Обратившись к молодому тренеру Юрану с просьбой поговорить об Эрикссоне,
я немного опасался, что за давностью лет и краткосрочностью совместной
работы "мемуары" окажутся не слишком обширными. Но Сергей
Юран вспоминал о своем первом заграничном наставнике полтора часа!
- Когда ехал в Португалию, об Эрикссоне, если честно,
ничего не знал, - рассказывает Юран. - Да и как мог знать? Шел 91-й,
страна, как и футбол, только открывала границы. А уже год спустя,
когда Мистер уезжал в "Сампдорию", я страшно переживал,
потому что готов был пойти за него в огонь и воду Позже работал
с такими классными тренерами, как Бобби Робсон, Олег Романцев, Клаус
Топпмеллер, Ивица Осим, но по влиянию на мою игру и взгляды на жизнь
ставлю Эрикссона на второе место после Валерия Лобановского.
- И в чем же это влияние заключалось?
- Переход из советской команды в западную, из одного мира в другой
- самый ответственный момент в карьере. Попади я к другому тренеру,
который не стал бы со мной возиться, причесал под одну гребенку
с остальными - и, как теперь понимаю, мог бы надломиться. А Эрикссона
в качестве первого зарубежного наставника мне сам Бог послал.
- В таком случае расскажите о персональной "гребенке",
которой он вас расчесывал.
- Эрикссон постоянно со мною общался, особенно в первые месяцы.
Звал домой, жена-шведка, с которой он позже развелся, накрывала
на стол. Помню, как еще через переводчика тренер сказал мне: "Сергей,
пойми, футбольная команда здесь - как волчья стая. Ты должен сам
себя поставить в коллективе - тут я ничего для тебя сделать не смогу,
потому что не имею права вмешиваться. Будет очень сложно. Ты приехал
на место, где играл местный футболист. А он - приятель других местных.
Которые будут отдавать пас своему. Не сломаешься, выдержишь - будешь
играть. Сломаешься - в карьере придется тяжело".
- Он не сгущал краски?
- Ничуть. У Эрикссона было потрясающее умение найти самый правильный
момент для подобного разговора. Его глаза, как рентген: видели,
что у тебя в мозгу творится. Внутри уже все кипело, готов был взорваться,
вернуться в Киев - и тут, как по заказу слышал: "Приезжай ко
мне сегодня к шести вечера". Он умел и выслушивать, и подбирать
верные слова. За чашкой чая беседовали о жизни, о том, как я начинал
играть, с какими проблемами сталкивался. После таких разговоров
настроение становилось другим. Думаю, Эрикссон видел во мне игрока
и боялся, что может что-то не получиться. Переживал не просто как
тренер, а по-человечески. Чтобы потом себя не корить.
- Как-то вы сказали: "Он мог поговорить по душам, но никогда
не пользовался твоими откровениями". Что имели в виду?
- Наши разговоры всегда оставались между нами. Когда вместо Эрикссона
пришел Томислав Ивич, я по привычке начал откровенничать и с ним.
Но вдруг после первого тайма одного из матчей в присутствии всей
команды услышал: "Мы с тобой вчера об этом разговаривали, и
ты не понял!" Когда частный разговор предается огласке, для
меня это мини-предательство. Не случайно атмосферы, которая имела
место при Эрикссоне, вскоре как не бывало.
ДВАЖДЫ ДРАЛСЯ В ДУШЕВОЙ
- С чем было связано внутреннее кипение, которое подмечал тренер?
- Например, местные умышленно не давали пас. Или врубались с особой
злостью в "стыках". Давали понять: мы здесь хозяева. Ты
будешь плыть, а наше дело - лодкой управлять.
- Случались инциденты?
- У меня была пара драк с португальцами в душевой. С друзьями Руй
Агуаша - известного форварда, который после моего появления перестал
попадать в стартовый состав. Все начиналось на тренировке в виде
игровых стычек. А потом следовала провокация: пока я мыл голову,
эти парни мочили футболку и швыряли ее, тяжелую, мне в спину. Тут
и начиналось. Через минуту-другую нас разнимали. Эрикссон, конечно,
все знал, но попытки дирекции клуба принять какие-то санкции пресекал.
Он придерживался такого мнения: подобные конфликты должны решаться
естественным путем, а вмешательство сверху может лишь усугубить
ситуацию. И действительно, все налаживалось. Мы видели, что тренер
не разъединяет людей, а объединяет.
- За драки Эрикссон вас не штрафовал?
- Нет. Он был в курсе: разнимать-то прибегали и врачи, и массажисты.
Но главным для него было, чтобы конфликты не выплескивались на публике.
На каждой тренировке присутствовали журналисты, болельщики, и если
бы мы вынесли сор из избы, подравшись прилюдно, штрафы последовали
бы приличные.
- В "Порту" у Бобби Робсона у вас случались схожие конфликты?
- Нет. Во-первых, я пришел туда уже как лидер, что понимали Витор
Баия и К°. А во-вторых, север Португалии отличается от юга. В Порту
люди более дружные и душевные. Психология же южан такая: мы отдыхаем,
а север на нас работает. И даже Эрикссон не мог ее до конца изменить.
При этом коллектив для него всегда был главной ценностью. Швед подчеркнуто
не делил игроков на основных и запасных и даже при объявлении состава
на матч два этих термина не употреблял. Он говорил: "С первых
минут будут играть..." и "Сегодня на замену могут выйти..."
Вроде мелочь - а резервистов, поверьте, очень воодушевляет.
ВЫПИТЬ И ПОКУРИТЬ НЕ ВОЗБРАНЯЛОСЬ
- Вернемся к вашим визитам в дом Эрикссона. Каким был тренер в неформальной
обстановке?
- Тогда он, помню, увлекался собаками. Нас встречала здоровая новозеландская
овчарка, да и потолковать о четвероногих друзьях Эрикссон любил.
Как и об остальном - человек-то он общительный.
- Может, еще и под бокал красного вина?
- Угадали. У него даже подвал был с коллекцией хороших вин. Брал
бутылочку, скажем, "Бордо" 1968 года и говорил: вот мы
сейчас с тобой разопьем ее и поговорим по душам. Не бойся, тренировка
только завтра, сегодня - можно. А я - не мог. Во мне крепко сидел
советский менталитет, который делал нереальным совместное распитие
с тренером. Сейчас понимаю, как это выглядело дебильно. Но он только
ухмылялся: "Ну да, понимаю, ты же из СССР приехал, у вас за
это чуть ли не казнили..." И пили чай.
- А курить при нем можно было?
- Да, в отличие от Робсона. И при том, и при другом мы заезжали
в гостиницу вечером накануне игры. Но у шведа можно было и вина
за ужином выпить, и покурить. Сигарета не возбранялась даже в день
игры, тогда как англичанин и курево, и вино с пивом запрещал. А
курение - это вообще отдельная история. Первые три-четыре месяца
бегал за гостиницу дымить, прятался, хотя отлично знал, что никаких
запретов нет. Почему? Ну не мог я курить в открытую! Молодые Паулу
Соуза, Руй Кошта спокойно брали сигарету за чашкой кофе - а в советском
спортсмене сидел страх.
- И как же он был преодолен?
- Приехал в августе - и только где-то в начале декабря себя пересилил.
Самое интересное - никакого удовольствия не получил, потому что
все равно был внутренне напряжен. Зато доказал себе, что могу курить,
ни от кого не скрываясь.
ЛОБАНОВСКОГО СЧИТАЛ ОДНИМ ИЗ ЛУЧШИХ В МИРЕ
- Где Эрикссон вас высмотрел? Известно, что он сам настоял на приобретении
Юрана.
- Наверняка он не раз видел меня в матчах за киевское "Динамо".
Но все для себя решил, как я понимаю, во время товарищеского турнира
с участием четырех сборных, который прошел в июне 91-го в Швеции.
Мы под руководством Анатолия Бышовца победили тогда хозяев (я забил),
а потом сыграли вничью с итальянцами. Эрикссон те матчи смотрел
живьем. Тогда на меня претендовал еще "Ливерпуль" Грэма
Сунесса, который был фаворитом, но когда я вернулся в Киев, мне
сказали: "Едешь в "Бенфику". Мнение игрока в те годы
никого не интересовало: партия сказала "надо", комсомол
ответил "есть". Но все, что ни делается, - к лучшему.
- Доводилось читать, что дружба Эрикссона со знаменитым израильским
агентом Пини Захави, который сейчас тесно связан с "Челси",
завязалась в Лиссабоне именно в те времена.
- Пини Захави меня как раз и представлял, выторговав мне очень хорошие
условия личного контракта. От имени киевского "Динамо"
подписывал соглашение с "Бенфикой" именно он. Что касается
дружбы, то, когда она завязалась, не знаю, но после оформления всех
документов на ужине они долго беседовали и обнимались. Стало ясно,
что Эрикссон и Захави знакомы не первый день.
- Согласны с мнением Кулькова, что Эрикссон - очень чистоплотный
человек и никакие трансферные аферы его не интересуют?
- Полностью. Он фанат своего дела, и ни в каких подводных делах
замечен не был.
- О России он что-нибудь знал?
- Очень хорошо отзывался о Лобановском и не скрывал, что многое
у него почерпнул. Когда Папа, как мы его называли в Киеве, приезжал
на семинары или читал доклады на Западе, Эрикссон его внимательно
слушал, считая одним из лучших тренеров мира. Хорошо он знал и московский
"Спартак". Уважал союзное первенство, которому, по его
мнению, не хватало только "раскрутки" из-за закрытости
государства. И еще был убежден, что в СССР - очень сильная школа
подготовки юных игроков.
- О предсезонках Лобановского ходили легенды. На его фоне нагрузки
Эрикссона, наверное, казались смешными?
- Сравнивать с Лобановским действительно было сложно. К тому же
в Киеве мы готовились к сезону три месяца, а в Лиссабоне - четыре-пять
недель. Первая - втягивающая, а потом матчи, матчи, матчи. Эрикссон
увозил нас в Швецию, где играть приходилось чуть ли не через день.
Сначала - с "колхозными" командами, потом - с третьим
дивизионом, вторым. И где-то за неделю до начала чемпионата Португалии
встречались с противниками уровня "Гетеборга". То есть
в сезон вкатывались, имея солидную игровую практику
- Эрикссон-футболист выступал во втором шведском дивизионе. Со стороны
классных игроков это не вызывало пренебрежения?
- Иногда он играл с нами в "квадраты", и я бы не сказал,
что над его обращением с мячом можно было посмеяться. Впрочем, на
Западе вообще не имеет значения, играл ты или нет. Тренер и футболист
там - две разные профессии, что и история с Моуринью доказывает,
и многие другие. У нас, к сожалению, это пока не совсем так. Сам
я прекрасно понимаю, что в новой профессии все надо доказывать заново.
ЩИТКИ С ПРОТЕЗНОГО ЗАВОДА
- Тренировал вас Эрикссон в своих профессорских очках?
- Нет, надевал их только на игры. А перед тренировкой, построив
команду, даже без оптики за пару мгновений определял, кто не надел
щитки. Игрок без них участвовать в занятии не мог. Это даже не обсуждалось.
- Почему?
- Мне сразу объяснили - потому что в Португалии грубый футбол. Это
и по игре "Динамо" в нынешнем сезоне можно заметить, а
тогда было еще хуже. Причем в особенности доставалось иностранцам,
выступавшим в португальском чемпионате: их по ногам безжалостно
"окучивали". Мы встречались с болгарами Балаковым и Иордановым,
выступавшими в "Спортинге", и узнавали, что к ним относились
так же. Били сзади, грязно, в кость. Щитки спасали.
- Как же они могут спасти, если бьют, например, по ахиллу?
- А у Эрикссона в "Бенфике" были особые щитки. Приезжал
человек с протезного завода, делал гипсовый слепок с ноги и вскоре
привозил тонкий, удобный и очень прочный щиток. Он закрывал и ахиллы,
и боковые части лодыжки, доходя до колена. Эти щитки меня не раз
выручали, и на тренировку я их быстро приучился надевать. А у Робсона
все обязательно работали в бутсах на шести шипах. Даже в сухую погоду.
Только если, скажем, ахилл побаливал и врач это подтверждал, можно
было на 13. Остальным - ни в какую. Помню, я убеждал Моуринью, который
был тогда переводчиком: "Ну скажи Мистеру, поле же дубовое,
как можно на шести шипах заниматься!" Но Моуринью субординацию
знал и ничего не говорил...
- Методики тренировок у Эрикссона и Робсона очень отличались?
- У Эрикссона был футбол, близкий к спартаковскому, а у Робсона
- к киевскому. Свен-Еран всегда говорил: "В футболе нужно не
только бегать, но и думать. Бегают марафон на Олимпиаде".
- Какому элементу игры он придавал особое значение?
- Тактике. С командами вроде "Арсенала" или "Барселоны"
мы, конечно, играли по традиционной тогда схеме с либеро. Но хотя
было начало 90-х, в домашних играх чемпионата Португалии Эрикссон
уже пробовал игру в линию со всеми ее принципами - плотностью, насыщенными
зонами, активными подключениями крайних защитников. Много внимания
уделял "стандартам". В общем, смотрел на годы вперед.
И каждому игроку разжевывал, что хочет и не хочет видеть в его игре.
- А что-нибудь совсем необычное в тренировках припомните?
- Играли двусторонние матчи... на деньги. Вроде небольшие - по пять
- десять долларов, - но учет велся целый сезон. В конце его проигравшие
вели команду в ресторан. За счет этого "стимулирования"
двусторонки были еще более приближены к игре. Естественно, "в
гланды" никто не прыгал, но шел жесткий мужской футбол. Некоторые
- и я в том числе - порой заключали индивидуальные пари, причем
долларов по сто. Я, например, любил поспорить с Силвинью, который
сейчас тренирует вратарей в "Челси".
- Тренировки Эрикссон проводил сам или, как у Алекса Фергюсона,
это делал помощник?
- В основном сам. Только во время перерывов в чемпионате отдельные
занятия без мячей вел тренер по физподготовке. Ну а все игровые
и тактические упражнения шли под началом Эрикссона. Вообще, он был
сторонником нагрузок через мяч.
ЭЙСЕБИО НАЗЫВАЛ НАС С КУЛЬКОВЫМ "СЫНКАМИ"
- Одним из помощников Эрикссона был легендарный Эйсебио. Швед не
ревновал к его славе?
- Ни в коем случае, тем более что и Эйсебио чтил грань между главным
тренером и помощником. У них были отличные отношения. Великий португалец
часто участвовал в двусторонках - особенно на деньги. Когда Эрикссон
делил команды, Эйсебио всегда ждал до конца - смотрел по подбору
игроков, где можно выиграть и забить. Нередко мы играли вместе,
и я горжусь, что забивал с пасов такого человека и ему голевые передачи
отдавал. Ох, какие финты он порой закладывал! А как радовался, когда
поражал цель!
- Польза от Эйсебио как от тренера была?
- Да. Нередко Эрикссон просил его отдельно позаниматься с форвардами.
Мы выстраивались на радиусе штрафной спиной к Эйсебио. Он, расположившись
ближе к бровке, выкрикивал: "Юран!", посылал мяч в разных
направлениях, и я должен был в касание пробить - иногда с полулета,
иногда по катящемуся мячу. Получалось, как в игре, когда у тебя
есть доля секунды для принятия решения.
- Что за человек Эйсебио?
- Отличный. Любил баню растопить на стадионе и говорил русским игрокам:
"Пойдем!" Португальцев не звал - утверждал, что они этого
удовольствия не понимают. Льва Яшина часто вспоминал. Нас с Кульковым
называл "сынками". Если президент клуба нервничал из-за
статей, в которых описывалось посещение нами какого-то бара, Эйсебио
говорил: "Не надо наказывать. Мои "сынки" встанут
и отыграют, они же русские".
- А Эрикссон как к таким статьям относился? Лобановский, помнится,
вас однажды на два месяца в воинскую часть отправил...
- ...чтобы образумился. Такого рода приключения любому тренеру не
понравятся, но Эрикссон понимал, что мы вырвались на свободу и наслаждаемся
ею. Швед был в курсе, что в СССР и джинсы можно было достать с трудом,
и банка пива деликатесом считалась. Он говорил: "Главное вам
- не сломаться от этого изобилия. Понимаю, вы не привыкли к тому,
что все есть. Не бойтесь, это никуда не уйдет. А футбол, если слишком
увлечетесь, уйти может". Компании-то у нас порой веселые собирались
- не только русские в посиделках участвовали, но и Паулу Соуза,
и Руй Кошта, и шведы - Терн, Шварц и Магнуссон. Из "Спортинга"
подъезжали Фигу с Балаковым и Иордановым...
- Бывало, что и на тренировку являлись в нерабочем виде?
- Нет, границы мы знали. "В свободное время можешь делать что
душе угодно, но к тренировкам должен относиться со всей серьезностью"
- это было принципом Эрикссона, который при этом знал все. Было
бы не так - в отношениях с тренером возникло бы гораздо больше проблем.
Но у меня же закалка киевского "Динамо": умеешь гулять
- умей и работать.
- То, что вскоре после приезда в Португалию вы развелись с первой
женой, Эрикссона не обеспокоило?
- Он, конечно, просил не перебарщивать. А то, посмеивался, в Лиссабоне
такие бразильянки, что, если расслабишься, быстро заставят забыть
о футболе.
- В Англии швед заработал репутацию ловеласа - то с тележурналисткой
роман закрутил, то с секретаршей футбольной ассоциации. В Португалии
подобного не наблюдалось?
- Нет, он тогда был безупречным семьянином. Хотя, если по гостинице
проходила красивая девушка, оглядывался, и мы начинали подшучивать:
"Мистер, как вам?" Он цокал языком. Потом, когда Эрикссон
уехал в Италию, мы узнали, что у него там закрутился какой-то страстный
роман...
И ТОГДА ОН НАЧАЛ РУГАТЬСЯ ПО-ИТАЛЬЯНСКИ
- Был ли у Эрикссона какой-то особый предматчевый ритуал?
- После разминки возвращаешься в раздевалку - а тренера там уже
нет. Все, что он хотел сказать, было сказано на установке в отеле.
А на стадионе Эрикссон не произносил речей - в раздевалке оставались
только игроки. Вставал капитан, Велозу, и говорил, что мы не должны
подвести тренера, болельщиков и самих себя.
- В Англии многие упрекают Эрикссона в неэмоциональности. Мол, он
не может вызвать у футболистов страсти, и они играют слишком академично.
- Это поверхностная точка зрения. Знающие Эрикссона по-настоящему
такого вывода никогда не сделают. Лобановский и Романцев тоже к
бровке не выскакивали. Но разве это означало, что они не могли вызвать
у футболистов страсть?
- Видели когда-нибудь Эрикссона в гневе?
- Да, и в том числе на себя. Бывало, начинал отпрашиваться домой,
подходил к тренеру и давай умолять: "У нас же следующая игра
через неделю, разрешите на пару дней в Москву!" Не разрешал.
Однажды решился подойти во второй раз. И тут Эрикссон как начал
ругаться, причем по-итальянски! Аж покраснел от злости. "Я
же тебе сказал - нет! Готовиться надо! Все!"
- А на других он тоже мог обозлиться?
- На базарный крик никогда не срывался, но сесть ему на шею было
невозможно. Он умудрялся, будучи внешне спокойным, все держать под
полным контролем. В перерывах матчей мы часто видели совсем не такого
Эрикссона-интеллигента, каким он кажется с телеэкрана. Между прочим,
в раздевалке в это время никто не присутствовал, кроме игроков и
тренеров. Он закрывал дверь, и ни руководство клуба, ни администраторы,
ни врачи не могли там появиться. И когда шла непосредственная подготовка
к игре, обслуживающему персоналу не стоило лишний раз мелькать или
задавать глупые вопросы.
- За лишний вес швед штрафовал?
- В том сезоне в отличие от некоторых более поздних я его не набирал.
Потому что каждый килограмм перебора стоил 100 долларов. И если
платить их каждый день...
- Журналистам он мог объявить бойкот?
- Нет. Эрикссон любил общаться с прессой не только после побед,
но и в любой ситуации. И нас учил, что работу репортеров нужно уважать.
Прививал это отношение и мне. Именно под влиянием тренера я стал
охотно контактировать с журналистами, поняв, что они работают на
футбол, как и сами игроки.
- Эрикссон так сформулировал свой принцип: "Уважай всех, кто
с тобой работает, а также судей и соперников". Он придерживался
его?
- Да. Даже когда в решающем матче дома проиграли "Порту"
- 2:3, тренер в раздевалке поблагодарил команду за игру а на пресс-конференции
извинился перед болельщиками и не стал сваливать вину на конкретных
игроков, допустивших ошибки. Их он потом разбирал спокойно, с достоинством.
И я ни разу не слышал, чтобы он обвинил в поражении судью. Эрикссон
был выше этого.
НА СКАМЕЙКУ МОГ СЕСТЬ ЛЮБОЙ АВТОРИТЕТ
- Как иностранцу, ему приходилось испытывать давление местной футбольной
"тусовки"?
- Когда я приехал, Эрикссон уже трижды выигрывал с "Бенфикой"
звание чемпиона Португалии, и авторитет его был высок. Если наставник
видел, что игрок недорабатывает, никакое имя не спасало последнего
от скамейки. Помню, Кульков на тренировках выглядел заметно сильнее
Паулу Соузы и занял его место в стартовом составе. Молодой португалец,
незадолго до того ставший чемпионом мира среди юниоров, начал на
тренировках заниматься ерундой, всем видом показывая, что должен
выходить с первых минут. Его поддержали патриотично настроенные
журналисты. А Эрикссон продолжал гнуть свою линию. Через пару месяцев
Паулу Соуза начал нормально работать и вскоре попал в основной состав,
сменив Шварца - шведа, заметьте. Надавить на Эрикссона было невозможно.
- Он ведь и своих соотечественников, которых было в команде трое,
на скамейку сажал.
- В команде был великолепный шведский нападающий Магнуссон. Тем
не менее он нередко оставался в запасе. Шведы на Эрикссона не обижались
наоборот, начинали работать с удвоенным желанием. В такие подкаты
шли, что искры из глаз летели! Все шутили: когда Шварц не выходит
в стартовом составе, на следующей тренировке лучше играть с ним
в одной команде. Обиженных у Эрикссона не было. Люди знали: все
решают тренировка и игра. Умению быть одновременно требовательным
тренером и дружелюбным человеком у него каждому стоит поучиться.
- А что почерпнули у тренера вы как игрок?
- Эрикссон научил меня коллективному футболу. В Киеве я полностью
брал игру на себя, ставил цель пройти и забить. Лобановский требовал
от нападающих лезть на чужие ворота даже в ущерб коллективным действиям.
А для Эрикссона, наоборот, командная игра - превыше всего. Меня
он убеждал изо дня в день, и постепенно я превратился из киевского
Юрана, который переживал после любого матча, в котором не забил,
в совсем другого. Мне стало интересно разыгрывать комбинации. Когда
же я приехал в "Спартак" в 95-м, меня помнили по Киеву
и не ожидали увидеть футболиста, который пасует едва ли не с большим
удовольствием, чем забивает.
БОЛЕЛ ЗА АНГЛИЮ. ИЗ-ЗА ТРЕНЕРА
- Почему, по-вашему, у Эрикссона пока не слишком получается в сборной
Англии?
- Не хотел бы его обидеть, но мне кажется, что он скорее клубный
тренер, чем тренер сборной. За 7 - 10 дней, которые игроки проводят
в национальной команде, педагогу трудно раскрыться до конца - тем
более такому внешне спокойному как он. Эрикссон хорош в каждодневном
общении, в процессе которого ты начинаешь наставника правильно понимать
и по достоинству оценивать. Тем не менее, зная его умение глубоко
анализировать поражения, думаю, что в Германии сборная Англии дойдет
до полуфинала.
- Болеете за нее?
- Еще как! Очень сильно переживал после четвертьфинала с португальцами
на Euro-2004. Болел за человека, который сыграл большую роль в моей
жизни, помог понять европейский футбол и пересмотреть отношение
к игре и во многом - к жизни.
- То есть в противостоянии Эрикссона и Португалии, где вы провели
не худшие годы, предпочли тренера?
- Да, и не разрывался. Слишком многим я этому человеку обязан. Его
уроки мне, как тренеру уже помогли в Ставрополе и не раз еще помогут.
Особенно в поддержании климата в коллективе.
- Виделись с Эрикссоном после его ухода в "Сампдорию"?
- На прощальном банкете он просил всех игроков не стесняться ему
звонить. Не раз поздравлял его с победами, а однажды очень тепло
встретились, когда я играл в "Порту". Жизнь свела португальцев
с "Сампдорией" в Кубке УЕФА, мой гол на выезде принес
"Порту" победу. Но это не помешало нам с Эрикссоном после
матча обняться и очень душевно поговорить. С тех времен, увы, не
виделись. Хотя я бы такой встрече очень обрадовался. Он, надеюсь,
тоже...
