревню – рыбачить… А в следующем году
тренеры уговорили его вернуться – и он вернулся… в «дубль» «Динамо»,
то есть начал с нуля в 33 года! Но к летуЯшин возвращает себе место
в «основе», в октябре 1963-го получает приглашение сыграть за сборную
ФИФА против Англии в юбилейном матче в честь столетия футбола, а
в конце года получает «Золотой мяч» как лучший футболист Европы!
А еще запомнилась его непривычная, «нетехничная» для вратаря манера
вбрасывать мяч – держа его благодаря широкой ладони одной рукой,
словно толкая ядро, бросать от плеча, без замаха. При этом «ядро»
могло пролететь метров пятьдесят и, как правило, прилетало точно
к адресату. Такие «нестандартности» – как визитные карточки высшего
мастерства - есть почти у всех великих игроков.
* * *
Приятель моего отца, московский фотокорреспондент, имел необычное
хобби. Располагаясь, как и все его коллеги, во время матча за воротами
одной из команд, он не только снимал острые моменты игры, но и записывал
все реплики и диалоги, которые их сопровождали, на магнитофон. За
годы работы он собрал сотни таких записей, в частности, голоса вратарей
– московских и всех команд, приезжавших в Москву. Бывая в Ленинграде,
он неизменно заходил к нам и всякий раз приносил эти записи. Увы,
большей и самой интересной для меня их части я не слышал, так как
удалялся на это время из комнаты. Разрешенными для меня были только
записи Яшина, как самые «безобидные».
Даже своей совершенно нефутбольной внешностью и манерой держаться
он выделялся среди своих партнеров. Крупное, умное лицо, неторопливые,
размеренные движения. Во всем его облике чувствовались основательность
и надежность. Как он играл – поспешал не торопясь и всегда оказывался
в нужном месте в нужное время, так и жил – в «Записках вратаря»
Яшин одной фразой выразил свое мировоззрение:
- Не знаю, как кому, а мне вид поверженных и раздавленных отчаянием
соперников омрачает радость победы. В такие минуты мне неловко не
то что выказывать радость, мне неловко встречаться с побежденным
взглядом. Я ставлю себя на его место.
«И милость к падшим призывал»…
* * *
В августе 1970-го, за два месяца до своего 41-летия, Яшин сыграл
свой последний официальный матч за «Динамо». А в декабре, в памятном
«золотом матче» ЦСКА – «Динамо» за звание чемпиона СССР в Ташкенте,
он уже сидел на динамовской скамейке в качестве начальника родной
команды. Хорошо сшитое, светлое пальто своеобразным цветовым пятном
выделяло его на «сером фоне», то и дело привлекая внимание телекамер.
В этой картинке и впрямь был своеобразный символизм, может быть,
и несправедливый по отношению к «фону».
Пять лет Яшин был начальником «Динамо», и эти годы
были последними, когда он мог чувствовать себя востребованным и
при деле. Затем началась череда должностей с названиями, каждое
из которых звучало странно само по себе и оканчивалось еще более
нелепым придатком - «по воспитательной работе». Создавалось впечатление,
что высокие спортивные чиновники лихорадочно «ищут везде, но не
могут найти» подобающее место для бывшего национального символа,
придумывая специально «под него» должности, которые соответствовали
бы столь же нелепо присвоенному званию «полковник».
В роли «свадебного генерала» Яшин в редкие свои появления перед
телекамерами в те годы выглядел потерянным и опустошенным, взгляд
приобрел несвойственное ему раньше извиняющееся выражение, глаза
избегали смотреть в камеру… Последние годы его жизни были и вовсе
драматичны. К душевным страданиям добавились и физические - «профессиональные»
артроз и артрит, усугубленные постоянным курением, переросли в тяжелую
болезнь суставов, приведшую к инвалидности.
Впрочем, для большинства звезд тех лет окончание биографий можно
писать под копирку. Яшину еще повезло – он не остался в старости
одиноким и забытым, как например, Игорь Нетто.
…Страшная последняя фотография за два месяца до смерти: Николай
Озеров с палочкой, согнувшись, берет за руку сидящего перед ним
на диване Льва Яшина. Та же полуулыбка, тот же извиняющийся взгляд.
Слепок уходящей эпохи…
Григорий Аграновский. , 31.01.2008
Уроки Яшина
Почему опасен «сухой лист»
- По-прежнему ли штрафной удар, выполняемый срезкой, т. е., как
иначе его называют, «сухой лист», является опасным, или вратарями
найдено противоядие против него?
- Этого удара следует опасаться более всего. Искусство его выполнения
выросло. Появилось немало умельцев, для которых «стенка», как это
ни парадоксально, стала не помехой, а, скорее, союзником, помогающим
дезориентировать нас, вратарей. Нетрудно представить незавидную
нашу долю, особенно если удар производится несколько по диагонали
по отношению к воротам. Та их часть, которая открыта для удара,
блокируется нами, но мы знаем, что последует обводящий «стенку»
удар в другую половину, незащищенную, и нервничаем из-за этого.
В момент удара страх за эту злосчастную половину невольно гонит
нас на середину ворот - авось в случае чего успею и туда, и сюда!
А бьющие пошли все сплошь хитрецы - целятся попасть впритирку с
крайним игроком в «стенке». Расчет простой: если мяч не заденет
никого и обогнет «стенку», есть шанс угодить в угол, если заденет
- возможен отскок в другой угол, именно в тот, из которого за мгновение
до этого вратарь в поисках спасения переместился на середину. Безрадостное
положение, когда не знаешь, чего ждать, не правда ли?
