На официальный дебют Гуса Хиддинка в роли тренера
сборной России следует смотреть совсем иначе, нежели на него смотрят
обычно.
Смысл работы Хиддинка со сборной России состоит вовсе не в том,
чтобы 6 сентября она обыграла сборную Хорватии в первом матче отборочного
цикла чемпионата Европы и попала на сам чемпионат. Да, формально
голландца приглашали именно под эту задачу. А ее невыполнение, весьма
вероятно, приведет к тому, что в России Хиддинка больше не будет,
а память о нем останется недоброй.
Если так – очень плохо. Потому что свою роль в российском футболе
Хиддинк сыграет вне зависимости от того, где окажутся летом 2008
года российские футболисты – на стадионах Австрии и Швейцарии или
в отпусках. И эта роль точно стоит €2 млн, которые он заработает.
Но только если роль эта будет понята в России правильно.
Появление во главе сборной первого иностранного наставника ошибочно
приравнивают к появлению в доме тяжелобольного выписанного по крупному
блату знаменитого доктора.
Да, Гус Хиддинк побывал в халате такого доктора, когда брался за
Южную Корею и Австралию. Гонорар отработал. Квалификацию подтвердил.
Корейцы вышли в полуфинал чемпионата мира, австралийцы впервые за
32 года на чемпионате выступили и даже прошли в play-off. Когда
турниры заканчивались, Гус Хиддинк уезжал. Через четыре года после
своего полуфинала, на следующем чемпионате, Корея не вышла из группы.
Ничего удивительного не будет, если и та 1/8 финала надолго останется
высшим достижением австралийцев. Но никакой проблемы в этом нет.
И Южная Корея, и Австралия получили то, что хотели, и даже больше.
За один визит хроническую болезнь не излечит даже самый искусный
среди тренеров. Даже в самых комфортных условиях, какие были у Хиддинка
в Корее, где ему обеспечили двухмесячный (абсолютная для Европы
фантастика) тренировочный сбор перед турниром и благоприятнейшее
судейство.
В тех странах, где Гус Хиддинк работал до России, это прекрасно
понимали. А главное, были готовы к тому, чтобы со своим не доставляющим
особых мучений недугом футбольной посредственности мириться, не
устраивая истерик по поводу того, что никак не удается выбраться
из третьего десятка футбольной классификации, а радуясь сиюминутному.
Во всяком случае, в кабинетах ни корейской, ни австралийской федераций
идей о выводе своих сборных на лидирующие позиции в мире к 2012
году, какая вызрела этим летом в недрах Российского футбольного
союза, не выдвигали.
Особенная трудность нашего случая в том, что мы сами пока не отдаем
себе отчета, насколько серьезно больны и чем. А потому приходим
в экстаз – до мата в прямом эфире после выигрыша в стыковом матче
у Уэльса и обсуждения всерьез, на уровне Госдумы, предложения объявить
день победы ЦСКА в Кубке UEFA национальным праздником – от побед
и клянем всех футболистов и тренеров примерно в тех выражениях,
что и Вадим Евсеев несчастных валлийцев, и громим Манежную площадь
и прилегающие к ней улицы, когда сборная не выходит на чемпионатах
из группы.
Наша проблема в том, что в смысле амбиций и страстей российский
футбол – это почти Бразилия. А в смысле достижений – пока Корея
и Австралия. Плюс Гуса Хиддинка в том, что он, свободный от присущих
его предшественникам стереотипов и переживаний, с его квалификацией
и опытом, в условиях, когда о корейском и австралийском комфорте
речь не идет, имеет шанс наконец поставить российскому футболу точный
диагноз и выяснить, насколько эти амбиции соответствуют потенциалу.
Вылечить болезнь он все равно не сможет. Способы ее лечения известны
хорошо, но они – развитие детского футбола и создание системы воспитания
игроков – значительно более дорогие, сложные и длительные, нежели
отборочный цикл под руководством первого наставника-иностранца.
Но курс лечения в любом случае надо начинать с диагноза.
Поэтому самым скверным будет, если попадание нашей сборной с Хиддинком
на чемпионат Европы сочтут полным выздоровлением или, наоборот,
плохой диагноз (в конце концов, в группе у нас есть не только Хорватия,
но и Англия) подменят диагнозом самому тренеру. Как это бывало раньше.
