Запоминается последнее. Гус Хиддинк со стаканчиком вина обходит
команду по салону самолета, следующего из Македонии: «Ну, за нас!»
И новые ощущения Андрея Аршавина: «Будь у сборной российский тренер,
перед таким матчем – когда уже нельзя не выиграть, он бы сильно
дергался, знаю по опыту. И всю команду трясло-колотило бы. А Хиддинку
будто все равно: какое турнирное положение, с кем игра предстоит».
И свежий вывод Романа Павлюченко: «Мы больше не делаем глупых комбинаций».
Затвердить бы новое настроение и новые ценности. Но нет ведь гарантии,
что сборная, ввинчиваясь 7 февраля в новый сезон, не впадет в сакраментальное:
«Мы учили, но забыли». Не знаю, как Хиддинк со своими прежними командами,
но мы-то со своей сборной такое проходили сто раз…
Я думаю, впрочем, что футбольные статистики ценят нынче сборную
России больше, чем люди, принимающие ее игру близко к сердцу. У
статистиков накопились любопытные факты. В двух последних сезонах
сборная проиграла лишь дважды: зимой 2005-го в гостях Италии и в
первый день весны 2006-го дома Бразилии. И наиграла на выезде на
ничью с Германией и Испанией. И, самое занятное, три главных тренера
кряду, можно считать, и не знали поражений – не заявка ли, понимаешь,
на рекорд от России в статистических анналах?! Юрий Семин, Александр
Бородюк (по виртуальной теории Арсена Венгера, бразильцам-то с их
липовым голом Роналдо наши никак уж не проиграли) и наш новый друг
Хиддинк.
Нужно, однако, уточнить наши подходы к работе Хиддинка. Нужно сбросить
налет эмоций. Важно ведь запомнить не последнее, а главное.
С Латвией Хиддинк, не освоив еще российской специфики, не разобравшись
в деталях, попросил команду сыграть в ключе, типичном для его прежних
команд – ПСВ и сборной Австралии.
Команда, заметим, справилась, во всяком случае в первом тайме, пока
смысловая установка тренера была свежа в сознании. Должным образом
расположилась на поле и не рассыпалась. Сосредоточилась на контроле
мяча. Выдавливала соперников со своей половины так методично, как
не получалось с прежними тренерами. И в том самом первом тайме в
острых атаках, близких к голевым, поучаствовали практически все
наши, кроме трех защитников.
Знакомство команды с тренером – штука поверхностная. А дальше пошла
жизнь: профессиональные привычки Хиддинка тянули команду в одну
сторону, а привычки-стереотипы нашенских – в другую.
МЫ ПОНИМАЛИ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ГУС…
Хиддинк туго соображал, кто тут у нас есть кто. Он быстро, после
единственной короткой пробы, вывел из употребления Лоськова. Но
упорно продолжал рассчитывать на Радимова и верить в Смертина. Он,
бедняга Гус, полагал их игроками системообразующими, хребтовыми.
Но мы-то наметанным глазом видели: Радимов тянет только на вспомогательную,
промежуточную функцию, а диапазон возможности Смертина все уже.
Приятно, черт побери, чувствовать себя в чем-то прозорливее самого
Хиддинка! А он – бедный Гус! – до последнего цеплялся за поникшего
Кержакова – потому что еще из кого-то, помимо Аршавина, ему нужно
было выжать необходимую дозу динамики-скорости.
Ключевой эпизод первой осени нашего романа с Хиддинком случился
на 75-й минуте этой самой игры с Эстонией. Хиддинк убрал Алдонина
и впервые в череде своих проб и ошибок выпустил Сычева. При том,
что Алдонин играл в Питере вполне нормально. И даже в меру своих
возможностей нагнетал напряжение в атаке. И Алдонин в принципе был
изначально важнейшим игроком в задуманных Хиддинком конструкциях.
Голландец ведь не случайно сразу назначил его капитаном. В его глазах
Алдонин был опорой и разумом команды. Игроком стилеобразующим.
Но к 75-й минуте в Питере все держались эти проклятые 0:0, и Хиддинк
сидел на российской скамейке белый как мел. Сам-то он нам не признается,
конечно. Но сдается мне, в тот самый миг его пробило: нужно менять
концепцию. В футболе по-русски хороший игрок Алдонин, цепкий, ответственный,
колючий, но малотворческий – не годится на ключевую роль. Футбол
по-русски самовыражается в композиции более шустрой, более живой.
Уходя на 75-й минуте в Питере, Алдонин передал капитанскую повязку
Титову. Знак: Хиддинк поменял идею игры. С подачи Титова Погребняк
забил сразу, на 78-й минуте.
…НО ОН ПОНЯЛ НАС
Творчески переработав команду, Хиддинк сразу раздобыл 2:0 в Питере
и 2:0 в Македонии. На македонский матч он оставил Алдонина в запасе.
Он вышел играть на выезде вовсе без консервативного опорника, ввернув
на эту ключевую позицию Семшова, свободного художника по призванию.
Объяснение у меня только одно: голландец, доселе использовавший
Семшова, по примеру своих предшественников в сборной, на подхвате,
нащупал (надо же: не видя его щегольского ведения игры за «Торпедо»!)
в Игоре задатки лидера стиля.
И в этот вот момент мы получили подлинного Хиддинка в переводе на
русский. Да, контроль мяча. Но значительно более живой ритм. Щедрые
открывания. Связочки-стяжечки. У Хиддинка получился вроде как симбиоз
стилей качественного «Торпедо» и качественного «Спартака». С приправой
– добросовестным неукоснительным накрыванием соперника по всему
фронту. Это уж фишка сугубо хиддинковская. И здесь уже совершенно
необходим стал Жирков как игрок железной тактической дисциплины.
И здесь уже интересной стала вариативность Аршавина – когда он чередует
авторские скоростно-технические подрывы с игрой на партнеров, жадно
зовущих его покомбинировать. И в этой свободно задышавшей игре раскрепостился
вдруг Билялетдинов, словно живой водой его окатили.
Что дальше, Гус Хиддинк? Сегодня он видит футбол по-русски живым,
работящим, не унывающим. Он затеял в Македонии страшно рискованную
тактическую перестройку – если оглянуться на сверхнадежные схемы,
модницами бродящие по свету. И мы-то с вами слишком хорошо знаем,
увы, что живость, смекалка и трудолюбие навещают наших футбольных
удальцов только время от времени.
Хорошо бы Гус в этот-то раз уже не промахнулся. Хорошо бы смастерил
из наших проблесковых маячков команду прочных непреходящих достоинств.
Научил ее не гнуться и не ломаться.
Хиддинк-то – прочный мужик, не смотрите, что бледнеет порой. Важно,
чтобы эту прочность он нашим передал-вдолбил.
