НИКИТА СИМОНЯН: В РАЗДЕВАЛКЕ "СПАРТАКА"
ВЕЛИКИЕ АКТЕРЫ НИКОМУ НЕ МЕШАЛИ
Рассказчик он - каких поискать! И рассмешит, и стихи
прочитает, и Вольтера процитирует. Я бы не удивился, если б и на
трубе сыграл Никита Палыч, окажись она вдруг под рукой. Даром, что
ли, был первым трубачом в школьном оркестре.
- Если бы не футбол, могли бы всю жизнь музыке посвятить?
- Сам об этом думал и пришел к выводу, что так оно наверняка и случилось
бы. У меня хороший слух. В детстве, когда еще жил в Сухуми, играл
в духовом оркестре. Сначала считался второй трубой, затем уже первой.
Выступали на школьных вечерах, демонстрациях и даже на похоронах.
Но трубачом все-таки вряд ли стал бы. Меня привлекало амплуа дирижера.
Классическая музыка по сей день моя слабость. Я дружил с музыкантом
оркестра Большого театра Ремиром Матикяном. Благодаря ему познакомился
с Евгением Федоровичем Светлановым. Это был великий дирижер. Гений.
Я не пропускал его концертов. Иные дирижеры ведут свой оркестр слишком
хладнокровно, без особых эмоций. А Светланов управлял им так, что
никого не мог оставить равнодушным. Слеза прошибала, когда исполнялись
симфонии Малера, Бетховена, Чайковского...
- Футболисты "Арарата" из чемпионского состава-73 забыть
не могут, как вы водили их в оперу. Трудно давались им такие походы?
- Это всего раз было. Увы, понимания со стороны ребят не нашел.
В антракте некоторые попросту сбежали. А публика, конечно, была
поражена, завидев нас в театре. Кругом шептали: "Вах, "Арарат"
на оперу пришел!"
Вообще-то я всегда старался дать игрокам что-то помимо футбола,
расширить их кругозор. Например, в 66-м повез юношескую сборную
на турнир в Сан-Ремо. Назад возвращались через Париж, часов десять
до него пилили на автобусе. Когда решил устроить команде экскурсию
по городу, один паренек из Ростова взбунтовался: "Дались мне
ваши Елисейские Поля с Триумфальной аркой. Устал, хочу спать".
Но я заставил его пойти с нами. Спустя пару лет мы столкнулись на
стадионе. И первое, что услышал: "Спасибо, Никита Палыч, что
показали мне Париж. Дома о нем постоянно расспрашивали, так хоть
было что рассказать".
- Среди ваших друзей - знаменитые актеры, писатели, музыканты. Многие
из них болели за "Спартак"?
- Да почти все! Я не преувеличиваю. Табаков со смехом рассказывал,
как полвека назад молодых актеров принимали во МХАТ. "Старики"
спрашивали: "За какой клуб болеете? За "Динамо"?
Э-э, извините, тогда вам не к нам. За "Спартак"? Милости
просим..." Помню, проиграли мы какой-то матч, утром с Николаем
Дементьевым пришли в Центральные бани. Туда же зашел попариться
Сергей Капитонович Блинников, народный артист СССР. Увидел нас,
схватил метлу, которой выметали мусор, и говорит: "Эх, черти,
огреть бы вас этой метлой за вчерашнее! Испереживался весь".
Пришлось пообещать, что исправимся и следующий матч обязательно
выиграем.
В 62-м году мы стали чемпионами. На чествовании, которое проходило
в Лужниках, в переполненном дворце спорта, Лев Кассиль заявил со
сцены: "Да, дорогие друзья, я болею за "Спартак".
Как, впрочем, и все порядочные люди..." Это была шутка. И у
других команд, согласитесь, достойных болельщиков немало. Светланов,
допустим, симпатизировал "Локомотиву". Лавров переживает
за "Зенит", Соткилава - за тбилисское "Динамо",
Ширвиндт - за "Торпедо", Зельдин - за ЦСКА. Вот, кстати,
потрясающая личность, преклоняюсь перед ним. Сохранить в 90 лет
такую энергию и жизнелюбие! При встрече Зельдин до сих пор обращается
ко мне: "Мальчик, как дела?"
А Евгений Евтушенко - динамовец. Но это не помешало ему гениально
написать о Боброве:
В его ударах с ходу, с лета,
От русской песни
было что-то.
Защита, мокрая от пота,
Вцеплялась в майку
и трусы.
Но уходил он от любого,
Шаляпин русского футбола,
Гагарин шайбы на Руси!
Мы с Евтушенко давно знакомы. Когда был опубликован его "Прорыв
Боброва", он сказал мне: "Следующая жертва - ты".
Но в итоге сочинил стихи о Хомиче.
- В раздевалку "Спартака" иногда приходили Ильинский,
Кторов, Яншин, смотрели, как команда готовится к матчу. Зачем?
- Вот и я однажды спросил об этом Ильинского. "Дело в необыкновенной
эмоциональной схожести наших профессий, - был ответ. - Что вы, что
мы держим экзамен перед зрителем. И каждая деталь вашей подготовки
нам очень интересна".
- При этом в интервью вы признались: "Жутко не любил, когда
в раздевалку заглядывали случайные или даже близкие к "Спартаку"
люди, - отвлекало, старался от них избавиться".
- Сравнили! Я имел в виду тех назойливых болельщиков, в основном
чиновников, которые вели себя бесцеремонно. Хлопали игрока по плечу,
задавали дурацкие вопросы. Таких из раздевалки я действительно выгонял.
А великие актеры никому не мешали. Сидели тихо в сторонке, наблюдали.
Раньше мир футбола и искусства, конечно, был более тесно связан.
Побывал я в этом году на вечерах, посвященных вручению медалей ЦСКА,
"Спартаку", "Локомотиву", и огорчился. В прежние
времена футболистов поздравляли вся театральная Москва, писатели,
поэты, ученые. Артисты устраивали "капустники". Уровень
культуры был высочайший! А что теперь? Скачут по сцене какие-то
"Белки", "Стрелки" и еще бог знает кто.
- Кого из актеров вы могли бы назвать своим лучшим другом?
- Женю Симонова - замечательного театрального актера и режиссера.
Очень теплые отношения были у меня и с его отцом Рубеном Николаевичем,
учеником Вахтангова. Как-то пригласил их в гости. Они приехали с
молодыми актерами. Пели романсы под гитару. Чудесный получился вечер.
Рубен Николаевич уже серьезно болел, и это была наша последняя встреча.
Вскоре его не стало.
- Евгения Моргунова, говорят, тоже хорошо знали?
- Да. Большой был хохмач. Мог на выходе из ресторана протянуть швейцару
кусок сахара со словами: "Это тебе на чай". В другой раз
заявился в музыкальный магазин на Неглинке. Сказал, что ему нужны
инструменты для оркестра пожарной команды. Перепробовал все - барабаны,
литавры. Разумеется, ничего не купил, но грохоту навел на целый
час!
А по молодости, сыграв свою первую роль в фильме "Молодая гвардия",
он такой номер устраивал. Пообедает в "Национале", выйдет
на улицу, к нему с криком бросается толпа мальчишек: "Смотрите,
смотрите! Это же артист Евгений Моргунов, который в "Молодой
гвардии" играл!" Моргунов хмурит брови: "Чего расшумелись?
Ну, играл. Только зачем кричать? Неудобно же". Те не умолкают,
продолжая идти за ним по улице Горького. Народ оглядывается, смотрит
с уважением. Процессия доходит до Центрального телеграфа. Там Моргунов
останавливается и негромко говорит: "Так, ребята. Вот вам по
рублю - пошли обратно..."
- На чемпионатах мира и Европы сборную СССР часто
сопровождали деятели искусств, входившие в группы поддержки. Что
вам особенно запомнилось?
- В Испании во время ЧМ-82 зашли мы в кабачок большой компанией.
Кобзон, Оганезов, Колосков, директор ВШТ Варюшин, я... Когда Левон
Оганезов сел за рояль, а Иосиф Давыдович начал петь, зал притих.
Все слушали, затаив дыхание. Потом к нашему столику подошел испанец:
"Если вы, русские, так хорошо поете, почему же так плохо играете
в футбол"? К слову тот же Кобзон, как и Лещенко, всегда охотно
откликается на приглашения выступить на юбилеях наших футбольных
ветеранов. Это очень приятно.
- Андрей Петрович Старостин, страстный любитель ипподрома, вас с
собой ни разу туда не затащил?
- Нет, не люблю я азартные игры. Мне по душе театр, консерватория.
А карты, казино, бега - не для меня. На ипподроме Андрею Петровичу
компанию обычно составлял Яншин. Одно время с их подачи увлекся
бегами Игорь Нетто. Причем настолько его захватило, что в "Спартаке"
он даже игроков называл кличками лошадей.
- Знаю, что с автомобилями у вас отношения не сложились. Почему?
- После победы на Олимпиаде в Мельбурне в 56-м купил "Победу".
Первый автомобильный опыт оказался неудачным. Опробовать машину
решил на базе. Не рассчитал малость и въехал в забор. Затем другая
история приключилась. Повез из Тарасовки в Москву Дементьева, Гуляева
и Николая Петровича Старостина. В районе Лосинки пьяный мужик переходил
дорогу. Я стал притормаживать, а его внезапно качнуло в сторону.
Прямо мне под колеса.
- Насмерть?
- Нет. Ногу ушиб. Мы посадили его в машину, предложили в больницу
отвезти. Мужик ни в какую. Обматерил, попросил высадить у вокзала
и куда-то поковылял. Я же после этого зарекся садиться за руль.
Возник психологический барьер. Правда, сейчас у меня есть машина
с водителем.
- От РФС, где уже много лет занимаете пост вице-президента?
- Нет. Спасибо одному человеку. Зовут его Артур Согомонян. Пять
лет назад он сделал мне такой подарок. А до этого на службу я добирался
троллейбусом и метро.
- Спартаковец Сергей Сальников в транспорте обычно ездил "зайцем".
А вы?
- Никогда! Серега был прижимистый парень, на билеты тратиться не
желал. Если в электричку заходили контролеры, он удирал от них по
вагонам. Но с какого-то момента Сальников неожиданно начал покупать
билеты. "Что с тобой стряслось?" - поинтересовался. -
"Понимаешь, старик, я подсчитал - выяснилось, невыгодно "зайцем"
ездить. Раз пять-шесть пронесет, потом все равно попадаешься, платишь
штраф. Дороже получается".
А у меня такой был случай. Сели с женой и сыном в электричку. Они
должны были купить билеты, но то ли забыли, то ли не успели. Мне
же ничего не сказали. Тут контролеры. Жена толкает в бок: "Никита,
у нас нет билетов". От стыда я готов был провалиться сквозь
землю. К счастью, меня узнали. Контролеры расспросили про "Спартак",
взяли автограф и двинулись дальше. Однако своим я скомандовал: "А
ну-ка на выход". Мы сошли на ближайшей станции, отправил их
в кассу за билетами... Следующая электричка шла только через два
часа.
- Есть правило, от которого никогда не отступаете?
- Дал слово - расшибись в лепешку, но сдержи. Сомневаешься - не
обещай. Также не выношу необязательных, непунктуальных людей.
- Почему на вашем рабочем столе нет компьютера?
- Мне он ни к чему. Компьютеры, интернет - несомненно, великое достижение
человечества, но я туда не лезу. Слышал, это настолько захватывает,
что можно позабыть обо всем. Если мне там что-то нужно, прошу Сашу
Мирзояна, с которым в РФС делим кабинет на двоих. Он-то с компьютером
на "ты".
- Хотя бы мобильный телефон у вас есть?
- Мобильный есть. Очень удобная штука. Из другого города позвонить
в Москву раньше было целой проблемой. Заказываешь разговор, соединяли
нередко лишь после двух часов ночи, когда освобождалась линия. Молодежь
об этом нынче даже не догадывается.
- 12 октября прошлого года у вас был юбилей - 80. Но о покое, похоже,
не помышляете?
- На покой действительно не тянет. Есть такая песня: "В движенье
счастье мы найдем". Золотые слова. К тому же сил пока хватает.
Вот, взгляните на мой рабочий график. После интервью у меня бюро
исполкома. Завтра - заседание ЭСК. В понедельник еду в Пензу на
закрытие юношеского турнира. Вернусь - и сразу в РГУФК, где возглавляю
комиссию по лицензированию тренеров. И даже на даче не люблю без
дела сидеть. Таскаю ведра, рублю дрова, копаю огород. Мне это в
радость.
- Николай Петрович Старостин не пользовался лифтом. Ходил всегда
пешком, приговаривая: "Одна ступенька прибавляет одну минуту
жизни". Вы такого же подхода придерживаетесь?
- Николаю Петровичу легко было так говорить. Он на четвертом этаже
жил. Я - на девятом.
- Что вы еще ждете от жизни?
- Чтобы судьба ниспослала мне еще какой-то период той же активности,
что и сегодня. Именно судьба, а не Господь Бог, как порой говорят.
Я человек неверующий, не скрываю. Мне ближе строчки из поэмы Вольтера
"О гибели Лиссабона":
Сто тысяч бледных жертв,
землей своей распятых.
Под еле внятный стон
их голосов дрожащих,
Пред страшным зрелищем
останков их чадящих
Посмеете ль сказать:
так повелел закон, -
Ему сам Бог, благой
и вольный, подчинен?
Вольтер написал эту поэму, опровергая известный постулат: "Все
благо, что посылается нам сверху". Считаю, лучше быть неверующим,
но жить правильно, чем бить поклоны, ставить свечки, совершая при
этом черные дела. А потом отмаливать грехи.
- У вас три внука. В футбол играют?
- Нет. Но матчи смотрят. Гриша с Никитой болеют за "Спартак",
а младший, Ваня, - за ЦСКА.
