ПОЛЬША - СССР - 0:2 (0:1)
24 ноября 1957
Дополнительный (за 1-е место в группе) отборочный матч чемпионата мира–58.
Лейпциг (ГДР). Центральный стадион. 115000 зрителей.
Судья: Джон Харолд [Джек] Клаф (Англия).
Польша: Томаш Стефанишин, Стефан Флоренский, Роман Корынт, Ежи Вожняк,
Хенрык Гжибовский, Эдмунд Зентара, Хенрык Кемпны, Люцьян Брыхчи, Эдвард
Янковский, Герард Цешлик (к), Кшиштоф Башкевич.
Тренеры: Хенрик Рейман, Феликс Дырда.
СССР: Лев Яшин, Михаил Огоньков, Владимир Кесарев, Борис Кузнецов, Юрий
Войнов, Игорь Нетто (к), Борис Татушин, Валентин Иванов, Генрих Федосов,
Эдуард Стрельцов, Юрий Ковалёв.
Тренер: Гавриил Качалин.
Голы: Стрельцов (31), Федосов (75).
* * *
СТРЕЛЬЦОВ СКАЗАЛ: «ГУЛЯЕМ!»
Матч
СССР - Польша, состоявшийся 24 ноября 1957 года в Лейпциге, смело можно
отнести к одному из самым памятных игр нашей сборной. И не только потому,
что тогда решался вопрос, будет ли она участвовать в первом для себя чемпионате
мира 1958 года, который проводился в Швеции.
Напомню, что в рамках отборочного турнира к шведскому чемпионату советские
футболисты выиграли в Москве у поляков - 3:0 и потерпели от них поражение
в Хожуве - 1:2. В нашей группе играли еще и финны. В Москве (на стадионе
«Динамо») сборная СССР победила их в упорной борьбе - 2:1, а в Хельсинки
забила десять безответных мячей. Расправились с финнами и поляки - 3:1
в гостях и 4:0 дома. В итоге у двух команд - СССР и Польши - оказалось
по шесть очков. Тогда при равенстве очков у претендентов не принимались
в расчет результаты их личных встреч или соотношение забитых и пропущенных
мячей во всех четырех отборочных матчах. Но этот показатель учли бы в
случае ничейного счета в дополнительной игре конкурентов, проводившейся
на нейтральном поле.
Советская сторона сразу предложила сыграть матч в ГДР. Поляки назвали
несколько стран, в которых они могли бы сыграть с нами, включая Венгрию.
Руководители отечественного футбола не хотели и слышать о каких-либо компромиссных
вариантах, устроивших бы польскую сторону. Они знали, что вопрос на самом
высоком государственном уровне решится в конце концов в нашу пользу -
столкнулись интересы двух стран, входивших в Варшавский Договор, и по
праву сильного выбор принадлежал Советскому Союзу.
Почему мы настаивали на ГДР? Нигде за рубежом не было столько советских
граждан, включая служивших в ГСВГ. По предварительным наметкам, на 110-тысячном
стадионе в Лейпциге около трети зрителей могли быть болельщики сборной
СССР. Не приходилось сомневаться, где немцы назначат матч. В отличие от
Лейпцига с его знаменитой еще в средневековье ярмаркой на перепутье дорог
в Центральной Европе Берлин считался прифронтовым городом. Его крупнейший
стадион, носивший имя Вальтера Ульбрихта, рассчитанный на 50 тысяч зрителей,
располагался всего в полукилометре от секторов Западного Берлина. Поэтому
до середины 80-х годов, до признания ГДР мировым сообществом и принятия
ее в ООН, сборная этой страны проводила все матчи - товарищеские или в
рамках отборочных турниров чемпионатов Европы и мира - только на лейпцигском
стадионе, одном из крупнейших в Европе.
После того как официально было объявлено, что третий матч футболистов
СССР и Польши состоится в Лейпциге, администратор нашей команды взял билеты
на поезд Москва - Берлин, отправлявшийся 17 ноября в 17.30 с Белорусского
вокзала. Среди отъезжавших не оказалось двух нападающих - Эдуарда Стрельцова
и Валентина Иванова. Они опоздали на поезд. Мне приходилось читать, что
тогда организаторские способности проявил руководитель Секции футбола
Комитета по физкультуре и спорту при Совете Министров СССР Валентин Антипенок.
Он дождался опоздавших футболистов, раздобыл автомобиль, посадил их туда,
и машина помчалась догонять экспресс. Тогда первую после Москвы остановку
берлинский поезд делал в Можайске. Но в тот день, когда сборная СССР ехала
на встречу с поляками, якобы стоянки не было, и Антипенок, дозвонившись
сначала до одного, а потом и до другого заместителя министра путей сообщения
(по некоторым сведениям, до самого министра), добился разрешения остановить
экспресс, чтобы Стрельцов и Иванов могли вскочить в вагон.
Об этом случае страна впервые узнала 2 февраля 1958 года из фельетона
Семена Нариньяни «Звездная болезнь», опубликованного в «Комсомольской
правде», которую тогда редактировал Алексей Аджубей, зять Хрущева. Публикация
посвящалась Стрельцову. Опоздание на вокзал, остановка поезда в Можайске
были поданы читателям как симптом звездной болезни, как лыко в строку
Стрельцову следовали и другие подробности: он заказывает в ресторане салат
за 87 рублей 50 копеек, вынуждает человека в годах и с больным сердцем
остановить поезд Москва - Берлин.
А после того, как все игроки сборной СССР собрались в Лейпциге вместе,
в команде случилось новое происшествие. Однажды ее пригласили в местный
клуб советского торгпредства - встреча с нашей колонией, просмотр фильма.
После приема на 22 часа был назначен отъезд в гостиницу «Астория», лучшую
в городе, в которой остановились наши футболисты. В урочный час не оказалось
Бориса Татушина, и делегация уехала без него. В ее штабе спать не ложились:
куда исчез спартаковец? Замешана здесь женщина? А может, это происки какой-нибудь
западной разведки? Наконец в два часа ночи, спустя три часа после отбоя,
в холле «Астории» появился Татушин. Оказывается, он встретил свою давнюю
московскую знакомую по имени Зоя (фамилию не помнит, а спросить у нее
не решился), которая ныне работает учительницей в школе советской колонии.
Она пригласила земляка в гости, отчего тот и припозднился. В дальнейшем
в Москве Татушин несколько раз был вынужден объясняться, почему он в лейпцигской
гостинице не появился к отбою, кто такая Зоя, как долго он ее знает. Даже
потом, когда Татушин проходил свидетелем «по делу Стрельцова», которое
не имело никакого отношения к случившемуся в один из ноябрьских вечеров
в Лейпциге, ему пришлось в очередной раз рассказывать о том происшествии,
теперь уже следователю. По части знакомств и встреч с женщинами в заграничных
условиях тогда было очень строго...
И вот когда казалось, что с нервотрепкой, доставшейся тренерам сборной
перед лейпцигским матчем с поляками (опоздание на поезд Стрельцова и Иванова,
исчезновение, пусть на короткое время, Татушина), покончено и время неумолимо
движется к началу игры, возникает новая напасть, очень серьезная: неожиданно
занемог Алекпер Мамедов. Сборная СССР прибыла в Лейпциг, имея в своих
рядах 18 футболистов: вратари - Лев Яшин и Владимир Беляев, защитники
- Михаил Огоньков, Анатолий Маслёнкин, Борис Кузнецов и Владимир Кесарев,
полузащитники - Игорь Нетто, Юрий Войнов, Виктор Царёв и Юрий Ковалёв,
нападающие - Борис Татушин, Слава Метревели, Валентин Иванов, Эдуард Стрельцов,
Алекпер Мамедов, Генрих Федосов, Алексей Мамыкин и Владимир Рыжкин. Не
хватало нескольких сильных игроков, считавшихся основными. Из-за травмы
давно не играл Константин Крижевский, в ту пору бесспорно сильнейший центральный
защитник. В Хожуве его пост занял Анатолий Маслёнкин, а в Лейпциге Гавриил
Качалин решил попробовать в центре обороны Владимира Кесарева, известного
правого защитника. И не ошибся. На следующий после мачта день Валентин
Гранаткин в телефонном разговоре с корреспондентом «Вечерней Москвы» назвал
дебют Кесарева успешным.
В атаке Валентин Иванов.
После столкновений с защитником «Локомотива» Евгением Роговым в финальной
игре на Кубок СССР, состоявшейся за три недели до лейпцигского матча,
сборная команда потеряла Никиту Симоняна, Сергея Сальникова, Анатолия
Ильина и Анатолия Исаева. Об их участии во встрече с поляками не могло
быть и речи (Исаев, например, оставался инвалидом на протяжении четырех
месяцев). Поэтому Качалину пришлось отправить в переднюю линию Ковалёва
из «Локомотива», способного сыграть нападающим, и сделать ставку на Мамедова,
заметно прогрессировавшего в последних матчах за «Динамо». И вот эта надежда
лопнула. В состав срочно включили Федосова, тот настолько был уверен,
что не примет участия в матче, что приехал на стадион без бутс. И тогда
Мамедов отдал одноклубнику свои, хотя они явно не годились по размеру
- вместо 43-го - 41,5, что не помешало Генриху забить в матче гол.
Федосов натянул мамедовскую футболку с 9-м номером, когда предыгровая
разминка подходила к концу и был заполнен протокол игры. Вполне понятно,
диктор на стадионе записал состав сборной СССР заблаговременно, когда
в протоколе значился Мамедов, еще не заявивший о своем недомогании. Поэтому
для зрителей над трибунами прозвучала фамилия Мамедова. Самое время, наверное,
сказать, что я в то время был студентом лейпцигского университета. Будучи
страстным болельщиком, познакомился с нашими игроками и повсюду сопровождал
команду. Услышав по радио фамилию Мамедова, я, оказавшийся в тот день
на одной лавочке с тренерами и запасными игроками сборной СССР, удивленно
вскрикнул, за что был награжден испепеляющим взглядом Михаила Якушина,
ассистента Качалина. Для зрителей получалось, что играет Мамедов! Неудивительно,
что на следующий день многие газеты ГДР опубликовали наш состав, включив
в него Мамедова, а некоторые вышли с его портретом, под которым пояснялось,
что это как раз тот футболист, который забил один из двух мячей.
На Советский Союз репортаж об игре вел Вадим Синявский. Узнав перед встречей
у тренеров сборной СССР, кто будет играть, да еще заглянув, видимо, для
верности в протокол, он преспокойно отправился в радиорубку, расположенную
в высокой башне на значительном расстоянии от поля. Ему и в голову не
могло прийти, что у нас под девятым номером играет не тот футболист, что
заявлен в протоколе. Синявский немного владел немецким языком (фронтовой
репортер «Последних известий» по радио, вел репортаж из Сталинграда о
пленении Паулюса), он наверняка прослушал объявленный по стадиону по-немецки
состав сборной СССР и не приметил никаких перемен по сравнению со своим
списком. Поэтому в тот день в рассказе Синявского частенько упоминался
Мамедов, особенно когда «девятка» забила второй мяч.
Вот почему «Вечерняя Москва», оперативно сообщая о лейпцигском матче,
особо заметила, что накануне второй гол забил Федосов, а не Мамедов, как
сообщалось в радиорепортаже. Но еще до появления номера «Вечерки» с подобным
уточнением болельщики в Москве уже знали имя подлинного автора второго
гола в ворота поляков. Выходившая по понедельникам кроме «Вечерней Москвы»
«Правда» (другие газеты в Советском Союзе в этот день недели не появлялись)
напечатала отчет из Лейпцига своего специального корреспондента Владимира
Новоскольцева. У этого журналиста перед тем, как начать передавать в Москву
свой репортаж, имелось время пообщаться с руководителями советской делегации.
И он узнал, что фамилию Мамедова изъяли из протокола буквально за две-три
минуты до начального свистка судьи, а играл у нас Федосов, который и послал
второй мяч в сетку польских ворот. Будь Синявский поближе к полю, он ни
за что не назвал бы Федосова Мамедовым - динамовцев в том составе сборной
СССР он хорошо знал не только по фамилиям, но летал с ними за рубеж.
Поляки, увидев, что в нападении сборной СССР нет четырех основных игроков,
главной ударной силой посчитали Стрельцова и сразу начали опекать его,
причем настолько плотно, что он уже на 5-й минуте получил серьезную травму.
Замены тогда не разрешались. Помощь пострадавшему пришлось оказывать у
кромки поля, поэтому какое-то время команда играла вдесятером. Стрельцов
понимал, что в случае своей неудачной игры, да еще, не дай бог, при поражении,
его ждет суровое наказание за опоздание к поезду Москва - Берлин. Поэтому
он, вернувшись на поле, стиснув зубы, играл как никогда напористо. И,
несмотря на травму, на 31-й минуте открыл счет. А на 75-й минуте атаку
с участием Стрельцова завершил Федосов. Контрнаступления польской команды
не имели в тот день успеха - надежно играл Яшин.
Воскресный день, принесший сборной СССР право выступить на чемпионате
мира, завершился приемом футболистов обеих команд в лейпцигской ратуше.
Каждый из присутствовавших получил на память мраморную плакетку с рельефным
изображением одной из достопримечательностей Лейпцига - монумента «Битва
народов», напоминающего о Лейпцигском сражении 1813 года. А наутро Константин
Андрианов, член Международного олимпийского комитета, заместитель председателя
Комитета физкультуры и спорта при Совете Министров СССР, возглавлявший
нашу делегацию в Лейпциге (кстати, он же руководил динамовской дружиной
в Англии глубокой осенью 1945 года), отдал распоряжение раздать футболистам
все причитающиеся им суточные и премию за победу над поляками, после чего
футболисты отправились до обеда по маршруту, по которому двигались в Лейпциге
все командированные из Советского Союза, - магазин при нашей военной комендатуре
и два универмага в центре города. На пятом, последнем этаже одного из
универмагов «Конзума» работало кафе, чьи посетители, среди которых было
немало наших граждан, включая офицеров, плотной толпой моментально окружили
группу заглянувших на звон пивных кружек игроков сборной СССР. Начались
поздравления с победой, не было конца просьбам дать автографы. Сбежался
весь обслуживающий персонал кафе, дружно встав в очередь к футболистам,
без устали оставлявшим автографы. Сияющий Стрельцов обвел всех взглядом
и сделал отмашку, прочертя в воздухе полукруг от своего живота, словно
сеятель, идущий по пашне, и приказал: «Пиво, корн (немецкая хлебная водка.
- В. П.) - для всех, гуляем!»
Владимир ПАХОМОВ
Еженедельник «Футбол» №51, 2000
* * *
«СТРЕЛЕЦКАЯ» ПОБЕДА
Местом его проведения выбрали Лейпциг, и это было опять-таки на руку Советам,
которые располагали в тех краях крупным воинским соединением. В то время
как поляки прислали "всего" 5-тысячную армию поддержки, армия
- причем в буквальном смысле - советская насчитывала на трибунах втрое-вчетверо
больше голов.
Само собой разумеется, подготовка командами велась самая, что ни на есть
тщательная. Поляки сели на 10-дневный сбор. Наши готовились в Москве в
суровых погодных условиях второй половины ноября (матч игрался 24-го),
когда постоянно с неба либо лил дождь, либо валил снег. Яшин и его дублер
Беляев часами самоотверженно бросались за мячами в слякоть, одетые в плотные
тренировочные костюмы. Повышенное внимание вновь уделялось боеспособности
нападающих.
Погода сыграла свою злую шутку, и полкоманды загрипповало. Качалину пришлось
поменять по сравнению с хожувским составом пятерых человек. Один из новых
игроков, левый крайний форвард Юрий Ковалёв, заменивший Анатолия Ильина,
раньше вообще не играл за сборную, причем у себя в клубе, "Локомотиве",
использовался как полузащитник.
Начальная стадия экстра-матча очень походила на начало московской дуэли
этих команд. Снова множество моментов создали поляки - и снова безрезультатно.
Блистательно стоял Яшин, который спас в первые полчаса от двух-трех голов.
Еще дважды Кемпны и Янковски промахивались мимо пустых ворот.
Мастерство Стрельцова в очередной раз оказалось как нельзя кстати. Только
он, получив на 30-й минуте мяч от Татушина (транзитом через Ковалёва),
мог в условиях скученности в штрафной так расторопно разобраться с мячом.
Для вратаря Томаша Стефанишина ловкий маневр "Стрельца" (который
еще с 7-й минуты играл с травмой!) оказался сюрпризом - 1:0.
Упрочил на 75-й минуте перевес в счете, и опять же с подачи Стрельцова,
Генрих "Снеговик" Федосов, который несколько ранее поразил перекладину.
Таким образом, и в этой группе путевку, пусть и с напрягом, забрал себе
тот, кому она и предназначалась.
Прорыв Валентина Иванова к воротам поляков.
В завершение рассказа о матче имеет смысл процитировать
Льва Яшина, который в своей автобиографической книге "Счастье трудных
побед" поведал об одном инциденте, предшествовавшем матчу в Лейпциге,
который в контексте последующих событий показался значимым: "Наш
поезд отходил от Белорусского вокзала. Обычно предотъездные минуты тянутся
черепашьим шагом, ждешь не дождешься, когда, наконец, поезд тронется.
На этот же раз время мчалось вперед галопом. Десять минут, пять, две остается
до отправления, уже покинули вагоны провожающие, а двух торпедовских форвардов
- Стрельцова и Иванова - все не было и не было.
Побледневший и притихший, понурив голову и ни на что уже не надеясь, сидел
на откидном стульчике в коридоре наш старший тренер, наш отец Гавриил
Дмитриевич Качалин. Он словно и не заметил, как состав тронулся, не бросил
даже прощального взгляда в окно. И вдруг через какое-то время начальник
поездной бригады сообщает, что в Можайске мы сделаем не предусмотренную
расписанием остановку, чтобы принять двух опоздавших пассажиров. По радио
передали: они приезжали на перрон, когда наш состав еще не скрылся из
виду. Застали там провожающих, и один из них, усадив обоих в свою машину,
бросился по Можайскому шоссе вдогонку.
Это сообщение переполошило всех, кроме Качалина. Ни радости, ни оживления
не увидели мы на его лице. Он понуро поднялся со своего места, подозвал
к себе Нетто, Симоняна и меня - трех старших по возрасту игроков - и каким-то
невыразительным, бесцветным голосом сказал: "Если верно, что они
к нам присоединятся в Можайске, решайте их судьбу сами. И разговаривайте
с ними сами. Как вам подскажет совесть, так и поступайте. А я с ними говорить
не хочу. И видеть их не могу".
Поезд действительно притормозил у станции и тут же двинулся дальше. Наш
триумвират заперся с опоздавшими в одном из купе. Читать мораль мы им
не стали. "Мужчины вы или сопливые пацаны? - сказал Никита Симонян.
- Мужчины? Тогда докажите это в игре! Посмотрим, сумеете ли вы смыть свой
позор..."
Игра была тяжелой, какой обычно бывают все решающие игры. Но Стрельцов
и Иванов проявили себя блестяще. Когда мы вернулись на родину, команду
приняли руководители Всесоюзного спорткомитета. Они поздравили всех с
выходом в финальную часть чемпионата мира, а опоздавших пожурили: "Ваше
счастье, что в Лейпциге вы показали себя с самой лучшей стороны. А то
бы вам так легко не отделаться"
Игорь ГОЛЬДЕС
Журнал «Мировой футбол» №7, 2005
* * *
ПОЛЬША - СССР - 0:2
... А в Лейпциге? В Лейпциге все стало на свои места. Нельзя, конечно,
назвать этот матч высшим достижением нашей сборной. Нет, она не раз показывала
более высокий класс. Но в ее игре было то, что наблюдается обычно в играх
нашей сборной: хороший боевой запал, когда никто себя не щадит и каждый
старается делать наиболее целесообразное для победы, когда появляется
высокое чувство ответственности и игрок готов двадцать раз "открыться",
лишь бы раз получить мяч, когда каждый чувствует, что именно он и никто
другой отвечает за исход игры. Немецкие игроки, смотревшие состязание,
говорили потом, что советские футболисты прочитали им хорошую лекцию о
том, как играть без мяча.
Как же складывалась игра в Лейпциге?
В нашей команде играли Яшин, Кузнецов, Кесарев, Воинов, Нетто, Иванов,
Федосов, Ковалёв и др. Наибольшим изменениям, как мы видим, подверглась
линия нападения, где отсутствовали привычные имена Симоняна, Ильина и
Исаева, выбывших из строя из-за повреждений. Состав команды был сильным
к моменту матча, но отнюдь не лучшим из того, чем располагает наш футбол.
Тем не менее, команда провела игру на хорошем уровне, и ее заслуженная
победа получила высокую оценку как в советской, так и в зарубежной спортивной
прессе.
Игра привлекла большое внимание за рубежом. На матче присутствовало довольно
большое количество "соглядатаев" из разных стран, присматривавшихся
к своему будущему противнику. Зарубежная печать уделяла много места этой
встрече задолго до того, как она состоялась. Наши игроки и тренеры не
имеют привычки разглагольствовать до матча, и зарубежные журналисты упрекают
их в том, что они, покрывая "тайной" свои приготовления, не
облегчают работы репортеров. Думается, что упрек несправедлив. Просто
в советской прессе не приняты широковещательные прогнозы, которые могут
быть поняты иногда как проявление нескромности, и наши футболисты очень
неохотно говорят об игре до того, как она закончилась.
Конечно, сборная СССР приехала в Лейпциг выигрывать. И хотя ничья ее тоже
устраивала, давая право на выход в финал по соотношению мячей, но ни один
из советских футболистов и не думал о ничьей. Австрийцы в матче с Голландией
и французы в матче с бельгийцами добивались и добились ничьей. "Ничейная
установка" противоречит духу советской команды и является для нее
неприемлемой, антиспортивной.
Естественно, что и поляки делали ставку на выигрыш. Им нужна была только
победа. Они надеялись выиграть, и их тренер Форысь не считал нужным скрывать
этого.
Вот что писала французская газета "Экип" в статье накануне матча
под заголовком "Война нервов в Лейпциге между русскими и поляками":
"Польский тренер Форысь настроен спокойно и даже уверенно. Он утверждает,
что его питомцы полностью "заряжены" и находятся в отличной
форме. Он имеет в виду всех без исключения, начиная от вратаря Стефанишина
и кончая нападающими Янковским и Чезликом. В хорошо информированных немецких
кругах ходят слухи, что все же линия атаки поляков подвергнется некоторым
изменениям, вопреки сакраментальной формуле, что "состав выигравшей
команды не меняют". В частности, говорят, что Кемпны и Лентнер не
войдут на этот раз в состав сборной. Почему? Больны ли они или не в форме?
Никто этого пока не знает, но всех это интригует. Тем не менее, Форысь
не сомневается в победе своих футболистов.
- В воскресенье вечером билеты в Стокгольм будут у нас в кармане, говорит
он тоном, которому старается придать равнодушие. - Нам нечего терять,
а выиграть мы можем все, поэтому я вполне искренен, когда говорю, что
мои парни могут смело рассчитывать на успех. Конечно, русские - не мальчики,
но многое зависит от того, как наши нападающие смогут просочиться через
русскую защиту. Я дал им указания атаковать, атаковать и еще раз атаковать.
Это единственный способ добиться победы.
Русские ведут себя таинственно. Проникнуть в их мысли так же трудно, как
пробираться в сибирской тайге. Скрывают ли они этим свою "игру"
или же это результат испытываемого ими беспокойства? Перед отъездом из
Москвы главный тренер Качалин сообщил, что трое из его основных нападающих
получили повреждения и не поедут в Лейпциг, да и у других игроков имеются
еще не залеченные травмы и неясно, сумеют ли они играть. Нам кажется,
что обе команды сделали все, что в их силах, чтобы выступить во всеоружии,
и что те, кто считается травмированным, будут носиться по полю, как зайцы.
Однако схватка при всех обстоятельствах будет безжалостной. Кого мы больше
всего жалеем в этой истории - это английского судью Клаффа, на которого
возложена ответственная задача руководить решающей встречей".
Польская команда тоже выступила в измененном составе. В воротах вместо
Шимковяка был поставлен Стефанишин, который оказался героем матча и сыграл
нисколько не хуже, а может быть и лучше, Шимковяка. Линия защиты осталась
прежней: Флоренский, Корынт, Вожняк.
В линии полузащиты вместо Гавлика поставили Гжибовского, второй полузащитник
- Зонтара - остался на месте. В линии нападения - Кемпны, Брыхчи, Янковский,
Чезлик и Башкевич. Новым был левый край Башкевич, сменивший Лентнера.
Башкевич очень хорошо сыграл в матчах против англичан и должен был усилить
линию нападения.
Теперь перейдем к маленьким "военным хитростям", которые были
задуманы командами и которые нашли свое выражение, как в подборе игроков,
так и в их расположении на поле.
Советская команда ожидала, что у поляков выйдет на поле, как и в Хожуве,
Гавлик - полузащитник атакующего типа. Естественно, что его надо было
прикрыть, и это было поручено левому полусреднему Федосову. Чтобы замаскировать
это обстоятельство, левый полусредний вышел на поле под номером 9, то
есть центральным нападающим, а центр нападения - под номером 10, то есть
левым полусредним. Французские обозреватели иронически заметили по этому
поводу, что такая "военная хитрость" известна давно уже и в
Африке. И все-таки она удалась. Как только игра началась, все заняли свои
места. Стало ясно, кто и кого играет. Но что было делать Гжибовскому,
который обычно играет центрального защитника и которому в соответствии
с его квалификацией поручалось усилить защиту? Ему пришлось выйти вперед
за оттянутым назад Федосовым, мифическим центром нападения, и выполнять
действительно роль полузащитника, с чем он не всегда справлялся. Федосов
же, играя позади, получил возможность сравнительно спокойно оперировать
в центре поля.
Лев Яшин не раз спасал ворота.
Подготовили свой сюрприз и поляки. Кемпны и Янковский поменялись местами.
Кемпны встал на правый край, а Янковский занял его место в центре. В чем
состоял смысл этой смены мест? Задачей Янковского было "вытащить"
вперед центрального защитника Кесарева. В образовавшуюся неприкрытую зону
должен был с края врываться Кемпны.
На левый край команды СССР был поставлен Ковалёв, молодой игрок, впервые
выступавший в составе сборной. У себя в клубе он играл полузащитником.
Поэтому ему и поручили включаться в случае необходимости в оборону. Дебютант,
естественно, нервничал, но в общем справился с заданием, особенно в первом
тайме, когда проделал колоссальную по объему работу. Нет ничего удивительного,
что к концу матча он устал и во втором тайме, по указанию тренера, больше
действовал позади линии нападения. В отчетах о матче, советских и зарубежных,
несколько критически отзывались об игре Ковалёва. Думается, что это не
совсем справедливо. Оба наших крайних нападающих, получив задание действовать
максимально активно, растягивали оборону противника и ослабляли взаимную
связь защиты. Это облегчало действия нашей центральной тройки, получавшей
большой простор для своих операций.
С мячом Юрий Ковалёв.
Нашим нападающим было поручено сразу же после срыва атаки, не задерживаясь,
отходить к центру поля и принимать участие в борьбе за мяч, выбиваемый
от ворот. Это задание (от него был освобожден только один нападающий)
выполнялось неуклонно. Тем самым облегчались действия игроков полузащиты.
Полузащитники Нетто и Воинов превосходно справились с заданием. В Хожуве
Брыхчи (против него играл Нетто) удавалось увлекать своего опекуна на
другую половину поля и там удерживать. Нетто не мог оставить подопечного,
и его наступательные возможности были парализованы. Второй полузащитник
- Парамонов, игрок оборонительного типа, не мог заменить Нетто в атаках.
В Лейпциге вместо Парамонова играл Воинов. Он великолепно заменял Нетто
в подыгрыше и атаках. Таким образом, то, что полякам удалось в Хожуве,
не получилось в Лейпциге. Их полусредние, в конце концов, вынуждены были
отказаться от прежних маневров, не приносивших на этот раз никакой пользы.
На зарубежных обозревателей сильное впечатление произвела игра Нетто.
Они называют его душой защиты и нападения. Французская газета "Экип"
считает, что, судя по этой игре, Нетто можно включить в десятку сильнейших
полузащитников мира.
Англичанин Клаф, судивший все три матча между
командами СССР и Польши.
Четко играла защитная линия сборной СССР. Поляки возлагали
большие надежды на своего левого крайнего Башкевича, который великолепно
сыграл в матче против англичан, но он был выключен из игры нашим правым
крайним защитником.
Команда Польши, как уже упоминалось, избрала наступательный план игры.
Ничья ее не устраивала. В начале матча полякам удалось создать несколько
опасных угроз воротам, они осуществили свой тактический план, связанный
с переменой мест у Янковского и Кемпны. На первых же минутах они дважды
получали реальную возможность открыть счет, но Яшин оказался на высоте
положения. Наши защитники довольно быстро разгадали замысел противника.
Место Кесарева в центре занял Войнов. Одновременно он не выпускал из вида
подопечного Чезлика, игравшего впереди, Кузнецов плотно прикрыл Кемпны
на краю. После этой перестройки польские нападающие лишились свободы маневра.
В обороне поляки решили играть "один против одного", без подстраховки,
но наши нападающие были сильнее и быстрее польских защитников и, как правило,
выходили из единоборства победителями. Начиная с 16-й минуты, команда
СССР овладела инициативой. На 31-й минуте был забит первый гол в ворота
польской сборной после прорыва по правому краю. Польский вратарь Стефанишин
невольно помог: мяч, отскочив от перекладины, попал ему в спину, а затем
ушел в ворота.
Надо отметить, что не все играли в полную силу. Кое-кто получил повреждения,
но никто не оставил поля, продолжая отвлекать на себя противников. В первом
тайме и Иванов и другие нападающие имели возможность удвоить счет, но
либо били неточно, либо Стефанишин спасал свою команду блестящими бросками.
В начале второго тайма поляки предприняли отчаянный штурм наших ворот.
Янковский и Кемпны (они заняли свои обычные позиции) дважды били по воротам.
Через 10-12 минут инициатива снова у советских футболистов. Стало ясно,
что польские игроки устали. Их нападающие очень медленно возвращались
на свою половину поля, а полузащитники не поспевали за нашими нападающими.
На 69-й минуте Федосов прошел вперед, но вместо того, чтобы отдать мяч
неприкрытому партнеру, ударил сам. Успеха это не принесло. Через некоторое
время, пробившись на штрафную площадь, он ударил точнее и забил гол. При
счете 2:0 команда СССР не ушла в защиту, а продолжала играть в полную
силу.
Об игровом преимуществе советских футболистов свидетельствуют и такие
цифры:
соотношение угловых - 8:2 в пользу СССР, ударов по воротам-16:8, попаданий
в плоскость ворот - 8:4.
Так был преодолен последний, лейпцигский, барьер, которого, откровенно
говоря, могло бы и не быть.
По мнению главного тренера команды СССР Г. Качалина, матч прошел интересно,
напряженно, в острой, но вполне корректной спортивной борьбе. Советская
команда точно выдержала задуманный тактический план. Игровая дисциплина
была одним из важнейших факторов победы.
Опасения зарубежной печати, что судье Клаффу предстоит тяжелая задача,
оказались на деле преувеличенными. Из зарубежных отзывов об этом матче
приведем одну выдержку из отчета журнала "Франс футбол".
"...Долго ждать не пришлось. С каждой минутой сила русских нарастала,
в первую очередь благодаря неутомимому Нетто. Но полной победы русские
добились лишь во втором тайме, когда счет был доведен до 2:0 в их пользу.
Стефанишин сделал все, что было в его силах, но есть мячи, которые взять
нельзя. Только эти он и не взял. Поляки проиграли, но достойно... Благодаря
этой победе СССР завоевал себе место среди 16 финалистов. Труд- но на
основании игры в Лейпциге делать какие-либо прогнозы по поводу той карьеры,
которая ожидает русских в финальных соревнованиях в Швеции. Достоинства
русского футбола широко известны за рубежом. Эти достоинства мы сумели
вновь оценить сегодня в Лейпциге: безупречная физическая подготовленность,
отличная индивидуальная техника. Их коллективная игра на высоте, но ей
еще не хватает той искры, того вдохновения, которое позволяет команде
быстро приспособиться к противнику, применяющему непривычную тактику.
Впрочем, не следует преувеличивать этого недостатка. Не исключено, что
и без вдохновения команда СССР может добиться там больших успехов именно
благодаря своей физической подготовке, которая позволит ей при помощи
силы и выносливости взять верх в решающие минуты будущих схваток. В русской
команде следует выделить вратаря Яшина, всю линию защиты, капитана команды
Нетто и нападающего Иванова".
А. ВИТ, В. ВЛАДИМИРОВ
(Книга «Золотой кубок футбола», 1960)
* * *
«ПИВА, ВОДКИ ДЛЯ ВСЕХ! ГУЛЯЕМ!»
ДЕБАТЫ В СКАТЕРТНОМ ПЕРЕУЛКЕ
Началась лихорадочная подготовка к решающему поединку. Параллельно проходили
тяжелые переговоры о дате и месте встречи. Через три дня после хожувского
матча (1:2) свистали всех в Скатертный переулок, дом №4, в резиденцию
Комитета физкультуры на экстренное заседание Президиума футбольной Секции.
С подробным отчетом выступил Качалин. Он охарактеризовал действия команды
и отдельных игроков. Остался доволен только прекрасно игравшим Яшиным.
В первом голе обвинил Парамонова и частично запоздавшего с броском вратаря.
Во втором - Нетто. "Проиграли из-за отсутствия воли к победе",
- подвел итог тренер.
Прения проходили бурно. Мякиньков был спокоен и уверен в благоприятном
исходе: "Проиграли случайно, третью игру обязательно выиграем".
Это "шапкамизакидайство" (выражение одного из выступавших) Мякинькова
встретило решительный отпор. Савин и Товаровский напомнили: поляки - команда
упорная, мало в чем нам уступает. Надо серьезно готовиться и потому все
игры после 26 октября, финала Кубка, во избежание травм отменить.
Оппоненты предлагали сыграть 30 и 31 октября, чтобы игроки были в тонусе,
а тренеры еще раз проверили их готовность.
Старостин нашел причину проигрыша в переоценке соперника. Аркадьев со
Старостиным согласился: "В панику впадать не следует, но надо решительно
отказаться от казенного оптимизма Мякинькова. Поляки победили за счет
морально-волевых качеств. На это следует обратить особое внимание".
Постановили: а) 30 и 31 октября календарные матчи сыграть; б) третью игру
желательно провести 10 ноября в Праге. Если поляки против - предложить
Финляндию.
Польская федерация настаивала на Будапеште, категорически советской стороной
отвергнутом в связи с "нездоровыми настроениями" в Венгрии после
осенних событий 56-го. Тогда поляки назвали Вену, Белград или Стокгольм
- и тоже получили отвод.
"ПРИШЛИ К ДРУЖЕСКОМУ СОГЛАШЕНИЮ"
Зря футбольные организации обеих стран воздух на переговорах сотрясали,
а в переписке бумагу переводили. Решение принималось в Центральном комитете
партии. Тому и доказательства в одном из бывших партархивов имеются.
В 20-х числах в партаппарат обратился Николай Романов. Небольшой отрывок
из его письма:
"СЕКРЕТНО. ЦК КПСС
...Всесоюзный комитет полагает, что отказ польской федерации от предложения
провести матч в какой-либо стране народной демократии и организация его
в капиталистической стране будет истолковано за рубежом во враждебном,
антисоветском духе. Поэтому нам представляется целесообразным настаивать...
на проведении матча в одной из следующих стран - Чехословакии, ГДР, Румынии,
Болгарии...
Просим указания".
Из содержания еще одного письма в ЦК партии, подписанного 5 ноября нашим
знакомым В. Золотухиным и его коллегой А. Скворцовым, стало понятно: вопрос
усилиями советских правителей решен в нашу пользу. Они через посла в Польше
надавили на руководство правящей партии (ПОРП). Те, в свою очередь, одернули
строптивых деятелей федерации, вынужденных пойти на попятный. Чтобы не
возникло сомнений, приведу заключительный фрагмент только что упомянутого
письма: "...посол СССР в Польше т. Абросимов... по этому вопросу
имел разговор в ЦК Польской Объединенной Рабочей Партии, после чего руководители
польской федерации футбола внесли предложение о проведении третьей игры...
23 или 24 ноября с.г. в г. Лейпциге или Бухаресте..."
Переговоры в Варшаве 12 и 13 ноября Антипенка и Гранаткина с президентом
федерации футбола Польши Стефаном Глинкой и вице-президентом паном Мальчевски
стали формальностью. Уточнили дату (24 ноября), город (Лейпциг) и обговорили
детали.
Корреспондент "Труда", не ведая о закулисной возне, писал с
умилением: "Обе команды пришли к дружескому соглашению о месте встречи".
Условия немецкие демократы создали отличные: оплатили обеим командам дорогу
туда и обратно, поместили в лучшие гостиницы, с выручки обещали каждой
сборной по 50 тысяч марок.
В подковерной борьбе мы одержали безоговорочную победу. Оставалось выиграть
на футбольном поле.
БЕЗОБРАЗИЯ ПРЕКРАТИЛ АНТИПЕНОК
В месячном промежутке между матчами с Польшей наспех провели несколько
игр чемпионата и финал Кубка "Локомотив" - "Спартак"
(домашние дела завершим в заключительной главе). Итог плачевный: усилиями
лихих парней, сносивших вместе с мячом и ноги соперников, перед решающей
встречей за путевку в Швецию к травмированным Крижевскому, Татушину, Стрельцову
добавились Исаев, Ильин и Симонян. Более половины основного состава сборной
и практически вся линия нападения.
Евгений Рогов в финале "выписал бюллетень" Исаеву с Ильиным,
а куйбышевские костоломы 9 января уже на пятой минуте отправили в лазарет
с разрывом коленных связок Никиту Симоняна.
12 ноября в отчете об игре "Спартака" с "Крыльями"
"Комсомолка" писала: "...в последнее время в некоторых
командах стало модным охотиться за сильнейшими игроками... Удивительно,
что грубиянам все сходит с рук. Так было и на этот раз. Зябликов не раз
предупреждал куйбышевцев, но у него не хватило смелости никого удалить
с поля".
Дело дошло до того, что присутствовавший на игре Антипенок ворвался в
перерыве в судейскую комнату, вызвал тренера и капитана волжан, устроив
им головомойку. Помогло.
Непонятна жестокость футболистов немотивированной команды, уже обеспечившей
себе место в классе "А".
ПРОБЛЕМЫ С СОСТАВОМ И ПОГОДОЙ
Качалин в связи с чрезвычайной ситуацией все же вызвал на сборы давно
не тренировавшихся с незалеченными травмами Стрельцова и Татушина. Спартаковец
мог бить по мячу только одной, "нерабочей" левой ногой.
Добавила проблем и погода. "Советский спорт" (о других изданиях
и говорить нечего) перед лейпцигским матчем посвятил всего один небольшой
материал подготовке своей команды и два - соперникам, что несказанно удивило
польских коллег. "Даже "Советский спорт", который по обыкновению
мало внимания уделяет предматчевой подготовке, на этот раз поместил статью
о тренировочном сборе польских футболистов во Вроцлаве", - съехидничал
Збигнев Дуджик.
Польские журналисты внимательно следили в Москве за советской сборной,
беседовали с руководителями, тренерами и передавали в свои издания подробную
информацию.
Владимир Мошкаркин: "Тренировались на стадионе "Динамо"
в сложных погодных условиях. Идет дождь со снегом, ночью заморозки, трава
замерзла. Вчера в тренировочном матче (СССР - "Динамо" - 6:2.
- Прим. А.В.) играли на твердом, скользком грунте, и несколько игроков
получили легкие травмы. Занятия вынуждены перенести в теннисные залы "Динамо".
Нормально потренировались в Лейпциге на главном стадионе с великолепным
ровным зеленым газоном. Во время занятий игроки напряжены, не могут скрыть
волнения. Польский журналист, скрывшийся под псевдонимом ЦЕРГО, заметил
их состояние и понял причину: "Это результат постоянной, как говорят
русские, "накачки", то есть психологической инъекции. Им ежедневно
внушают: "Вы должны выиграть в Лейпциге! Вы должны ехать в Стокгольм
и стать чемпионами мира!" Если бы наших ребят "накачивали"
таким образом, они не смогли бы играть".
В МЕНЬШИНСТВЕ НА ТРИБУНАХ И НА ПОЛЕ
На матч прибыли любители из десятков европейских стран. Только из Польши,
по разным источникам, - от четырех до семи тысяч человек. Советских граждан,
работавших в ГДР (в основном служащие посольства, торговых представительств
и воинских частей), собралось около 500 человек. Поляки получили огромное
численное преимущество на трибунах, а вскоре после начала матча - и на
поле.
Состав линии атаки определился в день матча. Качалин, выставив на игру
"одноногих" Татушина и Стрельцова, рисковал: в любой момент
команда могла остаться в меньшинстве. Перед выходом на поле, когда уже
объявляли по стадиону составы, вдруг занемог включенный в протокол Мамедов.
Федосов едва успел переодеться. Впервые в нападении собрались игроки четырех
клубов, в том числе два дебютанта: Федосов и Ковалёв. У конкурентов две
серьезные потери: прекрасно проявивший себя в Хожуве вратарь Шимковяк
(перелом руки) и нападающий Лентнер.
СТРЕЛЬЦОВ: ГОЛ + ПАС
Поляки, которым позарез нужна была победа (в личных встречах уступали
нам - 2:4), сразу пошли на штурм ворот Яшина. На первых минутах случилось
то, чего опасались. В столкновении с защитниками (случайном или умышленном)
усугубил травму Стрельцов, а вскоре и Татушин. Минут через десять Стрельцов,
над которым колдовали эскулапы, заметно хромая, вернулся. С трудом передвигаясь,
он лишь обозначал участие в игре. Получив помощь врача, продолжил встречу
и Татушин.
Стрельцова часто обвиняли в пассивности и даже безволии. В Лейпциге, играя
с серьезной травмой, он являл собой образец воли и мужества. Несколько
строк из отчета о той встрече: "Эдуард сильно хромает, бегать почти
не может", "Стрельцов, несмотря на травму, медленно, прихрамывая,
приближался и в напряженный момент яростно вступал в борьбу за мяч".
Все это время, вплоть до середины тайма, наша оборона выдерживала тяжелейшие
перегрузки. Дважды только изумительная реакция Яшина выручила от выстрелов
на поражение, произведенных Кемпны и Брыхчи. Своевременным броском в ноги
нейтрализовал вратарь еще одну смертельную угрозу. С польских секторов
неслось: "Наша воля, Польска голя!" В переводе: нам - свободу,
Польше - гол.
Восстановив численное равенство, мы наконец раскрепостились, зашевелились
и постепенно завладели инициативой. Развязка наступила на 31-й минуте.
Комбинация с участием двух "калек" и одного дебютанта вынудила
замолкнуть польских панов. Трехходовка Татушин - Ковалёв - Стрельцов завершилась
мощнейшим ударом, который торпедовец нанес здоровой ногой. Мяч врезался
в перекладину, опустился на линию ворот (кому-то показалось - за линию)
и, слегка задев пятившегося вратаря, затрепетал в сетях.
Стрельцовская бомба подкосила поляков: теперь им нужно было забивать уже
два гола.
В первые пять минут после перерыва они попытались повернуть русло игры
вспять. Ребята не позволили. Войнов, взяв опаснейшего Чешлика за горло
еще в первом тайме, до конца матча мертвую хватку не ослабил. Остальные
форварды Яшину хлопот не доставили.
Наши сушить игру и не думали - продолжали давить. Нанесли в общей сложности
24 удара (11 - в створ) против 10 (3) польских. И пробили прекрасно игравшего
Стефанишина еще раз. Федосов после изумительного скрытого паса Стрельцова
с лета пробил в нижний угол - 2:0. Победа!
После матча счастливый Качалин воскликнул: "Эдик, ты никогда так
здорово на двух ногах не играл, как сегодня на одной!"
ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА И УДИВИТЕЛЬНА
Поляки покидали поле, опустив головы, виновато пряча глаза. В раздевалке
- мертвая тишина. Слышны только всхлипывания уткнувшегося в полотенце
Стефанишина.
Победители, разрумяненные, с широкоформатными улыбками, в раздевалку ввалились
шумно. Гвалт, толкотня, все кричат. Весело, с шутками-прибаутками отвечают
на вопросы журналистов, умудряясь одновременно переговариваться друг с
другом. Только Огоньков скрылся за занавеской. Стрельцов - в превосходном
состоянии духа, никому не отказывает, щедро раздает автографы.
Качалин, обмахиваясь шляпой и вытирая пот со лба, охотно и, как всегда,
откровенно рассказывает Ежи Леховски: "Планировали атаковать флангами,
чтобы растянуть польскую оборону и посылать мяч в центр, в разреженную
зону, куда должны были поочередно врываться инсайды и хавбеки. Не очень
получилось. Видя, что Стрельцов передвигается с трудом, защитники сосредоточились
на наших крайних и затруднили их действия".
Надо же, тренер-победитель не сумел реализовать намеченный план и не скрывал
этого. Кто из наших современников способен на такие откровения?
На радостях сразу после игры руководитель советской делегации, член МОК
и зампред Комитета физкультуры Константин Андрианов выдал футболистам
с барского плеча суточные и премиальные за победу. Не мешкая, ребята поспешили
в город отовариваться.
Известный журналист Владимир Пахомов, сопровождавший сборную, вспоминал:
"На пятом этаже одного из универмагов "Конзума" работало
кафе, чьи посетители, среди которых было немало наших граждан, включая
офицеров, плотно окружили группу заглянувших на звон пивных кружек игроков
сборной СССР... Сбежался весь обслуживающий персонал кафе, дружно встал
в очередь к футболистам, без устали оставлявшим автографы.
Сияющий Стрельцов обвел всех взглядом и сделал отмашку, прочертя в воздухе
полукруг от своего живота, и приказал: "Пива, водки для всех! Гуляем!"
("Футбол" №51, 2000).
Матч
СССР - Польша, состоявшийся 24 ноября 1957 года в Лейпциге, смело можно
отнести к одному из самым памятных игр нашей сборной. И не только потому,
что тогда решался вопрос, будет ли она участвовать в первом для себя чемпионате
мира 1958 года, который проводился в Швеции.
