СЕРГЕЙ ОВЧИННИКОВ: ХОЧУ ТРЕНИРОВАТЬ СБОРНУЮ РОССИИ
Сергей Овчинников - одна из самых ярких фигур российского
футбола. В том числе в проявлениях экспрессии и несдержанности,
которые, скорее всего, и стали причиной его неудач в минувшем футбольном
сезоне. Возможно, последнем в долгой и опять же яркой карьере. Сегодня
Овчинников не знает, что ждет его в 2007 году: найдет ли он применение
своему по-прежнему неугасающему таланту вратаря или начнет тренерскую
карьеру. Сергей уверен только в том, что останется в футболе, хотя
его могли бы принять и другие спортивные "профсоюзы".
С бывшим вратарем сборной России по футболу беседуют коресспонденты
"Газеты".
- Вас можно считать футболистом, прорубившим окно в неспортивный
телевизионный мир. Вы помните свое участие в ток-шоу «Школа злословия»?
Для вас это был смелый шаг - прийти на передачу не к футбольным
журналистам, с которыми вы привыкли общаться, а к людям совсем другой
сферы, да еще к дамам?
- Помнить - помню, хотя и прошло больше двух лет. Но не считаю это
каким-то особенно смелым шагом. Во-первых, нет ничего необычного
в приглашении на передачу о культуре футболиста. Футбол ведь своего
рода искусство. Во-вторых, с дамами общаться всегда приятнее, чем
с мужчинами. Ну а в-третьих, я никогда не боюсь идти на разговор.
Если не знаю ответа, так и говорю: "Не знаю". И не привык
этого стесняться.
- Вас не обижает, что люди искусства слишком часто вспоминают шутливую
поговорку: было у отца три сына - двое умных, а третий футболист?
- Думаю, эту поговорку кто-то придумал в оправдание собственной
глупости. Чаще именно спортсмены, как люди дисциплинированные, и
школу с золотой медалью заканчивают, и высшее образование получают.
Спортсмены с детства привыкают к самоконтролю, а это немаловажно
в процессе формирования личности.
- Как вы учились?
- Хорошо, несмотря на то что оценки были не слишком важны. В спортивной
школе большая нагрузка. Кроме того, много времени приходилось проводить
на сборах, поэтому занимался в основном самообразованием.
- Равнодушие к оценкам во время футбольной карьеры сохранилось?
- Здесь имеет значение объективность. К справедливым оценкам, в
том числе критическим, я всегда прислушиваюсь. Но субъективность
и непрофессионализм тех, кто выставляет оценки, порой раздражают.
- У вас сложные отношения с футбольной прессой. Однажды вы даже
сказали, что пресса у нас плохая.
- Не вся, не вся. Но в целом, увы, плохая. К сожалению, у нас и
футболисты не все хорошие.
- По-вашему, за последние 15 лет наша спортивная пресса приблизилась
к европейским образцам, стала более цивилизованной?
- Да, безусловно. Однако на Западе существуют строгие журналистские
каноны, у нас же постоянно происходят революции, и в прессе в том
числе, пишется новая история. Сейчас я наблюдаю некоторый крен спортивных
изданий в "желтизну". Иногда трудно разобраться, читаю
я «Спорт-Экспресс» или «Жизнь». Мало статей про удачи и успешных
людей, все очень любят поливать грязью и писать о провалах. Часто
журналисты самозабвенно хвалят, а через месяц так же самозабвенно
начинают ругать тех, кого хвалили. Очевидно, им не хватает последовательности
и чувства ответственности за собственные слова.
- Разговор с журналистом - это ваша работа или добрая воля?
- Меня, конечно, клуб может обязать давать интервью, но я считаю,
что это дело добровольное, и если я не в форме, не в духе, то могу
корректно отказать. За мной водились грехи вспыльчивости, но я понимаю,
что мы должны быть взаимотерпимыми и друг другу помогать. Хлеб журналиста
зависит напрямую от футболиста. С другой стороны, раскручивая игрока,
создавая ему имя в прессе, журналист сильно помогает футболисту.
Так что наша связь очень тесная, и необходима корректность в отношениях.
- В Португалии есть подобная система отношений?
- Да, но немного иначе выстроенная. Есть три издания, которые описывают
в основном три клуба: «Бенфику», «Спортинг» и «Порту». У каждого
клуба в каждом издании есть свои журналисты, они работают с клубом
по контракту и пишут только хорошее о клубах.
- А как же критика?
- Критикуют не журналисты, а специалисты. Журналист должен найти
футбольного специалиста и его словами высказать критические замечания.
- У нас часто игроки обижаются именно на критику специалистов. Например,
многим вратарям не нравятся замечания комментатора "НТВ-Плюс"
Владимира Маслаченко.
- Я думаю, что многим не нравится однозначность его суждений и представление
своего взгляда на игру как истины в последней инстанции. По сути
же он говорит обычно верные вещи. Я в интервью всегда подчеркиваю,
что это лично мое мнение, и оставляю право слушателям или читателям
соглашаться со мной или нет.
- Но вы не боитесь высказывать свое мнение, иногда даже эпатируя
публику?
- Бояться, конечно, не боюсь. А вот специально высказываться, чтобы
произвести впечатление, - это не мой случай.
- Ваши стычки с соперниками и даже судьями - это проявление обостренного
чувства справедливости или все же неумение держать себя в руках?
- Скорее второе. Иногда просто желание заявить: «Я - против!»
- Как-то в интервью вы сказали: «Две вещи не люблю в жизни - хлебные
крошки на столе и «Спартак» московский».
- Да, я помню эту фразу. Она вполне закономерна. Я воспитанник московского
«Динамо». Для нас «Спартак» всегда был главным соперником и раздражителем.
При этом я дружу со многими "спартачами". Говоря так,
я показываю свое отношение не к людям, представляющим «Спартак»,
а к клубу как противнику.
- Не думаете, что из-за этих высказываний в адрес «Спартака» вы
не поехали на чемпионат мира в 2002 году?
- Нет, дело не в словах. У Олега Ивановича Романцева было много
своих вратарей: был явный первый номер Руслан Нигматуллин, были
Стас Черчесов и Саша Филимонов. Я просто был тогда не нужен.
- Не кажется ли вам, что Нигматуллин сыграл в Японии не лучшим образом?
- Я игру вратарей никогда не комментирую.
- Однако когда вы смотрели чемпионат мира, у вас не могло не возникнуть
чувства: вот бы мне сыграть?
- Я думаю, что так смотрит футбол каждый игрок. И всегда кажется:
тут я бы сыграл лучше. Мы же себя любим. Хотя, поверьте, тогда,
в 2002-м, я старался смотреть игры объективно.
- Кажется, Овчинников жёсток и вспыльчив, но иногда словно видишь
другого человека - мягкого и рассудительного.
- Моя карьера завершилась, и сейчас я другой человек. Я принадлежу
сам себе и отвечаю за себя сам, мне не надо выстраивать свой имидж,
нет постоянного стресса и давления, отсюда и спокойное настроение
и такое же восприятие жизни. Я ни к кому не питаю никакой злости
или обиды, всем от души желаю удачи.
- Вы сказали "карьера завершилась"?
- Я не хочу произносить эту фразу в форме заявления и подводить
черту. Я мог бы еще поиграть, но есть обстоятельства, из-за которых
надо заканчивать. За те полгода, что я выставлен "Динамо"
на трансфер, не поступило ни одного предложения. И это понятно.
Я, конечно, могу встать в ворота и сыграть лучше многих, но я уже
не перспективный игрок, и такая ситуация может устроить только тренера,
с которым есть доверительные отношения.
- Было время, когда вы говорили, что не уйдете из «Локомотива».
Но все же ушли, сохранив симпатии болельщиков. Плакат «Босс - номер
один навсегда» продолжал висеть на прежнем месте на трибуне в Черкизово.
- Мне это всегда было приятно. И я никогда не открещивался от «Локомотива»,
даже играя за «Динамо». Но так сложилось, что я оказался в «Динамо».
Хотя я всегда был готов и сейчас готов отдать все, что от меня потребуется,
«Локомотиву».
- А можно построить фразу так: «Я никогда не открещивался от «Динамо»,
даже играя за «Локомотив»? Вы ведь воспитанник "Динамо".
- Нет, так строить фразу нельзя. Того «Динамо», в котором я играл
ребенком, потом юношей, уже нет, я так для себя решил. Многое изменилось,
я не буду рассуждать, в лучшую или худшую сторону, но для меня новое
«Динамо» неприемлемо. Между тем все, что я делал в «Динамо» в прошлом
году, я делал профессионально, и упрекнуть себя мне не в чем.
- Можно ли, на ваш взгляд, говорить о русской вратарской школе?
- Сложно. У нас был великий Лев Яшин, он играл долго, и многие вратари
его поколения себя не реализовали. И многие до сих пор обижены на
судьбу. Я читаю интервью вратарей тех лет и немного переживаю за
них. Затем был Ринат Дасаев, Стас Черчесов, Дмитрий Харин. Но я
бы не стал объединять их в некое сообщество. Сейчас очевидный лидер
- Игорь Акинфеев, но он просто прекрасный вратарь, а не продолжатель
каких-то традиций.
- У вас ведь быстро сложились приятельские отношения с Акинфеевым?
- Да. Я восхищаюсь его отношением к делу, его человеческими качествами
и его игрой. Он уже многого достиг: выиграл кубок УЕФА, играл в
Лиге чемпионов, за сборную. И я горжусь, что он российский вратарь.
- Почему, перечисляя наших знаменитых голкиперов, вы не упомянули
фамилию Овчинникова? Из скромности?
- Вовсе нет. Вратари оцениваются по игре за сборную. Я играл за
сборную немного - вот и весь сказ. При этом мне есть чем гордиться.
Благодаря выступлениям за «Порту» меня до сих пор узнают за границей.
Можно сказать, что я клубный вратарь. А великий - он должен и в
клубе реализоваться, и за сборную много сыграть.
- Вы часто о чем-то жалели? Приходили домой и думали: вот тут я
был не прав?
- Бывало. Упираться рогом я не буду, если понял, что не прав. Но
и жалеть ни о чем не стану. Что сделано, то сделано, время не вернуть.
Когда меня спрашивают, изменил бы я что-нибудь в своей жизни, если
бы представилась такая возможность, я отвечаю: конечно, изменил
бы. Но на самом деле новую жизнь прожить не удастся, так что и жалеть
не надо.
- Встретив при переходе в "Порту" знаменитого бельгийца
Мишеля Прюдомма, вы отдавали себе отчет, что он сильнее?
- Да, конечно. Кроме того, попав в Португалию, только спустя некоторое
время осмотрелся, привык к обстановке, понял, что вокруг такие же
люди, как я, и начал работать в полную силу. Учился у Прюдомма лучшему.
Честь Мишелю, что он многое понял про меня и во многом мне помогал.
Я, конечно, мог подумать, что я сам все умею, ведь мне тогда было
уже 27 лет, но я понимал, что, научившись у соперника лучшему, этим
лучшим я могу "убить" его.
- А вы свой опыт кому-то уже передавали?
- Если кто-нибудь попросит, я, конечно, объясню. Но сейчас вратари
сами знают, что им надо. И в целом это верно. К сожалению, у нас
неправильно тренируют вратарей. Зачастую новый тренер в команде
начинает с того, что диктует свои правила тренировки, а вратарю
главное - не помешать: он сам знает, как ему тренироваться. Ему
можно помочь, но переучивать и говорить: "Делай как я",
нельзя ни в коем случае.
- Вам хотелось бы стать тренером вратарей?
- Нет. Я хочу тренировать московский «Локомотив», потом сборную
России. Надеюсь, рано или поздно это произойдет.
- Что вы испытываете, видя эпизоды, подобные тому, в котором Петр
Чех получил травму?
- Это очень неприятные моменты, и думаю, у нападающих иногда есть
злой умысел.
- Не приравниваете ли вы свою профессию к профессии гладиатора,
каскадера? Ведь в воротах стало опасно играть.
- Везде опасно. Любой профессиональный игровой вид спорта чреват
травмами. Но спортсмены - люди отважные.
- Однажды вы снимались в музыкальном клипе. Не возникло ощущение,
что вы можете найти свое место не только в футболе?
- Думаю, каждый может себя проявить в различных областях, но не
всем предоставляется такой шанс. Мне представился. Сниматься было
непросто, пришлось потрудиться, ведь тренировки никто не отменял.
Было интересно. Однако о другой профессии я не думаю и не задумывался.
