Одиозный, колоритный, титулованный и обсуждаемый Овчинников
сидел дома, на любимом диване. В тот вечер ему много звонили по
поводу возникшей ситуации с «Динамо», но Сергей на телефон не отвлекался.
Мы с ним предварительно подводили итоги длинного творческого пути,
который - временно ли, насовсем ли - зашел в тупик. Гостеприимный
хозяин говорил красиво, ярко, а главное - искренне. По крайней мере,
у меня сомнений в этой искренности не возникло. И истинное лицо
Сергея Ивановича, без всяких масок, без желания эпатировать, впечатляло
своей человечностью.
СПАРТАКОВСКИЕ ФАНАТЫ ВСЕГДА НА МОЕЙ СТОРОНЕ
- Любители сенсаций вас сейчас на куски не разрывают?
- На эту шумиху внимания не обращаю - не в моих правилах. К возникшей
ситуации, признаюсь, был внутренне готов. Но это не означает, что
я смирился с позицией руководства клуба. Я эту позицию принял, но
не понял. Конфликты ненавижу, однако я вынужден отстаивать свои
права, и я их буду отстаивать до упора. Нельзя давать себя в обиду.
В то же время я человек здравомыслящий, стараюсь все вопросы решать
полюбовно. Быть может, поэтому людей, которые всерьез были бы на
меня обижены, я не знаю.
- Болельщиков других команд, которые по вашему адресу всякие гадости
скандируют, в расчет не принимаете?
- Не принимаю! Да, на первых порах меня это раздражало, на минуту-другую,
но потом только сил прибавляло. Если разобраться, я ничего плохого
этим людям не сделал. К тому же по отдельности они вполне нормальные
ребята. Вот на днях ко мне в магазине подошли трое парней в спартаковских
шарфах (странно, неужели они в повседневной жизни так по улицам
ходят?), я поначалу напрягся, но парни меня поддержали, кучу теплых
слов сказали. Это удивительно. Сколько раз попадал в передряги -
спартаковские фанаты всегда оказывались на моей стороне. Обычно
они подходят со словами: «Извините, Сергей, мы за «Спартак» болеем…»
- А вы что в ответ?
- «Мужики, чего извиняться-то? Вы болеете за именитый клуб и должны
этим гордиться. Подумаешь, что я красно-белые цвета не люблю. Воспитан
я так, да и, быть может, название ваше мне не нравится, но это не
значит, что я «Спартак» не уважаю».
- И ЦСКА уважаете?
- К ЦСКА у меня вообще никаких претензий никогда не было. В баскетболе
я и вовсе красно-синим симпатизирую. Просто для меня, особенно в
последние годы, важно было армейцев обыграть, и я говорил то, что
нам должно было помочь это сделать. Вообще-то многое в моих отношениях
с ЦСКА раздуто журналистами.
- Что, и с вашим соседом Валерием Георгиевичем у вас все нормально?
- Считаю, он многое для меня сделал. Вот недавно еще и по бытовому
вопросу помог. Да, всякое было, но не надо мешать спорт и жизнь.
Я, например, не мешаю. И к Газзаеву отношусь с огромным уважением.
Одно то, что он выиграл Кубок УЕФА, - очень существенный фактор.
Та победа позволила многим нашим тренерам поверить в себя. Кстати,
вон, видите, у меня на столике стоят вина. Если Валерий Георгиевич
придет в гости, а мне бы этого очень хотелось, открою самую лучшую
бутылку.
- Сейчас еще выяснится, что и с Олегом Ивановичем вы чуть ли не
лучшие друзья...
- В нашей стране, впрочем, как и в любой другой, очень любят раздувать
из мухи слона. Мы с Романцевым общались два раза в жизни. И общались
нормально. Ну, не взял он меня на чемпионат мира в 2002 году - его
право. Обид, если когда-то и были, сейчас не осталось. Я вообще
ни на кого не обижаюсь - наверное, гордость не позволяет. А Романцев,
между прочим, большой тренер.
- Но самым великим тренером вы считаете Семина. Что, до сих пор?
- До сих пор! И никакие удручающие результаты этого не изменят.
Я в Юрия Палыча верю. Это команда его подвела. А то, получается,
мы, футболисты, - все в белом, а Семина с грязью надо смешивать?
Нет уж! Может, он через два года Лигу чемпионов выиграет, что вы
тогда скажете? На Валерии Георгиевиче в свое время многие тоже поспешили
крест поставить - и кто теперь в это поверит?
СЕМИН - ЕДИНСТВЕННЫЙ, КОМУ НЕ ОТВЕЧУ
- Вы сами прошлое часто вспоминаете?
- Я не из тех, кто живет только сегодняшним днем. Могу и завтрашним,
и вчерашним. Искусственно вызываю воспоминания, стимулирую свое
хорошее настроение. Потому что вспоминаю я только приятные моменты.
Весь негатив - вычеркиваю. Если речь о спорте, то порой, готовясь
к очередной игре, прокручиваю в памяти то, как я готовился к тому
или иному удачному матчу. Вспоминаю все, вплоть до мандража.
- Что, и такое бывает?!
- Сколько угодно! Особенно, вот ведь парадокс, это происходит тогда,
когда находишься в хорошей форме. Ты чувствуешь, что ты в порядке,
и тебя начинает слегка потрясывать. В такие периоды накануне игр
я себя извожу, могу даже сон потерять. Утром в день матча встаю
и неустанно анализирую: где я могу ошибиться, как надо будет сыграть,
если возникнет та или иная ситуация. Зато как форма средненькая,
уже не особо-то переживаю. Ощущаю себя уверенным-уверенным!
- Бывает такое - смотрите свои матчи, нет-нет, да и порадуетесь:
«Ай да Серега, ай да сукин сын!»?
- В Португалии мне назаписывали кучу ярких моментов с моим участием.
Просмотр помогает лучше настроиться на тот или иной поединок, силенок
дает дополнительных. Поэтому на себя смотрю частенько и, случается,
поражаюсь: ну как умудрился отбить? Не меньшее удовольствие получаю
от классных действий других вратарей. И никакой зависти здесь и
в помине нет.
- И кем чаще всего восхищаетесь?
- Сейчас мне очень нравится Акинфеев. Ну очень! Как профессиональный
вратарь он мне был конкурентом, однако это сути не меняет. Простая
игра, неброская, но потрясающе надежная. Я не люблю броских вратарей.
Эффективность лучше эффектности! Плюс Игорь импонирует мне как человек.
- Юрий Васильков в свое время признался, что не верит в дружбу между
вратарями.
- Я тоже не верю. Но мы с Акинфеевым не близкие друзья. К тому же
я, можно сказать, уже закончил, а он только начал. Нам нечего делить.
За время пребывания в сборной у нас с ним выработалось чувство локтя.
- Сергей, теперь-то уж можно сказать: как в прошлом году на самом
деле вы восприняли решение вашего любимого тренера Семина отдать
пост номер один молодому Акинфееву? Для многих это было неожиданно.
- Бывали случаи, когда я не играл в «Бенфике», но являлся основным
в сборной. Национальной дружиной тогда руководил Борис Петрович
Игнатьев, Юрий Палыч был его помощником. И вот на матч с Францией,
который Россия выиграла 1:0, поставили не меня, а Сашу Филимонова.
Я болезненно воспринял тот выбор, но я не привык сомневаться в Семине.
Вот если бы на его месте оказался другой наставник, тогда реакция
моя была бы… Я не знаю, какой она была бы, но явно не такой.
Год назад я уже догадывался, что не буду играть с Латвией. Я рассуждал
на эту тему: я - на сходе, Игорь - молодой, на кураже, у него все
получается. Да, я реально с ним конкурировал, делал все возможное,
чтобы вернуть себе утраченный рубеж, но на удивление даже для самого
себя я спокойно воспринял известие о том, что я теперь второй.
- Если абстрагироваться от ситуации с Акинфеевым, насколько вы жесткий
в конкурентной борьбе?
- Прежде я никогда ее, эту борьбу, не проигрывал. Быть может, это
плохо. Хотя что тут плохого? То, что я побеждал, - это не только
моя заслуга, это заслуга тренеров. Тот же Семин всегда верил в меня
безгранично, даже если сезон у меня складывался неудачно.
- Мне казалось, что у вас не было неудачных сезонов. Вы вроде бы
всегда держали заданный уровень.
- Да, уровень держал, но неудачными сезонами я называю те, когда
моя команда оставалась без медалей и кубков или я пропускал больше
20 мячей. 20 мячей для меня всегда являлись той чертой, которую
я не имел право перешагнуть.
- Какие еще цифровые критерии для вратарей существуют?
- В среднем желательно пропускать меньше мяча за игру, независимо
от того, какая бы оборона у тебя ни была.
- Если вернуться к разговору о неудачных сезонах…
- …Выделю два. 2006 год, когда было много ожиданий того, что мы
завоюем медали. Я и вовсе в прессе уверял, что будем бороться за
золото (впрочем, это было для красного словца, но на бронзу я рассчитывал
искренне). Вместо бронзы болтаемся внизу, а я и вовсе - в дубле.
Не менее болезненным был 2003 год, когда «Локомотив» остался без
трофеев, я пропустил 25 мячей в 25 матчах и схватил пятиматчевую
дисквалификацию.
- Досада от той дисквалификации сидит в вас по сей день?
- Отболело. Поразительно, что ни тогда, ни потом Юрий Палыч не попрекал
меня этим. И он, и клуб своих игроков, наоборот, всегда защищали.
Да, один на один Семин говорил много резких слов, но о том кроме
нас с ним больше никто не знает.
- Трудно представить, чтобы Овчинников позволял кому-то повышать
на себя голос?
- Повышенных тонов терпеть не могу. На наезд всегда отвечу, даже
если не прав. При этом Семин - особая статья в моей жизни. Сегодня
он единственный, кто может сказать мне что угодно, и я промолчу.
Хотя когда-то я и ему отвечал. По молодости. Дурак был, вот и спорил
с человеком, без которого не состоялся бы как вратарь. Я обязан
отдавать этому тренеру должное уже за то, что ему хватило силы вытерпеть
такой «подарок», как я. А это, уж поверьте, очень непросто.
- Так получилось, что ваш статус рос совместно со статусом «Локомотива»,
а следовательно, со статусом Семина и Филатова.
- Согласен.
- Вы видели этих людей во всех ситуациях и наверняка можете сказать,
как поменялся тот же Валерий Николаевич за те долгие годы, что вы
его знаете.
- Я не могу сказать. Не потому, что скрываю, а потому, что не желаю
это анализировать. И Семин, и Филатов могут совершать разные поступки,
наверное, могут ругаться между собой, но я не хочу знать, что между
ними происходит. Не хочу - и все! Никогда не скажу ничего плохого
про «Локомотив», про Семина, про Филатова, про всех тех, кто был
частью нашей локомотивской семьи.
- Вас всегда любило руководство и выделяло из общей массы?
- В «Локомотиве» - да. В «Динамо» - нет. Кто-то скажет: а что ты
сделал для «Динамо»? Наверное, ничего. Но я хотел быть ему полезным
и очень ответственно выполнял те функции, в том числе и по формированию
коллектива, которые на себя взвалил. Упрекнуть мне себя не в чем.
- Лидерскую роль в «Динамо» взяли на себя с первых же дней?
- Адаптировался быстро. Был самим собой. Но…
ПОНИМАЛ, ЧТО СЕЙЧАС БУДЕТ «ГАЙКА», НО ОСТАНОВИТЬСЯ НЕ МОГ
- Согласны, что лидерами могут стать только избранные?
- Сыграть роль лидера под силу, наверное, только актерам от бога.
Потому что в таких вещах ничего искусственного быть не может. Люди
чувствуют твою энергетику, твою жизненную позицию, и фальшь здесь
не проходит. Поэтому для того, чтобы быть лидером, действительно
нужно обладать специальными качествами, и прежде всего - большой
силой воли.
- Такой лидер, как вы, в общении с партнерами может позволить себе
все, что угодно? Вы ведь так порой своим защитникам пихали, что
за них страшно становилось.
- Я не всегда справляюсь со своими эмоциями, но я всегда отдаю отчет
в своих словах. Я никого никогда не унижу.
- Вратарь, полагаете, должен уметь кричать громче всех на поле?
- Обязан, потому что это его работа. Вратарь все время подсказывает
партнерам, мы ведь видим всю поляну, как на ладошке. Чем громче
ты гаркнешь, тем лучше тебя услышат. Многие атаки соперника можно
скрывать грамотным и своевременным подсказом. К тому же игроки должны
чувствовать, что у них за спиной человек, который их выручит. Настоящему
вратарю защитники доверяют больше, чем себе.
- Давайте рассмотрим ситуацию: игрок в ходе матча поплыл.
- Обычное явление, ничего страшного здесь нет. Нужно его хорошенько
встряхнуть. А вот как - это зависит от игрока. Вратарь - он тот
же психолог. Ты должен все знать про каждого из своих парней и суметь
найти в решающий момент нужные слова.
- Вратарь - это звучит гордо?
- Ну, если нас всего двое на поле, значит, что-то в нас исключительное
есть. Обособленная профессия - мне очень нравится.
- Сколько раз приходилось отвечать на вопрос: верно ли, что вратарь
- это не амплуа, а диагноз?
- Нечасто. Да, мы не такие, как все. Это тот случай, когда профессия
наложила отпечаток на твою личность. А по поводу диагноза… Мы в
отличие от полевых игроков мяч на голову не принимаем. Так что диагноз
- это не про нас.
- Если бы доктор Павлов был жив, он наверняка бы стал изучать рефлексы
у голкиперов. Просто поразительно, как вам удалось «видоизменить»
инстинкт самосохранения. Вы же, идя в стык или принимая в упор удары,
не зажмуриваете глаза.
- Точно. Хотя бывает, смотришь по фото - вратарь летит, а глаза
закрыты. Но он все равно летит и он видит мяч внутренним зрением,
а может быть, чувствует всем телом.
- Было когда-нибудь страшно в игре?
- Было, только «страшно» - немножко не то слово. Я понимал, что
сейчас будет «гайка». Ты идешь в мясорубку и даже успеваешь себя
настроить на то, что нужно будет вытерпеть боль. За доли секунды
успеваешь подумать обо всем, но не идти не можешь. Ты же обязан
спасать свои ворота. На тренировках, когда ты молодой, когда ты
кидаешься подо все, что летит и бежит в твою сторону, ты постоянно
получаешь травмы и проходишь соответствующую закалку, которая нейтрализует
чувство страха.
НИКОГДА НЕ БУДУ ГОВОРИТЬ «А ВОТ НАШЕ ПОКОЛЕНИЕ…»
- С возрастом важно научиться себя беречь?
- Скажу больше, возрастной вратарь обязан беречь себя на тренировках.
Кому там нужно твое мужество? Оно необходимо в играх. Теперь я более
аккуратен. В стык не следует идти, иначе могут сломаться два футболиста,
да еще в ключевой для команды момент. А момент-то всегда ключевой.
Главное - в игре не беречь себя и не бояться за свое здоровье. Хотя
я не представляю, как в игре можно об этом думать.
- А о чем можно?
- Ой, всякое случается. Могу и о музыке думать, и песенку какую-нибудь
напевать. Это я так себя отвлекаю. Я ведь очень сильно переживаю
во время матча. А если будешь все время зацикливаться на происходящем,
недолго и с ума сойти. Давно один тренер сказал мне: Сережа, надо
быть сконцентрированным на сто процентов, но надо уметь и расслабиться.
Лук сломается, если тетива все время будет натянута. Я бы вообще
назвал одним из главных вратарских качеств умение грамотно выключаться
- включаться по ходу матча.
- Какая самая нелепая мысль посещала вас на поле?
- Что мы с ребятами будем делать после игры? Куда пойдем, как отметим
победу?
- И какие варианты тут возможны?
- Пойти в ресторан всем вместе покушать. Или, как молодое поколение,
посидеть в баре, пивка попить. Кстати, это нормально, потому что
пиво способствует более быстрому восстановлению, да и нормальному
общению в команде очень помогает. Конечно, если ты не переходишь
границ дозволенного.
- Сейчас их уже и не переходят. По-моему, Борис Поздняков по этому
поводу сказал: раньше пили и играли, а теперь не пьют и не играют.
- Я очень уважаю людей старшего поколения, тем более Борю Позднякова.
Но мне не нравится тенденция, когда люди заканчивают и начинают
рассказывать: а вот наше поколение… Я не хочу таким быть, клянусь.
Если я таким стану, очень разочаруюсь в себе. Все равно каждое последующее
поколение и физически, и технически, и уж тем более тактически оснащено
лучше, чем предыдущее. Хотя Боря - он не такой человек, чтобы бить
себя в грудь. Просто раньше была такая поговорка: не пьешь и не
играешь. Надеюсь, он лишь применил поговорку.
ПОСЛЕ ПРОПУЩЕННОГО ГОЛА НЕ ЗНАЕШЬ, КУДА ДЕТЬ ГЛАЗА
- Иногда смотрю матчи прошлого, и внутри у меня начинается борьба.
Взять нашего легендарного Льва Ивановича Яшина. Он порой та-а-а-акие
мячи пропускал, какие сегодня во втором дивизионе не пропускают.
А как подумаю об этом, так не по себе: кощунство какое-то - Яшина
недооценивать.
- У меня тоже бывают такие мысли, но это только для внутреннего
пользования. Конечно, сейчас спорт другой - и вратари, и игроки
гораздо универсальнее. Но мы должны уважать каждый период в футболе,
оценивать с позиции именно того времени, когда люди выступали. И
тогда величие Льва Ивановича и других прославленных ветеранов не
пострадает. Кстати, когда я был маленьким, в динамовской школе игру
вратарей проецировали именно на Яшина. Говорили, что он всегда потрясающе
выбирал позицию. Можно ведь простой мяч сделать сложным, а истинное
мастерство в том, чтобы сложный мяч сделать простым. И Лев Иванович
обладал этим искусством, как никто другой.
- Есть неберущиеся мячи?
- Ну конечно, есть. Это в теории их нет, а на практике - сколько
угодно.
- Поделитесь секретом: когда нападающий бьет в упор, между вами
успевает зажечься искра противостояния?
- Я стараюсь форварда задавить психологически, ввести в заблуждение
и запугать.
- По глазам читаете его намерения?
- В глаза не успеваешь посмотреть. Просто ты чувствуешь эпизод.
Бывает, ощущаешь, как соперник тебя боится. Его надо лишь дожать
- качнуть, и он дрогнет. Иногда я, наоборот, заранее знаю: парень
сейчас ударит, и будет гол. Ты борешься с этой обреченностью, но
все уже предрешено. В такие моменты мяч летит в ворота, как в замедленной
съемке, и за это время ты успеваешь десять раз прокрутить ситуацию
и четко определить, как надо было сыграть, чтобы не пропустить.
- Самое сложное для вратаря, как мне кажется, - пойти и вытащить
мяч из сетки.
- Самое сложное - это когда ты его уже вытащил, бросил на центр,
и все люди на стадионе на тебя смотрят. Может быть, и не смотрят,
но тебе так кажется, и от этого ты испытываешь дикую неловкость.
Ты понимаешь, что тебя вдобавок показывают по телевизору, и этот
горький момент твоего локального поражения наблюдает вся страна.
Ты не знаешь, куда деть свои глаза. Хочется спрятаться в черепаший
панцирь. Зарыться в песок. Но ты не можешь себе этого позволить,
потому что игра не окончена, потому что ты боец по духу и ты должен
держать удар. Поднимаешь голову повыше и стараешься быстрей забыть
весь этот кошмар, чтобы добиться победы.
- После матча когда-нибудь ногой открывали дверь в раздевалку?
- Да разное было. Но это не только у меня. Зенитовский Хаген дверь
с корнем выломал. Явление не редкое - эмоции куда-то должны деваться.
- Войцех Ковалевски хватает мяч сразу после того, как тот влетел
в сетку…
- Я тоже заметил. Войцех за этот мяч придушить готов.
- В чем смысл такого ритуала?
- Не знаю, может, спартаковец и сам этого не объяснит. У нашего
брата такое бывает.
- Войцех мне как-то сказал, что ему хотелось бы с Овчинниковым посидеть
и поговорить о жизни.
- Мне очень приятно. У нас с ним такие ровные теплые отношения.
Мы не созваниваемся, но на поле всегда искренне друг друга приветствуем.
Благодарим за игру.
- Как завязываются такие отношения? Вы выходите на поле, и у вас
двадцать секунд на общение...
- После игры можно поговорить. Какое-то есть уважение внутреннее.
Человек о тебе думает хорошо, и ты стараешься хорошо. То есть изначально
люди хотят друг к другу нормально относиться. Потом по поступкам,
по высказываниям делаешь выводы. Так складывается представление
о человеке, на основании которого люди делятся на тех, кто тебе
симпатичен и кто несимпатичен. Ковалевски всегда мне импонировал.
Боец! Я, кстати, еще всегда делю людей (может, это и примитивно)
на «боец или не боец». Ковалевски боец от бога. И вратарь, конечно,
достойный.
У МЕНЯ ДУЭЛЬ СО ВСЕЙ КОМАНДОЙ
- Многих киперов бесит, когда им после свистка забивают.
- Плохо, когда не забивают, а попадают в тебя после свистка. Потому
что можно расслабиться и получить в нос мячом.
- Вам попадали так, что звездочки из глаз?
- Естественно, но пару раз, не больше.
- Что происходит, когда «плывешь», а игра продолжается?
- Я ни разу не «плыл», просто становилось плохо. Но мяч из поля
зрения ты все равно не выпускаешь и пытаешься преградить ему путь
в ворота.
- У вратаря Овчинникова есть какая-то философия общения с мячом?
Вы с ним враги или партнеры?
- У меня к мячу отношение как к иконе. Неважно, в свои он летит
ворота или чужие. Потому что мяч - это наш хлеб.
- В последнее время это еще и ваша головная боль…
- Это ужасно! Сегодня над вратарями издеваются. Теперь выпускают
мячи, которые поймать бывает практически невозможно. И еще ты не
успеваешь приноровиться к одной модели мяча, как появляется другая
- еще более злобная.
- Какой самый ужасный мяч?
- Fevernova - тот, который использовался в 2002-м на чемпионате
мира, - и ныне популярный Roteiro. Пытка! Эти модели меня на тренировках
из себя выводили.
- Roteiro падает в последний момент.
- Ну да. Может резко свалиться вниз вопреки законам физики. Когда
он скользкий, руки пробивает, потому что у него центр тяжести смещен.
- Руки по-прежнему гудят после тренировок?
- Руки - нет, ноги - еще как. Бывает, что попадают достаточно больно.
Бьют-то о-го-го как!
- У кого в России самый наваристый удар?
- Раньше выделялись Саша Смирнов, Арифуллин, если попадал в ворота.
Дима Лоськов до сих пор с двух ног стреляет как из пушки. Маминов
Володя. Вадик Евсеев может приложиться, но с годами он перестал
бить на силу, все больше исполняет. У ростовчанина Миши Осинова
солидная колотушка. Наверное, кого-то забыл. Впрочем, если еще буду
играть, то напомнят.
- С кем-то из нападающих у вас установились принципиальные отношения?
- Нет, а зачем мне дуэль с кем-то одним? У меня дуэль со всей командой.
МНЕ ВСЕ ВРЕМЯ ПРИДУМЫВАЮТ ВРАГОВ
- Есть люди, которым вы не пожмете руки?
- Нет, я не думаю, что пожатие руки - это показатель отношения к
человеку. Для меня это ни к чему не обязывающий жест, элемент воспитания.
В конце концов, можно и с врагом поздороваться, не вопрос.
- В ваших интервью часто проскакивает слово «враг».
- Это журналисты мне врагов ищут, у меня же их нет. Ну не могу я
к человеку относиться как к врагу. Я это слово вообще стараюсь не
использовать. Тем не менее я не витаю в облаках и понимаю, что хватает
людей, которые меня не любят. Ну и что?! Мне, по большому счету,
без разницы, что посторонние обо мне думают.
- Кто ваши друзья в футбольном мире?
- Вадик Евсеев близкий друг. Плюс почти все старое поколение «Локомотива»:
Косолапов, Елышев, Харлачев, Арифуллин, Смирнов, Гарин. Мы до сих
пор поддерживаем отношения. Эти люди в сложной для меня ситуации
позвонили самые первые. Позвонили не жалеть, не сочувствовать, а
просто спросить, чем помочь, что сделать: «Серег, все нормально,
тебе трудно, но давай держись».
- Вообще, много звонков было в те дни, когда «Динамо» от вас отказалось?
- Звонили даже те, кого совершенно не считал близкими. Искренне
желали удачи. Негативного не слышал. Хотя человек негативного о
себе мало слышит, потому что такие вещи обычно говорят за спиной.
- Лучше бы в лицо?
- По-серьезному - да, по мелочам - лучше уж за глаза. Я представляю,
что в общей массе люди желают мне добра. Я не зацикливаюсь на том,
что кто-то хочет для меня плохого.
ПЕРХУН ДО СИХ ПОР В МОЕЙ ПАМЯТИ
- Как часто что-то приходится доказывать?
- Да все время! Но опять же, даже если я что-то не докажу, для меня
это трагедией не станет.
- А что станет?
- В спорте - ничего! Трагедией станет какое-то несчастье в семье.
Все остальное - поправимо.
- Когда кто-то, включая принципиального соперника, получает травму,
что-то у вас внутри сжимается?
- Да, всегда. Мне искренне (хоть и говорят, что жалость - плохое
чувство) жалко этого человека. В хорошем смысле. Порой проецируешь
ситуацию на себя - тягостные ощущения.
- Трагический эпизод с Сергеем Перхуном видели?
- После этого дня два жутко себя чувствовал. Не потому, что это
могло произойти со мной, а потому, что это произошло именно с ним.
Я не знал Сережу. Ни как вратаря, ни как человека. Я тогда за границей
выступал, а он только начал играть. Но я слышал об армейском голкипере
много хорошего. До сих пор больно… Пацан молодой, и это же спорт,
а не война.
- У Сережи был шанс уцелеть в том эпизоде?
- Был. Ему пришлось бы сломать Будунова. Оберегая себя, идти на
нарушение правил, ловить мяч руками и просто «убивать» нападающего.
А Перхун пошел головой. Хотел как лучше… Они с Будуновым видели,
что идет борьба; наверное, понимали, что будет стык, но оба не свернули.
Я думаю, что это героический поступок. И того, и другого... Лучше
бы кто-то из них струсил. Ничего страшного, когда человек иногда
трусит. Это спасает от многих неприятностей. Не когда он по жизни
трус, а когда в исключительных моментах чуть проседает.
- Признаться, не предполагал, что вы можете говорить такие вещи.
Про ту же трусость.
- Все мы люди. Не боится только дурак или сумасшедший. Просто надо
уметь этот страх делать полезным. И безрассудство - не всегда хороший
помощник. Это не касается Сергея Перхуна. Просто безрассудство в
спорте - вещь опасная. Надо уметь себя оберегать. Это как в армии
во время войны. Нам не нужны погибшие герои. Надо уметь выжить и
стать героем. Очень жалко, когда что-то случается с настоящими людьми.
Я всегда Сергея помню. Всегда. Удивительно даже, насколько крепко
этот человек сидит в моей памяти.
- За что футболистам травмы? Судьба?
- Я думаю, это стечение обстоятельств. Объяснить невозможно. Точно
так же невозможно объяснить, почему одним «залетает» в самую паутину,
а другим не попадают в пустые ворота.
- Саше Филимонову в 1999-м в матче с Украиной элементарно не повезло?
- Гол как гол. Фил - не робот. Он делал все, что мог, и, наверное,
играл правильно. Но бывает нелепость. За нее нельзя осуждать.
- Способен такой эпизод сломать вратаря? А то многие решили, что
именно после того гола Саша и «спекся».
- Ерунда. Вратаря, если ему хватило силы воли добраться до уровня
сборной, один гол не сломает.
К ОКОНЧАНИЮ КАРЬЕРЫ ГОТОВ
- Выставление на трансфер способно хотя бы надломить?
- Меня? Разумеется, нет! Я никогда не сдамся! Никогда! Да, у меня
сейчас непростой этап. Но я буду тренироваться и буду настраивать
себя на то, что в любой момент я могу выйти на поле.
- Нелегко будет себе это внушить.
- Всякое бывает. Вчера в «Динамо» был главным Юрий Палыч, сегодня
- Андрей Николаевич, завтра может появиться кто-то еще. Конечно,
все это из области фантастики. Почти наверняка до Нового года буду
без работы как таковой.
- В голосе грустная нотка проскочила.
- Да нет, просто время быстро пролетело. Теперь начинается другая
жизнь. Которая тоже не менее интересна. Не менее важна и значима.
Люди сами делают свою жизнь или тяжелой, или светлой. Поэтому я
постараюсь ее сделать такой, чтобы она меня устраивала.
- Бывает так, что человек заканчивает играть, а потом просыпается
утром - и у него паника: куда идти, чем дышать, как зарабатывать?
- У меня паники не будет. Думаю, надо себя подготовить к такому
периоду, внутренне я уже давно этим занимаюсь. Всегда считал, что
нужно себя целенаправленно подводить к завершению карьеры.
- Когда следует начинать себя подготавливать?
- С самого детства. Я каждый год, когда заканчивался чемпионат,
думал, как же я буду в новом году? Это же, может быть, мой последний
чемпионат. И потом проходил год, и я думал, слава богу, еще поиграю.
Сейчас внутренне я уже настроен на то, что могу на поле больше не
выйти. Здесь, увы, не все от меня зависит.
МЕЧТАЛ СТАТЬ ЛУЧШИМ ВРАТАРЕМ В МИРЕ
- Для вас важно, что про Сергея Овчинникова напишут в российской
футбольной энциклопедии?
- Гораздо важнее, что я сам к себе отношусь с уважением. А то, что
напишут… Если что-то напишут, уже неплохо.
- Давайте попробуем разобраться с тем, что там можно написать. Вы
в своей спортивной жизни много упустили?
- Самокопание, а уж тем более самобичевание - это не для меня. Ну,
выясню я, что где-то что-то упустил. Да кто ж мне мешал не упустить?
Я сам себе мешал. Я делал так, как хотел. Я получил то, что заслужил.
И получил не так уж мало.
- Вы когда первые шаги в футболе совершали, на что замахивались?
Насколько в итоге поднялись выше, чем намечали?
- В том-то и дело, что не выше. Чемпионат мира мечтал выиграть,
стать лучшим вратарем на планете. Ребенок чем хорош? Он не понимает,
что в жизни есть негативные вещи - не всегда зависящие от тебя факторы,
которые могут лимитировать твою мечту. Он искренне верит в то, что
все возможно. Когда становишься старше, приходится снять розовые
очки и посмотреть на все более реалистичным взглядом. Винить мне
некого: я просто не смог стать лучшим вратарем в мире. Впрочем,
Евгений Федорович Байков, знаменитый динамовский полузащитник, однажды,
очень давно, сказал такую вещь: «Сережа, гораздо важнее стать не
великим футболистом, а хорошим». Так вот, я могу сказать, что я
- хороший. Не великий, не плохой, а нормальный, состоявшийся. И
это дорогого стоит.
- Между прочим, реально российскому вратарю стать лучшим в мире?
- Реально. Тут несколько факторов. Заметьте, лучшими, как правило,
становятся те, чья команда играет удачно.
- Потому я и спросил.
- Я верю, что сборная еще выстрелит. После распада СССР в нашей
стране трудности были по всем направлениям, и футбол - не исключение.
Вспоминаю чемпионат СССР 1991 года - он был примерно того же уровня,
что сегодняшний чемпионат России. Но если вспомнить первенство России
образца 1992-94 годов - это катастрофа. Удивительно, как футбол
в тех условиях вообще выжил.
- Что там было сногсшибательного в первые годы российского футбола?
- О таких банальных вещах, как отсутствие воды в душевой, обшарпанные
гостиницы, убитая инфраструктура, можно и не говорить. Но вот поля,
судейство, какие-то подозрительные игры... Просто ужас!
«СТРАННЫХ» МАТЧЕЙ В РОССИИ 5%
- Сейчас подозрительных игр меньше?
- Вот честно скажу, не знаю. Профессиональный футболист - и не знаю.
Нам раньше вдалбливали, что только у нас такая заноза. На самом
деле «грязь» есть везде, где играют не машины, а люди. В нашей стране
мы всегда пытаемся масштабировать любые проблемы. Я не думаю, что
все выглядит так криминально, как пишут в газетах. Если в процентном
соотношении брать, то, полагаю, честных игр процентов 95% против
5% подозрительных. Почему всегда на выезде судят хуже, чем дома?
Это не значит, что арбитра кто-то купил. Просто на подсознательном
уровне судья симпатизирует хозяевам. Они же его принимают, встречают,
а у него тоже есть сердце и воспитание, а следовательно, и потребность
отблагодарить. Так что далеко не все в России коррумпированы. Нам,
футболистам, неприятно читать про себя какие-то вещи, а судей, по-моему,
только ленивые не пинают. И я в том числе. А если подумать, они
тоже люди, у них есть дети, жены, родители. Им же неприятно. Представьте,
на арбитра вылили ушат грязи, а он знает реально, что намеренно
никого не плавил. Его душит ощущение несправедливости. Нам что?
Бросил слово и забыл, а ему - мучайся потом. Вот за это бывает стыдновато.
Это не значит, что у нас все такие белые и пушистые. Иногда говоришь
судье в лицо, что он - подлец и «убийца», и по его глазам понимаешь,
что ты на сто процентов прав.
- Когда эмоции перехлестывают, тяжело удержаться, чтобы не врезать
«служителю Фемиды»?
- Не хочу даже об этом говорить. Я - не боксер! Нет, ударить - это
не про меня. Поорать, замахнуться, припугнуть - могу. Но ударить
- нет. Можно быть эмоциональным, даже сумасшедшим, но переходить
грань какую-то… Уж увольте.
- Кто-нибудь на этом свете испытывал на себе удары ваших рук?
- Не без этого. Но и мое лицо испытало достаточно проверок на прочность.
На каждый лом найдется свой, да еще с веслом. Не раз попадал под
раздачу. Бил, получал, снова бил. Для мужика это нормально.
- В молодости на дискотеках пришлось вкус крови почувствовать?
- Если бы я туда ходил, то наверняка бы почувствовал. Но я с ранних
лет посвятил свою жизнь спорту. В семь утра я уезжал из дома, в
девять вечера возвращался и ложился спать. Какие тут дискотеки?
То, что присуще нормальным детям, у спортсменов отсутствует напрочь.
У нас просто-напросто не бывает детства. Сколько раз хотелось отправиться
куда-то погулять, но я понимал, что это невозможно.
- Жалеете о чем-то несостоявшемся в вашей жизни из-за футбола?
- В принципе, всем доволен. Я никогда ни о чем не жалею. Спорт -
это закалка, характер, иное отношение к действительности, ответственность,
крепкая психика, стремление идти вперед. Это, в конце концов, особая
система ценностей. Так что футбол мне многое дал. Без него моя жизнь
сложилась бы не так ярко. Окончил бы институт какой-нибудь. По профилю
бы работал. Хотя, думаю, себя бы нашел при любом раскладе.
- Часто на себя со стороны смотрите?
- Случается. И не всегда мне увиденное нравится. Да вот та же дисквалификация
последняя. Ну как такое можно нормально воспринимать? Я понимаю,
что совершил глупость.
- Но… Есть ведь в этом предложении «но»?
- Конечно. Но с другой стороны, я не сделал ничего из ряда вон выходящего.
Давайте вспомним Раменское, когда две команды дрались стенка на
стенку. Мой поступок на том фоне выглядит как банальный. А Радимов
с Адвокаатом как бегали за судьей! Однако никаких санкций не последовало.
Именно я один им всем сдался. За каждое мое проявление эмоций ловят
и наказывают.
БУДУ ЗАСТУПАТЬСЯ ЗА АКИНФЕЕВА
- Есть несколько футболистов, интервью с которыми я всегда читаю
(Овчинников, кстати, - один из них). Вы чьи размышления не оставляете
без внимания?
- Начнем с того, что спортивную прессу я обхожу стороной. Нет необходимости.
Но если все же я читаю газету, то читаю все. Просто из уважения
к тем людям, которые давали интервью. Это касается не только футболистов.
- Что-то вызывает искренний интерес?
- Интервью вратарей и тех людей, которых я считаю личностями. Таковых
немного, и я не буду их называть, пусть каждый из моих знакомых
подумает, что я это сказал про него.
- Какие чувства испытываете, когда читаете свои интервью?
- Неловкость. Чаще неловкость за того, кто эту статью написал. Такое
впечатление, что люди специально стараются меня превратно понимать.
Еще во время прочтения анализирую: вот здесь бы я изменил, вот здесь
лучше было бы не вдаваться в подробности.
- Случается, заносит в высказываниях?
- Угу. Но и журналистов тоже заносит в погоне за громкими фразами.
Я никогда не прошу присылать мне визировать текст, потому что доверяю
людям. Я, конечно, могу кричать, что журналисты такие-сякие, но
я уважаю ваш труд. И все же хочется, чтобы представители СМИ тоже
более профессионально относились к футболистам. И не думали: да
я напишу, а он со временем забудет. Да, забуду, но не забудут те,
кто это читал.
- Вы способны на основании газетной критики что-то в своей игре
и своем поведении подкорректировать?
- В профессиональном плане я ценю мнение коллег и тренеров. К этим
людям надо прислушиваться, анализировать их высказывания: может,
действительно что-то не то делаю? Безусловно, не со всем согласен,
иногда возмущаюсь, но все равно к этим оценкам отношусь очень серьезно.
Но если меня начнет критиковать человек, не познавший изнутри большой
спорт, ни к какой критике я не прислушаюсь. Потому что я не уверен,
что этот самый критик лучше меня разбирается в футболе. Мне почему-то
дико обидно, что наши комментаторы обязательно вратарей хают: он
допустил вот тут грубую ошибку. А я как вратарь вижу - он блестяще
стоит! Можно оценивать футболиста в целом, его игру, обвел - не
обвел. А вратарская наука настолько тонкая, что в ней разбираются
только вратари.
- Часто возникает желание за кого-нибудь заступиться?
- И порой это желание очень сильно. Например, Игоря Акинфеева в
последнее время все клевали, клевали, а я понимаю, что не за что.
Хочется сказать: да что вы, ребята, посмотрите, это лучший вратарь
нашей страны, ну как вы можете? Его надо поддерживать, а не клевать.
- Клюют обычно тех, кто впереди.
- Согласен. В авангарде быть плохо, в арьергарде - тем более. Поэтому
лучше быть середнячком.
- Но это же не про вас!
- (После долгой паузы и лукавой улыбки.) Ну да. Скучно быть в серединке
и жить по правилам.
- Давайте разговор завершим на приятной для вас ноте и вспомним
самый счастливый момент в вашей карьере.
- Я никогда не мечтал просто стать чемпионом, я мечтал стать чемпионом
с «Локомотивом». В 2002-м мечта сбылась. Это был фантастический
год. Ни до, ни после в спорте я не был так счастлив. Отдаю себе
отчет, что будучи действующим вратарем, мне вряд ли суждено пережить
подобные эмоции, но я хочу быть тренером, и в связи с этим у меня
есть конкретные цели. Достижение их и позволит повторно испытать
эйфорию. Я верю, что добьюсь своего…
ДОСЛОВНО
- Сегодня, когда возникла неоднозначная ситуация с руководством
«Динамо», я могу бравировать, но в душе не так мне хорошо, как кому-то
кажется. Не люблю я этих разборок дурацких. Потом наверняка выяснится,
что все того не стоило, что все решалось быстро и без нервотрепки.
Но без нервотрепки почему-то нельзя. Ладно, прорвемся как-нибудь…
- Если бы женщины были хуже мужчин, мужчины женились бы на мужчинах,
потому что каждый человек хочет себе лучшей доли.
- Когда ты знаешь, что про тебя хорошо напишут, то в восемь утра
уже стоишь у газетного киоска, ждешь, когда он откроется. Когда
знаешь, что напишут плохо, стараешься вообще забыть о том, что существуют
газеты. Зачем читать и расстраиваться? Твои близкие при этом делают
вид, что они тоже такой газеты не знают и никакую плохую статью
про тебя не читали.
К СВЕДЕНИЮ
- Был такой поступок, за который было стыдно перед самим собой?
- Конечно, и не раз. Но я не делал это сознательно. Эмоции подводили.
Сначала делал, потом осознавал. За все свои ошибки я ответил. На
подлость никогда не пойду.
ЛЮБОПЫТНО
Сергей Овчинников является рекордсменом чемпионатов России по количеству
«сухих» матчей. Их на его счету 129. 127 раз Овчинников сыграл на
ноль будучи в составе «Локомотива», дважды - в рядах московского
«Динамо». Помимо этого, у Сергея Ивановича 6 «сухих» матчей в высшей
лиге чемпионата СССР.
Сергею Овчинникову принадлежит рекорд чемпионатов России по количеству
«сухих» матчей, сыгранных за сезон: в первенстве премьер-лиги 2002
года он 20 раз сохранял свои ворота в неприкосновенности.
Личная рекордная серия Овчинникова в чемпионатах России составляет
690 минут и установлена им в 2005 году. Это пятый результат в истории
российской премьер-лиги.
ОВЧИННИКОВ Сергей Иванович
Родился 10 ноября 1970 года в Москве. Воспитанник СДЮШОР «Динамо»
Москва. Вратарь. Рост 185 см, вес 90 кг.
Выступал: «Динамо» Москва (1988-1989, 2006), «Динамо» Сухуми (1990),
«Локомотив» Москва (1991-1997, 2002-2005), «Бенфика» Португалия
(1997-1999), «Алверка» Португалия (1999-2000), «Порту» Португалия
(2000-2001).
Дебютировал в премьер-лиге чемпионата России 3 апреля 1992 года
в домашнем матче с «Океаном» (Находка) - 2:1.
Сыграл в премьер-лиге чемпионата России 290 матчей (пропустил 233
мяча), в высшей лиге чемпионата СССР - 18 матчей (пропустил 25 мячей),
в первой лиге чемпионата СССР - 33 матча (пропустил 33 мяча), во
второй лиге чемпионата СССР - 71 матч, в первом дивизионе чемпионата
Португалии - 89 матчей.
В сборной России дебютировал 17 февраля 1993 года в товарищеском
матче с Сальвадором, состоявшемся в Лос-Анджелесе (2:1).
Сыграл за сборную России 35 матчей (пропустил 40 мячей).
Достижения: чемпион России (2002, 2004), обладатель Кубка России
(1996, 1997), обладатель Кубка Португалии (2000, 2001), обладатель
Суперкубка России (2003, 2005), серебряный призер чемпионата России
(1995), бронзовый призер чемпионата России (1994, 2005), серебряный
призер чемпионата Португалии (1998, 2001), бронзовый призер чемпионата
Португалии (1999), лучший вратарь России (1994, 1995, 2002, 2003),
лауреат премии «Стрелец» (1995, 1996, 1997, 2002), участник чемпионата
Европы (2004).
