ИТАЛИЯ - СССР - 0:0
5 июня 1968 г.
Матч 1/2 финала чемпионата Европы–68.
Неаполь. Стадион «Сан-Паоло». 68582 зрителя.
Судья: Курт Ченчер (ФРГ).
Италия: Дино Зофф, Тарчизьо Бургнич, Джачинто Факкетти (к), Джанкарло
Берчеллино, Эрнесто Кастано, Джорджо Феррини, Анджело Доменгини, Антонио
Юлиано, Сандро Маццола, Джованни Ривера, Пьерино Прати.
Тренер: Ферруччо Валькареджи.
СССР: Юрий Пшеничников, Юрий Истомин, Альберт Шестернёв (к), Владимир
Капличный, Валентин Афонин, Александр Ленёв, Эдуард Малофеев, Геннадий
Логофет, Анатолий Банишевский, Анатолий Бышовец, Геннадий Еврюжихин.
Тренер: Михаил Якушин.
* * *
Команды перед матчем. Сборная СССР (слева направо): Альберт
Шестернёв, Юрий Пшеничников, Владимир Капличный, Геннадий Логофет, Валентин
Афонин, Анатолий Банишевский, Анатолий Бышовец, Александр Ленёв, Эдуард
Малофеев, Юрий Истомин, Геннадий Еврюжихин.
* * *
ИГРА РАВНЫХ И ИГРА СЛУЧАЯ
…Капитаны советской и итальянской сборных Альберт Шестернёв и Джиацинто
Факкетти сразу после матча направились в судейскую комнату, где впервые
в истории Кубка и чемпионата Европы вопрос о выходе в следующий круг должна
была решить монетка. В присутствии представителя Европейского союза футбольных
ассоциаций испанца Пуйола десятифранковая французская монета взлетела
в воздух и упала той стороной, которую назвал Факкетти. Итальянцы попали
в финал, а советским футболистам выпало провести матч за третье место.
Мог
ли исход полуфинального матча оказаться более удачным для нас? Конечно,
мог, и даже не волею жребия. Трудно упрекнуть игроков сборной, что они
не приложили всех сил ради победы.
Игра проходила на скользком после дождя поле. Нулевой же, счет — всегда
самый скользкий, а ход борьбы сложился так, что в любую секунду удача
могла прийти к обоим соперникам. Как бы символом этого упорного, равного
матча стала одна из последних минут, точнее 118-я. Именно на этой минуте
прорвался по правому краю Еврюжихин, пробил низом мимо вратаря, и мяч
прошел рядом со штангой. Именно на этой минуте мяч после сильнейшего удара
итальянца Доменгини потряс штангу ворот Пшеничникова. И эта скользкая
минута ничего не решила, а спустя две минуты капитаны следили за полетом
монетки…
Наша сборная впервые выступала в таком составе. Все замены были вынужденные.
Из-за травм не смогли выйти на поле Хурцилава, Численко и Аничкин. Но
запасные игроки вряд ли заслуживают упрека. Надо ли говорить о том, что
кадровые трудности нашей команды усугублялись непривычной обстановкой
не смолкавшего ни на секунду неаполитанского стадиона. Казалось, итальянцы,
вдохновляемые своими тиффози и естественным для такого матча спортивным
стимулом — возможностью выйти в финал, стать чемпионами Европы и таким
образом заставить всех забыть о многочисленных неудачах «скуадры адзурры»
в последние годы, сразу устремятся вперед и постараются как можно быстрее
добиться результата.
Этого не произошло благодаря хорошо организованной защите нашей команды.
Когда на 18-й минуте лучший бомбардир итальянцев Прати неожиданно с разворота
послал мяч рядом со штангой, возможности этого форварда стали очевидны.
Не зря, видимо, диспетчер итальянской сборной Ривера давал ему такую характеристику:
«Сначала мы всегда удивлялись, как Прати умудряется забить гол в ситуациях,
когда голом и не пахнет. Но потом мы привыкли к этому». К этому очень
трудно было сразу привыкнуть нашему правому защитнику Юрию Истомину, кстати,
лишь недавно оправившемуся после травмы. Праги действительно оказался
самым опасным из форвардов хозяев поля, но все же Истомин справился с
опекой — играл внимательно, самоотверженно.
Справа - Анатолий Банишевский.
А до 18-й минуты итальянцы лишь дважды переходили на половину
поля советской сборной, причем один раз опасный выход Маццолы уверенно
ликвидировал Шестернёв. В остальном же игра проходила в более настойчивых
атаках нашей команды. В самом начале счет мог открыть Малофеев, после
того как мяч, поданный с углового, защитник итальянцев отбил прямо ему
на ногу. Наш полузащитник бил с нескольких метров, но послал мяч выше
ворот.
С хорошей стороны в период нашего натиска проявил себя молодой вратарь
итальянцев Дзофф. Но когда вратарь все время в игре, это значит, что соперник
— в атаке. Несколько опасных навесных передач перехватил итальянский вратарь,
с трудом перевел на угловой сильный удар Ленева с линии штрафной площади,
броском в нота спас свои ворота после прорыва Банишевского.
На скользком доле всегда очень важно найти правильное соотношение между
коллективной и индивидуальной игрой. Здесь, с одной стороны, передержки
мяча особенно бросаются в глаза. С другой стороны, все время играть в
пас тоже трудно, ибо малейшая неточность приводит к потере мяча. Создавалось
впечатление, что нашим полузащитникам и форвардам удалось найти это соотношение.
Индивидуальные проходы Еврюжихина и Бышовца, Ленёва и Логофета чаще всего
заканчивались точными передачами. Пожалуй, лишь Банишевский не совсем
вовремя брал игру на себя и, напротив, избавлялся от мяча тогда, когда
это не диктовалось обстановкой.
Игра особенно обострилась незадолго до перерыва, когда наши футболисты
подали подряд четыре угловых удара. В этот период угроза однажды возникла
и у наших ворот: Прати красиво, но не сильно пробил через себя — мяч легко
взял оказавшийся на месте Пшеничников, который только что перед этим парировал
сильнейший удар Маццолы.
Геннадий Еврюжихин уходит от итальянского защитника.
Перерыв нисколько не охладил страсти. Он только как бы разорвал
серию острых ситуаций конца первого тайма и начала второго. И после перерыва
моменты следовали один за другим. Сначала опасный прострел Ленева, потом
Бышовец выводит вперед Банишевского, тот успевает протолкнуть мяч мимо
вратаря, но и мимо штанги. А на 52-й минуте опаснейший момент у наших
ворот. Прати в падении вкидывает мяч к вратарской площадке — Пшеничников
броском в ноги Ривере спасает положение.
Где-то начиная с 10-й минуты второго тайма наше наступление ослабевает,
и итальянцам, кажется, удается организовать штурм, которого от них так
долго ждали тиффоэи. Это был трудный для нашей обороны период, но она
вышла из него с честью. Маццоле лишь однажды удалось ускользнуть из-под
опеки Капличного и послать мяч около штанги. Только один раз удалось и
Доменгини обыграть Афонина и дать точный пас Прати. Гол в этот момент
казался неминуемым, но Истомин сумел помешать Прати нанести сильный удар.
И все же даже во время итальянского штурма наши футболисты искали малейшую
возможность для организации контратак. Спустя две минуты после того как
Доменгини ушел от Афонина, наш левый защитник, вдруг очутившийся на правом
фланге, отлично прошел к лицевой линии и прострелил вдоль ворот Дзоффа.
Жаль, не подоспели к мячу наши форварды.
В последние 15 минут второго тайма все время казалось, что скользкий нулевой
счет вот-вот изменится в нашу пользу. Сначала Еврюжихин, хорошо обыграв
двух защитников, не успел ударить — третий помешал ему. Затем ворвался
в штрафную площадь Логофет, но Кастано бросился под удар. Наконец, дважды
в течение одной минуты опасно бил Ленёв — Дзофф парировал оба удара. И
на самых последних секундах проход Банишевского, к сожалению, не завершился
точной передачей.
Нашими атаками началось добавочное время. В эти минуты было особенно заметно,
что обе команды старались тщательно, не спеша подготовить атаку, как это
делают фехтовальщики, чтобы потом неожиданно нанести молниеносный укол.
Так, на 99-й минуте итальянцы из глубины поля вдруг организовали красивую
комбинацию. и два сильных удара подряд пришлось парировать Пшеничникову.
А на 101-й минуте острую передачу Еврюжихина пытался перехватить Феррини
и едва не срезал мяч в собственные ворота.
Потом наступила та самая 11б-я минута, которую можно назвать наиболее
скользкой. Два явных голевых момента: удары Еврюжихина и Доменгини.
Добавочное время матча. Юрий Пшеничников парирует удар
Пьерино Прати.
Вводя правило жребия, организаторы чемпионата Европы руководствовались
тем, что если команды были равны во всем, то любая из них достойна выйти
в следующий круг. В этом матче футболисты сборных Италии и СССР были достойны
друг друга. И все же вполне зримый игровой переднее был на стороне сборной
СССР. С большим трудом удавалось Бургничу удержать Еврюжихина, а Феррини
(причем с частыми нарушениями правил) — Бышовца. В середине поля тройка
наших полузащитников сумела лишить активности атакующего хавбека Жулиано
и снизить коэффициент полезного действия диспетчера Риверы. Удачно, как
уже говорилось, сыграли и наши защитники, которые в целом справились с
опекой высокотехничных форвардов.
И самое главное то, что наши футболисты вновь проявили бойцовские качества,
спортивный характер. Ни в одном из периодов матча они. не обнаружили растерянности,
не сбивались на отбойную игру, до последних минут стремились к победе.
Да. добиться ее не удалось, а счастье улыбнулось соперникам.
Еженедельник «Футбол-Хоккей» №23, 1968
* * *
О, ЖАЛКИЙ ЖРЕБИЙ НАШ!
Когда сейчас критикуется правило, по которому победитель ничейного матча
— если его обязательно надо определить — выявляется в серии пенальти,
хочется спросить: а какова альтернатива? Тогда, в 1968 году, как раз и
не было серий 11-метровых ударов. Практиковался вывод кубкового матча
из ничейного тупика попроще, куда более примитивный. И все «прелести»
выявления финалиста подброшенной монеткой пришлось испытать на себе нашей
команде.
Она сражалась с оставшимися вдесятером после травмы Риверы в начале игры
хозяевами до последней минуты (замен по ходу матча в те времена еще не
было), владела инициативой, пролила на неапольский газон немало пота.
Особенно старался Анатолий Бышовец, который поразил даже искушенную местную
публику каскадами финтов. Только поскупился тогда на помощь партнерам.
Итальянцы же, поддерживаемые трибунами, бились до конца и вдесятером.
В конце матча мог принести успех итальянцам Доменгини, попавший в перекладину,
и вот после 120 минут игры судьбу матча решала монетка.
Орел-решка. История, ставшая знаменитой. В подтрибунное помещение прошли
капитаны команд — Шестернёв и Факкетти, судьи, а также проникший туда
всеми правдами и неправдами тренер советской сборной Михаил Якушин (которого
еще в его футбольную пору прозвали «хитрый Михей»), в детстве в «орлянку»
поигрывавший и знающий многие ее тонкости.
Первый жребий был удачен для нас — капитан сборной СССР Альберт Шестернёв
выиграл право выбирать орла или решку. Из трех, приготовленных для жребия
монеток разных стран выбрали одну — французскую. И тут Якушин заметил,
что французская монета неровна. Одна из ее поверхностей была выпуклой,
и опыт подсказывал, что именно эту сторону надо выбирать.
«Выбирай фигуру», — крикнул Якушин Шестернёву. Но на капитана сборной
СССР, в чем он впоследствии признался, напал своего рода столбняк: «вроде
бы слышу, что Михеич кричит, а сделать ничего не могу». Судье ждать ответа
надоело, и тот обратился к Факкетти, который то ли смекнул, что к чему,
то ли попал случайно… «Фигура» и выпала. Так Италия оказалась в финале,
а СССР — за его бортом.
«Выбери Шестернёв «фигуру», и серебряные медали у нас в кармане, а там,
глядишь, и на золотые замахнуться можно: с югославами в то время мы все-таки
удачно играли», — досадовал Якушин. Итальянские газеты среди звенящих
радостью заголовков признали в таком жребии Божью волю — своего рода компенсацию
за то, что выстояли против превосходившего их числом соперника.
, 2012
* * *
НАСКОЛЬКО СЛЕП БЫЛ ЖРЕБИЙ?
60-е годы прошлого столетия богаты на легенды, в том числе и спортивные.
Одна из них родилась в летний неаполитанский вечер 5 июня 1968 года.
Исход ничейного полуфинального матча Италия - СССР 3-го чемпионата Европы
решил жребий. О том, как это было, мы узнаем со слов очевидца — Михаила
Якушина. А каким вспоминают это событие в Италии? Согласно одним источникам
и по словам Джачинто Факкетти, представлявшего на жеребьевке сборную Италии,
брошенная монетка закатилась под скамейку в судейской комнате. По другой
версии, монета в первый раз попала в трещину в полу и застыла в ней в
вертикальном положении, из-за чего арбитру пришлось делать вторую попытку.
В третьей итальянской версии, на которую я наткнулся, говорится, что монета
упала на одну ладонь судьи, а второй он ее укрыл от капитанов обеих команд
и произнес: «Италия!»
Капитана сборной СССР Альберта Шестернёва уже нет в живых. Капитан сборной
Италии Джачинто Факкетти ставший недавно президентом «Интера», уверяет,
что закатившаяся под скамейку монетка упала той стороной к солнцу, которую
он и выбрал раньше Шестернёва. Не знаю, что рассказывал о процедуре арбитр
из Западной Германии Курт-Вальдемар Ченчер, и рассказывал ли вообще. Точно
можно сказать одно: сборная Италии, не сумевшая победить нашу сборную
ни в основное время, ни в дополнительное, в итоге попала в финал: послематчевые
пенальти в те времена еще не пробивались. Обезумевший от счастья Факкетти
вернулся на поле с криком «Италия!» — и переполненный стадион «СанПаоло»
взорвался от восторга. Все партнеры Факкетти впали в эйфорию, кроме одного
— Бурньича. На удивленный вопрос капитана, почему его партнер так спокойно
встретил радостное известие, тот ответил: «Я с самого начала знал, что
жребий улыбнется нам. Ты ведь везучий!»
Когда речь идет о жребии, безусловно, слово «везение» выглядит вполне
логичным объяснением того или иного исхода дела. Но если бы речь в данном
случае шла только о везении, история с монеткой не стала бы легендой.
И в итальянской прессе (заметьте, в прессе «везучей» страны) не звучали
бы сомнения в том, что жребий был так уж слеп. Во всяком случае, к «Скуадре
адзурре».
Естественно, никаких прямых доказательств того, что исход жеребьевки был
известен заранее, нет и, скорее всего, не будет. Но вот в приватных беседах
с итальянскими коллегами мне не раз доводилось слышать, что у Шестернёва
не было никаких шансов выйти из судейской комнаты победителем. Делались
и публичные намеки. В 1988 году, накануне очередного чемпионата Европы,
неаполитанский журналист Миммо Карателли, присутствовавший на легендарном
матче, с неподражаемым неаполитанским юмором дал понять в своем рассказе,
опубликованном журналом Guerin Sportivo: Неаполь не мог лишить Италию
финала.
Так насколько был слеп жребий? Давайте вспомним, что предшествовало полету
легендарной монетки. Дело было, как мы помним, летом 1968 года. За два
года до этого Италия позорно проиграла на чемпионате мира Корее: после
этого в итальянском футболе произошло землетрясение. К власти пришел Артемио
Франки — личность для кальчо легендарная. К семидесятилетию Итальянской
федерации футбола, отмечавшемуся в 1968 году, будущий президент УЕФА выбил
для своей родины право принять финальную часть чемпионата Европы.
Чтобы вернуть кальчо былой престиж в Европе и популярность внутри страны,
у Франки и его соратников был один выход: выиграть первенство Европы.
Горячий Неаполь, почти 70000 тифози (это по официальным данным, а по неофициальным
— все 90000), судья из Западной Германии, непонятная монетка (упала —
не упала, орел — решка, видел Шестернёв — не видел…), телетрансляция матча
на всю страну в ожидании триумфа — много ли шансов было у жребия оказаться
неблагосклонным к Италии?
В финале «Скуадру адзурру» ждала Югославия — команда не менее мощная,
чем сборная СССР. Играть пришлось два матча: первый закончился вничью
1:1, причем в одном из эпизодов швейцарский судья Динст не назначил в
ворота итальянцев пенальти, который мог лишить их титула. В переигровке
у Югославии шансов не было: тренер итальянцев Феруччо Валькареджи располагал
куда более богатым выбором свежих игроков, чем его коллега Райко Митич…
Любопытно, что спустя 22 года футбольная судьба наказала Италию за везение
68-го. В 1990 году на Апеннинах проходил чемпионат мира. В полуфинале
Италии вновь выпало играть в Неаполе. И вновь она не смогла победить оппонентов
— аргентинцев ни в основное, ни в дополнительное время. Беда в том, что
к этому времени уже успели придумать послематчевые пенальти, поэтому монетка
помочь никак не могла. Диего Марадона и его партнеры пенальти пробили
лучше и вышли в финал. А Италии пришлось утешаться матчем за 3-е место.
В котором она победила благодаря тому, что при счете 1:1 судья назначил
сомнительный, мягко говоря, пенальти в ворота англичан за четыре минуты
до конца второго тайма…
Георгий КУДИНОВ
,
20.02.2004
* * *
БЕЗ МЕДАЛЕЙ И ЗАБИТЫХ МЯЧЕЙ
Перед главным турниром сезона советская сборная испытывала серьезные кадровые
проблемы. В начале мая Михаил Якушин отказался от услуг Стрельцова, Сабо
и Медвидя. В проигранном матче в Остраве, закрывшем путь на Олимпиаду
в Мехико, серьезные травмы получили Хурцилава, Аничкин и Численко. В Италию
их взяли, заведомо зная, что играть не смогут, поскольку до встречи в
Чехословакии были включены в отосланную в УЕФА заявку. Как и Воронин.
Но он остался в Москве.
ОТ СМЕРТИ СПАСЛО… НЕЗАКРЕПЛЕННОЕ СИДЕНЬЕ
О нем подробнее. Игра одного из лучших футболистов чемпионата мира-1966
потускнела, а образ жизни не вписывался в жесткие требования тренера.
Перед поездкой в Чехословакию Воронин снова нарушил режим, и Якушин выгнал
его с проходивших в Вешняках сборов, но из команды не отчислил. Предоставленный
себе самому, полузащитник предался земным радостям.
Случилось несчастье. Советские СМИ ни словом о трагедии не обмолвились.
В отличие от… чехословацких. «Перед началом субботней встречи,- писал
обозреватель спортивной газеты Йиржи Беранек, — мы узнали об автомобильной
катастрофе, в которую недалеко от Москвы попал Воронин. Состояние его
очень тяжелое» («Ческословенский спорт» от 3 июня). Советские люди чехословацких
газет не читали, пользовались услугами круглосуточно и оперативно работавшего
«сарафанного радио». Слухи роились разные, обрастая по мере распространения
подробностями, вызывающими порой большие сомнения.
Я безоговорочно верю замечательному писателю и журналисту Александру Нилину.
Поклонник «Торпедо», он был вхож в команду, тесно общался с футболистами.
Спустя годы Александр Павлович в посвященном Воронину очерке приоткрыл
завесу. Процитирую его рассказ с небольшими купюрами: «Из Вешняков он
(Воронин. — прим. А.В.) помчался в Мячково (торпедовская база. — прим.
А.В.) — занять у буфетчицы денег и забрать машину… Он покатил в Москву
— появилась уважительная причина для совсем уж безудержных ночных забав.
Море горького вина… И в заключение провал и глубокий, как обморок, сон.
Сон за рулем «Волги» — и столкновение с автокраном на рассветном шоссе…
Жизнь Воронину спасло незакрепленное… сиденье.
Из клинической смерти врачи его вытащили, вряд ли задумываясь — им подобное
и не положено по роду занятий, — на что обрекают пациента. Навестивший
Валерия в больнице Иванов не узнал его вначале. С койки, мимо которой
он прошел, Валентина Козьмича окликнул совершенно незнакомый человек…
Усилиями хирургов и стоматологов что-то, конечно, сделали для приближения
к былому облику, но подбородку прежней формы не вернули. Срезанность подбородка
и утрата медальных, монетных черт лица исказили внешность непоправимо…»
(Нилин А. Спортивный интерес. Москва: Время, 2011. С. 577–578).
НИЧЬЯ ПРИ ПРЕИМУЩЕСТВЕ
Первого июня проиграли кошмарный матч в Остраве, а на пятое назначен полуфинал
чемпионата Европы в Неаполе, известном буйным нравом тифози. За три дня
до игры все 50 касс стадиона «Сан-Паоло» закрыли наглухо — «товар» разобрали
вмиг.
Тренер «Скуадры» Ферруччо Валькареджи с составом определился давно, секрета
из него не делал и обнародовал в местной спортивной газете. Якушин медлил,
прикидывал варианты, старался залатать возникшие бреши.
Самое драматичное в полуфинальной встрече Италия - СССР произошло не на
поле, а в судейской комнате. В самом матче гости выглядели активнее. Их
козыри — скоростные атаки, постоянное нагнетание темпа, предельная концентрация
внимания в обороне — определили небольшой территориальный перевес, к сожалению,
не воплотившийся в голевой. Защитники на своем участке порядок обеспечили,
впереди можно отметить старание, работоспособность и отсутствие взаимопонимания,
без чего невозможна комбинационная игра. Банишевский бегал много и быстро,
но скорость мысли не поспевала за скоростью ног. Бышовец, если задумал
обвести всю команду, цели не достиг, но на пути к ее реализации несколько
раз продемонстрировал потрясающий дриблинг. Его проходы наводили ужас
на оборону и вратаря и сверх меры будоражили экзальтированную неаполитанскую
публику.
Наши и угловых больше подали (12:4) и чаще били (21:17), однако электронное
табло эти удары оставили равнодушным. В дополнительные полчаса соперники
по разу проверили качество боковых стоек. С ними все было в порядке. На
том и разошлись, предоставив судьбу жребию.
ФИНАЛИСТА НАЗНАЧИЛА 10-ФРАНКОВАЯ МОНЕТА
О составе участников жеребьевки, активных и пассивных, рассказали корреспонденты
ТАСС Анатолий Качалов, Виталий Попов и политический обозреватель самой
главной и правдивой в стране газеты В. Ермаков. Излагаю содержание, в
целом и в частностях (за исключением мелких деталей) идентичное.
Сразу после игры капитанов и тренеров обеих команд пригласили в судейскую
комнату. Там их ожидали бригада арбитров в полном составе, вице-президент
УЕФА испанец Пуйоль и секретарь Федерации футбола Италии Бертольди. Главный
судья, Курт Ченчер из ФРГ, предложил Шестернёву три монетки на выбор —
швейцарскую, французскую и итальянскую. Нашему капитану больше понравилась
французская. Сторону монеты назвал Факкетти — он предпочел «орла». Ченчер
подбросил монету, ловко ее поймал одной рукой и моментально накрыл другой.
Когда, убрав ее, показал присутствующим, на них глядел «орел». Так, 10-франковая
монета, отчеканенная в 1906 году, вывела итальянцев в финал. Ченчер подарил
ее президенту итальянской футбольной федерации Артемио Франки.
Счастливый Факкетти выскочил на поле с поднятыми руками и радостным кличем:
«Победа!» Вопль, вырвавшийся из десятков тысяч болельщицких глоток, достиг,
наверное, отдаленных окрестностей Неаполя. Объятиям и поцелуям на поле
и трибунах не было конца. Факкетти в разгар торжеств прокричал стоявшему
рядом журналисту: «Все мы сделаем из 10-франковых монет медали и будем
их носить на груди. Они станут для нас одним из самых дорогих сувениров».
Наши ребята, понурив головы, скрылись в подтрибунном помещении.
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Монета подыграла хозяевам и отлилась в золотые медали после победы в финале
над югославами (1:1 и 2:0). Советская сборная по тому, как складывался
матч, была ближе к победе, лишилась как минимум серебряных наград и вынуждена
была оспаривать в матче с чемпионами мира англичанами бронзу. Прежде чем
приступить к встрече, обращусь к воспоминаниям Якушина («Советский спорт»
от 10 апреля 1988 года), описавшего процесс жеребьевки, каким видел двадцать
лет спустя.
«В судейскую комнату были приглашены капитаны обеих команд — Шестернёв
и Факкетти, три арбитра и представитель Европейского союза футбольных
ассоциаций (УЕФА) испанец Руйола (ошибка — Пуйоль. — прим. А.В.). Я всеми
правдами и неправдами тоже пробрался в это помещение… Сначала определяли,
какой монетой бросать жребий — итальянской или французской. Выбрали французскую.
Дальше события стали развиваться как в трагикомедии. Руйола спрашивает
у Шестернёва, какую сторону монеты выберет он. Я за это время успел внимательно
осмотреть монету и заметил, что одна ее сторона, называемая «фигурой»,
чуть выпуклая…
Прикинул, что шансов на то, что монета упадет вверх выпуклой частью, значительно
больше, и поэтому, не задумываясь, говорю Шестернёву: «Выбирай фигуру!»
Он стоит, как отрешенный. Я ему говорю: «Фигуру!» Он находится в состоянии
прострации и ничего не слышит… Я ему вновь говорю: «Фигура!» Он никак
не реагирует. Руйоле надоело ждать, и он обратился уже к Факкетти — выбирай,
мол, ты. Итальянец сразу смекнул, в чем дело, и произнес: «Фигура!» Руйола
бросил монету, она упала на пол и раздался торжествующий крик Факкетти:
«Фигура!»
Несоответствия с рассказом журналистов очевидны. Время способно стирать
детали, смещать и искажать факты. Я лишь изложил две версии, оценивать
достоверность каждой не вправе, а на неточность в воспоминаниях Михаила
Иосифовича укажу. Жребий бросал не Пуйоль, а Ченчер. В инструкции о процедуре
проведения жеребьевки четко и ясно прописано — весь процесс возлагается
на главного арбитра. Обязанность представителя УЕФА, в данном случае Пуйоля,
— следить за беспрекословным исполнением инструкции, и вряд ли он мог
допустить подсказки при выборе стороны монеты.
«БЫШОВЕЦ — ВЕЛИКИЙ КОНТРОЛЕР МЯЧА»
Вердикт жребия огорчил советских обозревателей настолько, что дать всесторонний
объективный анализ игре сборной, проявившей старание, работоспособность,
самоотверженность, не посчитали нужным. Иностранцам наша команда в целом
понравилась, особенно оборона, в частности Шестернёв. Много комплиментов
с некоторыми оговорками (упрекали в излишнем индивидуализме) достались
Бышовцу.
На английского журналиста Роджера Макдональда произвели впечатление те
же персонажи, форвард — безоговорочно: «Появление Бышовца — это не просто
находка. Бышовец — великий контролер мяча с обостренным чутьем момента,
рывком, решительностью и умением нанести удар. Это игрок с будущим. Шестернёв
стал еще крепче, чем пару лет назад». О сборной: «Русские хорошо сражались,
но, на мой взгляд, травма Риверы дала им возможность выглядеть сильнее,
чем они были в тот момент на поле».
Советская пресса о повреждении, полученном на первых минутах Риверой,
одним из ведущих игроков «Скуадры», и о численном превосходстве сборной
СССР на протяжении основного и дополнительного времени не обмолвилась.
Травма оказалась настолько серьезной, что Ривера не смог восстановиться
ни к первому финальному матчу с югославами, ни ко второму. Не потому ли
фортуна, дабы восстановить справедливость, поощрила хозяев?
Решение о жеребьевке в случае ничейного исхода полуфинала Кубка (с 1968
года — чемпионата) Европы было принято давно и всерьез не воспринималось:
считали такую ситуацию маловероятной. Как только дошло до дела, несостоятельность
этого пункта правил стала очевидной. В футбол играют мячом, и только при
его непосредственном участии должны определяться победители. Послематчевые
пенальти тоже не идеальный вариант, и все-таки многое в экзекуции зависит
от мастерства исполнителей и вратарей, насколько искусно направляют мяч
в цель или отражают его. Монета, какой бы стороной ни легла, к выявлению
сильнейшего не имеет ни малейшего отношения. Принеся в жертву сборную
СССР, чиновники убедились в несостоятельности и порочности абсурдного
правила и вскоре отменили его.
Летопись Акселя ВАРТАНЯНА
Газета «Спорт-Экспресс», 08.05.2015
* * *
* * *
ПОДБРОШЕННАЯ МОНЕТКА
40 лет назад итальянцы прошли в финал чемпионата Европы, победив в
полуфинальном матче сборную Советского Союза с помощью монетки. Судья
Курт Ченчер вспоминает о событиях того памятного матча.
Игра не отличалась особым драматизмом — то, что случилось позже обернулось
трагедией для одних и счастьем для других. После 120 минут полуфинального
матча чемпионата Европы-68 в Неаполе между хозяевами сборной Италии и
сборной СССР на табло был зафиксирован счет 0:0. Западногерманский арбитр
ФИФА Курт Ченчер отработав матч, принялся вершить его судьбу новым «прогрессивным»
методом. 5 июня 1968 года он определил победителя с помощью жребия. В
интервью «Тагесшпигель» /Der Tagesspiegel/
81-летний судья вспоминает о необычном и единственном в своем роде матче.
— Господин Ченчер, какие чувства вы испытывали, когда выявляли победителя
с помощью бросания монетки?
— Сначала я хотел бы сказать, что русские вполне могли решить исход матча
в свою пользу. Как в игровом, так и в тактическом плане они были лучше
и в отличии от итальянцев создали несколько голевых моментов.
— Но в итоге на табло остались нули. Понимали ли Вы в течении игры, что
вас ожидает впереди?
— Да, мне было ясно, что если матч закончится вничью, все должен решить
жребий. После финального свистка я вместе с обоими капитанами, итальянцем
Джачинто Факкетти и Альбертом Шестерневым из Советского Союза, отправились
к центральному кругу. Я предполагал, что все должно произойти там под
открытым небом.
— Но?
— Но тут подошли два руководителя делегаций: Валентин Гранаткин, в то
время председатель Федерации футбола СССР, и Артемио Франки, президент
Федерации футбола Италии. Два очень авторитетных и влиятельных человека
сообщили нам, что весь процесс должен произойти не на глазах публики и
игроков. То есть не на поле, но в спокойном нейтральном месте — в судейской
кабине.
— Как вы на это отреагировали?
— Для меня, как для арбитра, такое предложение было не понятно, но я обязан
был подчиниться. Футболисты также были удивлены тому, что решение будет
принято в закрытом помещении.
— Кто пошел в вашу кабину?
— Оба капитана, оба функционера и я со своми коллегами. Мы ушли в то время
как команды и 70 тысяч зрителей остались ждать. Игроки лежали или сидели
разбросанно на траве, разминали ноги как будто им предстоял еще один овертайм.
— Капитаны также присутствовали на жребии?
— Нет. Только мои ассистенты могли присутствовать в качестве нейтральных
свидетелей. Капитаны должны были ждать за дверью.
— Таким образов, в судейской комнате были русский и итальянский президенты
федераций, двое ваших линейных ассистентов и Вы?
— Совершенно верно. Мы закрыли дверь и советский функционер Валентин Гранаткин
сразу спросил есть ли у меня подходщая монета. Я сказал да. У меня была
тяжелая турецкая игровая монета без чисел. На одной стороне был изображен
футбольный мяч, на другой — футбольные ворота.
— То есть это была не 10-франковая монета, как указано в официальных источниках?
— Нет, это была специальная монета, которую я уже долго использовал при
выборе сторон в играх чемпионата и национальных сборных. Один турецкий
коллега подарил мне ее. Вот, посмотрите: нужно было выбирать не орла или
решку, а мяч или ворота.
— Как вы бросали монету?
— Стоя, как обычно: правой рукой подбросил вверх, левой поймал и положил
на тыльную сторону правого запястья. Но перед этим было пробное бросание.
— Пробное бросание?
— Да. Гранаткин попросил меня об этом. Не знаю, почему.
— Итальянец был согласен?
— Артемио Франки согласился и предоставил право выбора своему русскому
сопернику. Гранаткин выбрал мяч. Именно его показала монета, таким образом,
Советский Союз проходил дальше в финал.
— Но теперь предстояло второе и решающее бросание…
— Пробная попытка немного сняла напряжение в комнате. Теперь Гранаткин
предоставил право выбирать Франки. Он выбрал ворота: я бросил монету вверх
и теперь она лежала с эмблемой ворот на моем запястье. Судьба матча была
решена — Италия была в финале. Мы пожали друг другу руки, мои ассистенты
внесли результат в протокол игры. Вся процедура длилась около десяти минут.
После этого мы открыли дверь, чтобы сообщить результат капитанам.
— Какая у них была реакция?
— Советский капитан был очень расстроен, Гранаткин сразу подошел и обнял
его. Итальянец же рванул на поле, чтобы сообщить всем о том, что Италия
выиграла. Еще когда я разговаривал с обоими функционерами наверху начался
неописуемый праздник. Итальянцы танцевали на поле в то время, как первые
советские игроки с каменными лицами проходили в свою раздевалку.
— Было бы для Вас лучше, если бы в то время имелись послематчевые серии
пенальти?
— Несомненно. Бросание монетки — воля случая и было более чем неподходящим
для решения судьбы такого важного матча. Сразу после всего ко мне подошел
Гранаткин и сказал, что для такой ситуации мы должны быстро найти другое
решение, подобное не должно больше случиться — нам нужны серии пенальти.
— То есть, помимо немца Карла Вальда, который сумел в 1972 ввести послематчевые
серии пенальти на международном уровне, был еще один изобретатель современного
правила.
— Можно и так сказать. Гранаткин на собственной шкуре испытал как неправильно
и невыносимо такое бросание монеты для выявления победителя. Два года
спустя oн стал вице-президентом ФИФА и помог Карлу Вальду ввести в международные
правила серии пенальти.
Мог
ли исход полуфинального матча оказаться более удачным для нас? Конечно,
мог, и даже не волею жребия. Трудно упрекнуть игроков сборной, что они
не приложили всех сил ради победы.
