|
 Ромащенко,
Мирослав Юрьевич.
Родился: 16 декабря 1973, город Павлоград, Днепропетровская область, Украинская
ССР.
Футбольную карьеру начал в Украинской ССР, где выступал за павлоградский
«Шахтёр» и дубль днепропетровского «Днепра». После распада СССР перебрался
в Белоруссию, где на протяжении трех сезонов играл за «Ведрич» (Речица)
и могилевский «Днепр». В 1994 году перешел в екатеринбургский «Уралмаш»,
а в 1996 — в московский «Спартак», в составе которого стал двукратным
чемпионом России.
Сыграл 15 матчей (забил 1 мяч) за сборную Белоруссии.
Тренерскую карьеру начал в ДЮСШ «Спартак», с 2003 года работал с дублем
«Спартака», с 2006 года — главный тренер дубля.
В июне-августе 2008 года — главный тренер томской «Томи». С декабря 2009-го
по май 2010-го — главный тренер белгородского «Салюта».
В январе 2011 года Станислав Черчесов пригласил Мирослава Ромащенко своим
помощником в «Жемчужину-Сочи». С октября 2011 года они вместе работали
в грозненском «Тереке».
В июне 2013 года Мирослав Ромащенко стал старшим тренером пермского «Амкара»,
где главным тренером, с мая 2013-го, являлся Станислав Черчесов.
В августе 2016 года вошел в тренерский штаб Станислава Черчесова в сборной
России.
Заслуженный тренер России (2018).
* * *
«ЧЕРЧЕСОВ И ЕГО ШТАБ - КАК Д'АРТАНЬЯН И ТРИ МУШКЕТЕРА»
Первый помощник Станислава Черчесова дал интервью обозревателю «СЭ» –
о сборной России, Денисове, Дзюбе, Глушакове и подготовке к главному турниру
года.
Во второй половине 90-х он был отличным футболистом, и в «Спартаке», где
Ромащенко стал двукратным чемпионом России, к нему с большой симпатией
относился Олег Романцев. Кто видел — тот помнит его могучий дальний удар.
И надежность, скалоподобность сзади. В двух легендарных четвертьфинальных
победных матчах с «Аяксом» ван дер Сара, братьев де Бур, Лаудрупа и Арвеладзе
он провел на поле все 180 минут.
Но спустя полгода в матче за сборную Белоруссии получил вроде бы не примечательную
травму мениска, которая в итоге привела к раннему завершению карьеры.
Уму непостижимо, что футболисту «Спартака» делали операцию в обычной районной
больнице в Новогирееве, вырезали весь наружный мениск — и следующие шесть
операций за границей вернуться в футбол уже не помогли. Три года благодаря
Романцеву клуб оплачивал операции, платил Мирославу зарплату — но однажды
он все понял, пошел на разговор к тренеру и сказал: «Я сдаюсь». Ему в
тот момент было всего 28. После той беседы он выкурил первую в жизни сигарету
— и смолит до сих пор…
Впрочем, два часа нашего разговора — и о прошлом, и о настоящем — Ромащенко
был увлечен так, что не выкурил ни одной. Человек с отличным чувством
юмора, что оценивают игроки, он рассказал один из свежих диалогов. «Один
футболист в сборной увидел меня: «Юрич, я думал, вы бросили курить». —
«Бросил. Но когда я вижу, как ты играешь — иду и закуриваю снова».
Спрашиваю: «Это был Дзюба?» — «Как в «Место встречи изменить нельзя: «Мыслите
в верном направлении».
Как тут не улыбнуться.
ПОСЛЕ УВОЛЬНЕНИЯ ИЗ ТОМСКА ЧЕРЧЕСОВ ПОДДЕРЖАЛ. И ДОБАВИЛ: «ТЕПЕРЬ ТЫ —
ТОЧНО ТРЕНЕР»
— Вы начинали тренерскую карьеру явно с амбициями главного. Дважды выиграли
чемпионат молодежных составов с дублем «Спартака», поработали в РФПЛ с
«Томью» и в первом дивизионе с «Салютом». Как получилось, что затем превратились
в помощника и стали членом штаба Станислава Черчесова? — спрашиваю Ромащенко.
— После ухода из Белгорода у меня появилось свободное время, и я решил
его использовать в образовательных целях. Как-то встретились с Сергеем
Родионовым, и он рассказал, что учится на факультете «Менеджмент в игровых
видах спорта» бизнес-школы RMA. Им руководил будущий гендиректор «Анжи»
Герман Чистяков. И я тоже пошел туда учиться — чтобы понять, во-первых,
как должно быть, а во-вторых, почему у нас происходит иначе. Мысли о возвращении
в тренерскую профессию все равно были, но при этом хотелось переключиться,
расширить свой кругозор. Ходил на все занятия, в том числе по субботам,
дома больше не мог сидеть. Мне все было интересно.
Дело подходило к экзаменам, мы с женой, как сейчас помню, ехали на машине
из гипермаркета домой. И было два звонка подряд. Сначала — из школы «Спартака».
Мол, чем занимаешься, можешь вернуться — правда, не в дубль, а в школу.
Давайте попозже, говорю, созвонимся, я за рулем. И только кладу трубку
— звонок Черчесова.
— С предложением помогать ему в «Жемчужине»?
— С предложением встретиться в Сокольниках в Holiday Inn, близ его дома.
На той встрече мы разговаривали на разные темы, в том числе и футбольные.
Мы с ним тесно общались, когда он в 2006–2007 годах был главным тренером
первой команды «Спартака», а я — дубля. С тех пор и пошли вместе — «Терек»,
«Амкар», «Динамо», «Легия», сборная России.
— С момента, когда вы начали работать вместе, предложения трудиться самостоятельно
возникали?
— Лично мне никто не звонил.
— Еще, помню, вы после ухода из Томска рассказывали, что самым неожиданным
и приятным звонком с поддержкой был именно от Черчесова.
— Было. Саламыч четко знает, что это за профессия. И понимал, в чем я
в тот момент нуждался. Понравилось и запомнилось, как он сказал: «Не сочувствую,
а поздравляю. Теперь ты — точно тренер». Потому что не бывает тренеров
без увольнений.
— Вы же с Черчесовым никогда вместе не играли.
— Нет. Но когда у меня начались проблемы с коленом, он выступал в «Тироле».
Врач «Спартака» Юрий Васильков дал мне его телефон. Я просил его, чтобы,
когда приедет в сборную, привез мне специальный укол, ампулу, которых
тогда не было в Москве. Так и познакомились.
— У вас сложилась дружная четверка, которая не разбивается нигде — Черчесов,
вы, Гинтарас Стауче и Владимир Паников.
— Супруга тоже мне говорила: молодцы, всегда вместе. Я ответил: «Лена,
мы — д’Артаньян и три мушкетера».
— С Д’Артаньяном понятно, а кто есть кто из остальных?
— Тут сложнее. Я точно не романтик, в отличие от Паникова. Значит, Арамис
— это он. А вот никого комплекции Портоса у нас нет. Мы все — один за
всех и все за одного. Наши сражения зачастую незаметны снаружи. Это планирование
тренировочного процесса, дискуссии о правильности или неправильности того
или иного решения.
С САЛАМЫЧЕМ НУЖНО БЫТЬ ГОТОВЫМ РАБОТАТЬ ДАЖЕ В ОТПУСКЕ
— Учитывая, что четверо ваших партнеров по «Спартаку» второй половины
90-х уже главные тренеры в РФПЛ — Парфенов, Евсеев, Тихонов, Аленичев
— не думали о возвращении к этой роли?
 —
В словах Саламыча уже несколько раз проскальзывало: «Юрич, запоминай.
Это тебе пригодится. Я же вижу, что ты рано или поздно пойдешь туда».
Но сейчас моя задача — всецело помогать команде добиться максимального
результата.
— У вас с Черчесовым схожие взгляды на футбол? Спорите часто?
— Много точек соприкосновения нашли сразу. Сейчас, когда работаем в сборной,
бывает — он на стадионе, я дома, мне надо все игры посмотреть или наоборот.
Или он в ложе, а я на трибуне. В перерывах матчей всегда обмениваемся
мнениями. И почти никогда не бывает, чтобы наши оценки кардинально расходились.
Вот что значит годы работы вместе и схожие взгляды.
Когда ты работаешь с Черчесовым — трудиться надо много и быть готовым
к этому в любую секунду, даже в отпуске. В руках — всегда планшет. Помню,
когда работали в одном из клубов, в период межсезонья возникла одна ситуация.
В отпуске отдыхали с семьей, и вдруг жена зовет: «Саламыч звонит!» Набираю:
«Я тебе скинул футболистов, посмотри. Как сможешь — дай оценку». Отложил
в сторону семейное мероприятие и несколько часов подряд посвятил просмотру
футболистов. Написал ему. Он ответил: «У меня точно такие же оценки по
этим игрокам».
— Повышенные тона в ваших дискуссиях с ним случались?
— Бывают обсуждения, касающиеся тренировочного процесса — допустим, подготовки
к завтрашнему дню. Иногда они продолжаются очень долго. Саламыч считает,
что нужно сделать так, я — иначе. Иногда разгорячимся, и тут он говорит:
«Так, все понятно. Теперь с этим надо „переспать“, и завтра утром соберемся
снова». На завтраке, с улыбкой: «Юрич, какие идеи?» И тут уже быстро приходим
к общему знаменателю.
— Вы с Черчесовым на «ты»?
— Когда как. Все-таки у нас десять лет разницы. Переходим с «вы» на «ты»
и обратно.
— Семьями общаетесь?
— В Варшаве, когда туда приезжали наши супруги, они встречались, ходили
на выставки, в старый город. А в Москве возможностей меньше — мои родители
на Украине, родители жены ушли из жизни. И когда я нахожусь в офисе РФС,
она занимается дочкой, которая готовится к поступлению в МГУ.
— В родном городе Черчесова, Алагире, у него в гостях были?
— Пока нет. Но был бы очень рад там побывать.
ПОЧЕМУ ШТАБ ЧЕРЧЕСОВА НИГДЕ НЕ РАБОТАЛ БОЛЬШЕ ДВУХ СЕЗОНОВ
— Почему ваш штаб нигде не работал больше двух сезонов?
— Стечение обстоятельств. Мы с удовольствием остались бы в том же Грозном,
подняв его из второй восьмерки почти до еврокубков — очка не хватило.
Но понятно, что у каждого руководителя — свои амбиции.
В «Динамо» было совсем иначе. В связи с нарушениями финансового fair play
команду не допустили до еврокубков, после чего вектор развития клуба изменился.
Помню звонок Саши Кокорина: «Все то, что у нас так хорошо начало получаться,
— насмарку. Сказали, что будем играть по-другому».
В «Легии» после побед в чемпионате и кубке Саламыч говорил о необходимости
соответствовать уровню еврокубков. Ему нужно движение вверх, и я сам такой
же. Это говорит не о завышенных амбициях, а о естественном желании расти.
Так что закономерности в таких сроках работы нет.
— В общении с Черчесовым чувствуется его немецкая тренерская школа?
— Да. И советский опыт тоже. В СССР у тренера был высокий статус. Любой
футболист должен был четко выполнять его требования, а руководство — прислушиваться
и уважать. Я на этой дисциплине вырос. После развала Союза об этом как-то
начали забывать. Саламыч — напомнил, и поэтому сейчас он такой, какой
есть. Кстати, у того же Романцева он, как мне кажется, кое-что перенял
в плане общения между тренером и футболистами. Черчесов говорит: «Когда
звучит свисток на тренировку — это время мое». Такой подход мне импонирует.
— Вы моментально соглашались ехать вслед за ним в не самые простые места
— допустим, в Грозный?
— Помню звонок от него около полуночи. «Что ты думаешь насчет Грозного?»
Постарался со всех сторон этот вариант взвесить, и говорю: «Мне кажется,
надо ехать». Всегда приятно, когда по различным вопросам с тобой советуются.
Кстати, считаю, что работа в таких клубах, как «Терек» и «Амкар», здорово
нас обогатила. Там мы могли экспериментировать, пробовать какие-то тактические
моменты, потому что там, если что не получится, это не так заметно. Кстати,
по «Амкару» я защищал дипломную работу в ВШТ, которую принимали Никита
Симонян и Андрей Лексаков. Рассказывал в деталях, что пришлось изменить,
чтобы начать играть более современно. И, конечно, общение с разными руководителями
обогатило Черчесова, он многое для себя вынес.
ГОЛОВИН МОЖЕТ СТАТЬ ЛИДЕРОМ СБОРНОЙ. ЕМУ ТОЛЬКО НУЖНО ОСОЗНАТЬ СВОЮ СИЛУ
— А в сборной вы открыли для себя какого-то нового Черчесова?
— Не то чтобы прямо нового, но здесь немного иная специфика, чем в клубе.
Поскольку ты видишь игроков не каждый день, больше внимания уделяется
индивидуальному общению с футболистами, в том числе и на нефутбольные,
житейские темы.
На самом деле он, даже если этого не показывает, очень тепло относится
к любому футболисту, и если кто-то получил травму, все время звонит, поддерживает.
Того же Рому Зобнина он приглашал в Новогорск на сборы, причем не одного,
а с супругой.
— Видели когда-нибудь Черчесова в шоке? Будь я тренером, меня бы психологически
парализовало, если бы за месяц вылетели Джикия и Васин — две трети обороны.
— Мне кажется, одна из главных черт Саламыча — умение не показывать свое
внутреннее состояние. Никому — даже ассистентам. Безусловно, бывают моменты,
когда человек взрывается. Потому что есть люди, с которыми ты вынужден
постоянно общаться, хотя и понимаешь, что их задача — вставить тебе палки
в колеса.
— Когда вы тренировали «Томь», то говорили, что отношения с игроками строите
на доверии. В роли ассистента остались таким же? Ведь есть два главных
типа второго тренера — «друг игроков» и «цербер при главном». Вы из первой
категории?
— Да. Единственное, что мне не нравится, — когда из-за моей то ли чрезмерной
открытости, то ли мягкости игроки начинают переходить грань. Бывают моменты,
когда их приходится одергивать. Но в целом доверие у нас с ними есть.
В сборной, кстати, таких вещей не происходит, поскольку очень много новых
футболистов, да и сами турниры — Кубок конфедераций, чемпионат мира —
дают о себе знать. Все собраны и сконцентрированы.
— Бывали случаи, когда игроки вам на Черчесова и его нагрузки втихаря
жаловались?
— В клубах — иногда случалось. Когда пришли работать в Сочи, туда приехали
нападающие Булыга и Шевченко. Прошло два первых дня, после чего Черчесов
попросил меня позвать этих двух хлопцев. Стучусь, захожу. Оба лежат пластом
на кроватях. «Что с вами?» Булыга поворачивается: «Юрич, а где же спартаковский
футбол?!" Мы до сих пор по этому поводу смеемся.
— Вы дважды делали чемпионом дубль „Спартака“. Помогает ли опыт работы
с молодежью находить общий язык с теми же Чаловым, Ташаевым? Что вы делаете
для того, чтобы они в сборной не зажимались?
— Это как раз моя работа. В частности — найти правильные моменты, чтобы
пообщаться с игроками на разные темы, раскрепостить их. Когда футболист
общается с тренером в спокойной обстановке на разные темы, это отвлекает
его от мыслей о нынешней работе. И во время тренировок мы уделяем молодым
много внимания. После неудачного действия успокаиваешь. Парень услышит
— и плечи расправляет.
С Ташаевым легче — он нас знает, мы в „Динамо“ работали. С Чаловым тоже
начинаем общаться, но нельзя сразу на человека наседать. Моя задача —
сократить дистанцию до такой грани, чтобы он в общении со мной чувствовал
себя так же, как с игроком, который на несколько лет старше.
— То есть ваша задача — стать для Чалова Игнашевичем?
— Даже кем-то помладше (улыбается).
— Согласитесь с тем, что их одноклубник Головин за последний год вышел
на совершенно новый уровень, и на него теперь должна быть сделана ставка?
— Соглашусь. Он обладает качествами, которые должны ему помочь стать лидером.
В 21 год он еще немного стесняется своего нового статуса. Ему только нужно
осознать свою истинную силу и использовать ее чаще, чем он это делает.
ИГНАШЕВИЧ ГОТОВ ВЫПОЛНЯТЬ ТАКОЙ ЖЕ ОБЪЕМ БЕГОВОЙ РАБОТЫ, КАК ЗОБНИН И
ГОЛОВИН
— Как изначально принималось решение играть с тремя центральными защитниками?
С Турцией играли в три, с Ганой — в два, причем второй матч выиграли.
Но затем опять перешли на три. При том что, если не ошибаюсь, ни в одном
клубе в три центральных защитника Черчесов не играл.
— Иногда использовали эту схему в „Легии“ — и в Лиге Европы, и в чемпионате
Польши. Многое зависит от различных факторов: уровня футболистов, соперника
и его тактической схемы. К сожалению, так сложилось, что это дефицитное
амплуа у нас в стране. И качество отчасти хотели компенсировать количеством.
Но, как бы правильно ни был организован тренировочный процесс и сколько
бы информации ни предлагалось футболистам, в матчах высокого уровня на
первый план все равно выходит индивидуальное мастерство. Одно дело сталкиваться
с Сидоровым из чемпионата России, другое — с группой атаки, которая на
троих стоит больше, чем реконструированные „Лужники“.
— Сейчас до возвращения Игнашевича я был почти уверен, что вы перейдете
на два. А сейчас опять показалось, что будете играть в три.
— У нас никогда такого не было, что три — и все. Мы всегда имели резервный
вариант и в последних играх постепенно начали его внедрять. Где-то получалось
лучше, где-то хуже. Но с учетом анализа соперников по группе и проблем,
которые мы испытываем из-за травм в обороне, на сборе будем равноценно
отрабатывать применение двух схем.
— Это логично. Какой смысл играть против Саудовской Аравии с тремя центральными
защитниками?
— Бельгия так играла против тех же Саудов. Она исходит из своей игры.
А мы по ряду известных всем причин вынуждены немного сменить акценты и
сделать упор на активность средней линии — молодой, быстрой, агрессивной.
У нее есть юношеский азарт. А задача опытных игроков и тренеров — создать
для молодой полузащиты такой микроклимат, где бы она не чувствовала тяжесть,
а играла легко. У нее все для этого есть.
Разбирали матч с Францией. Вот наш игрок отбирает мяч, есть коридор. Отдавай
— отрезаем сразу пятерых. Но идет пас ближнему. А у французов первая задача
— сразу отрезать группу наших ближайших игроков. Это и есть то, над чем
нам нужно максимально сконцентрироваться в ходе подготовки. Кстати, Влада
Игнатьева в одном из интервью спросили, чем чемпионат России отличается
от еврокубков. Он ответил: „Атлетико“ удивило. У нас после потери мяча
бегут назад, а они — вперед». А это была дословная цитата Черчесова перед
матчами с Бразилией и Францией!
— В каком состоянии находится Игнашевич?
— Прилично выглядит и хорошо себя чувствует. В один из первых дней австрийского
сбора утром делали беговую работу, на выносливость. После нее он говорит:
«Юрич, играть то сегодня будем». — «Сережа, так у нас еще зал 30 минут».
— «А, зал так зал».
В Москве мы проводили тестирование на состояние футболистов для нагрузок,
которые им будут предложены. Так вот, Игнашевич готов выполнять такой
же объем беговой работы, как Головин, Зобнин и Ерохин, с которыми они
как раз и были в одной группе! Состояние Сергея заслуживает восхищения.
У нас все анализируется и смотрится в плане медицины, недаром игроки работают
на тренировках в датчиках. Каждый вечер все расшифровывается и корректируется.
ДЕНИСОВ? КОГДА ФУТБОЛИСТ НАЧИНАЕТ ГОВОРИТЬ БОЛЬШЕ ТРЕНЕРА — ОН ДОЛЖЕН
ИДТИ НА ВЫХОД
— Вот мы плавно и подошли к теме Игоря Денисова. Не сомневаюсь, что вы
читали его интервью. С нетерпением жду комментария.
— Если брать эпизод в раздевалке в матче с «Зенитом», то вынужден вас
разочаровать: в первые минуты стараюсь не заходить в раздевалку, оставляя
главного тренера наедине с командой. Возвращаюсь туда через 3–5 минут.
Как я понял, к тому времени все уже произошло.
А отношение к этому у меня простое. Многие наши опытные тренеры справедливо
утверждали: когда футболист в команде начинает говорить больше, чем тренер,
и к тому же считает возможным это делать при всех — он должен идти на
выход. Его дело — выполнять то, что предлагается тренерским составом.
Если у него есть какие-то вопросы, то их можно спокойно обсудить после
матча или тренировочного занятия и не при всех. И к этому совершенно иначе
все отнесутся. Не могу себе представить, чтобы в топ-чемпионатах игрок
переступал определенную грань, будь то недовольство выбором схемы на игру,
составом, заменами или местом проведения тренировочного сбора. В противном
случае наступит анархия, и ни один тренер позволить себе этого не может.
Почему Денисов решил, что Юсупов был лучшим на тот момент? С чего он это
взял? Взгляд футболиста всегда субъективен и сосредоточен на себе. Есть
масса примеров, когда тренер ставит опорника линейным игроком или крайним
защитником — из-за специфики соперника. Или по тактическим соображениям
выпускает игрока на замену. Но это не значит, что он тебя задвинул, не
верит в тебя.
И еще одна деталь. Уже после случившегося через день или два главный тренер
пригласил Денисова, хотел еще раз переговорить, чтобы вернуть ситуацию
в конструктивное русло и спокойно продолжить работу. Но Игорь решил по-своему,
фактически лишив себя возможности выходить на поле, а у тренерского штаба
в своем лице отняв боевую единицу.
— Еще одного не попавшего в «список 28», Дениса Глушакова, не жалко? Он
был частью вашей команды, достойно сыграл три матча по 90 минут на Кубке
конфедераций.
— Тренерский штаб всегда руководствуется спортивным принципом. И тот же
Денис до этого был в составе команды — и в марте, и прошлой осенью, и
на Кубке конфедераций. Понимаю эмоциональное состояние Глушакова, но уверен,
что спустя время после оглашения списка Денис с профессиональных позиций
понял, с чем было связано это решение. Нас очень порадовали его слова,
что он в любой момент готов приехать в сборную.
КОГДА УВИДЕЛ «УСЫ» ДЗЮБЫ И КОКОРИНА — ПОСМЕЯЛСЯ
— В этом составе сборной есть игроки, которые начинали у вас в дубле «Спартака»,
— Дзюба и Кудряшов. Они на сто процентов реализовали то, что дано природой?
— Это два разных примера. Если у Дзюбы был огромный талант с детства,
то Кудряшов многого добился за счет характера и трудолюбия. Но в «Спартаке»
в него в какой-то момент перестали верить. Карьера Федора перезапустилась
после того, как Черчесов позвал его в «Терек». Мне он всегда казался очень
перспективным защитником — еще с тех пор, как приехал из Братска. У него
всегда присутствует огромное желание играть!
— Дзюба днями рассказывал: «Ромащенко первым встретил в сборной, спросил,
не постелить мне красную дорожку». Вижу, что общаетесь с Артемом в его
стиле.
— Шутить он начал с нашего первого дня знакомства в спартаковской школе.
Я и сам юмор люблю. КВН смотрю, анекдоты слушаю, сам отвечаю при случае.
И с Артемом могу поговорить на любую тему, как с юмором, так и в серьезном
тоне.
— Черчесова правда раздражает то, что у Дзюбы рот не закрывается?
— Это клише о Саламыче, которое вообще не соответствует истине. Все думают,
что говорить имеет право только он. Просто есть моменты, когда это неуместно,
и футболист должен это понимать. А в другой раз — наоборот, только приветствуется.
— Говорили с ним весной, когда он играл за «Арсенал»?
— Нет. Когда он играл в Туле, нашей задачей было анализировать его состояние.
Оставить его наедине со своими мыслями и амбициями, дать спокойно работать.
Поэтому я полностью поддерживаю решение Саламыча не вызывать Артема в
марте.
— Дзюба признал, что сделал ошибку, уехав со сбора перед Кубком конфедерации.
Вы пытались убедить его остаться?
— Конечно. Я же знаю человека с восьмого класса школы, мы столько с ним
прошли! Говорил ему: «Не торопись, тебе никто не хочет навредить. То,
что ты не можешь работать в полную силу, не означает, что не успеешь подготовиться
к Кубку конфедераций». По-отечески говорил с ним, но Артем решил так,
как решил. И никто не смог его переубедить. Но приближение домашнего чемпионата
мира не могло на человека не повлиять. Иначе он бы и в Тулу не перешел.
— Несколько важных дней на этом сборе Дзюба пропустил из-за ангины. Это
вас не обеспокоило?
— Так сложилась ситуация. Несколько дней Артем не тренировался. К счастью,
время для того, чтобы компенсировать пропущенные тренировки в начале сбора,
у него есть. К тому же мы видим, что он настроен правильно и решительно.
— Когда увидели их с Кокориным пост в Инстаграме с «усами» — за голову
схватились?
— Посмеялся. Надо же понимать реалии, в которых мы живем. Хотим мы того
или нет, должны быть с игроками на одной волне. Мир изменился. Для популярных
ребят старше 20 лет важно быть на виду. Инстаграм — одно из таких средств.
Остро на все реагировать — неправильно. Получится, что-либо мы застряли
в прошлом, либо считаем себя слишком умными. Вы шлете «месседж», а мы
ждем вас в сборной. Но это произойдет тогда, когда вы начнете хорошо играть
в футбол. В итоге начали оба, просто один, к сожалению, получил травму.
СРЕДНЕГОРЬЕ — ЭТО ВАЖНО. А У НАС ТАКИХ БАЗ НЕТ
— Команда поехала в Нойштифт, в среднегорье. Это важно?
— Важно. У нас таких баз нет. В ВШТ нам очень много преподавали о полезности
работы в среднегорье и эффекте, который достигается по возвращении на
равнину. Классический пример — Валерий Лобановский и его любимая итальянская
база в Чокко. Мы дважды ездили туда с дублем «Спартака» на сборы и знаменитый
международный турнир «Виареджо Кап. Это давало очень сильный эффект, когда
в матчах чемпионата России на 75-й минуте многие вставали, мы же продолжали
играть в том же темпе.
— По сравнению с подготовкой к Кубку конфедераций что-то изменили?
— Детали. Функциональная подготовка на 90 процентов осталась та же. Анализ,
который мы проводили по итогам, плюс общение с футболистами дали нам понять,
что принципиально менять тут ничего не надо. Например, Джикия в интервью
говорил, что лучше не чувствовал себя никогда в карьере.
— На Кубке конфедераций команда играла неплохо, но из группы не вышла.
Что нужно изменить?
— Осознание того, что на таких турнирах не бывает очень много моментов.
К любому эпизоду нужно отнестись максимально ответственно. На Кубке конфедераций
у нас было много подходов — но нередко они заканчивались либо неудачным
последним пасом, либо неподготовленным ударом. Это все от эмоций, чрезмерного
желания, горячей головы. Горячим же должно быть сердце, а голова — холодной.
Но то, что команда прошла через Кубок конфедераций, очень хорошо. Те,
кто до него не были ни одном большом турнире, сейчас ощущают себя по-другому,
представляют, уровень, к которому нужно быть готовым. Должны помочь игрокам
и четыре матча, проведенных против лучших сборных мира в ноябре и марте.
— Готовы пообещать бросить курить, если сборная России выйдет из группы?
— Если бы отказ от сигарет решал бы все задачи, которые перед нами стоят
— бросил бы хоть сейчас…
Игорь РАБИНЕР из Нойштифта
«Спорт-Экспресс»,
24.05.2018
|
